Чтобы приступить к настоящей деятельности необходимо понимать, что она отличается от работы как выполнения некой отчужденной функции. Работа как функция, состояние недостойное Человека, в ней нет внутреннего творческого горения, а есть лишь объективная необходимость внешнего долга, все это так. Но настоящая деятельность это еще есть проявление внутренней жизни человека, того, из чего она исходит и того чем она является в преобразовании себя. От богатства этой внутренней жизни говорят уста во вне и возможно внешнее свидетельствование.
Деятельность такого внешнего свидетельствования всегда связанна с внутренней жизнью, с результатом внутреннего осмысления в углублении имеющегося понимания и самоизменения в этом понимании.
Отчужденная деятельность в передаче информации о каком либо учении и событии культуры, конечно, может быть не связанна с внутренней жизнью самого лектора, но что касается передачи знаний, тут лектору необходимо быть учителем. Учитель отличается тем, что говорит о своем внутреннем росте, о том как, почему и за счет чего он вырос, узнав о каком-либо культурном событии, о том какие внутренние изменения произошли с ним при знакомстве и осмыслении учения, философского направления, или движения мысли.
Главное тут внутренний опыт, опыт внутренней жизни, или иначе, опыт проживания мысле-деятельности, которым учитель в отличие от лектора пытается поделиться на материале какого-либо учения или события.
Деятельность учителя отличается от пропаганды, агитации, рекламы и пиара тем, что не является безличностным внедрением в мозг человека идеологических конструктов и лозунгов. Это общение предполагающее совместное движение в созерцании мысли, совместное наблюдение развития мысли и развитие на основе этой мысли содержания. Это хорошо показывает Платон в диалогах Сократа. В общении всегда участвуют двое и учитель в нем осуществляет врачевание души. Так происходит даже тогда, когда собеседник условный или предполагаемый. Когда теряется совместное движение, то общение разрушается и учитель превращается в лектора.
Учитель всегда рассказывает свое содержание, а не излагает информацию о внешнем учении. И если даже он не согласен с этим учением, то всегда показывает путь как он двигался в осмыслении, что для него явилось новым, к чему он пришел, чем огорчен проделав этот путь.
Когда мы берем в пример Христа или Павла то видим, что они никогда не читали лекций отстранившись от содержания, как поступают книжники желая показать объективность излагаемого ими содержания. Более того, они никогда не выставляют на основе, даже Божественных знаний свое “я”, но говорят о личном осмыслении имеющегося у них материала. Конечно в примере с Христом и Павлом есть сложность в том, что личное в них разделяется на человеческое и свое от Бога, но это не делает их пропагандистами и агитаторами Божьего Царства, и они остаются, как и есть учителями человечества, истинными врачевателями душ.
Итак, вдохновение с помощью которого учитель творчески перерабатывает информацию в знание, и превращает обременительный труд внутреннего роста в любимое дело, есть конечно следствие веры. Только такое вдохновение может передать полученное при этом живое знание, посеять в других зерно жизни. Или иначе, вдохновить других сделать тоже самое в себе и этим обрести свободу внутреннего роста в Боге.
В этом вдохновении, проявляет себя воля человека, как свое высшее выражение. Воля не в войне и преодолении внешних преград в свидетельстве истины, а воля в исполнении внутренней, ежедневной,практической работы по каждодневной реализации свободы Богообщения. Утвержденность в этом свободном Богообщении в корне отличается от утвержденности в вере фанатика опирающегося на внешние догматы и именно потому вера Христа или Павла в корне отличается от фанатического рабства Истине.