Начиная игру с любовью, помните о смерти.
Лжи и предательства не прощают даже ангелы.
Посвящаю своему брату!
Эта история, где были он и она, сверхскоростной поезд, какие-то люди рядом, целая цепь событий, обстоятельств и совпадений, началась в последний день весны....
Разница в возрасте между ними была закреплена в скрижалях любовных историй цифрой 14: год на дворе был 2014, её цифрой была 1, его 4-ка...И что-то необъяснимо тонкое было в этих двух красивых и таких одиноких до момента их встречи людях...
Он был из породы тех мужчин,которых лучше не любить, с ним невозможно было играть, ну может быть до поры до времени, потому что "игра" с ним часто могла стоить сопернику жизни...
Он играл лишь до тех пор пока это было ему интересно...
Она напротив,лёгкая и воздушная, зовущая, часто не тех и не туда, она была подстать женщинам из породы эдаких Ид, которые нравились всем, но только не себе.Она с лёгкостью изюбря порхала в стадах мужчин, но ни один из них не вызывал у неё ни малейшего сокращения сердечной мышцы...
....."Сапсан".....
...-Никакой любви-невесты ждут!- Женя как всегда была неумолима....
Он проснулся чуть раньше четырёх, если быть до конца честным, то не спал вовсе, как обычно,пройдя знакомым путём от сортира до ванной, подумал о том, что может его ждать после съёмок и предусмотрительно побрился.Дамы в последнее время стали весьма чувствительными к небритым физиономиям потенциальных любовников...
Она гуляла всю ночь по этим странным, таким незнакомым, но таким манящим улочкам Питера.Влюбилась она в этот город сразу и навсегда, её открытое сердце принадлежало к той породе женщин, которые думают им вначале,а потом понимают, что вляпались по самые ушки.
Вялый мальчик рядом с ней являл подобие пажа, рабски несущего свою нелёгкую ношу сластолюбца...
-Куда бы это поставить? -озадачено бормотала она.
-Сзади есть место... - сказал он. - оно как раз идеально подойдёт для вашего чемодана!
-Хм, интересно... - подумала она. Это была первая заметка о нём в её маленькой аккуратной головке.
Он вышел покурить.Подсознательно они были уже где-то рядом, на пути друг другу. Ему было очень важно, чтобы она увидела его во весь рост: такого немного сутулого,неловко чувствующего себя в пиджаке, но при этом умевшего не подать вида.
-Может быть ты пойдёшь домой? - предложила она провожатому.-Страсть как не люблю все эти слёзы прощания и влажные глаза мужчин, с подобием тоскливого взгляда Ленского перед дуэлью с Онегиным...
Перрон плавно поехал в сторону от Питера, и уже через какие-то минут пять, плавно покачивая бёдрами своего остова, "Сапсан" начал набирать скорость...
На том месте, где сидела Юля (как сама она представилась ему,должна была сидеть совершенно другая дама, но у неё были обстоятельства в виде мужа миллиардера, который по своей прихоти чаще делал ей больно, нежели приятно.
В общем это была эдакая семейка "садо-мазо", в которой каждой из сторон очень нравилась выученная за годы жизни роль.
Юля поведала кратенькую историю о том, как попала сюда через знакомую из воинских касс, которой она приплачивала в случае необходимости две или три сотни деревянных, а та в свою очередь снабжала её билетами на нужный ей маршрут.В Москве её ждал пассажир, к которому она ехала, чтобы не нарушить данное ею обещание о долгожданном сексе.Он слушал её внимательно, со взглядом эдакого знатока психологии отношений и лишь слегка улыбался. Ему не надо было рассказывать, на её лице всё было написано.
-Господи, да что за дурацкий поезд, что за дурацкая страна!!!-непрестанно возмущалась Юля. - Курить нельзя!
Юля хоть и была фитнес-тренером, но как и у многих спортсменок у неё всегда в боковом кармане её олимпийки лежала пачка парламента.
-Пойдёмте,найдём вагон-ресторан! - предложил Игорь.
Таня,так её звали,сверкнула в его сторону еле видной ревнивой улыбочкой.
-Да с чего вдруг? -подумала она. - В конце концов кто он мне, кто я ему?Может пить кофе с кем и когда захочет.
Игорь вежливо пропустил даму вперёд, и они закачались в такт покачиваниям "Сапсана" по пути за утренним кофе и каким-нибудь бутербродом.
На часах было 8:30.
-Да что это такое? -подумала она и включила в плеере любимую музыку, но не слышала её.Она поймала себя на мысли, что постоянно смотрит на пустующее кресло напротив.
- Да сколько уже можно пить этот проклятый кофе с этой блондинкой? - думала она.
- Нет!Определённо это свинство!Я тут его жду, хочу видеть его глаза и руки.Руки...
Она вдруг чётко поняла, что постоянно смотрит на его руки.На первый взгляд обычные руки, с обычными пальцами, кое-где даже кривыми, но это было не главное.Она представляла себе, как он может этими самыми руками обнимать её и прижимать к себе.
-Да что за бред? Кто вообще сказал, что он когда-то меня обнимет? - думала Таня.
Вдруг, парочка напившихся дешёвого аппаратного кофе весело щебеча нарисовалась в проходе рядом с ней.Игорь вежливо пропустил Юлю на её место, а сам пошёл в туалет. Что-то необъяснимое вдруг, кольнуло её чуть ниже того места, где переваривается пища.
-Нет, ну типичный самодовольный мудак, но зато как держится! - думалось ей. -
Интересно, что там у нас?Как между ног у этого хвастунишки??? Скорее всего, как и у многих мужиков, хвастающихся своими сексуальными победами -ничего!Стоп!Но он и не хвастался этим...Тогда почему я смотрю на него и представляю, как мы могли бы прямо здесь и сейчас... Да что за бред, какие здесь и сейчас, а собственно почему нет????
Мысли мелькали, поезд нёсся, понятно было лишь одно: ничего не понятно...
- Откуда эти мысли о нём, да кто он такой, откуда он здесь взялся и куда уйдёт, почему уйдёт, зачем???Да что происходит? - крутилось у Ани в голове.
Она не понимала в чём дело, чем её так зацепил этот кривляка.Иногда она, как и многие девушки, действительно, представляла интересного мужчину, или его образ в весьма откровенных сценах рядом с собой.Но это всегда носило какой-то полусекундный характер, эдакую вспышку, "микрик", который просто отдавался эхом, но через какой-то период времени умолкал,как кукушка, откуковавшая очередному просителю о том сколько ему ещё остаётся жить...
- Да с чего бы вдруг? Мы сейчас приедем на Ленинградский, я выйду со своим чемоданом и больше никогда не увижу его, этого слегка дерзкого,но почему-то такого милого и доброго! - убеждала себя Аня. - Да, милого и доброго,именно...
Только она с её тонким, слегка инфантильным, чутка отравленным сарказмом, который успела "навялить" ей Москва, естеством, могла уловить те самые нотки в его голосе, разглядеть в его масках, одеваемых для каждой следующей истории, истинное лицо этого взрослого мужчины.
-Мы не можем просто так с Вами потеряться!Вы есть в соцсетях?Давайте я прямо сейчас найду вас? - предложил Игорь.
Она вдруг почувствовала, что сейчас неминуемо раскраснеется, а может даже расплачется, а может чёрт его знает ещё чего, от нахлынувшей радости.
-Уррра!Какой молодец!Как тонко подъезжает! - вспыхнула мысль в её голове.- А почему собственно я решила, что ко мне?Наверное к этой, с которой кофе пил всю дорогу...И почему это я собственно злюсь?
Юля сказала, что сама найдёт его в соцсети, тем паче, что с таким "ником" как у него он был там один
-А как я найду Вас? - спросил вдруг Игорь.
-Таня Чеснокова-сказала она тихо и слегка улыбнулась.
Его как-будто ударило током:на его предыдущей странице в той самой соцсети, когда он вдруг решил не пользоваться больше "никнеймами" и писательскими псевдонимами, стояло - Игорь Чесноков.
Он тут же рассказал Тане об этом, кинул "заявку в друзья" и с удовлетворением улыбнулся сам не зная чему...
-Это судьба! -вдруг достаточно громко и убедительно, с хитрецой в прищуре сказала Юля, до той поры, почему то неожиданно долго молчавшая.
Поезд медленно,с крейсерской важностью, не торопясь, как народный артист России,выходящий петь свою самую знаменитую песню шёл вдоль перрона.
В окно он отчётливо увидел парочку, которая встречала его на платформе.
Игорь взял свою сумку с полки, вежливо раскланялся перед дамами, довольно сочно и густо пожелал всем удачи...
Москва встречала его солнцем, а перрон Ленинградского вокзала плакатом "С ПРИЕЗДОМ ИГОРЁК!!!"
-Пить будете??? - это была коронная фраза Наташи, с которой она с порога гримёрки обращалась ко всем участникам съёмок.Наташа была выпускающим редактором программы "Пойдём в ЗАГС" на самом главном телеканале страны, а студия её называлась ярко и между тем поэтично-"Желтый угол".
Он послал им анкету,можно сказать, случайно, от нечего делать, чтобы развлечься.Он вообще был по жизни большим придумщиком и весельчаком, к тому же ему очень хотелось помочь той, которая в итоге не поехала с ним и чьё место досталось его утренней спутнице по бесчисленному питию кофе в кафе "Сапсана".
-С выпивкой есть шанс не добрать, или,наоборот, перебрать! - с одной из своих дежурных, полусаркастичных улыбочек, наконец-то, ответил он и выдержав суровую Мхатовскую паузу спокойно и уверенно попросил кофе.
-Кофе, так кофе!Вы почему такой спокойный? - не унималась Наташа. - Надо быть весёлым и бодрым - это шоу!
-Какого числа у Вашего мужа день рождения? - спросил он, увидев кольцо на пальце.
-25 декабря... - с некоторой долей вопроса в голосе произнесла она и тут же уставилась в распечатанную анкету.
-Думаю вам всё станет ясно по поводу моего поведения и спокойствия. - произнёс он.
-Тогда, если вы не против, пробежимся по сценарию???Клара Вас спросит...
Они целый час упражнялись в словословии, но ни разу ей не удалось поймать его на паузе между его ответами.
Она всё понимала: он выдаст в нужный момент ровно столько шоу, сколько сам посчитает нужным, но это будет яркая запоминающаяся вспышка, а к концу передачи он сойдёт на нет, ему просто станет малоинтересно происходящее,потому что эта его роль и этот его долг по отношению к людям, пригласившим его и надеющимся на его помощь будет выполнен.
Потом было три с половиной часа сорокоградусной жары, с отсутствием "кондишек", хождения по меткам, заботливо расставленным в студии ассистентами, матами на обслуживающий персонал, какими-то женщинами, пришедшими кто за чем,ответами, вопросами, тортиками вперемешку с самсой и коротким, но слегка небрежным: "Удачи" от Клары...
Ни ему, ни всей этой TVшной компании было невдомёк, что удача уже нашла его в том самом "Сапсане" на том самом 61 месте,она была абсолютно понятна для него на уровне шестого чувства, но пока не вполне осязаема...
-Привет! Я уже в Питере, на программе никого не выбрал, не из кого было, сыграй со мной в одну игру, ты не против??? - написал он в своем первом письме после знакомства с Таней.
-Не выбрал?Молодец! - вся её сущность как-то немного нервно, но так приятно ликовала. - А что за игра?
Игорь часто играл со своими читателями в игру, они давали первую строку или две, он входил в образ и писал на эти строки стих, часто получались очень неплохие стихотворения.
Она почему-то сразу заговорила о душе, это очень понравилось ему.
Он ответил в присущей ему манере, тонко намекнув, ей, что "это всё не про него"...
У него было одно стихотворение, которое он написал зимой, сам не зная тогда кому, так часто бывает с поэтами, есть образ, линии тела, душа, но ты не знаешь этого человека...
Только теперь он отдавал себе отчёт, кому он написал эту свою фантазию, среди слякоти и сумрака Питера.Стих заканчивался словами: "С ней хочу любви, мира и добра"....Он взял первую попавшуюся её фотку и выложил это в свободный доступ в интернете.Так началась их переписка...
Так и раньше бывало в его писательской судьбе: женщины, много женщин, образы, лица, фантазии, разбитые иллюзии их по отношению к его творчеству, его отношению к ним в его истории и жизни...
Им всегда кажется, что каждое его творение обращено именно к ней, к той самой, что оценила его скромный труд старателя и кумира ста тысяч рифм, к той, которая присылала ему все эти руны и обереги, к той, чьи дети заочно чуть ли не считали его папой, к ней, что ночами сходила с ума от его голоса в скайпе и телефоне и плакала над его строками о бедности, лжи и предательстве, к ней, что меняла аватарки день за днём и радовалась каждому его лайку и "комменту", к ней, что писала письма из зимнего Нью-Йорка, и пребывая в иллюзии своего пространственного воображения, кидала в "личку" фото Бродвея с мечтами, что когда-нибудь они погуляют вместе за руку, она в своих кирзовых сапогах, как у Шемякина, прижавшись к нему всем трепетом своих грудей пятого номера, к ней, с которой они вполне быть может будут колесить по пыльным хайвеям Невады, или кататься на миниатюрных альпийских лошадках по утру, в сопровождении спаниеля, а может быть с толстенной таксой бродить по красивым набережным НиНо и рассуждать о положении дел в кино и театре, с ней, которой он даже посвятит одну из своих лучших повестей, написанную ради того, чтобы произвести впечатление на "акулу пера", а потом каждый день беситься от разгадывания её тайн и теорем, которых вовсе не было...
Нет, здесь было иное...Он чётко осознавал, что хочет прикасаться к этому нежному цветку, мало того, он, как можно скорее хочет насладиться всей его прелестью!
Он каждый день думал о ней, ей же, напротив, хотелось как можно дольше продлить очарование "культурным онанизмом" их отношений.
-Напиши мне свой телефон, я хочу слышать твой голос, твой смех, пусть даже покорёженный расстоянием в восемьсот километров! - писал он ей.
Ответа не было....
Это было для него необычно, он уже настолько привык к этим лёгким, виртуальным "сдачам в плен" героинь его неудачно-выдуманных любовных приключений...
Это было неожиданно для него...
Он не понимал-почему, что это означает...
-Всё, это опять будет вялотекущая шизофрения отношений, они все одинаковые... - подумалось ему,с тяжким осознанием факта собственной ничтожности по отношению к ней. -Кто он такой, всего лишь писака, человек, плюющийся, или ласкающий, в зависимости от настроения и собственного ЭГО фразами, аллегориями, сравнениями и философскими категориями..
-Кто она?Да в общем никто: очередная виртуальная история в его жизни, с той лишь разницей, что до сей поры начиналось всё с них, с их лести по отношению к нему, а здесь всё было наоборот! - непереставая размышлял он.
Это самое "наоборот" и позволило ему, вначале, удалив все контакты с ней, вспомнить, в то чудное утро на озере в Рощино её чёртиков в глазах и смешинку в уголках чувственных губ и переступить через свою неуёмную гордость, написав первое, но такое важное "прости" в его жизни.
...он гладил указательным пальцем косточку на её лодыжке и нежно улыбался сам не зная чему, пока она читала главы из написанной им истории их любви...
-Я приеду 12-го, - писала она. - дополнительных "Сапсанов" не пустили, я приеду на "Кисловодском" поезде...
Стоит ли описывать, что происходило в его душе? Попробуем...
-Я сняла квартиру на Королёва, у нас будет четыре дня и помни, ты обещал мне самую незабываемую экскурсию по Питеру - припомнила она ему.
-Я приду встречать тебя без цветов, это так банально получать ожидаемые сюрпризы, правде же? - спросил он.
-Конечно! - с нескрываемой капелькой грусти вздохнула она. - Теперь, пожалуй, уже не надо никаких цветов...
-Сработало! Теперь точно можно прикупить! - решил он.
Все эти два дня ожидания Игорь провёл в мыслях.
Он порядком подзабыл, как это приглашать девушку на свидание, дарить ей цветы, в его истории всё было прозаично донельзя: ты меня хочешь, я не против, не будем терять времени. Какого времени и с кем он его терял? Были ли все эти женщины в его жизни?
Мысли сумбуром сводились к одной...
Мне страшно, страшно оттого, что я не знаю, что с ней делать и как себя вести...
Ладно, попробуем как всегда, сыграем на "импровизе"
Надо отметить, он был неплохим,можно даже сказать лучшим "стендапером" среди унылых Питерских рифмоплётов.
...Он стоял на перроне Московского вокзала с букетом оранжево-белых цветов и волновался как школьник перед экзаменом.
-Попробовать поцеловать её сразу? Нет, что за бред, кто сказал, что она едет именно целоваться с ним? - крутилось в его голове.- Сухо предложить ей обзорную по городу, напоить и попытаться затащить в постель? Нет, всё не то...
Пока он думал, двери вагона номер 13 открылись, Таня показалась самой последней. Такое ощущение, что она до последнего боялась выйти из купе. Питер, с утра ещё бывший солнечно-тёплым, вдруг как то съёжился,расщиперил тёмные облака и вот-вот готов был разразиться дождём...
-Привееееет!!! - сверкая всем своим существом, воскликнула Таня.
Она как-то тепло бросилась в его объятия, чего он никак не ожидал и потому, он обнял её казённо, как-будто играл роль Брежнева, а она Эрика Хоннекера.
-Я так устала ехать к тебе, пойдём поймаем такси, нас там ждут! - сказала она.
Они покурили у здания вокзала, дождались такси, которое её кузен вызвал в ответ на её розыгрыш о том, что её никто не встретил и поехали по начинающему плакать дождём вечернему городу.
-Пойдём покурим! -предложил Игорь.
-Давай выпьем виски? - озвучила Таня своё встречное предложение.
-Я не пью! - холодно ответил он.
-Хорошо, пойдём, а почему ты так погрустнел? - озадачено спросила она.
Она не могла понять, отчего он так переменился в лице, когда она предложила встречавшим остаться там, дождаться их с прогулки, а после продолжить.
-Я или еду домой прямо сейчас, а погуляем мы завтра, или ты забираешь ключи у этих людей и мы идём гулять прямо сейчас! - ультимативно предложил ей Игорь.
-Хорошо! Мне неинтересно с ними, я сейчас всё устрою! - без промедления ответила ему Таня
Она позвала одного из молодчиков покурить, что-то быстро объяснила ему, они втроём выпили ещё по одной и через пятнадцать минут, они были уже на проезжей части этого нового спального микрорайона с тем, чтобы добраться хотя бы до метро.
На часы никто из них не смотрел.
Это было,естественно. Время в тот момент отступило и сдало свои позиции, была только ночь, их искрящиеся глаза, первый поцелуй в такси, дождь, её негромкое:"как же ты одинок" и его взгляд и голос....
Утром следующего дня она сказала ему, что больше не хочет расставаться с ним никогда...
Он любил, да он просто её любил, резко, но без условий,без надуманности и фальши, без вычурного позёрства, в середине дня он просто хотел обнять её, просто коснуться пальцем её щеки, тыльной стороной ладони провести по её гибкому стану.Никакой поэзии не требовалось, это было осязаемое чувство достатка во всём, во всём, что касалось её и его...
Он поселился в ней, заполнив все свободное пространство, возникшее после генеральной уборки всех чуланчиков и потайных комнат ее сердца. Острая необходимость его присутствия и осязания переплетались с осознанием собственной нужности, важности, причастности! Лето извергалось на Питер то дождями, то солнцем, но независимо от погоды - в голове не переставая звучала мелодия «Summertime», а в сердце было солнечно!И очень хотелось ЖИТЬ!!!
- Мы подадим заявление, нас поженят в лучшем ЗАГСЕ этого мрачного города! -сказал он.
Они тут же скрепили это своё желание обедом из пяти колец с начинкой из заварного крема и завалились обратно на скомканную от ночных бдений простыню...
Она давала ему внутреннюю уверенность, не ту лживую, с натянутой за кончики губ улыбкой, а настоящую. Она могла даже не улыбаться вовсе, но он всегда знал, что на сердце её тепло, от того, что он просто есть в этом мире.
Они могли часами раззадоривать друг друга историями о своём прошлом, которое так неумолимо влезало в их жизнь.
Как то, валяясь на джутовом покрывале, он попросил её повернуться и нежно сказал ей:
-Через годика три, четыре, когда между нами будет лежать наш ребёнок и мирно сопеть, ты вспомнишь этот наш разговор и поймёшь всю его несостоятельность.Ты улыбнёшься мне улыбкой матери и жены и этого будет достаточно для меня!Ведь я и так всё знаю наперёд, но констатация фактов никогда не помешает...
Он нежно поцеловал её и принялся слушать продолжение её девичьих историй о "маменькиных сынках","девках-каратистках" и прочей дребедени. Ему нравилось, как она, эта маленькая, хрупкая,наивная девочка подкожно чувствовала фальшь, которой так много было в этой её прошлой жизни. Она радовала его каждый их день, делая правильные выводы и глядя вперёд! Он любил разглядывать её по утрам, когда вся она спала детским сном...
Ей нравилось, когда он обнимал её аккуратную головку сверху, так она чувствовала себя под защитой. Ей были приятны его пальцы на её теле ,скользящие то снизу вверх, то сверху вниз и это был не банальный секс, это было всепоглощающее желание отдаваться процессу любви! Она вся состояла из молекул любви, которые при правильном смешивании кистью мастера, давали яркий, ни на что не похожий мазок божественного вдохновения...
...он плакал...
Крупные слезинки слезали по его щекам так же несмело,как только что взобравшийся на гору скалолаз,которому уже нужно спускаться. Она вытирала их своими ладонями, обнимала его неистово, жарко, пытаясь казалось вобрать в себя всё его естество.
-Что пугает тебя, скажи мне? -задавал он вопрос, всегда помня простой принцип, который заключался в следующем: нужно было не только и не столько читать, что пишет эта девочка, а слышать, что она говорит...
Днём была всепоглощающая, агонизирующая пульсацией чувственных образов,любовь и красивые мечты о будущем, вечером в неё поселялись страхи, эти страхи, присущие любой девочке, которая прошла через боль и непонимание, о которых обычно судачат бабушки на лавках возле подъездов, а потом высказывают с насмешкой никого неинтересующее мнение близким...
-Я хочу, чтобы они все заткнулись!Я не хочу, чтобы они расстраивали мою маму, говоря ей обидные слова...Я хочу белое платье, чтобы они все, все завидовали мне...Я не хочу, чтобы наш ребёнок родился вне брака... - словно в бреду повторяла она.
Это были смешные для него и очень откровенные и серьёзные слова для неё.
Он знал,что там на небесах их любовью давно уже восхищаются и ждут, когда тот, кто оставлен на земле, дабы следить за избранными повенчает их навечно.
- Мы зарегестрируемся без свидетелей, но я хочу платье! - с детской обидой в голосе продолжала она. -Я возьму твою фамилию, мы уедем из страны, я забеременею и рожу тебе ребёнка, твоего ребёнка!
- А потом мы купим красивое платье, позовём много гостей и сыграем красивый спектакль, но перед этим обвенчаемся! - с улыбкой в голосе предложил он.
В эту ночь, он уснул абсолютно спокойным, всё встало на свои места, он и раньше ей верил,оставался лишь единственный вопрос, на который он сам себе не мог дать ответ...
Он гордился ей, ведь она смогла и сказала правду, хотя могла замкнуться и смолчать. Как важно говорить всё друг другу, вдруг подумалось ему...
Она обнимала и целовала его в шею и плечи, так они и провалились в сон, эти два ангела, столько пролетевшие, но не растерявшие своего ангельского подшёрстка...
С ней было одновременно легко и утомительно сложно, как и с любой женщиной, с той лишь разницей, что по сути своей она всё ещё оставалась ребёнком, избалованным и эгоистичным. Она как-будто стеснялась саму себя, в этой своей любви. Женщинам было за счастье фотографироваться с ним, а у них же не было ни одной фотографии, где они были вдвоём...
На вокзале она сказала ему, что приехав, уволится с работы, перевезёт сумки к своей подруге и приедет, чтобы больше никогда не уезжать...
18го числа программа с его участием вышла на главном телеканале страны!
-Ты крут!
-Благодарю!
Это был текст их переписки, спустя почти десять лет после того тяжёлого случая,который каждый из них вспоминал теперь с одинаковым настроением...
-Как ты? - спросила его давняя знакомая. - Я не могу тебе дозвониться, те контакты, которые были, видимо ты поменял телефоны...
Он набрал тот самый номер, номер, который он помнил и не забыл бы наверное и через двадцать лет...
В трубке звучало весёлое меццо, меццо, прошедшее столько, меццо, которое от обилия событий со знаком "минус" и выкуренных сигарет уже давно должно было скатиться вниз до контральто
-Как ты попал туда? - заинтересованно спросила она его.
Он рассказал со всеми причастными и деепричастными оборотами, обильно сдобренными глагольной рифмой, которой он владел в совершенстве, историю о том, как он попал на то самое шоу, как перед этим три года сидел в деревне в поисках смысла жизни, как чуть было не застрелился в 37 лет за общественной баней, как все кто знал его, деятельного и весёлого, отвернулись от него в момент, когда нужно было просто подставить плечо, а на самом деле просто поддержать добрым словом и начинанием, историю о том, как послав алкоголь, который более уже не доставлял нужного удовольствия, а способен был только вести его к неминуемому финалу, он вернулся к городской жизни,закончив всё это дело одной фразой...
- И ты знаешь Оля, я очень счастлив, что встретил её, этого милого, чувственного, "изысканного жирафа", того, которые по свидетельству очевидцев и живут-то только на озере Чад, я хочу и у нас будут красивые, добрые дети, которым мы отдадим всё тепло наших сердец, пылающих любовным пожаром...Как ты?
Паузы, обычно присутствующей в столь избитом разговоре двух бывших любовников не было...
-Я хорошо, работаю и вот уже два месяца счастлива, потому что встретила во второй раз свою первую любовь...
Он был рад за неё, он болтал о том , о сём, о том как сейчас ищет своего ребёнка, а её школьная подруга, познакомившая их тогда, той пьяной осенью 2004 не даёт ему координаты его бывшей жены, она смеялась, при этом вполне серьёзно намекая на то, что он должен сделать эту девочку счастливой, потому что кроме как счастья от переживаемой любви, к которой идёшь не один месяц и год быть в этой невесёлой жизни ничего и не может...
-Скажи,- очень по доброму, но с небольшой долей сарказма в голосе, спросила она. - почему, всё-таки, тогда ты меня не встретил?
Сразу вспомнилось то самое утро, зима, эта бессонная ночь накануне, декалитры выпитого пойла, выключенные от страха телефоны и это нелепое чувство вины подкатило к горлу...
-Да ты не волнуйся,- продолжала она. - ребёнок всё равно был мёртвый, его нужно было просто достать..Просто скажи, чего ты испугался и почему не пришёл?
-Мне было не встать... - ответил он.
Он подумал: вот и всё, сейчас бросит трубку, как и многое количество бывших женщин, поддерживающих разговор лишь до той поры, пока не узнают ту информацию, которая им нужна, чтобы поставить логическую точку в цепи многоточий своих переживаний того, или иного этапа своей жизни.
-А, знаешь ничего хорошего из всей этой нашей пьяной истории любви получиться не могло, мы на три четверти состояли из алкоголя, я даже толком не помню момента, когда мы первый раз поцеловались... - сказала она.
Конечно он помнил всё, но это уже было не важно...
-Давай останемся хорошими приятелями? - предложил он. - Ты работаешь в банке, мы возьмём у тебя немного денег, чтобы хватило на квартиру!
-Ха, канешшшшш! -сказала она. - Звони!Всё, что касается бабла без всяких там соплей (а бабло стало к тому времени её работой) - без проблем!
И обоим после разговора было почему то тепло, может быть оттого, что они были так счастливы в этом настоящем, эти два бывших любовника...
Всё шло в ёлочку, в масть, назвать это можно было как угодно.
Мужики в метро почтительно подмигивали ему, выражая солидарность, а девушки перемигивались, показывая пальцем своим подругам со словами: "Да-да!Это тот самый мудак, который никого не выбрал на программе!"
Даже выходцы из средней Азии, коих в обилии своём стало хватать в магазинах стройтоваров, меняли ему лампочки без заявлений и паспортов, нарушая тем самым общепринятые инструкции тупых маркетологов и администраторов этих самых магазинов.
Одна мысль не покидала его: "Что, если это всё его выдумка, иллюзия, придуманная картинка, очередной сюжет, его никогда неизданной книги, с одним лишь отличием от прошлых его историй , это была его настоящая история любви, которую он проживал..."
Как только он вспоминал её глаза, в том самый момент, после какой-то никчемной ссоры, в результате, которой он чуть не свалился с трёхметровой высоты от внезапно посетивших его депрессивных фантазий его воспалённого писательского воображения, в котором он нарисовал ей все самые печальные свои представления об их романе, глаза, которые никогда не врали ему, ну, может быть, иногда, самую малость сдавали свои истинные желания, витавшие в этой маленькой красивой головке, как только он вспоминал ту самую фразу "Я никогда не смогу уйти от тебя, даже если случайно захочу" - всё самым неожиданным образом вставало на свои места.
С Таней в Москве происходило нечто свойственное девушкам, которые рано начали и в какой-то момент подвисли на канатах собственных чувств.
Сомнения раздирали её душу...
Она была "оранжевая". Да-да, именно оранжевая, со всеми оттенками, от ярко-кислотного, раздражающего своим нахальством, до нежно-тёплого, так нравящегося покупателям дорогих тачек, иногда сползающего до цвета старого, корявого, самодельного кирпича, из которого было построено много и не всегда хорошего...
Оранжевый всегда хорошо мешается с чёрным, художники это знают. Москва дала ей всю эту необходимую черноту, всегда примазывающуюся к чему-то светлому и большому. Черный цвет одиночества, того самого одиночества, когда ты вроде бы живёшь не один, но в этом странном своём слегка аутичном мире, где есть смс от мамы,толчея по утрам, дневное "рубилово" за бабло, вечерний алкоголь и движуха, синтезатор на случай тоски и случайный секс для здоровья с тем, с кем вроде бы не должно быть одиноко...
-А собственно чего ты хотела? - часто спрашивала она у самой себя. - Что у тебя было до Москвы? Первая сигарета, первая бутылка пива на двоих с подружкой, на скроенные от маминого соколиного глаза деньги, стаи тупых, безголовых мальчиков, пытающихся после дискотеки непременно залезть в трусы, первый мужчина, взявшийся непонятно откуда и так же ушедший непонятно куда?
Все эти вопросы она неустанно задавала себе раз за разом после приезда и этих четырёх дней, так много изменивших в её осознании собственной себя.
Его не покидало ощущение, что он начинает сходить с ума...
Сначала, этот кузен, с его инфантильно-извратными желаниями обладать тем, чем априори, по природе своей обладать нельзя, потом этот разговор перед выходом, разговор, который у женщины и мужчины должен состояться сразу, для того, чтобы каждый понимал, какую быть может роковую ошибку он совершает, купившись на бабочку, у которой на крыльях молот и наковальня...
Потом эти сказки про мистические два дня в течении, которых он(да тот самый,о котором нужно было поговорить до) уедет на отдых, что даст ей возможность без боли покинуть столь ненавистное за все эти пять лет жилище...
Она порола "косяк за косяком", обильно приправляя ему горькую правду сладкими обещаниями чудесатой, какая бывает разве, что на небе жизни, где будут только они вдвоём.
Потом эта подруга, которая в общем-то могла бы и подождать другого удобного случая для встречи.
Он понимал умом, иногда включая всё великодушие своей сердечной мышцы, которое осталось в результате многочисленных ранений, летающих гусениц, что всё это враньё...
Это разрушало его, как мужчину, ведь он полюбил её глубоко, не так как бывает у недоразвитых индивидов нынешнего поколения, к которому она относилась...
И в довесок, после всех этих страшных признаний ей, эта девушка, да, та самая, с которой они сидели также напротив, в троллейбусе одного маршрута, накануне его поездки, где он встретил свою, как ему вероятно показалось любовь.
Телефон разрывался в такт тому, как рвалось его сердце....
Он не знал, что делать...
Он ждал от неё знака...
Девушка выходила на остановке, возле дома, где он когда-то жил...
Писательское любопытство рвало его на части...
Он вышел за ней
-Простите, вы вспомнили меня? -спросил он её.
-Да! - ответила она, слегка смутившись.
Он сбивчиво рассказал ей всю историю, которую до момента их диалога описал в коротком очерке
-Как Вас зовут? -спросил он у неё
Мистика продолжалась.
-Аня... - ответила та.
-Кто вы по знаку зодиака, уж не рак ли случаем? - с волнением спросил он.
-Рак... - тихо и слегка улыбнувшись сказала девушка.
Он понял, что близок к помешательству.
Да, это на неё он смотрел, влюбился в сублимированное отражение её в его Ане...
-Что мне делать? - спросил он.
Она молчала.
-Что будет? - отчаянно задавал он ей вопрос.
-Ваша девушка не приедет... - тихо ответила она.
Эти слова почти убили его, его, к которому боялись обратиться многие кроме как по отчеству и с уважительным кивком головы, его, придумывавшего с лёгкостью, с которой эквилибрист подкидывает три шарика и не роняет ни один из них, хитроумнейшие комбинации, его, актёра в жизни и мастера эпатажа, коих мало, она просто расплющила его уверенность, так ,как опытный кузнец в один удар расплющивает кусок металла...
Он молчал.Секунда, другая, они стояли молча, казалось,прошла целая вечность...
Он сказал ей о своём решении, купил пачку плохих сигарет и молча побрёл. Мысли и думы проносились в голове, как "Сапсан", набравший максимальную скорость, чем больше он думал об этом, тем быстрее он мчался, да, он тот самый "Сапса", который три недели назад подарил ему любовь, теперь на страшной скорости уносил её в дебри сомнений...
Ему позвонили.
-Тобой все восхищаются! -сказала его сестра.
Он был в смятении...
Как писатель он понимал, что это просто блестящий сценарий для фильма.Как человек, он хотел отправиться за ней пешком в отсутствие нужной суммы на билет в кошельке. Он совсем растерялся и зашёл в "забегаловку" в торговом центре, взял себе две чашки кофе, быстро настучал на iPad этот рассказ и доверился воле провидения...
-Я прошу тебя, убери это со страницы, я умоляю тебя, я приеду, я обещаю тебе, завтра я перевезу свои сумки к подруге и куплю билеты! - телеграфировала московская любовь.
Это было жестоко с его стороны, он выложил эти свои мысли на страницу в интернете, но у него не было другого выхода. Если она не решится сделать этот отчаянный во многом шаг в своей жизни, он никогда не увидит её. Он понимал это с отчётливой ясностью.
Да, он "ломал" её, но у него не было другого выхода. Он не спал всю ночь, то сочинял стихи, то смотрел телевизор, то смотрел свой любимый фильм про Дракулу...
Она приедет, она сможет , постоянно твердил он себе, но уверенность его в этом начинала таять ближе к обеду.
От неё странным образом не приходило сообщений, так он ей написал сам и теперь корил себя за это... "А что, если?.." - это была начальная фраза любой из мыслей, ползающих у него полчищем гадюк в голове.Он гнал их от себя
-Она сможет, она любит меня, она должна чувствовать как я её люблю! - он твердил это с упорством осла, который не хочет идти дальше по пыльной дороге в гору.
Сообщения не было...
Он уже было отчаялся ждать, как вдруг знакомый "блюмк" извергся громовым раскатом из его модного "гаджета" и по совместительству существа, заменявшего ему всё до момента встречи с ней.
"Скорее всего по работе опять заказ скинули... - подумал он, но что-то ему подсказывало, что это тот самый случай, когда он ошибался...
"22-го я приезжаю в седьмом вагоне "Сапсана" на Московский вокзал, надеюсь ты меня встретишь????" Это было одно из самых важных сообщений, когда-либо полученных им за всю его жизнь!!!
...22-го он прогуливался с блаженным лицом идиота, с каким прохаживаются по пустому перрону платформы отправления "Сапсанов"
В кармане его было два брелка для телефонов...
Жираф и лягушка в чёрных очках...
Он был немного удивлён...
Складывалось такое ощущение, что он в этот день был единственным из встречающих....
Он был единственным, кто стоял у заветной цифры семь, наскоро по трафарету наляпанной какого-то дикого цвета тёмной краской. Он слушал трансляцию.Из динамика приятный женский голос извещал, что сверхскоростной поезд прибыл на платформу...шесть, левая сторона, где нумерация вагонов начиналась от Петербурга.
И вдруг он побежал, побежал как мальчишка, догоняющий украденный у него сверстниками велосипед, как первый номер баскетбольной команды, убегающий в быстрый отрыв к корзине соперника...
Сколько мыслей и каких мыслей пронеслось в его голове в тот момент одному Богу известно!
Скорее всего это была одна мысль, разложенная на миллионы составляющих подмыслей: "Моё счастье стоит на перроне и ругается на меня матом!!!!!"
Она стояла спиной к нему, он видел её уже за два вагона, сквозь толпу встречающих и приехавших этим поездом...
Он подошёл сзади, обнял её за талию, тихонько повернул к себе и улыбнувшись сказал: "Привет!"
...."фетровые валенки"......
Нет, не хотелось покончить с жизнью, или, что то ещё в этом роде из разряда дешёвых ,суицидальных способов, описанных классиками нашего времени...
Была лишь пустота, а самое интересное, в этой пустоте была гордость за эту девочку, которую он своей любовью заставил сделать столько важных в её жизни шагов и презрение, а скорее жалость к самому себе, оттого, что не сумел вовремя,в этой своей никчемной жизни, сделать единственного шага в сторону от пагубной страсти, сопровождавшей многих в их одиноком путешествии...
Принципиально он даже не должен был родиться...
Родился он скорее вопреки, чем за...
Мать, была беременна им, в ту пору,как потеряла одного из своих сыновей, да и возраст говорил о том, что это скорее всего было неправильное решение...
Однако, она сделала этот шаг, подарив ему жизнь...
Если бы она только знала, на какую великую смерть его души она обречёт его своим рождением.
Она любила его безумно, как только способна любить настоящая женщина.
Но любовь её при этом была осень справедливой и решительной в своих проявлениях.
Он лежал на том самом диване и часто думал о том, почему он так жесток по отношению к миру, где многие, знавшие его люди искренне желали ему добра.
Теперь он понимал.
Во всём были виноваты "фетровые валенки".
Они тогда жили в Сибири, в захолустном посёлке,на берегу красивого водохранилища...
Как то она поехала, в областной центр и привезла ему в подарок за его успехи в школе, где сама работала учительницей, белые фетровые валенки.
Не те, чёрные, валяные из войлока, которые были у всех, а такие, как в войну носили только полковники, да генералы,которых показывали в его любимых фильмах.
Радости его не было предела, ведь такие теперь были только у него одного, у него, которого всю его на тот момент недолгую жизнь постоянно шпыняли и обижали завистливые дылды одноклассники, бывшие старше, но при этом глупее, чем рыбы, в большом количестве, водившиеся в тех местах.
Конечно он сразу одел их, в тот самый день, когда ранняя весна уже растопила снег и наделала таких глубоких и манящих к тому, чтобы их померить на глубину луж.
В тот самый момент он понял, что будет очень сурово наказан.
Он стоял посредине одной из них, в тот момент, когда она вышла на крыльцо.
Он сам пошёл к ней.
Печка в доме, как раз разгорелась, чайник заходился паром,отец, что то перебирал из рыбацких снастей.
Он стоял перед ней, сняв эти валенки, которыми она в порыве своей ярости тыкала ему в лицо.
Стоял и плакал навзрыд, в тот момент раз и навсегда не понимая, что тем самым в его второй, той самой жизни, куда иногда увлекал его алкоголь, он будет искренне ненавидеть всех женщин на земле, потому что самая любимая из них причинила ему эту боль.
Он до сих пор помнил её слова:
-смотри и помни, у тебя больше никогда не будет таких валенок.
Языки пламени сначала высушили намокший фетр, а потом вместе с дымом унесли в трубу, всё то, любящее, что было в этом вихрастом мальчишке...
Ей вероятно очень хотелось загладить перед ним эту свою вину.
Наверное поэтому, в час, когда он уже отчаялся ждать, той самой, единственной, которую полюбит всем сердцем, в последний день весны с разницей, о которой говорили последние две цифры года, стоявшего на дворе, она познакомила его с этой "его девочкой", чью улыбку и каждый поворот аккуратной головки он так помнил сейчас.
Ту самую, которой он попытался отдать, но она испугалась взять.
Он лежал и ночник ярко высвечивал пятно на его чёрном столе, то пятно, которое навсегда могло стать светом в его серой жизни, которому он посвятил все свои лучшие строки, теперь нервно мерцало, угасая её словами по телефону:
-я люблю тебя.......................но ты сделал ошибку.....я не смогу быть с тобой............
Это были те самые "фетровые валенки" от последней любимой женщины в его жизни...
Обращайте внимание на знаки...
-Я приезжаю 27-го!
Радости в голосе Тани он не почувствовал.
Скорее это было замешательство от внезапного осознания неотвратимости припёртой к стенке обстоятельств женщины.
-Да, я конечно встречу тебя, я очень рада тому, что ты приезжаешь, но....
Проследовала пауза, даже длиннее мхатовской.
Они, эти паузы часто присутствовали в их разговорах.
Чаще всего она объясняла это радостью просто помолчать с ним наедине, он объяснял лишь одним-отсутствием объяснений и ворохом вранья,которое в тот момент рождалось подобно раковым клеткам в её симпатичной головке.
-Понимаешь, я вечером приглашена к подружке на день рождения.
-Прекрасно, скажи, что мы придём вдвоём!
-Нет, Игорь, понимаешь там будет незнакомая тебе компания, ты будешь чувствовать себя как белая ворона.
-Почему ты всё всегда решаешь за меня?
-Нет, я не решаю, извини, но я не могу отказаться, если пообещала...
-Хорошо, просто принеси ключи на вокзал.
Отступать было поздно, она в который раз предавала его, разменивая на случай и волю обстоятельств.
Она к тому времени нашла прекрасное оправдание всем своим неудачам.
Она просто говорила себе и писала своему окружению:
-Так мне и надо, сама виновата, но при этом палец о палец не ударяла для того, чтобы как то исправить положение вещей в её размеренной, но такой скучной жизни, где были ложь, синтезатор, поликлиника и фитнес рядом с домом и сосед в этом доме, которому было абсолютно параллельно до неё и её жизни.
Он и так получал с неё арендную плату в постели.
Все эти двеннадцать часов пути в плацкарте он не мог найти ответа на главный вопрос.
Зачем он едет туда, в этот чужой для него город, где живут люди с ледяными сердцами, разбивающимися о быт и неустроенность жизни "лимиты"?
Что хочет он найти в этом городе?
Работу?
Вряд ли.
Интересных событий в жизни?
Тоже вряд ли.
Ответ навязывался сам собой.
Он ехал к ней.
Да, он, который никогда, никуда и ни за кем не ездил до этого, лежал напротив этой старой Киргизки, которая заставила сумками всё купе и улыбался, сам не понимая чему.
Он почему то решил, что волен сломать сложившийся стереотип, в котором любовь всегда бегает за писателем, как собачка за сосиской.
Это была его роковая ошибка.
А пока он просто ехал, оттого, что очень хотел счастья, простого человеческого счастья, которое предрекали ему все, кто был ему близок, или далёк, как та самая сумасшедшая из поклонниц по интернету...
.... Медуусобица
... Он знал, что она врёт...
Знал это ещё с того момента, как она сбежала от него из Питера в эту,"свою" Москву.
Знал, что она никогда не будет жить со своей полоумной подружкой, которой была всего лишь жилеткой для слёз отчаяния после того, как её в очередной раз избивал муж.
Она прокалывалась на простых вещах, когда посылала ему фотографии с телефона, где на заднем плане был всё тот же гобелен и обои в цветочек,что и два года назад, когда сожитель фотографировал её на день рождения.
Прокалывалась, когда,"обижаясь" писала,что не хочет разговаривать с ним по телефону вечерами. Прокалывалась, когда он приезжал на метро, к ней, якобы внезапно заболевшей на станцию, где живёт её подруга и по тридцать минут ждал, что она наконец скажет ему номер дома, чтобы он мог хоть на секунду прижать её к себе.
Когда убеждала его, что хочет исповедоваться в церкви по наказу отца и придти к нему безгреховной и чистой,чтобы любить его.
Прокалывалась даже тогда, когда , влекомая жаждой любви, приезжала к нему на пару часов, а потом под предлогом того, что рано вставать на собеседование, снова уезжала туда, в свой удобный мирок,снятой и оплаченной сожителем "однухи" на "Коломенской",где из всех богатств мира,её мира содержанки, была куча тряпья,синтезатор и "макбук"с которого она писала ему признания в своей "вечной"любви.
Она врала всем и всю жизнь,подсиживала коллег по работе, насмехалась над своими подружками-лимитчицами из Липецка,в переписках по интернету, где всегда преподносила себя как жертву обстоятельств и своей, такой красивой, но такой сложной для неё любви.
Это была, её жизнь-жизнь провинциальной дурочки, уехавшей на зло папе с мамой в "Столицу" и так не хотевшей ехать обратно, в глухую Сибирскую деревню.
Только расплатой за эту свою ложь, стала для неё любовь.
Любовь, которую она так неожиданно обрела и которую так же неожиданно разменяла,как дешёвая ****ь, набивающая себе цену....
Единственная в её жизни, та самая, которую женщина несёт в сердце, просыпаясь по утрам в постели с чужими мужчинами.
Он не винил её.
Он просто никогда не был "про запас" и "на всякий случай"...
...Тата...
Тата, отчаянно не понимала, что он нашёл в ней, в этой провинциальной дурочке, постоянно примеряющей какие то образы.
Главное, чего она не понимала, для кого она их примеряет.
Для неё, гуру журналистики, привыкшей щёлкать людей как орехи.?
Он и сам частенько говорил Тане, об этом.
Они с Татой были одинаковыми, их можно было зацепить только одним-искренностью и нежностью.
Она была ему единственным другом, здесь в Москве и отчаянно пыталась помочь...
-Я собираюсь приехать, хочу попробовать найти интересную работу, может всё-таки возьмут на радио, я смотрел, вакансий предостаточно.
-Конечно приезжай, сделаем массу проектов, как то неожиданно для него воскликнула она.
-Поживёте с Таней пока у меня.
Это были как раз те слова, на которые он так надеялся.
Она была мудрой женщиной, которая познала радость любви и горечь потери, при этом не сломалась и продолжала как маленькая лошадка из хитовой песни нести свою ношу, при этом сохраняя жизнелюбие и доброту по отношению к окружающим.
Она вечно кому то помогала.
То какому-нибудь заштатному поэтишке с Украины.
То какой-нибудь владелице совершенно пустячного и никому ненужного интернет-ресурса.
Даже, котёнку, которого кто то оставил в электричке на верную погибель, она отдавала частичку своей огромной души, неизвестно каким образом, помещавшейся в маленькое, хрупкое тело.
Она, как-будто сознательно избрала себе эту миссию, заполнив ею пустоту, от отсутствия любимого человека в её жизни.
Она была полигамна.
Её, каким то странным образом хватало на всех и всё.
Наверное поэтому, она иногда просто не помнила, как уснула, для того, чтобы ранним утром опять куда то бежать и верить, что своим спасением сделает этот мир немного чище и добрее.
Они с Игорем часто сидели у неё на кухне в их "норе андеграунда", как они сами её называли.
Эти два тёплых по отношению к друг другу человека, которые не привыкли плакать от ударов судьбы.
Они были так близки друг другу.
Близки до того состояния, когда это не позволяет мужчине и женщине быть вместе,перешагнув порог этой самой нежности и близости.
-Она больная, постоянно говорила она ему.
-Я знаю, отвечал он искренностью.
-Но, я её люблю!
-Отпусти её, она не твой человек, разве ты не видишь?
-Я люблю её, с упорством барана,через паузу,во время которой глаза его становились влажными, отвечал он.
Они вместе пытались тянуть Таню из уныло-депрессивного мира её иллюзий, комплексов и страхов, но с каждым днём Тата убеждалась, что вся эта их борьба бесполезна....
......зелёная ветка....
Проблема взаимоотношений мужчины и женщины в том, что каждый любит только себя,но если мужчина способен на жертвы ради любви, то женщины как правило на них не способны, ибо их админы-Демоны!!!
Демоны, которые ведут их в собственном мироощущении, снабжают их всевозможными страхами, уводят их в дебри собственных фантазий, тем самым заставляя забывать, что настоящее предназначение женщины-Отдавать...
Им проще заместить для себя существующую проблему взаимоотношений не путём доверительной беседы и поиска компромисса, а банальным просмотром фильмов, или сочинения стихов, для возможного поиска новой жертвы.... Вот и выходит, что любовь, это лишь механизм для привлечения новых адептов, покорившихся дьяволу.
Таня постоянно твердила Игорю, что видит в его глазах демоническую искорку, которая так заводила её.
На самом деле, это было лишь отражение её собственных глаз.
В тот момент, когда она дрожала, как осиновый листочек в его объятиях, она забирала всю его силу, энергию, которую он и так готов был ей отдавать и снова пропадала на неделю, забиралась в свою ракушку, откуда изредка выходила расплачиваться собственным телом.
Её сожителя очень устраивало такое положение вещей.
Будучи человеком, сосредоточенным только на себе он давно усвоил простую логическую цепочку их отношений с Татьяной.
Он просто брал с неё плату в виде секса, когда нужно было спустить пары.
Как то она спросила его.
-Давай поговорим о ребёнке?
-Зачем, абсолютно безразлично отозвался он.
-Ты не хочешь, чтобы я стала твоей женой. Чтобы у нас была семья?
-Нет.Меня всё устраивает.
Это было правдой, он сделал из неё подстилку для удовлетворения своих потребностей.
Её угнетало это, ведь как любая женщина, где то в глубине уже запачканной души, ещё теплился огонёк надежды.
Она слушала многочисленные лекции модных психологов, растворялась в интернет страницах, не понимая только одного, что люди по ту сторону монитора просто делали свою работу по привлечению будущих интернет-одиночеств в свою глобальную секту.
-Ты уже вернулась?
-Да.
-Не получилось в Питере?
-Нет, не нашла работу.
-Что делать будешь?
-Не знаю...
-Хочешь, оставайся, живи!
-Спасибо тебе, Ваня!
-Только знаешь, за всё в этой жизни нужно платить.
-Я потратил на тебя много времени, теперь мне хотелось бы, чтобы ты отплатила мне тем же.
Я знаю, что ты меня не любишь, но мне вполне достаточно того, чтобы ты каждый вечер лежала на нашем с тобой диване, без этих твоих ночных вояжей и отлучек.
Она попыталась было возразить, как прежде, в те дни и годы до Питера, но вместо этого,почему то села на колени и доставила ему оральное удовольствие.
Ей было так неприятно заниматься с ним сексом, но своим недалёким умишкой содержанки, привыкшей платить по счетам, она понимала, что это пожалуй единственный верный для неё шанс остаться хоть сколько то времени в Москве...
Она была уверена, что Игорь не приедет.
Но он в тот самый погожий сентябрьский день разрушил все её планы.
Теперь нужно было как то усидеть на двух стульях,не разорвав седалище .
Выходом стала Света, с которой она разработала свой план.
Ваня работал с раннего утра и до позднего вечера, поэтому весь день Таня была погружена в любовь к Игорю.
Она загоралась от одного его прикосновения.
Страстно предавалась любви, но наступал вечер и любовь превращалась в повод уехать, чтобы исполнить ненавистные обязательства перед хозяином положения.
Весь её план рухнул тогда, в то самый день, когда Игорь, встретившись с ней на Павелецкой поставил её перед выбором!
-Или мы едем сейчас ко мне, а завтра я провожу тебя, ты заберёшь вещи от подруги и мы наконец то сможем быть счастливы, или ты больше меня никогда не увидишь.
Это было как тогда, на Королёва в тот самый день, когда она первый раз поняла, что значит терять.
Она согласилась.
Была целая ночь и целый завтрашний день, чтобы придумать очередной ход в своей партии.
....."эпитафия любви"....
В то утро она показалась ему необыкновенно красивой и счастливой.
Они всю ночь любили друг друга и разговаривали.
Она говорила так правильно и красиво, что он поверил ей.
Поверил в который раз.
Казалось, они на одну ночь перенеслись из Подмосковья туда, в Питер, в город, который дал им святое чувство любви и невозможности жить друг без друга.
Они почти молча ехали на электричке на Киевскую.
Таня строила рожицы и по обыкновению что то говорила.
Игорь просто смотрел на неё, как-будто хотел запомнить её именно такой, светящейся и весёлой.
Они расстались на Павелецкой, он пошёл забирать документы с работы, которая теперь была никому не нужна, она тоже сказала ему, что едет увольняться и собирать вещи в доме подруги.
Он вернулся домой, сходил в супермаркет, где купил всё необходимое.
По пути домой он позвонил ей и сообщил, что приготовит вкусный ужин....
Что то перевернулось в её голове в одночасье.
Она поняла, что не может больше врать, врать человеку, который так смотрел на неё в это утро.
-Я прошу тебя, прости меня и забудь...
Он ничего не понимал, только чувствовал, что когда то уже слышал подобное.
Да да, тогда в Питере, когда они в очередной раз поссорились и она не вернулась, порвав билет и убежав с Ленинградского.
-Я не могу тебе больше врать. Не могу и не буду.
Эти слова были как приговор.
Она молчала.
Он говорил с ней за двоих, он всё понимал, поэтому сам ответил за неё на свой вопрос.
-Я приеду за тобой.
-Нет, не приезжай, я всё равно никуда не поеду.
-В половину седьмого я буду ждать тебя на выходе из метро. Просто приди и посмотри мне в глаза.
Два часа они сидели на мокрой самейке под фонарём.
Он спрашивал, она отвечала.
-Завтра я жду тебя. Я прощаю тебя и жду.
Это стало двухмесячным ожиданием, сопровождавшимся постоянными признаниями её в любви к нему.
Она исписала все ленты новостей в интернете.
Она постоянно обещала и каждый раз её обещания разбивались об её нежелание потерять привычный мирок, съёмной квартиры, где она продолжала жить сама для себя.
Он сходил с ума, злился, пил, он был так одинок в этих четырёх стенах...
Много раз во время их немногочисленных встреч, он говорил ей об этом.
Она плакала, но это были слёзы молодой красивой актрисы, привыкшей всю жизнь играть, в угоду собственному комфорту, который давала ей её собственная ракушка.
Этот панцирь из инфантильной трусости и лжи, казалось было уже ничем не пробить....
Он стремился, это стремление в конце концов стало похоже на болезнь,
Но любая болезнь всегда сменяется выздоровлением,всё зависит только от того, как вовремя вы успели поставить диагноз и осуществить лечение.
Он осознавал, что пропустил этот момент.
Теперь требовалось хирургическое вмешательство...
В сорок лет ты обретёшь счастье...!
Это были слова из его переписки с одной сумасшедшей поклонницей его таланта.
Сорок настигло его, но счастья, о котором в глубине души мечтает каждый,заплутало где то в районе "Зелёной ветки"на"Коломенской", растворившись в печали этого декабрьского утра.
Счастье, которое он так искал, заблудилось, так и не найдя ответов на свои бесчисленные вопросы к жизни.
А между тем, ответ лежал на поверхности.
Оно просто испугалось принять, то, что ему отдавали запросто так.
-Прощай...
-И прости себя за всё...
-Если сможешь...
Это были последние слова Игоря,ей...
Той,с которой он смог познать и которая навсегда убила в нём, это святое чувство, под названием-любовь.
Он вообще любил законченность во всём.
Симкарты с Московскими номерами летели из телефона и планшета под колеса, ускользающего поезда, который, когда то познакомил их, а теперь увозил его одного в пустоту обыденных дней и событий, называвшихся одиночеством...
Вялотекущая шизофрения их любви заканчивалась, без права на продолжение.