Подойдя к расположению республиканских войск, Андрес окликнул часовых. Точнее, он лег на землю там, где склон крутым обрывом шел вниз от тройного пояса колючей проволоки, и крикнул, подняв голову к валу из камней и земли
— Salud! — крикнул он.Он услышал щелканье затвора. Потом за валом выстрелили из винтовки. Раздался оглушительный треск, и темноту прорезало сверху вниз желтой полосой. Услышав щелканье затвора, Андрес лег плашмя и уткнулся лицом в землю.
— Не стреляйте, товарищи, — крикнул Андрес. — Не стреляйте. Я хочу подняться к вам.
— Сколько вас? — послышался чей-то голос из-за вала.
— Один. Я. Больше никого.
— Кто ты?
— Андрес Лопес и з отряда Пабло. Иду с донесением.
— Винтовка и патроны есть?
— Да, друг.
— Salud! — крикнул он. Он услышал щелканье затвора. Потом за валом выстрелили из винтовки. Раздался оглушительный треск, и темноту прорезало сверху вниз желтой полосой. Услышав щелканье затвора, Андрес лег плашмя и уткнулся лицом в землю.
— Не стреляйте, товарищи, — крикнул Андрес. — Не стреляйте. Я хочу подняться к вам.
— Сколько вас? — послышался чей-то голос из-за вала.
— Один. Я. Больше никого.
— Кто ты?
— Андрес Лопес из Виллаконехоса. Из отряда Пабло. Иду с донесением.
— Винтовка и патроны есть?
— Да, друг.
— Без винтовки и патронов мы сюда никого не пустим, — сказал голос. — И больше трех человек сразу тоже нельзя.
— Я один, — крикнул Андрес. — С важным поручением. Пустите меня.
Он услышал, как они переговариваются за валом, но слов не разобрал. Потом тот же голос крикнул опять:
— Сколько вас?
— Один. Я. Больше никого. Ради господа бога.
За валом опять стали переговариваться. Потом раздался голос:
— Слушай, фашист.
— Я не фашист, — крикнул Андрес. — Я из отряда Пабло. Я иду с донесением в Генеральный штаб.
— Совсем рехнулся, — услышал он сверху. — Швырни в него гранату.
— Слушайте, — сказал Андрес. — Я один. Со мной больше никого нет. Вот чтоб мне так и так в святое причастие — говорю вам, я один. Пустите меня.
— Говорит, как добрый христианин, — сказал кто-то за валом и засмеялся.
Потом послышался голос другого:
— Самое лучшее швырнуть в него гранату.
— Нет! — крикнул Андрес. — Вы сделаете большую ошибку. Я с важным поручением. Пустите меня.
— Ну, если один, так встань во весь рост и держи винтовку над головой.
Андрес встал и поднял карабин, держа его обеими руками.
— Теперь пробирайся через проволоку. Мы навели на тебя пулемет — сказал тот же голос.
Андрес подошел к первому поясу проволочных заграждений.
— Я не проберусь без рук, — крикнул он.
— Не смей опускать, — приказал ему голос.
— Я зацепился за проволоку, — ответил Андрес.
— Швырнуть бы в него гранату, проще всего, — сказал другой голос.
— Пусть перекинет винтовку за спину, — сказал еще чей-то голос. — Как он пройдет с поднятыми руками? Соображать надо!
— Фашисты все на один лад, — сказал другой голос. — Ставят одно условие за другим.
— Слушайте, — крикнул Андрес. — Я не фашист, я из отряда Пабло. Мы поубивали фашистов больше, чем тиф.
— Я что-то не слышал про этого Пабло и про его отряд, — сказал голос, принадлежавший, очевидно, начальнику поста. — И про Петра и Павла и про других святых и апостолов тоже не слыхал. И про их отряды не знаю. Перекинь винтовку за плечо и действуй руками.
— Не стреляйте, пока я не проберусь через эту окаянную проволоку.
— Не смей так говорить про нашу проволоку! — крикнул кто-то. — Не то гранату швырнем.
— Виноват. — крикнул Андрес. — Какая замечательная проволока!
Господь в нужнике! Что за проволока! Скоро я до вас доберусь, братья.
— Швырните в него гранату, — услышал он все тот же голос. — Говорю вам, это самое разумное.
— Слушай, товарищ, — сказал он. — Очень возможно, что ты прав. Но мне приказано доставить этот пакет командиру Тридцать пятой дивизии, которая на рассвете начнет наступление в этих горах, а сейчас уже ночь, и я должен идти дальше.
— Какое наступление? Что ты знаешь о наступлении?
— Я ничего не знаю. Но мне надо добраться в Навасерраду и еще дальше. Отправь меня к своему командиру, может быть, он даст мне какой-нибудь транспорт. Пошли кого-нибудь со мной, только поскорее, потому что дело не терпит.
— Что-то мне все очень сомнительно, — сказал офицер. — Лучше бы нам подстрелить тебя, когда ты подошел к проволоке.
— Ты же видел мои документы, товарищ, и я тебе объяснил, зачем иду, — терпеливо ответил ему Андрес.
— Документы можно подделать, — сказал офицер. — И такое поручение любой фашист себе придумает. Я сам провожу тебя к начальнику.
— Хорошо, — сказал Андрес. — Пойдем. Только давай поскорее.
— Эй, Санчес. Прими командование, — сказал офицер. — Ты не хуже меня знаешь, что надо делать. Я поведу этого так называемого товарища к командиру.
Они двинулись вперед неглубоким окопом за вершиной холма.
Офицер, шагавший впереди него, вдруг остановился.
— Карабин все еще при тебе? — сказал он.
— Да, — сказал Андрес. — А что?
— Дай его сюда, — сказал офицер. — А то еще выстрелишь мне в спину.
— Зачем? — спросил его Андрес. — Зачем я буду стрелять тебе в спину?
— Кто вас знает, — сказал офицер. — Я никому не доверяю. Давай сюда карабин.
Андрес сбросил карабин с плеча и передал ему.
— Раз уж тебе хочется тащить его, — сказал он.
— Так оно лучше, — сказал офицер. — Спокойнее.
Они спускались в темноте по склону холма