Дурманом горьким жгла полынь,
В руке истертая дотла,
И неба зоревая синь
Беспечно яркою была,
И плавился песок в стекло,
И ускользал сквозь пальцы день,
И то, что сбыться не могло,
Пришло - и постучалось в дверь…
Северяне говорят: кто не видел северного сияния, тот не знает, что такое красота. Верно ли? Не знаю. Но, в свою очередь, могу сказать: кто не чувствовал бешеных порывов ветра, хлещущего по щекам, такого, что слезы на глазах наворачиваются и невозможно сделать вдох, кто не испытал растворения в жажде скорости, когда каждая мышца в теле напряжена до предела, когда заносит на поворотах, а неприметная встречная яма на асфальте грозит разбитой головой и переломанными костями, тот не знает, что такое свобода. Что поделать! Мы роллеры. Скорость и риск - неотъемлемая часть нашей жизни.
Но я все же не камикадзе, инстинкт самосохранения у меня притуплен, но он еще жив. Так что когда на шоссе, километрах в десяти от города, у меня отлетело колесо и я чуть не рухнула в придорожную канаву, мне пришлось притормозить и, худо-бедно привинтив гайку на место, неспешно возвращаться домой. Это на рампе круто кататься с двумя колесами на ролике, а вот для загородных прогулок я предпочитаю полный комплект.
Висела тонкая остроконечная луна. Безоблачная, ясная ночь, будь она неладна! В наш город пора было вызывать африканского шамана с бубном. Целый месяц — жара под сорок и ни капли дождя. Где-то в соседней области горели торфяники. По телевизору вещали про грядущий конец света; по реке плыли хлопья пепла, и с каждым легким порывом ветра доносился запах гари. В конец света мне верилось мало, но каждое утро я с надеждой смотрела вверх, мечтая увидеть грозовые тучи. Или хотя бы облака. Хоть какую тень, хоть каплю прохлады! Днем мозг плавился от жара, но ночью город оживал. На улицу медленно выползали перегревшиеся за день взрослые и бодро тащили к реке детей. Никогда я еще не видела такого количества любителей ночного купания, как в этом году. Часов в одиннадцать вся река была сплошь утыкана поплавками мокрых голов. На меня, медленно проезжавшую мимо пляжа, люди показывали пальцем и недоуменно пожимали плечами: и так жарко, а эта полоумная еще и на роликах. Не объяснять же им, что встречный ветер охлаждает кожу даже лучше воды. Жар приходит после остановки. Вот я и искала место поспокойнее, где можно было бы окунуться в воду, не наткнувшись при этом на тушку очередного ночного ныряльщика.
Наскоро окунувшись, я вылезла на берег. Сидеть в воде — великолепно, но я еще час назад должна была быть на дне рождения у Кати. Это все колесо виновато. Я его черт-те сколько искала в придорожных кустах! Надеюсь, это прозвучит как уважительная причина для моего непростительного опоздания. Да и выгляжу я сейчас, скорее всего, такой вымученной, что меня точно не станут пилить.
Тихо скользя по тускло освещенным улицам, я улыбалась, как идиотка, и вертела головой по сторонам, любуясь проплывавшими мимо старыми одноэтажными домами, загадочно белевшими кирпичными стенами, утопавшими в кружеве калины и шиповника. Я так долго не была дома, что теперь наш крошечный городок, ничем не отличавшийся от множества прочих провинциальных собратьев, казался мне сказочно красивым. Полезно иногда пару месяцев в больнице поваляться: резко повышается уровень любви к жизни и обостряется чувство прекрасного.
Вопли «Андер! Андер!», исполняемые хором моих не совсем трезвых одноклассников, я услышала метров за пятьдесят. Бедная американская певица с мужским именем Алекс точно не признала бы свое творение в этом боевом кличе диких папуасов. Подъехав к калитке, я скинула ролики и босиком пошла к дому. Это по городским улицам без обуви не разгуляешься: пятка так и норовит наскочить на стекляшку, а у Кати во дворе — стерильная чистота. Педантичная чистоплотная мама разве что с мылом дорожки в саду не натирает. Приятно пройтись по прохладным камням после жарких роликов.
- Максимова! Я тебя прибью! Ты где шлялась?! - мне навстречу неслась мокрая растрепанная Катя. Ярко-желтый купальник, темные волосы облепили плечи, глаза бешеные, в руках - бутылка шампанского, небрежно заткнутая пробкой. - Ты! Я тебя жду-жду, уже все собрались, а ты? Какие дела могут быть важнее меня? - горлышко бутылки обвиняюще уставилось мне в лоб.
- У меня отлетело колесо. Пока нашла, пока прикрутила, потом еще ехала медленно, чтоб опять не отвалилось. А отлетело оно под Рябинками, так что, сама понимаешь, не ближний свет, - я осторожно отвела бутылку от своей головы. Не особо хочется получить в глаз пробкой от шампанского.
- Так какого тебя вообще понесло в Рябинки? - возмущенно завопила Катька. - Не могла один вечер дома посидеть, что ли?
- Не могла. Насиделась уже. И належалась. На полжизни вперед!
- Ой, извини, - спохватилась она. - Тебя мама вообще на улицу после больницы не выпускала?
- Выпускала. По парку два круга медленным шагом — и домой, под одеяло. Сказала, увидит на роликах — убьет.
- Ну ладно, - примиряюще улыбнулась Катя. Подхватила меня под руку. - Ты, я вижу, уже по форме одета!
- Скорее, раздета, - на мне из одежды был только купальник. Глупо было бы после речки натягивать на мокрое тело футболку. Тем более, этим летом купальник стал чуть ли не общепризнанной нормой в одежде. В любом другом одеянии можно было схлопотать тепловой удар. - Кстати, это тебе!
Подарок прокатался вместе со мной полдня. Я предчувствовала, что не успею заехать домой, так что перед поездкой закинула упакованные книжки в соседнее с кедами отделение.
- Это то, о чем я думаю? - Катя замерла, сжав в руках сверток. Она полгода бредила фильмом «Обмани меня», так что я подарила ей книжки по психологии лжи. Выращу себе профессионального психолога — будет кому поныться, когда поймаю депрессняк и захочется плакать.
- Ага, оно самое.
Ответом мне был дикий радостный вопль. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Катя попыталась поддеть ногтем плотно приклеенную оберточную бумагу, но, осознав тщетность своих усилий, попросту разорвала ее, обнажив блестящие глянцем корешки книг.
Несколько мгновений Катька умиленно разглядывала обложки, а потом, раскрыв верхнюю книжку, уткнулась в нее носом, с наслаждением вдыхая запах свежих страниц.
- Ммм... Обожаю!
Наверняка ей больше всего на свете хотелось сейчас забиться в уголок и часами изучать книгу, наслаждаясь каждой страницей. Мне ли не понимать этой беззаветной литературной влюбленности!
Горестно вздохнув и еще раз погладив страницы ладонью, Катя решительно захлопнула книгу и, засунув подарок под мышку, властно потащила меня в дом. Праздник набирал обороты. Медленно, но верно день рождения трансформировался в вечер встречи выпускников. Наш класс — почти в полном составе; человек пять из «Б», почти столько же из другого класса, плюс попадались какие-то смутно знакомые личности, учившиеся годом старше или младше. Такое количество народа в доме не поместилось бы, так что стол с едой был вынесен в сад. Туда же перенесли и колонки, из которых грохотала оглушительная музыка. А я-то думала, что только в американском кино устраивают подобное. Вечеринка у бассейна... Надувного детского бассейна, установленного между яблонями. Наш ответ Западу!
- Тебе пить-то можно? - благополучно миновав праздничный шабаш, мы оказались на кухне.
- Можно, но без градусов. И есть тоже можно, - я уселась на табуретку и вытянула гудевшие ноги. Отвыкла я за лето от марафонских катаний, мышцы ослабели. В середине июня меня сбила машина. Смешно: столько лет кататься на роликах, выслушивая проповеди о своем безрассудном поведении на дороге, а вот врезались в меня, когда я шла себе спокойно по тротуару. Девице, что была за рулем, папа на день рождения подарил машину. Права водительские, похоже, шли в комплекте, потому что водила она хуже цирковой мартышки. Каким образом ее занесло с проезжей части на пешеходную дорожку — тайна, покрытая мраком. Кажется, она решила набрать смску подружке и немного увлеклась, забыв про руль. Увидев меня, лежавшую на асфальте, она так разрыдалась, что в больницу нас вез проходивший мимо парень. Она беспрекословно отдала ему ключи от машины, а сама уселась на заднее сидение и всю дорогу судорожно сжимала мои руки, всхлипывая и растирая по лицу тушь. Мама рвала и метала, обещала затаскать девчонку по судам, чтобы водительские права ей не светили ближайшие лет двадцать, а мне ее было жалко. Она испугалась куда больше меня. К тому, что меня может сбить машина, я морально готовилась лет с семи — как раз с того момента, как впервые стала на ролики. Не ожидала, правда, что попаду в настолько нелепое ДТП, но ведь, в конце концов, я легко отделалась. Неделя в больнице, неделя дома на постельном режиме, а потом — в санаторий, путевки в который оплатил папа незадачливой автолюбительницы. Для меня и мамы. Я не стала подавать на нее в суд. Когда человек каждый день приходит в больницу с пакетом грейпфрутов и смотрит перепуганными глазами, как-то отпадает желание тащиться в судебные инстанции. Мы договорились, что она не сядет за руль, пока не выучится в автошколе и не получит права самостоятельно, без участия папы.
- Эй, ку-ку, - Катька щелкнула пальцами перед моим носом. - Ты на каком небе летаешь?
- А? Да я так, просто лето вспомнила...
- Нам тебя не хватало. Костик Стаса на рампе сделал, но вот на трассе Аркеев совсем обнаглел. Ноги-то длиннющие отрастил, вот и носится, как оголтелый. Прошлым летом хоть ты эту звездень на землю опускала, а теперь... Распоясался окончательно!
- Ничего, мы еще посмотрим, кто тут главный на трассе, - засмеялась я.
- Сань, притормози! Я, конечно, понимаю, что ты более-менее оклемалась, но проверять свою голову на прочность рановато, тебе не кажется? Вдруг ты на скорости сознание потеряешь, или просто голова закружится и ты — бац! – и под машину, а?
– Да ладно, ладно, не буду! Дай мне попить, пожалуйста, а то я точно в обморок хлопнусь. От обезвоживания.
Через полчаса я сидела, свесив ноги, на старой яблоне в дальнем углу сада и в темноте поедала прихваченные с кухни персики. Сквозь листья проглядывало небо. В августе невероятно яркие звезды. Такие далекие, холодные, застывшие в вечности темного космоса... Вспомнилась сказка «Звездная пыль». А если и правда звезды — это тоже люди, и они смотрят на нас сверху, но не могут спуститься, потому что в нашем мире мгновенно обратятся в прах?
По моей болтающейся в воздухе голой пятке пробежались чьи-то пальцы. Щекотки я боюсь до ужаса! Взвизгнув от неожиданности, я отдернула ногу и, потеряв равновесие, чуть не свалилась с дерева. Каким-то чудом я успела вцепиться рукой в ближайшую ветку и теперь висела, покачиваясь, между небом и землей. Прыгать в темноту я не решалась: пусть до земли и недалеко, но мало ли... Я-то планировала спускаться с яблони потихоньку, по веткам.
Две больших руки обхватили меня за пояс.
– Хорош за дерево цепляться!
Да уж, с него станется сдернуть меня с яблони силком... Я отпустила ветку - и вот уже стою на земле, крепко прижатая к голой груди кошмара моих школьных дней. Одноклассник, не дававший мне спокойной жизни на протяжении пяти лет. Превосходный роллер и редкостный хам, Стас умудрялся портить мое существование и на учебе, и на улице, потому что нам некуда друг от друга было деться. Роллеры в нашем городе всегда держались одной большой дружной шайкой. Так веселее. К тому же, Катя — моя лучшая подруга, а Костя, который ныне перекочевал в официальную должность ее жениха, - лучший друг Стаса. А у нас нашла коса на камень. Сколько ни пытались нас примирить, мы не уживаемся в одном пространстве, хоть тресни. Может, это какая-то разновидность психологической несовместимости?
– Максимова, и давно ты стала людям на голову сваливаться? - знакомые интонации. Мы не виделись год, и ничегошеньки за это время не изменилось. Когда будет сорок лет выпуска, мы с Аркеевым устроим первые в истории школы пенсионерские бои без правил. – Уже и по саду пройтись спокойно нельзя, везде на тебя наткнешься!
– А я сижу, жду-жду, когда ж ты появишься, чтоб на башку твою свалиться, а ты все не идешь, - удрученно протянула я.
– А тебя, я вижу, ни один врач вылечить не в состоянии. Медицина тут бессильна, сколько голову твою ни лечи, - с сожалением вздохнул Стас.
– Ого, сколько внимания к моей персоне! Что ж ты с апельсинками ко мне в палату не пришел? Я так ждала, Стас!
– Прости, боялся, набросишься еще, а потом все спишут на посттравматический стресс. Ты и так никогда адекватностью не отличалась, а тут еще и на голову отбитая...
– Я и сейчас все могу списать на травму, так что осторожнее, милый! У меня и справка есть, если что. Я за себя не ручаюсь!
– Испортишь день рождения подруги скандалом? - притворно ужаснулся он.
– Не испорчу. Я тебя тихо закопаю, никто и не заметит, - прошептала я ему на ухо, улыбнулась и пошла к дому. У меня было мирное настроение, не хотелось ни с кем ругаться, даже со стабильно раздражающим Аркеевым.
На крыльце меня поджидал сюрприз.
– Максимова, ты слышала о таком изобретении человечества как обувь? - этот высокий писклявый голосок с переходом на дельфиньи частоты я узнаю из тысячи. Рот у этой девушки затыкается только во сне, и то, поговаривали, во время похода она ночью в палатке никому спать не давала: она и спящая что-то бубнит.
– Юль, а ты слышала о таком изобретении природы как мозги? - в тон ей откликнулась я. Надо было зайти с другого входа. Похоже, скандала мне сегодня все же не миновать. – Они еще, по эволюционному замыслу, располагаться должны выше шеи, а не ниже поясницы. Я не слишком сложными предложениями разговариваю, нет?
– Идиотка! - взвизгнула Голубева.
– Ну вот, опять оскорбления, - печально вздохнула я. - Ты в курсе, что за это штраф можно схлопотать, причем нехилый? Оскорбление личности.
– Умная стала на своем юрфаке, да?
– Если ты не заметила, у меня всегда IQ был на должном уровне. Ой, ты ж, наверно, и не в курсе, что это такое? Извини, привыкла на своем юрфаке разговаривать с людьми. Отвыкла от непарнокопытных.
– Максимова, ты...
Лицо Голубевой стремительно наливалось краской. Мое миролюбивое настроение улетучилось без следа. Если в начале вечера я мечтала о покое, то теперь была готова к драке. Дави интеллектом, добивай сарказмом! Руки распускать я не привыкла, но вот поговорить — всегда пожалуйста. Катя меня неоднократно упрекала в грубости и избыточной язвительности: «Ты на все реагируешь слишком остро. Тебя пальцем ткни — а ты уже в атаку кидаешься, грудью на амбразуры. Неужели нельзя уйти от конфликта?».
– Максимова, опять на людей кидаешься?
Подошедший Стас обнял Юлю за плечи и притянул к себе. Вот это поворот! Пока я валялась в больнице, народ времени даром не терял. Хотя, если не ошибаюсь, Юлька на Стаса класса с восьмого охотилась. Вот уж действительно терпение все перетрет. Даже мозги Аркеева, похоже. При всех своих недостатках, дураком он не был никогда. В отличие от Голубевой, по которой школа коррекции рыдает горькими слезами. Удивительная дурочка, я прямо умиляюсь!
– Фу, гадость какая, - поморщилась я, уставившись на парочку. Мне действительно было противно смотреть на то, как деградировал мой одноклассник.
– Что, Максимова, чужое счастье спать спокойно не дает? - ухмыльнулся Стас, совершенно неправильно интерпретировав выражение моего лица.
– Завидуешь, Санечка, да? - пропела Юля, теснее прижимаясь к рядом стоявшему парню.
– Ага, - медленно проговорила я. - Ночами не сплю, зависть жрет, все думаю: вот бы мне такое счастье... Аркеев, я в тебе разочарована!
Что-то, видно, было в моей интонации, от чего Стас дернулся, а Юлька, на лице которой багровый румянец уступил место бледной ярости, процедила:
– Королевой красоты себя мнишь, да? В зеркале давно себя видела?
– Первое — нет, - честно ответила я. - Второе — да, давно. Понимаешь, Голубева, тут какое дело... Я готова признать, что ты красивее меня. Намного!
Тщательно нарисованные брови удивленно взметнулись вверх.
- Да-да, я вполне серьезно, - продолжала я. - Должен же в оценке внешности присутствовать объективизм, правда? Ты, безусловно, куда красивее. Только знаешь, в чем дело-то? Это ничего не значит! Несмотря на мою более чем заурядную внешность, у меня есть друзья, которые меня любят. А вот тебя, со всей твоей красотой, люди максимум терпят. И это не исправит ни один, даже самый идеальный, макияж, маникюр и что там еще на тебе нарисовано. Так что пойду я, убогая серость, наслаждаться жизнью. А ты продолжай и дальше цепляться за Аркеева обеими клешнями и смотри, с пьедестала не свались. А то как же мы потом без королевы?
Я отвернулась, намереваясь поскорее скрыться с поля зрения онемевшей Юльки и вскипающего от ярости Аркеева, но тут...
– Привет, красавица!
– Пашка! - радостно завопила я, мгновенно забывая про назревающий скандал. Краем глаза я все же не без удовольствия заметила отвисшую челюсть Голубевой и удивленно расширившиеся глаза Стаса. С Пашей мы встречались чуть больше двух месяцев, но первый раз появились вместе в родном городе. То я в больнице, то он у отца на стройке... Завтра утром он должен был уехать в соседний город к родственникам, вот и зашел попрощаться.
– Вот именно об этом я тебе и говорила! - улыбаясь во весь рот, я посмотрела на Голубеву.
Та вряд ли меня расслышала, поскольку все ее внимание сосредоточилось на подошедшем Паше . Трудно ее за это упрекнуть: он действительно хорош. Хоть я и смеялась над ним, называя его павлином и показушником, но внешность его и правда повергала женское население в состояние транса. Высокий, под два метра, с широченными плечами, взъерошенными густыми русыми волосами и потрясающими зелеными глазами. Добавить к этому еще и природное безграничное обаяние и ежеминутно мелькающую на лице улыбку, умение пудрить мозги и находить общий язык почти с любым человеком... Короче, мое чудо природы требовалось срочно уводить от голодных глаз Голубевой, пока она не решила сменить объект притязаний и не повисла на шее Пашки.
- Ты надолго уезжаешь? - мы стояли на тротуаре. Через пару минут за Пашей должен был заехать брат.
- Дня на три, может, больше. Ты тут не скучай, малышка, ладно?
Сколько раз я просила его не называть меня малышкой! Как горох о стенку! Едва удержавшись от едкого комментария по поводу «малышек», «заек», «кисуль» и прочей живности, я улыбнулась:
- Я постараюсь. Но это будет сложно.
Я слегка покривила душой: лето, ночь, толпа пьяных одноклассников, пара люто ненавидящих меня товарищей, куча еды и даже бассейн во дворе — ну какой нормальный человек в состоянии заскучать в такой обстановке?
- Я позвоню, - усаживаясь на переднем сиденье подъехавшей машины, проговорил Паша.
- Буду ждать! - отозвалась я. Мигнув фарами, «Форд» скрылся за поворотом. Когда нам уже удастся провести вдвоем хотя бы три дня подряд?
Плотно закрыв за собой калитку, я хотела уже нырнуть в сад, но на моем пути выросла Катерина. С очень серьезным выражением лица, что меня всегда пугает.
- Мы играем в фанты. Ты тоже, - безапелляционно заявила она, разглядывая меня с головы до ног. - На тебе есть хоть что-нибудь, что можно оторвать от тебя без вреда для здоровья?
Я помотала головой. Ни украшений, ни заколок, ни даже резинки для волос. Не снимать же мне купальник ради игры!
- О, вот это подойдет!
Катя сдернула с моего пальца тонкое колечко. Церковное, освященное.
- Эй, ты чего? Его нельзя, я его уже лет пять не снимала! Это бабушкин подарок, - возмутилась я, пытаясь забрать у нее кольцо.
- Это всего лишь кольцо, - беспечно фыркнула Катя. - Надпись «спаси и сохрани» не делает из него реликвии. Нечего цепляться за материальные ценности!
- Если оно потеряется, я тебя прибью, - пообещала я, послушно идя за ней в сторону дома.
- Не потеряется. Поиграем — и верну. Честно-честно!
В комнате собралось человек десять. Остальные, видимо, были уже не в состоянии выполнять осмысленные действия. Из бассейна, мимо которого мы только что проходили, доносилось задумчивое бульканье сомнительного происхождения. Оставалось надеяться, что никто не булькнется там до смерти.
- Этот фант, - Костик, как всегда, хороводит. За год совсем не изменился, все такой же шустрый, загорелый и шумный, - выпивает эту бутылку.
- Как оригинально, - пробурчала Катя, забирая из его рук бутылку с остатками мартини и свою сережку. – Тут всего-то два глотка!
- Ну надо же с чего-то начинать! – пожал плечами Костя. – Ты мелкая, тебе столько – в самый раз.
- Нашелся тут больно крупный, - весело фыркнула Катя, отдавая ему пустую бутылку и запуская руку в мешок. – Этот фант лезет за яблоком. Антоновки хочу.
Она разжала руку. Побледневшая от злости Юля схватила свой браслет и молча двинулась к двери.
- Свет хоть в саду включи! Она ж грохнется, - вполголоса проговорил Костя.
- Это было бы слишком хорошо, - отозвалась Катька, однако все же хлопнула ладонью по выключателю.
О, это было волшебно! Ночь. Яблоня. И сроду не лазившая по деревьям Юля ползет по стволу за яблоком. Жаль, камеры я не прихватила с собой. Впрочем, хихикающий Костя, похоже, успел все заснять на телефон.
- Лови свое яблоко! – презрительно донеслось откуда-то из-за веток, и в Катину сторону полетела здоровенная антоновка.
- Поаккуратнее можно? – сердито крикнул Костя, перехватывая яблоко у самой Катькиной головы. Еще бы чуть – и была бы шишка.
- Пошел ты! – рявкнула в ответ Юля.
- Забей, Кость, - со смехом проговорила Катя, - это ж наша местная достопримечательность. Ее беречь надо, а то вдруг поумнеет?
- Куда только Стас смотрит? – пробормотал Костя, увлекая Катю в сторону дома. – Мне за него страшно. Вдруг таким же станет?
- Каким? – заинтересовался подошедший Стас. Он куда-то отходил, пока Юля ползла на дерево, и пропустил все самое интересное.
- 90 по Айзенку, - чуть слышно проговорила я.
- Что ты сказала? – тихо переспросил Стас. Взбесился, однако. Что ж люди на правду-то так остро реагируют? Ну не Эйнштейн твоя девушка – так признай это!
- Мне повторить? – холодно переспросила я. Ладони Стаса сжались в кулаки. Казалось, что он готов меня прибить. Хотя мне так кажется уже на протяжении многих лет, но при этом он ни разу до меня даже пальцем не дотронулся. Не считая наших сегодняшних обнимашек в саду, конечно. – Твоя девушка по интеллекту стоит где-то между курицей и хомячком, и это общеизвестный факт.
- А ты у нас самая умная, да? – язвительно улыбнулся Стас.
- Я этого не говорила. Но если тебе хочется думать именно так, то я не против.
- Люди, хватит, достали уже! – поморщился Костя, вклиниваясь между нами. – Стас, иди сними Юльку с яблони, а то она сейчас оттуда навернется. Саня, ты идешь с нами. Молча!
- Хорошо, хорошо. Я молчу, - я отвернулась от Стаса и послушно пошла вслед за Катей.
Опять мне поругаться не дали! И чего Стас так взъерепенился? Я же правду сказала. Юля — дурочка, не только я, но и вся наша параллель была того же мнения. Причем дурочка в худшем варианте, когда глупость дополняется хитростью и подлостью. Низкий уровень интеллекта не порок, если человек при этом ведет себя по-человечески, а не как скотина.
- Народ собрался, - заметил Костя. – Ну что, продолжим?
- Кать, я до кухни – и сразу обратно, - шепнула я Катьке на ухо и выскользнула из комнаты. Мне и вправду хотелось пить, и я пошла за водой, но вдобавок для меня было бы невыносимым испытанием смотреть, как выпендривается наша гениальная девочка, вытягивая фант. Она же обязательно устроит из этого шоу. Такой шанс привлечь внимание к собственной персоне нечасто выпадает!
Посидев немного на кухне, я прихватила с собой бутылку воды и направилась обратно в комнату. Наверно, Юлька уже отыграла свое, и теперь мне хотелось посмотреть, кто следующий водящий. У входа я столкнулась с Костей.
- Где шлялся? – поинтересовалась я.
- Не могу смотреть на эту звезду. Они встречаются всего неделю, но она меня уже так успела достать, что я ее скоро прибью. Прикинь, таскается за Стасом везде, даже на футбол! – сквозь зубы пробормотал он. – Только после вас, - отвесив шутливый поклон, он пропустил меня вперед.
Так вот оно какое, явление Христа народу! Как только я вошла, все резко замолчали и повернули головы в мою сторону. Что же тут произошло, пока я ходила за водичкой?
- Люди, вы чего? – осторожно спросила я.
- Нет-нет-нет, я отменяю задание! – встрепенувшись, закричала Юля. – Я придумаю что-нибудь другое!
- Это не по правилам, - прогудел Серега, наш рекордсмен по потреблению спиртного. Славился он тем, что его невозможно было перепить. Он обладал на редкость крепкой головой и, когда уже все его собутыльники лежали лицами в салате, он еще довольно твердо стоял на ногах и даже мог ехать на роликах. – Сказала – сама виновата. Теперь пусть делает, - народ зашумел, поддерживая Серегу. Нет, ну что же здесь случилось-то?
- Че тут все орут? – поморщился Костя, пройдя в комнату. – Курятник, блин! Что опять случилось?
- Она, - Катя ткнула пальцем в раскрасневшуюся от криков Юлю, - дала фанту задание поцеловать первого, кто войдет в комнату.
Мне стало смешно. Большего я от этой дурочки и не ожидала. Еще бы дала команду пронести именинницу на руках по всем комнатам.
- А в честь чего истерика? Все свои, что, так страшно в щеку одноклассницу чмокнуть, что ли? - мгновенно потеряв интерес к происходящему, Костя с размаху уселся на мягкий диван.
- Не, ты не слышал формулировки задания, - заржал Серега, ехидно поглядывая в мою сторону. - Она ж еще прибавила: «Только целует пусть «по-настоящему»!». Я правильно цитирую, да?
Стоявшая в углу Катя растерянно кивнула, соглашаясь.
- Зашибись! Ты каким местом думала? - возмущенно повернулась я к Юле. Она промолчала, только уставилась на меня так, словно я с того света явилась. Что за детский сад? Такие задания мы друг другу давали классе в шестом, когда поцеловаться на людях приравнивалось к подвигу. И то, для этого существовала игра в бутылочку. А сейчас у меня есть парень, который ну никак не сможет понять, с какого перепуга я целовалась с левым мужиком, пусть даже и одноклассником. А как хорошо вечер начинался! И зачем я только согласилась играть?
- Так что, долго вы время тянуть будете? Выполняйте, давайте!
И чего это Серега так радуется? Поцеловать — это ж не голой по улице пробежаться. И зрелища-то особого не будет. Что интересного?
- Ладно уж, давайте, только поскорее. Голубева, с тобой мы потом поговорим, - я покосилась в сторону Юли. Еще никогда в жизни мне так не хотелось приложить человека головой о стену. Удивительное дело: она опять промолчала. Странные дела сегодня творятся, однако. - Кто фант?
- Я, - подал голос тихо стоявший в стороне от остальных Стас.
- Чего?! - кажется, я даже попятилась в сторону дверей. Я готова была расцеловать всех присутствующих в комнате по очереди, лишь бы ко мне не прикасался Аркеев. - Да я лучше пойду Кафку расцелую! - Кафкой звали Катиного домашнего тарантула. Чрезвычайно неприятное создание с мохнатыми лапками, но лучше уж паук, чем Стас.
- Вы извращенцы, что ли? - обернулся Стас к одноклассникам, нимало не обидевшись на сравнение с тарантулом. - Так сложно изменить задание?! Я не буду целовать эту больную!
- О, так ты болеешь? Это меняет дело, - всполошился Серега.
- На голову больная! - взвизгнула Голубева. Она стояла, вцепившись в Стаса хваткой взращенного на сыром мясе питбуля.
- А, не, на голову не считается, - протянул Серега. - Аркеев, давай, не выпендривайся. Тебе ж не жабу целовать!
Я проклинала про себя моих датых одноклассников. С трезвыми людьми еще можно договориться, но сейчас они в азарте скандировали «Целуй! Целуй!», искренне наслаждаясь нашей реакцией. Еще бы! Ведь наблюдать за нашей руганью было любимейшим занятием всего класса.
Единственным, чего я не могла понять, был мотив Юли. Для чего она давала фанту такое задание? До нее что, не дошло, что вытащенный ею напульсник принадлежит Стасу? Он же его носит, не снимая!
Я растерянно перевела взгляд на сочувствующе посматривающего в мою сторону Костю. И тут до меня дошло. У Кости на руке был точно такой же напульсник. Ну конечно! Задание должно было стать местью Кате, которая заставила Голубеву ползать по яблоне. Костин фант, а меня нет в комнате... Жених целует лучшую подругу у Кати на глазах — вот она, Юлина радость. Вот только Костик-то кольцо в мешок положил, они со Стасом специально договаривались, чтоб путаницы в вещах не было! Правду говорят: не рой другому яму. Впрочем, еще неизвестно, кому в данный момент было хуже: Голубевой, Аркееву или мне. Если Паша узнает...
- Ну? - Костя вопросительно взглянул на Стаса.
- Максимова, да не стой ты с лицом мученицы! Аркеев классно целуется, уж я-то знаю, - весело крикнула Аня. Они со Стасом встречались классе в девятом, недолго, но, видимо, продуктивно. Анька, задиристо покосившись на Голубеву, отсалютовала мне своим стаканом и сделала глоток. - За вас!
Невольно улыбнувшись, я посмотрела на Стаса. В конце концов, целуют же актеры тех, кого им скажут, независимо от личных симпатий.
- Может, все не так уж плохо? Аркеев-то наш симпатяжка, если его оценивать беспристрастно, - прошептала мне Катя.
- Я бы так не сказала, - угрюмо пробормотала я. - Не крокодил, конечно, но и не...
Договорить я не успела. Сухая горячая ладонь обхватила мою шею. Вцепившись в нахальную руку неизвестного происхождения, я повернулась, чтобы посмотреть, кто там надумал меня лапать. Толком рассмотреть я ничего не успела, потому что в следующее мгновение меня уже целовали: Стас решил не затягивать с исполнением задания. И да простит меня мой рассудок, верещавший, что мне положено испытывать неприязнь и отвращение, ибо целует меня тот, кто портил мне жизнь на протяжении многих лет, но я ответила на поцелуй. По коже табуном понеслись мурашки. Сердце, как припадочное, забарабанило о ребра с утроенной скоростью. Коленки задрожали, голова закружилась — адреналин, эндорфин, или как его там звать правильно, бил по моим мозгам, не вдаваясь особо в причины происходящего и не заботясь о последствиях столь неразумного реагирования на прикосновение губ Аркеева.
- Хватит уже! - пронзительный вопль Голубевой вернул меня в реальность. Распахнув глаза, я уставилась на Стаса. Зрачки широченные, дыхание сбивчивое — ого, да не одна я тут, кажется, позабыла, кого и почему целую. Судорожно выдохнув, он убрал руку с моей шеи и отвернулся.
- Довольны? - хмуро обратился он к наблюдавшим за нами одноклассникам.
- О да! Вам бы в кино сниматься! Красиво целуетесь, однако, - расхохоталась Аня. - Голубева, не в обиду сказано, но ты так не умеешь! Хотя, может, просто Стасик плохо старается... Эй-эй, не надо меня душить, Юленька! Пророков, глаголящих истину, уже лет пятьсот как на кострах не сжигают.
Под дружный гогот присутствовавших пунцовая Голубева отступилась от Ани на несколько шагов. А Анька молодец! Умеет разрядить обстановку.
- Этот фант, - Стас времени даром не терял. И в мешке покопаться успел, и задание придумать. Умница, мальчик, - едет со мной до Ленина и обратно. Если обгонит — выполню любое желание, если нет — наоборот.
- Это ж сразу два задания в одном, перебор, - проговорил Серега. Судя по взгляду, он опасался, что именно ему придется ехать наперегонки с самым шустрым из роллеров.
- Ничего не перебор, - вклинилась Голубева. - Что, боитесь?
- Никто ничего не боится, - раздраженно ответила Катя. - Ну, чей там фант?
Стас разжал руку. На ладони серебром блеснуло кольцо.
- О, это мое, - слезая с дивана, радостно воскликнул Костик. - Отлично! А то я совсем уже засиделся.
Стас,довольно улыбнувшись, протянул ему кольцо.
- Эм... Кажется, еду все-таки не я. Или это у меня пальцы за вечер выросли? - Костя попытался надеть кольцо, но безуспешно. - Чье оно, признавайтесь!
Да что ж мне сегодня не везет-то так?!
- Мое. Давай сюда, - обреченно вздохнула я. Кольцо наделось легко, закрыв собой полоску светлой кожи на загорелом пальце.
- Максимова, ты что, мужские кольца носишь? - сладко улыбаясь, поинтересовалась Голубева.
- Если ты не в курсе, церковные кольца не делятся на мужские и женские. Хотя откуда тебе знать про религию, ты имя-то свое с трудом запомнила, небось... Кать, где мой рюкзак?
- Ты что, собралась ехать? Тебе ж нельзя гонять, ты только из больницы недавно выписалась! - негодующе воскликнула Катя. - Давайте поменяем задание, она же шею себе свернет!
- Я не против, - развел руками Стас.
- Кто бы сомневался, что ты будешь не против. Моя свернутая шея — твоя золотая мечта, - пробормотала я.
- Максимова, ты неадекват! Я про задание вообще-то говорил, - раздраженно откликнулся Стас.
- А, ну тогда извини...
Бедный Аркеев споткнулся на ровном месте. Он ожидал от меня чего угодно, кроме извинений. Мда, встреча моей макушки с асфальтом прошла продуктивно: во мне задействовался дремлющий доселе ген доброты и человеколюбия. Даже Аркеев не раздражает так сильно, как раньше, в школе.
- Нет уж, пускай едут, - заявила Голубева. - Мое задание никто не согласился отменять, почему это теперь — можно?
- Потому что в тот раз не было ничего опасного для жизни, - мягко пояснил Костя. Интересно, она и правда не замечает, что с ней люди разговаривают с той же интонацией, что и доктор с пациентами в психушке?
- Народ, со мной все нормально, - успокаивающе проговорила я. - Никуда я не завалюсь, сознания не потеряю, и вообще, все будет хорошо. Поехали, Аркеев! А то я решу, что ты меня боишься.
Мы стояли у наспех начерченной стартовой черты. И мне было страшно. Не из-за покалеченной головы, нет. Головокружения не было уже больше двух недель, так что здесь беспокоиться не о чем. А вот колесо... Я его, конечно, прикручивала старательно, но все же была не уверена в результате. Вдруг отвалится? Я-то, может, и не упаду, но проиграть Аркееву я не могла. Минимум — ничья!
Духота. Затянутое тучами низкое небо, казалось, давит на голову, впечатывает в землю, мешая сделать вдох. Мелькнула ослепительная молния, и следом прогрохотал гром. Гроза совсем рядом, прямо над городом! Снова вспышка, за ней еще одна и еще, необычайно яркие, заливающие небо изумрудным светом. Я всегда думала, что молнии бывают только белыми. Но на этот раз небо атаковал пронзительный зеленый огонь, и малахитовое зарево разлилось над городом под оглушительный аккомпанемент рокочущего грома. Позабыв про Стаса и про предстоящую гонку, я, запрокинув голову, завороженно любовалась невероятной небесной иллюминацией. Я и представить себе не могла, что такое вообще существует в природе. Небо, залитое зеленым светом, казалось нереальным, будто нам демонстрировали пробные кадры из голливудского фантастического фильма с поразительно качественной графикой.
Представление длилось недолго. Небо погасло. Смолкнул гром, и наступила оглушительная тишина. Улица погрузилась в темноту: наверно, из-за грозы во всем районе вырубило электричество.
А потом хлынул дождь. Неожиданно, без предварительного разгона в виде одиноко падающих капель. Небо просто продырявилось, изливая на наши головы месячный запас воды. Зря я переоделась, надо было оставаться в купальнике! Вода стекала за шиворот, заливала нос и глаза, словно я стояла не на проезжей части, а под африканским водопадом.
- Возвращайтесь в дом! Вы себе головы расшибете! - из дома высунулась чья-то неразличимая в темноте голова. Судя по голосу, это был Костя. Рядом с ним нарисовался еще чей-то силуэт.
- Саня, не дури! Обратно в больницу захотелось? - Катя, конечно же, была права. Но я ведь уже стояла на дороге рядом с Аркеевым. Не отступать же из-за какого-то дождя?
- Поехали? - я не стала реагировать на крики Кати и Кости. Если бы я всегда слушалась тех, кто мной командует, жизнь была бы скучна, как завтрак английских лордов.
- Поехали, - согласно кивнул Стас. Его, похоже, нимало не смущал прорвавшийся сквозь небо водопад. Гонка под ливнем — это потрясающе, что бы ни твердили нам про безопасность и скользкие коварные дороги. Мне всегда нравилось кататься под дождем. Если бы еще не эта темень, когда на расстоянии вытянутой руки предметы расплываются и теряются во мгле, все было бы идеально.
- А апельсинки мне приносить будешь? - улыбнулась я, с наслаждением подставляя ливню лицо. Как же долго мы ждали дождь! От этой жары свихнуться можно было.
- Да что ты, Максимова! Я на соседней койке лежать буду, - расхохотался Стас. А еще меня на голову больной обзывает! Мне уже неоднократно в голову приходила мысль, что ругаемся мы с ним именно из-за схожести характеров. Как ни крути, а больше всего нас раздражают те, в ком мы видим свое отражение.
- Идиоты! Уйдите с дороги! - Катя так просто не сдается. Но не пойдет же она под дождь, чтобы силком утаскивать нас с трассы.
- Мне уже жалко наших врачей, - пробормотала я. - Погнали!
Плотные струи хлестко били в лицо, заставляя низко склонять голову. Мы неслись бок о бок в кромешной темноте, Стас не отставал, но и не обгонял меня: то ли не хотел, то ли берег силы к финишу, потому что ехала я не на пределе своих возможностей, и он без особого труда мог бы сейчас вырваться вперед. Разогнавшись на скользкой дороге, промокнув насквозь и не видя ничего дальше своего носа, я неслась вперед и чувствовала лишь всепоглощающий восторг скорости. Я даже и позабыла уже, что, если мне не удастся выиграть эту гонку, то придется исполнять придуманное Стасом желание.
Из-за поворота вынырнула машина. Две ярко-желтые фары неслись прямо на меня, ослепляя и угрожая отправить отдыхать на придорожный газон. Уклоняясь от столкновения, я начала сворачивать в сторону, и тут под левой ногой что-то щелкнуло и ролик, предательски скользнув по мокрому асфальту, прочертил кривую линию, уводя меня прямо под колеса автомобиля. То ли водитель был слепым, то ли у него были свои особые счеты с роллерами, но он даже не попытался объехать меня. Машина продолжала нестись по прямой, не сворачивая.
Мощный удар в бок — и я полетела на тротуар. Машина пронеслась мимо, в полуметре, чудом не задев моих ног. Этим летом я только и делаю, что валяюсь на тротуарах. Это уже становится дурной привычкой.
- Ты жива? - выдохнул Стас, приподнимаясь на руках и вглядываясь мне в лицо. Мои кости только что спас Аркеев! А я-то всегда думала, что он будет счастлив, если меня в живых не станет.
- Кажется, - неуверенно проговорила я. - Ооо... Да, точно жива!
Моя нога взорвалась болью при малейшей попытке движения. У мертвых конечности так не болят, хотя наверняка утверждать не берусь: на том свете мне пока бывать не приходилось.
- Чего тебя под машину понесло? Совсем жить надоело? - пробурчал Стас, усаживаясь рядом со мной на мокром тротуаре. То, что по асфальту струились ручьи глубиной по щиколотку, его нимало не смущало. Собственно говоря, я лежала в этих ручьях, так что уж тут удивляться неприхотливости Стаса.
- У меня сегодня днем колесо отлетело. Я его назад прикрутила, но, видно, хреново у меня получилось, раз оно снова отвалилось, - покаянно откликнулась я. Теперь я обязана сидящему рядом Аркееву жизнью, так что мне придется подзаткнуть свою язвительность куда подальше и проявить все лучшее, что во мне есть. Учитывая наше отношение друг к другу, это будет нелегко.
- Ты вообще, хоть изредка, думаешь головой? - тихо процедил Аркеев. Да он в ярости! Уж что-что, а эмоции Стаса за столько лет близкого знакомства я научилась считывать на раз-два. - Ты понимаешь, что я мог просто не успеть тебя оттолкнуть? Что ты сейчас была бы трупом? Максимова, ты хоть о чем-нибудь подумала, когда соглашалась ехать, кроме своего уязвленного самолюбия?
- А в честь чего ты на меня вообще наезжаешь? - искренне возмутилась я. - Ну, не помогал бы! Лежала бы сейчас на обочине, тебе-то что?
- А, да что с тобой разговаривать... Ты никого не слышишь, кроме себя, - с досадой отмахнулся Стас, поднимаясь с асфальта. - Вставай, поехали обратно.
Я попыталась приподняться. В ногу вгрызлась зверская боль, в глазах потемнело. Похоже, на этот раз меня-таки закатают в гипс.
- Не могу, - выдохнула я, возвращаясь в прежнее положение. - Нога сейчас отвалится, если мои ощущения меня не обманывают.
- Где болит?
- Ты серьезно? - я недоверчиво подняла глаза на склонившегося надо мной Стаса. Если мне не изменяет память, за все годы нашего долгого знакомства он ни разу не проявил ко мне хоть каплю сочувствия. Его, скорее, забавляло, когда со мной случалась какая-нибудь нелепость вроде разбитого локтя или потянутых связок.
- А я похож на бесплатного клоуна? - холодно поинтересовался Стас, становясь на колени рядом со мной.
Ответ так и просился на язык, но инстинкт самосохранения взял верх. Если Аркеев сейчас взбесится и уедет, то каким образом мне потом добираться до дома? Хотя, кажется, он не имеет права меня здесь бросать. Это же будет «оставление в опасности», не так ли?
- Не особо. И я боюсь клоунов.
- А меня нет?
- Ни грамма.
- А стоило бы, - грустно вздохнул Стас. Аккуратно расстегнув крепления, снял с моей ноги наколенник. Когда он дотронулся до коленки, по ноге пронеслась обжигающая боль. Я то ли взвизгнула, то ли всхлипнула — и он резко отдернул руку. - Коленка, значит...
- Где-то в ее районе, - проговорила я. Если ногу не трогать и мирно сидеть в луже на тротуаре, то боль вполне себе терпима.
Дальше стало происходить нечто невероятное. Стас начал сантиметр за сантиметром бережно изучать пальцами поврежденное колено. Я ожидала новой волны боли, но ее не последовало. Наверно, от удивления у меня все ощущения притупились.
- Я, конечно, не врач, но сломанных костей тут, вроде, нет, - вынес свой вердикт Стас после сосредоточенного изучения коленки. - Надо в травмпункт, а то мало ли.
Усевшись на тротуар, он стащил с себя ролики и протянул их мне.
- Держи!
- Зачем? - ошарашенно уставилась на него я. По его мнению, одной пары роликов мне для счастья недостаточно? Или мне их как, на руки надеть?
- Мультик про Чебурашку помнишь? - неожиданно развеселился Аркеев, всучивая-таки мне в руки свои ролики. - Ты понесешь ролики, а я понесу тебя!
- Не-не, я сама пойду, не надо меня нести! - всполошилась я, в ужасе представив себе подобный способ передвижения. - Уже не так болит!
- Максимова, не ври мне. Я тебя как облупленную знаю. Если бы ты могла идти, ты бы уже сбежала от меня как можно дальше и не дала бы к тебе даже прикоснуться. Так что будь умницей, держи ролики покрепче и не упрямься.
- А чего это ты такой заботливый стал? - не выдержав, поинтересовалась я. Тот Стас, которого я знала в школе, скорее удавился бы, нежели согласился взять меня на руки.
- Вполне может быть, что у тебя отбита не только нога, но и голова. Станешь еще дурочкой, только этого мне не хватало. Не хочу, чтобы на моей совести оказался такой груз, - пожал плечами Стас.
- Извини. Я затыкаюсь и больше не буду сегодня усложнять тебе жизнь, - торжественно произнесла я, чувствуя себя не то чтобы совсем последней идиоткой, но чем-то очень приближенным к ней. Дед всегда говорил мне, что нельзя клеить на людей ярлыки, раз и навсегда определяясь в своем к ним отношении. Каждый человек полон сюрпризов. Некоторым просто, чтобы раскрыться, нужны специальные, экстремальные условия. Как Стасу.
- Мне кажется, или ты собралась проникнуться ко мне всечеловеческой симпатией, замешанной на признательности? Завязывай с этим делом. Транспортирую тебя к врачам — и все, забудем об этом, - хмуро проговорил Стас в ответ. - Максимова, оставим все по-старому. Одна отбитая коленка ничего не меняет. Держись!
Обхватив меня одной рукой за талию, а другой — чуть выше колен, он начал подниматься с земли. Резкая боль просверлила голову. Как будто мне решили сделать трепанацию черепа без наркоза. И одновременно раздался чей-то душераздирающий вопль. Я даже и не сразу поняла, что это мой собственный крик. В глазах плясали веселые ярко-зеленые блики. Может, у меня какой-то особый отдел мозга поврежден, что теперь все зеленое?
- Тише, тише... Саш, ты чего? - голос Стаса доносился словно издалека. Я распахнула глаза. Никогда еще не видела Аркеева таким перепуганным.
- Голова, - прошептала я. Сил на то, чтобы говорить громче, у меня не было. Внутри черепа как будто переливалась раскаленная магма. В глазах то и дело вспыхивали изумрудные блики. Тело было непослушным, чужим, тяжелым. - Больно...
Тело свело судорогой. Я пыталась сделать вдох — и не могла. Меня не слушался ни один мускул. Боли в колене я больше не чувствовала: теперь я могла думать только о том, как умудриться заставить собственные легкие дышать.
- Саша! Максимова, блин, очнись!
Крепко обхватив мои плечи, Стас раз за разом с силой встряхивал мое заиндевелое, ватоподобное тело. Несколько мгновений растянулись в вечность. Казалось, я больше никогда не смогу вновь сделать вдох.
Задеревеневшая грудная клетка, наконец, оттаяла и медленно приподнялась, отпуская сжатые легкие. Жадно хватая ртом воздух, я вцепилась в руки Стаса.
- О, задышала, - облегченно выдохнул он. - Ну и напугала же ты меня!
- Коленка прошла, - заторможенно проговорила я. Боли больше не было. Осталась только неимоверная усталость и тяжеленная голова в придачу.
- Еще бы! После такого коленка — детский лепет. Ты не дышала, - похоже, я умудрилась до смерти испугать Аркеева. Не знала, что подобное вообще возможно.
- Я...
Перед глазами все поплыло. Я почувствовала, что куда-то падаю, медленно, неотвратимо. И не было больше асфальта под ногами и зеленого свечения в глазах. Последнее, что запомнилось – это руки Стаса, удерживающие меня от падения в черную бездну.