Москва любит своих жителей. Куда бы и на чем бы они не собрались уехать – на поезде до восточных рубежей нашей Родины, на самолете в жаркие азиатские страны, или на своем личном автомобиле до ближайших дачных участков Подмосковья – из прощальных объятий Москвы выбраться не легко.
Переполненные вагоны метро, бесконечные пробки, давка на перронах вокзалов – столичные проводы долгие и ощутимые, как прощание двух влюбленных перед неизбежной разлукой.
Вот и мой путь на автомобиле 25 декабря от спального района Марьино до стремительного Симферопольского шоссе выдался немного путанным и затянутым. Предновогодняя суматоха чувствовалась в движениях водителей и перемещениях пешеходов. Где каждый старался понять замысел другого, но выходило всё наоборот. Замыслы разнились, брань обрастала эпитетами, нервы накалялись, как лампочки у гирлянд.
И вдруг, как-то незаметно и сразу, суета осталась позади, дорога сузилась, потемнела, шелест шин стал звучнее и объемнее. За спиной удалялась МКАД, а за её бетонной окружностью и Москва.
С каждым километром, всё больше и больше, по нарастающей, ощущалась широта незастроенного пространства. Свобода, бескрайняя и необъятная. В голове возникали извечные мысли о том, что большой город – это место возможностей, исполнения желаний, стремления к самореализации, а жизнь вне города – это легкость дыхания, чувственность, неспешное, вдумчивое размышление. Город – это рамки, правила, неизбежные компромиссы. Природа – это воля и созерцание. Город – это средство для жизни. Природа – сама жизнь.
***
Кромешная тьма ночной трассы чередовалась с ярким светом заправок. Иногда, в небольших населенных пунктах и деревнях, дорога освещалась тусклым фонариком на столбе. Его мерцание, которое всегда так грустно встречает и провожает проезжающие мимо грузовики и легковушки, напоминает маяк среди скал Северного моря. Такой же одинокий и долгожданный.
Московская область сменилась Тульской. Этот факт почти незаметен, если не подмена широких полос автодороги более стройными, ухабистыми.
При упоминании Тулы и Тульской области ассоциации, вполне понятные – ружья, пряники, Левша… Да ещё и усадьба «Ясная Поляна» Льва Николаевича Толстого жирным, колоритным пятном расплылась среди всех достопримечательностей Тульской губернии.
А вот такие города, как Одоев, известный с конца 14 века как вотчина князей Одоевских, на протяжении почти сотни лет принадлежащий Литовскому княжеству; Белёв, являющийся ровесником Москвы и в котором помимо древних монастырей, с 18 века, сохранилась историческая застройка центра города - не приходят на ум при упоминании о городе-герое Туле. Быть может, они ждут своего часа, того времени, когда по примеру Суздаля, начнут принимать гостей со всех уголков России и мира, угощать своими вкусностями, радовать чистотой и нарядностью, знакомить со своей историей и традициями. Ну а пока, они тихо дремлют в глубине Тульской земли.
***
Оставив позади по-новогоднему украшенные Плавск и Чернь, уже к глубокой ночи, я въехал в Мценск. Именно этот город стоит на страже Северо-Восточных границ Орловской области. Не раз упомянутый и описанный в произведениях Тургенева и Лескова, Мценск первый встречает путников, едущих из Тулы и Москвы, предлагая с самых окраин ощутить всю свою важность и почтенный возраст.
Впервые, Мценск упоминается ещё в 1146 году в Никоновской летописи. Тогда город входил в состав Черниговского княжества. Много чего видел Мценск за всю свою историю. Он пережил нашествие Батыя, находился под властью Литвы, пока, при Василии 3, окончательно не вошел в состав Руси. В 16 веке мценская крепость была одной из самых мощных на южных рубежах Московского княжества.
Освобождение Мценска от фашистских оккупантов явилось памятником мужеству и героизму русских войск в одном из самых кровопролитных боёв в истории войн – Курской битвы.
Много чего пережил славный город Орловской области.
Ночной Мценск встретил меня тишиной и пустотой улиц. Лишь изредка на встречу или из подворотни, со свистом, украшенные большими антеннами и переливающимися антистатиками на брызговиках, выезжали одинокие такси. Таксисты как никто отражают местный городской быт. Они первые, кто встречает пассажиров с поезда, они знают всех жителей в лицо и по фамилиям, являются завсегдатаями местных кафешек и автомастерских. Их речь, диалект, насущные проблемы – это и есть сам город.
Именно таксисты, зачастую, будто дельфины в океане, первые приходят на помощь тем, у кого заглох мотор, или пробило колесо. У них в багажнике всегда есть трос и инструменты. И пара историй о таком же случае, как у вас. Этими инструментами помощи обладают и дальнобойщики. В общем, это все те люди, которые знают, как грустно и неуместно сломаться где-нибудь посреди леса на узкой бетонке.
Мценск, как и все древние города, раскинулся на берегах реки. Реки Зуши, которая является притоком Оки. Когда-то она была судоходной, водной артерией Тульской и Орловской областей. Сейчас она слегка обмелела, хотя в месте слияния с Окой, Зуша шире чем сама Ока!
Берега её круты и холмисты. Можно легко представить, как летом купается веселая детвора и кое-где сидят рыбаки, разложив вокруг себя снасти и неспешно покуривая.
Вообще, местные жители в Мценске не любят болтать лишнего, особенно с приезжими. Они могут показаться даже слегка угрюмыми и неприветливыми. Но не стоит делать поспешных выводов, они просто не тратят времени впустую. Если работают, так обязательно упорно и вдумчиво, не торопясь, если выпивают, так делают это бурно и качественно. У них нет половинчатости и недосказанности. Всё цельное, без пропусков и пробелов. В этом легко можно убедиться, прогулявшись по симпатичному и компактному центру города, и посидев в небольших местных ресторанчиках.
***
Недалеко, на Северо-Западе от Мценска, если выехать из города по неспешной Болховской улице, возле деревни Фроловка, находится место предполагаемой кончины святого Кукши. На том месте находится святой источник, возле которого, на холме расположился небольшой монастырь, а также церковь, выстроенная совсем недавно. Согласно летописям, святой Кукша был иеромонахом Киево-Печерского монастыря, и умер приблизительно в начале 12 века. Местные жители чтят этого святого, считая его своим покровителем. Каждый год, 9 сентября, совершается торжественный молебен.
Само по себе, это место выглядит крайне живописно. Холмистый ландшафт придает особый, паломнический дух. Пока идёшь к источнику, либо по крутой лестнице вниз, либо можно выбрать путь местных монахов – по тропинке вдоль оврага, ощущаешь легкость и чистоту мысли. Свежий воздух и тишина обволакивают тело и душу. Бесценны те минуты, когда просто стоишь в молчании, под шум ручьев и шелест листьев.
Именно в таком немом созерцании, меня негромко окликнули. Я даже не с первого раза услышал этот мягкий, спокойный голос.
- Спаси Христос! Доброго дня! – повторил монах.
Вид его был вполне обыкновенный для служителей монастырей. Черная ряса, не очень длинная, слегка всклоченная борода, тёмные, проникновенные глаза, худощавое лицо. В руках он перебирал чётки.
- Здравствуйте, - смущенно ответил я.
- Первый раз здесь?
- Первый. Хотелось бы летом ещё приехать, тут наверно очень красиво.
- Летом у нас народу много у источника, в тишине не поразмыслить, - сказал монах, слегка улыбнувшись.
Было ощущение того, что этот незнакомый человек, за минуту понял меня всего с ног до головы.
- Откуда будете? – спросил монах.
- Из Мценска, - ответил я, выбрав место моего нынешнего пребывания.
- Откуда будете? – повторил он.
- Из Москвы, - смущенно исправился я, назвав в этот раз место своего постоянного жительства и рождения.
Монах снова едва заметно улыбнулся. Перекрестил меня и быстро засеменил по тропинке.
Когда я подходил к машине, я услышал уже знакомый спокойный голос за спиной.
- Подождите! Возьмите эту икону, - сказал монах и протянул мне средних размеров икону с изображением Богоматери с младенцем.
Я с удивлением взял реликвию в руки, и запинаясь от неожиданности спросил:
- А сколько она стоит?
- Это просто так, не за деньги, - спокойно ответил он, - она висела в одном их храмов Оптиной пустыни. Протрете её немного от пыли и будете молиться. И да храни вас Господь.
Монах снова меня перекрестил, и прежде чем я смог что-то ответить, скрылся среди покачивающихся деревьев.
Всю обратную дорогу я вспоминал этого человека. Я пытался припомнить, кто бы вот так же, за 10 минут, произвел на меня столь глубокое впечатление. И дело даже не в подаренной иконе, которая с тех пор стоит у меня на рабочем столе, не в православной вере, а дело в простоте и человечности, в той самой пресловутой любви к ближнему. Иногда, как не грустно это понимать, мы забываем о том, что мы люди, что мы должны быть внимательными друг к другу, чуткими, стараться отдавать, а не отбирать, любить, а не ненавидеть.
Если будете во Мценске, обязательно посетите этот святой источник иеромонаха Кукши. И если вдруг вас, еле слышно, окликнет монах с чётками в руках и тёмными проникновенными глазами, значит вам обязательно будет, о чем подумать, о чём поговорить с ним.
***
Окраины Орла похожи на окраины многих городов центральной России. Промышленные зоны чередуются с торговыми центрами, частный сектор плавно перетекает в современные высотки и наоборот. Бросается в глаза огромное количество рекламных вывесок: «Песок, глина, цемент. Недорого», «Самые лучшие автозапчасти», «Одежда любых размеров. На всех», «Самый прочный ламинат города Орла». Ближе к центру появляются указатели с километражем до ресторана Макдональдс и до исторического центра. И ещё неизвестно, наличие Макдональдса говорит о приближении центра или близость центра говорит о наличии Макдональдса.
Постепенно высотки типовых районов сменяются сталинскими домами и зданиями 19, начала 20 веков. Таблички на домах обычно двух типов – жил или останавливался тот или иной писатель, либо - в этом доме проходил съезд большевиков Орловской области или располагался такой-то Обком, такой-то секретариат. Все самые значимые события Орла пришлись на крайние три века. А история города берет начало с времен Ивана Грозного. По меркам Руси молодой город. Здесь не сохранилось крепостных стен, древних монастырей, боярских палат. Орёл возник как сторожевой пост южных границ от татар. Его плодородные земли были распаханы и освоены намного позже.
Город располагается на слиянии рек Орлика с Окой. Благодаря этому речному присутствию в Орле, будто небесные заклёпки, перекинуты прекрасные мосты, которые являются жемчужиной орловского убранства. Статный Красный мост, по которому едут машины и, звеня, проносятся трамваи; царский Александровский мост, принимавший императорские процессии; созданный для прогулок влюбленных, Васильевский мост, укутанный пышными зарослями; весёлый Подвесной мост, игриво качающийся и вибрирующий под ногами случайных пешеходов. Все они создают неповторимый шарм Орла, который и сам будто плавно раскачивается между двух берегов.
Стоит только закрыть глаза, как представляется неспешная прогулка высокого джентльмена, одетого по парижской моде, и молодой особы в полупрозрачных перчатках, с белым зонтиком. Они останавливаются возле Александровского моста, о чем-то тихо беседуют, после чего мужчина окликает одинокого извозчика. Затем экстравагантная пара весело взбирается в коляску и уносится в даль под крики заскучавшего погонщика. Остаётся только удаляющийся перестук копыт по брусчатке.
Конечно, говоря о душе Орла, нельзя не вспомнить о его литературных гениях. Здесь всё дышит присутствием Ивана Сергеевича Тургенева. Музей, названия улиц, залов. До сих пор сохранилось то самое Дворянское гнездо, недалеко от Васильевского моста. Правда не в лучшем состоянии, практически на грани исчезновения.
Во многих произведениях великого писателя отражен дух Орла, его колорит и своеобразие быта. Тонко подмеченные характеры, описания природы, не оставляют равнодушными людей уже многих поколений.
Но в этот раз я попал в музей другого великого писателя Николая Лескова, вполне случайно. И всё благодаря усилившемуся морозу.
После непродолжительной пешей прогулки возле того самого тургеневского Дворянского гнезда, которое на удивление находится в ужасном состоянии, огорожено забором, и возможно в скором будущем вообще перестанет существовать, появилась необходимость немного согреться. В кафе идти не хотелось, и я забрел в первую же открытую дверь, которая привиделась на моем пути. Это и оказался музей Лескова. И как обычно бывает, случайные события происходят столь неожиданно, сколь и интересно.
Едва оказавшись в небольшом уютном фойе, и не успев толком смахнуть с одежды мокрые ледяные снежинки, передо мной появилась невысокая женщина 60-ти с лишним лет.
- Проходите! Мы Вам очень рады! Билеты можно приобрести у меня,- сказала она, и направилась к небольшому столику возле гардероба.
- Обычно, у нас всегда много людей по выходным, - продолжала она,- но сегодня вы первые.
Я купил билеты и проследовали за ней к двери первого зала. Но едва это был зал. Скорее комната. Сам музей – это небольшой дом 19 века в котором проживал Лесков в ранние и юные годы своей жизни.
- Может быть экскурсию возьмете? – спросила эта милая пожилая женщина.
Но я как-то стушевался. Экскурсия для одного человека мне показалась неуместной, да и не хотелось нарушать мирный молчаливый быт служителей музея.
- Как хотите, молодой человек, - несколько разочаровано сказала она.
Не пройдя и половины первой комнаты, ко мне снова подошла милая работница музея и предложила просто рассказать о жизни Лескова, во время просмотра экспозиций. Не в форме экскурсии, а как обычная беседа.
- Сегодня всё равно никто не придет. Такие морозы грянули. Все дома остались.
И начала отвечать на мои первые робкие вопросы о жизни великого писателя.
Постепенно я так увлекся её рассказами, что не заметил, как пролетел час, а она всё углублялась в свои воспоминания, доставала из них интересные подробности, которые вряд ли можно найти на страницах биографий и брошюр. Рассказала о своей встрече с правнучкой Лескова – Татьяной, балериной, внесшей огромный вклад в становление бразильского балета. Она до сих пор ещё жива, ей 93 года!
В конце, я тепло поблагодарил моего прекрасного экскурсовода-собеседника, пообещал прийти ещё как-нибудь. Единственное, о чем я жалею, что не спросил её имени отчества.
Если кто вдруг в ненастье случайно окажется в музее Лескова, знайте – вас ждёт увлекательное путешествие в прошлое и знакомство с жизнью великого писатели Николая Семеновича Лескова. Но и в хорошую погоду стоит непременно зайти…
***
Прогулка по зимнему Орлу выдалась насыщенной, но не очень долгой. Ударившие морозы имели свои планы на город и его окрестности. Пройдя по одной из самых красивых улиц, являющийся к тому же пешеходной, улице Ленина, я взял кофе, и направился в сторону Александровского моста. Фонари горели парадно, как триумфальные факелы, на противоположном берегу россыпью гирлянд сверкал Банк России. Красивое краснокирпичное здание в псевдорусском стиле, построенное для нужд коммерческого банка в конце 19 века. Но усиливающийся ветер с реки Орлик, заставил меня ускорить шаг и свернуть на менее ветреную, Гостиную улицу.
Навстречу мне шли люди семьями и поодиночке. Но чаще всего попадались шумные компании студентов, взрывающих хлопушки и бутылки шампанского. Орёл называют студенческим городом. Многочисленные ВУЗы и колледжи обильно рассыпаны по городу. Сюда приезжают учиться не только из других городов, но и из других стран, континентов.
Год назад я случайно познакомился с Мартином, студентом из Камеруна. На мой вопрос, почему он приехал именно в Орёл получать образование экономиста, он ответил неожиданно: «На родине Тургенева не могут плохо научить». При чем фамилию Тургенева он забавно произносил – Тургэньева, с ударением на последний слог.
Перебравшись через стремительный Красный мост, я, не сворачивая, направился вдоль по широкой Московской улице. Мимо здания ЦУМа, пройдя насквозь сквер танкистов, навстречу полыхающей желтыми фонариками гостиницы Орёл, я наслаждался видами под усиливающийся ветер и укрепляющийся температурный минус. Решив немного согреться, я остановился в первой попавшейся кафешке, которая оказалась пиццерией. Уютно устроившись возле окна, пил чай и ел суп. А за окном текла жизнь, унося пешеходов в разные стороны. Город всегда очень чувствуется, когда наблюдаешь за прохожими. За их лицами, походкой. Пятнадцать минут такого созерцания могут рассказать больше, чем час экскурсий и музейных экспонатов. Есть города, где все ходят нараспашку, где-то предпочитают пёстрые цвета одежды, а где-то чёрные и серые. Москва передвигается бегом, Петербург неспешной и гордой походкой. Владимир улыбчивый, круглолицый город. Орёл город встреч. Здесь очень любят друг друга узнавать, здороваться, спрашивать о делах и планах. В ресторанах, в книжных магазинах, в парках, супермаркетах, и даже…на пешеходных переходах. И абсолютно не важно, что уже загорелся красный, не поздоровавшись, знакомые не сойдут с проезжей части. Во истину, город старых знакомых.
Выезжая из Орла в сторону Мценска по Московскому шоссе, через Северный район города, меня проводили привычные рекламные вывески: «Тонировка, регулировка, монтировка», «Купим золото. Дорого. Быстро», «Качественный цемент – залог спокойствия»
Приятным завершением после уютного и в то же время просторного Орла, стала холмистая дорога до Мценска. Резкие подъемы и спуски трассы напоминали мне о том, что настоящая жизнь не бывает ровной и однообразной. Повороты, ухабы, сужения и расширения полос, дают ощущения полноты дороги, её насыщенности. И чтобы впереди не было, какие бы новые города и сёла не попадались на пути, важно не забывать те места, от которых на душе становится тепло и приятно. До скорой встречи, дружелюбный Орёл!
***
Завершающим пунктом моего путешествия по Орловской области стала усадьба Спасское-Лутовиново, родовое гнездо великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева. Именно здесь провёл свои детские годы классик мировой литературы. И в течение всей жизни неоднократно возвращался в родные пенаты, чтобы отдохнуть, поохотиться, или поправить финансовые дела. Считая себя космополитом, Тургенев всё равно раз за разом возвращался на родину, вдыхал её необозримые просторы и воспевал в своих произведениях. Здесь были написаны «Дворянское гнездо», закончен роман «Отцы и Дети», а также повести «Постоялый двор», «Два приятеля».
Место во всех смыслах примечательное, пропитанное литературным наследием.
Как сказала продавщица маленького магазинчика возле кассы - в зимнее время людей не так много, как летом. Девушка в кассе встретила меня с улыбкой, предложив вспомогательные буклеты. С улыбкой отрывала корешки билетов бабушка-билетёр. В этот зимний морозный день не было ветра и выглянуло солнце. Улыбнулась мне и сама природа.
Откровенно говоря, меня никогда не вдохновляли такие места, где дорожки педантично вычищены от снега, ровно высажены в ряд кустарники, и везде вокруг таблички – «Не ходить», «Не трогать». Создается впечатление, что ты зажат в тесных рамках узкого лабиринта, по которому тебя ведет мощная административная сила, которая, при случае, не упустит возможности применить наказание. Но в Спасском это лишь оболочка, в которой скрывается живописное, нежное и очень ранимое сердце.
Минуя церковную сторожку и храм Спаса Преображения, которые расположились у главного входа, я сразу вышел к главной усадьбе. Она сохранилась лишь частично. Музей содержит большую коллекцию личных вещей Тургенева, воссоздан интерьер его кабинета, комнаты для гостей, столовой. Иконы, коллекция живописи, старинные книги. Каждый найдёт для себя что-то увлекательное среди привычного для писателя ежедневного быта.
За усадьбой растет старый дуб. Он тоже является одной из достопримечательностей Спасского. Трудно поверить, но он посажен рукой самого Ивана Сергеевича! Работники музея старательно ухаживают за ним, создавая все условия для его долголетней жизни.
Но это лишь прелюдия. Настоящая душа усадьбы - это её пруды. Большой, Кузнечный, пруд Захара. Их неторопливость, сонная беспечность и размеренность – вот уж, где действительно чувствуется дворянская жизнь девятнадцатого века. Неровные тропинки вокруг Большого пруда, пригорки, лавочки на берегу… И никаких табличек – «Не ходить», «Не трогать».
Летом, когда пруды полны отражений, свисающих над ними деревьев, можно покататься на лодке. Фантазия сразу рисует картину из дворянского быта. Как молодой Тургенев проплывет на маленькой лодке, не совсем умело гребя веслами, чересчур плюхая ими об воду, а на другом конце сидит барышня, и, краснея, рассказывает о новом французском любовном романе.
Зимой парки более монолитны и цельны. Зимний пейзаж уравнивает живописность природы, скрывая неровности и мелкие детали ландшафта. И в этом таится особая красота. Летом природа разнообразна по цветам и запахам. Пруды имеют свои запахи и цвета, деревья в парках свои. Как рассказала всё та же продавщица из местного магазина, Верхний и Нижний сады цветут необыкновенно. «Приезжайте летом обязательно, зимой здесь скучно…» Посоветовала она. С усадьбой нужно знакомится в разные сезоны, и она по-разному будет удивлять.
Обогнув парк по живописному маршруту мимо конюшни, погреба и бани, я простился с прекрасной усадьбой, пообещав навестить её летом. Спасское-Лутовиново одно из тех родовых имений, где не пытались никого поразить архитектурой или богатством территории, не превращали свой быт в вечную театральную постановку, и не стремились доминировать среди губернского дворянства. Этим усадьба прекрасна. Усадьба с душой.
До новых встреч на Орловской земле – как бы говорит на прощание удаляющийся, в зеркале заднего вида автомобиля, шпиль Спаса Преображенского храма.
А. Янин 13 января 2016г.