Пока служат тебе руки и пока бьётся
живое сердце в твоей груди,
работай в интересах своего народа.
Дмитрий Яворницкий
6-го ноября прошлого года исполнилось 160 лет со дня рождения одного из выдающихся знатоков родной земли, неутомимого историка, археолога, этнографа, фольклориста, лексикографа, писателя и поэта, Дмитрия Ивановича Яворницкого.
Без упоминания этого летописца вольностей и славных кошевых атаманов, автора трехтомной «Истории запорожских казаков» невозможно обойтись, когда мы говорим об истории нашего казацкого края – Днепропетровщины.
Подвижническая жизнь и научная деятельность этого человека, человека энциклопедических знаний и многогранных интересов - яркий пример самоотверженного и бескорыстного служения своему народу…
* * *
Родился Дмитрий Яворницкий 7 ноября (26 октября по старому стилю) 1855 года.
Появился на свет будущий «энциклопедист казачества» в селе Солнцевка (теперь село Борисовка), что на Харьковщине.
Его отец – Иван Якимович Эварницкий (1827-1885) происходил из семьи священников и был потомком слободских казаков.
Однако его прадед Алексей Яворницкий и прабабка Евдокия Яковлевна принадлежали к дворянскому сословию.
В 1793 году Алексей Яворницкий отошёл от мирских дел и принял священнический сан.
Отца своего Дмитрий Яворницкий любил и уважал.
Отец очень повлиял на развитие Яворницкого-ребёнка, на его мировоззрение, на восприятие окружающего мира.
Мать – простая крестьянка.
С матерью у Дмитрия Ивановича были довольно прохладные отношения.
После смерти мужа Анна Матвеевна часто в своих письмах просила Дмитрия приехать. Но он отписывал, что болен (Д. Яворницкий тогда действительно часто болел и был в разъездах) и долгое время у родных не появлялся.
Не появился он и на похоронах матери, которая умерла в 1916 году…
Семья жила бедно, в простой крестьянской хате.
Детство будущего «летописца запорожского казачества» прошло в родном селе.
Уже в раннем детском возрасте зародилась у него любовь к запорожским казакам.
И всё благодаря отцу.
Этот бедный сельский псаломщик – добрый и умный человек - читал своим детям вечерами бессмертное произведение Николая Васильевича Гоголя «Тарас Бульба».
Как вспоминал Дмитрий Иванович, дети «лежали на печи в маленькой хатке, и немели от восторга над запорожцами».
6-ти летний мальчик, от природы очень чувствительный и впечатлительный, рыдал горькими слезами над страшной участью героя повести.
Те детские слезы, выплаканные под отцовской соломенной крышей, оставили в душе маленького мальчика глубокий след. И бросили зёрна будущей любви к запорожцам.
Многое о прошлом своего народа он узнал от своей бабуси.
От неё услышал мальчик украинские сказки, предания и легенды о запорожцах, исторические песни и думы народные.
• О своей фамилии Яворницкий говорил так:
«Дід и батько мій писались Яворницькими, а мені у школі якийсь дурень причепів букву «э», й вийшов я «Эварницкий», а воно на ділі «явір» - дерево таке, що скидається на клена, а тільки листя зеленіше, з зубцями на кінцях».
Отец Дмитрия был бедный, но благородного происхождения, много знал и самостоятельно дал детям начальное образование.
Впрочем, у малообеспеченных родителей не было средств, чтобы учить сына дальше.
Выручил случай...
Местный помещик посылал своего сына в Харьковское уездное училище. А тот не хотел ехать без Мити. Так и отправились они вдвоём за счёт богатого папочки…
Митя успешно окончил Харьковское уездное училище.
Иван Якимович хотел, чтобы его сын тоже стал священником.
Мальчик из семьи псаломщика имел ничтожные шансы стать студентом университета.
Хотя дед его и был дворянского происхождения с фамилией Эварницкий, однако отец Иван Акимович уж очень сильно обнищал. И был всего лишь скромным псаломщиком и сельским дьячком.
Вот поэтому и не светил университет Дмитрию…
А поскольку отец был из духовного звания, мальчика отдали в учёбу в Харьковскую духовную семинарию.
Однако энергичного, пытливого, романтичного юношу духовная карьера не привлекала.
Ему совсем не хотелось становиться священником.
Да и возвращаться к сельской жизни, вяло текущей рутине священнического существования, на которое Дмитрий вдоволь насмотрелся ещё подростком, он никак не планировал.
Влюблённого в фольклор и историю родного края юношу интересовали и влекли светские науки.
Особенно он любил историю, литературу, искусство.
Это и определило его дальнейший путь…
Проучившись 3 года в семинарии, Д. Яворницкий оставил её.
И тем самым порвал с длительной священнической традицией своих предков.
Со временем, повзрослев, Дмитрий ощущал некоторое чувство вины за то, что не оправдал надежд отца…
В 1877 году юноша успешно сдал вступительные экзамены. И стал студентом историко-филологического факультета Харьковского императорского университета.
У сельского дьячка Ивана Якимовича денег на обучение сына не было.
Но судьба улыбнулась одарённому мальчику.
Выручила крёстная Дмитрия – Анна Дмитриевна Сонцева, дочь местных помещиков. Она выделила средства на обучение будущего исследователя истории Запорожья…
* * *
В университете его учителями стали выдающиеся учёные Александр Потебня (лингвист и этнограф) и Николай Сумцов (историк).
• Как вспоминал историк, этнограф и фольклорист Н. Ф. Сумцов, уже на университетской скамье будущий академик среди других студентов:
«…выдвигался большой и разносторонней любознательностью, приветливым и веселым нравом при крайней материальной необеспеченности».
Во время обучения в Харьковском университете Дмитрий Иванович вынужден был подрабатывать. Он давал частные уроки.
Ел плохо. Часто болел.
Часто брал деньги взаймы.
Продавал необходимые ему самому вещи.
В 1881 году Яворницкий с отличием окончил университет.
И как исключительно одарённый и подающий надежды студент был оставлен на кафедре русской литературы внештатным стипендиатом для подготовки к профессорскому званию.
В то же время он преподавал историю в ряде средних учебных заведений города Харькова.
Глубоко интересовался историей родного края, народным бытом.
Ещё студентом Дмитрий Яворницкий начал собирать материалы по истории запорожского казачества.
Летом учёный ходил по бескрайним степям Украины, осматривал курганы, городища, старинные церкви. Записывал песни, думы, рассказы о запорожцах.
Дмитрий Яворницкий ездил по селам Приднепровья и собирал предметы старины. Ему удалось найти множество рушников, курительных трубок, оружия, пороховниц, одежды. Нашёл историк даже затонувшее судно - казацкую чайку. Специально для этого нырял на дно реки.
• Позже, на одном из своих юбилеев он сказал:
«…Много пережил я во время моих скитаний и счастливих, и радостных дней. Какую красоту, какое величие, какое очарование представляет собой бесконечная степ в раннюю весну, покрытая яркой и сочной зеленью, вся залитая блестящими лучами восходящего солнца…
А какое великое, неизъяснимое и невыразимое удовольствие доставляет ночлег в открытой степи или где-небудь в широкой и разлогой балке на свежескошенном и пахнущем сене, когда вы, лёжа на спине и вперив взор в бесконечную даль, любуетесь мягким и нежным блеском звёзд, чувствуете, вливающийся в вашу грудь аромат степных цветов…»
Вскоре экспонатов стало так много, что они уже не помещались в небольшой квартирке, которую снимал Дмитрий Иванович.
Вот с того времени и начался его тернистый, но благородный путь историка запорожского казачества…
Перед тем, как целиком погрузиться в исследования казачества, выпускник университета решил поехать в Петербург. Поехать, чтобы «ударить там челом преславному историку Н. И. Костомарову».
В 1881 году Дмитрий Иванович встретился в Петербурге с профессором Николаем Ивановичем Костомаровым.
Тот внимательно выслушал молодого историка. Одобрил его увлечение запорожским казачеством.
• И дал ему ценный совет:
«Прежде чем писать историю запорожского казачества, обойдите весь Запорожский край; потом заройтесь в архивный материал, сохранившийся от запорожцев в разных местах, присмотритесь ко всему казацкому добру, что собрано в разных музеях, а дальше не пропустите и тех казацких дум и исторических песен, которые сохранились в головах старых людей, а лучше всего у слепых бандуристов и кобзарей».
Этим советам Яворницкий следовал неизменно.
Он провёл много времени в многочисленных экспедициях по местам Запорожских Сечей.
Посещал старые церкви.
Исследовал археологические и исторические памятники.
Записывал предания, легенды, думы и песни о запорожских казаках
Тема – история запорожских казаков, которую выбрал Дмитрий Яворницкий направлением своих научных изысканий, была непопулярной в Российской империи.
• Тогдашний попечитель Харьковского учебного округа Максимович заявил молодому исследователю:
«Ваши запорожцы нам не нужны. Пишите о Финляндии».
Однако Д. И. Яворницкий своего решения не изменил.
Он выбрал путь, полный преград, непонимания.
И даже, в некотором роде, опасный. Поскольку изучение истории Запорожья как в Российской, так и в других империях воспринималось как «украинский сепаратизм».
На самом деле обвинения в сепаратизме были, конечно же, надуманы и нелепы. Ведь в начале 1880-х годов Д. Яворницкий даже украинским языком владел плохо.
Юноша живёт образами близких его сердцу запорожских казаков. По совету мудрых людей отправляется не только в архивы, но и на места Запорожских Сечей. Записывает от людей народную память о Запорожье.
Можно сказать, что Яворницкому крупно повезло.
Он смог найти людей, которые помогли ему в начале пути и продолжали помогать в дальнейшем…
Одним из первых покровителей Д. И. Яворницкого стал известный общественный деятель А. Н. Поль (1832-1890).
С ним Дмитрий Иванович познакомился в период своих этнографических и археологических поисков в начале 1880-х годов.
Поль владел более обширными знаниями по истории Приднепровья и с удовольствием делился ими со своим молодым подопечным.
А позже выделял деньги на археологические раскопки.
Предоставлял жильё Яворницкому.
А. Н. Поль дружески относился к молодому археологу. Помогал собирать экспонаты прошлого. Даже давал ему на целое лето рабочую силу за свой счёт.
Серьёзную помощь Дмитрию Ивановичу на первых порах оказывал историк и этнограф Я. П. Новицкий (1847-1925).
Он помогал ему советами, интересными материалами, которые Яворницкий использовал в своих работах.
Результатом их сотрудничества стал ряд небольших работ о Запорожье, изданных начиная с 1883 года.
В издании некоторых научных работ Д. И. Яворницкому помогал известный коллекционер и крупный землевладелец В. В. Тарнавский – владелец знаменитой Качановки, что на Черниговщине.
Доброжелателей и помощников хватало.
Яворницкому удавалось находить много неравнодушных к его занятиям людей.
Среди них можно назвать:
- предводителя дворянства Екатеринославской губернии (1874-1886) Г. П. Алексеева;
- предводителя Екатеринославского дворянства (1908-1917), члена Государственной Думы Н. П. Урусова;
- коллекционера, генерал-майора А. Н. Синельникова;
- общественного и культурного деятеля, мецената В. Н. Хренникова и многих других.
Неизвестно, как бы сложилась судьба Дмитрия Яворницкого, не будь рядом людей, заинтересованных в исследованиях украинской старины. Он пользовался этой поддержкой только в научных, но никогда в личных целях.
Надо отдать должное и Д. И. Яворницкому: став известным и заслуженным учёным, он и сам никогда не отказывал в помощи тем, кто в ней нуждался.
Теи временем одна за другой выходят его книги.
Ему сопутствуют успех и удача.
Он с триумфом выступает на археологическом съезде в Одессе, делится своими находками.
Имя 29-летнего историка становится известным в научном мире.
Он устраивает и свою личную жизнь: женится в Харькове на учительнице музыки - Варваре Кокиной.
И вдруг катастрофа!
К 30-летию судьба уготовила ему сразу несколько ударов.
За один год он вынес немало горя…
Во-первых, умер его отец Иван Акимович Яворницкий, которого Дмитрий любил и уважал.
Во-вторых, он разошёлся со своей женой.
«И не по моей вине», как признавался он.
В-третьих, Дмитрий Яворницкий лишился своего положения в Харьковском университете.
Его обвинили в «украинофильстве» и «сепаратизме».
• Дмитрий Яворницкий писал учителю Полтавской гимназии Г. И. Маркевичу 4 октября 1884 года, в самый разгар начатой против него кампании:
«Якби Ви знали, як я люблю своє Запоріжжя і його сердешних сіромах?!
Все готовий залишити, з усім готовий розлучитися, лише б тільки одна моя нога могла стояти на священній для мене землі! До речі, це так. Але що ж з того? Невже я сепаратист? І не думав і не думаю бути сепаратистом!»
В 1885 году Дмитрия Яворницкого уволили из родного вуза...
На этом беды не прекратились.
Летом того года молодой археолог сильно пострадал во время одной из своих раскопок.
Он едва не был завален обрушившейся землей...
Много нужно было иметь нравственных сил, чтобы всё это выдержать.
По его признанию он был близок и очень близок к сумасшествию.
Но молодой историк отделался, по крайней мере, преждевременной сединой. Не имея и 30-ти лет, он был уже почти весь седой.
«Кроме того, – признавался он, – несчастия много повлияли на мой характер, так и не менее того на мою предприимчивость...».
«Эх, знали бы люди, как тяжело мне жить на свете», – вздыхал молодой ещё человек, терзаемый мрачными мыслями о своей судьбе.
Он никак не мог понять:
За какие деяния на него был повешен «ярлык сепаратиста»?
Почему ушла жена, по сути, бросив его?
Какое-то время растерявшийся Яворницкий пребывал в отчаянии и безысходности...
Для того, чтобы не сойти с ума, а ещё чего хуже – не свести счеты с жизнью, Дмитрий Яворницкий многое меняет кардинально:
- Род деятельности (учёбу в магистратуре на преподавание).
- Место проживания (переезжает из несчастливого для него Харькова в Санкт-Петербург).
- Семейную жизнь - на холостяцкую.
Таких поворотов в жизни будущего выдающегося историка было немало и до, и после этих событий…
* * *
В 1885 году «судьба-злодейка» забросила молодого человека в северную столицу Российской империи.
И он очутился в Петербурге. На этот переезд Дмитрия Ивановича «благословил» историк Николай Костомаров.
Один из друзей Костомарова предоставил Яворницкому и квартиру, и стол, и даже деньги...
Но надо сказать, что вслед за украинским историком полетела депеша о его неблагонадёжности.
Из-за этого он долго не мог найти работу.
В первое время на душе было очень тяжко.
Душа болела!
• Яворницкий с отчаянием писал своему другу Якову Новицкому:
«Я плачу, как ребёнок, не видя своего милого Днепра и своей ненаглядной степи. Если бы я мог в настоящее время моментально перенестись с берегов туманной Невы на берега светлого Днепра, ничего у бога и не просил бы и ничего от него больше и не желал бы».
«Я боюсь даже, чтобы не сойти с ума. Тяжёлое состояние. Если бы только я мог пережить его?! Здесь я оторван от всего, что было мило моему сердцу, что приятно ласкало мой слух, успокаивало мои больные глаза. Здесь ни Сечи, ни степи, ни Днепра, – всё далеко-далеко от меня. Шутка ли сказать – 1500 вёрст. И сказать то трудно, а проехать их?
Тяжко-важко в світі жити,
А ще ж таки не хочеться рученьки зложити».
Кстати, эти строчки из народной песни западут ему в душу и они будут с ним до конца его дней.
• В следующем письме ещё более тяжкая хандра:
«Знаете ли Вы, что я страшно тоскую в клятом Петербурге? Знаете ли Вы, что я едва не наложил руки в этой клоаке?.. Я же едва влачу своё жалкое существование: червь червяком, бесформенная личина, ничто, если (не) меньше того. Денег по обыкновению, ни копья, взамен того масса долгов, знакомые хотя и есть, но не с кем души отвести. Света божьего не увидишь, а вместо того страшная мгла и невообразимая слякоть. Противно, подло, гадко на душе. Эх, батюшка мой Днепр! Сколько дал бы за то, чтобы стать на твоём крутом берегу и слить свои слёзы со светлыми водами твоими!»
Хорошо, когда в трудную минуту у тебя окажется друг…
• Яков Новицкий из далёкого Александровска (ныне Запорожье) слал Яворницкому слова утешения (его речь перемежается украинскими словами):
«Письмо Ваше... навеяло на меня досаду. Хандрят козаки, хандрят небораки - подумал я. - Ежели разрыдаюсь: це бувае зо мною, з Вами, зо всяким живым, охрещеным. При вашей трудовой жизни, при нашей ещё более «злиденной» жизни, нервы больно чувствительны. Но нечего отчаиваться: малодушие - это бабская вдача. Будем крепиться, терпеть, игнорировать. Будем выносить всё, чтобы выйти с бою победителями не с размотанною силою, но здоровыми, закалёнными. Вот вам исповедь – чёрт знает, какого только горя не видавшего, чёрт знает, каких только нужд не испытавшего. Да разве иначе жили удалые парни?»
Яков Новицкий ссылался на «удалых парней» запорожцев, попадавших в разные передряги, но никогда не терявшие присутствия духа, не впадавшие в отчаяние.
В Петербурге Яворницкий лечил хандру трудом, забывался в работе.
А это проверенное средство от меланхолии.
Место преподавателя истории и литературы в Николаевском сиротском институте благородных девиц Яворницкому удалось получить после того, как, подав документы на конкурс, он очаровал всех лекциями о казачестве.
Вскоре его наперебой стали приглашать выступать с ними в других учебных заведениях Петербурга:
- в частной женской гимназии,
- во 2-м кадетском корпусе,
- в театральном училище.
Именно Дмитрия Ивановича попросили написать предисловие к юбилейному изданию поэмы «Гайдамаки» Тараса Шевченко. Оно вышло в Санкт-Петербурге в 1885 году.
Любимая работа успокаивала и возвращала душевное равновесие…
В «Северной Пальмире» Дмитрий Иванович познакомился с художниками А. Сластионом, Н. Микешиным, И. Шишкиным, К. Маковским, музыкальным критиком В. Стасовым.
Вокруг Яворницкого в Петербурге собиралось много земляков.
В своём доме он организовывал встречи.
Друзья называли их «субботками».
Кто на них только не бывал!
На субботние «збіговища», которые устраивал Яворницкий, приходила столичная украинская молодёжь – художники, певцы, музыканты, артисты, среди которых бывали М. Кропивницкий, М. Садовский, П. Саксаганский, М. Заньковецкая.
Именно с «субботок» началась многолетняя крепкая дружба Яворницкого и знаменитого художника Ильи Репина. Тот метко назвал украинского историка «энциклопедистом казаччины».
Яворницкий помог Репину с работой над картиной «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».
Он консультировал по вопросам одежды, оружия.
• Дмитрий Иванович вспоминал:
«К услугам Репина была вся моя коллекция, которую я перевёз из Харькова в Петербург: оружие, жупаны, «сапьянці» (сафьяновые сапоги), «люльки-носогрійки», «люльки обчіські», т. е. люльки товарищеские с чубуками в три аршина длины, которые запорожцы раскуривали, лёжа на животах, графин, выкопанный с «горілкою» в могиле на кладбище, близ места бывшей Запорожской Сечи, даже череп запорожца, с молодыми, крепкими зубами, выкопанный там же».
Илья Ефимович, в свою очередь, увековечил своего друга на картине в образе войскового писаря.
В своих «Очерках по истории запорожских казаков и Новороссийского края», вышедших в 1889 году, Яворницкий поместил рассказ о том, чему Репин посвятил картину.
Рассказ о борьбе казаков во главе с кошевым Иваном Сирко против турок.
И народное сказание, как султан Магомет IV послал письмо запорожцам, предлагая сдаться.
И как запорожцы, «не стесняясь в выражениях, ответили султану письмом, в котором отрицали всякую доблесть у него и жестоко смеялись над кичливостью непобедимого рыцаря».
А двумя годами раньше, в апреле 1887-го, Дмитрий Иванович отправился на Соловки.
Он посетил могилу последнего кошевого атамана Запорожской Сечи Петра Калнышевского (1690-1803).
Сделал он это, чтобы собрать материалы о более чем 25-летнем заточении атамана в одиночной камере Соловецкого монастыря по приказу Екатерины Второй.
Яворницкий не только разыскал новые архивные свидетельства о знаменитом атамане. Но и записал рассказы о нём, передававшиеся среди насельников монастыря.
Результатом поездки стала статья «Последний кошевой атаман Пётр Иванович Калнышевский».
По возвращении с Соловков Яворницкий побывал в Качановке на Черниговщине у известного собирателя реликвий украинской старины В. В. Тарнавского.
И с восхищением ознакомился с его коллекцией.
Потом они вместе поехали на днепровские пороги и по местам, связанным с запорожским казачеством...
Приобщив к ранее собранным материалам новые находки, Яворницкий в 1888 году опубликовал в Петербурге своё исследование - большой 2-х томный труд «Запорожье в остатках старины и преданиях народа».
Исторические, археологические и топографические данные историк дополнил народными преданиями, легендами и частично архивными материалами.
В книге было помещено 55 иллюстраций, часть которых исполнил Репин, 7 планов Сечей и план запорожских владений.
В том же году в Петербурге вышел «Сборник материалов для истории запорожских казаков».
И одновременно Дмитрий Иванович развернул работу по подготовке 1-го тома задуманной капитальной работы «История запорожских казаков».
Весной 1892 года 550-страничный 1-й том увидел свет.
Но к этому времени над учёным начали серьёзно сгущаться тучи…
Бурная проукраинская деятельность историка не осталась без внимания «компетентных органов» - в те времена царской охранки.
За Яворницким было установлено негласное наблюдение.
Дважды в его доме проводились обыски.
В 1891 году, когда из-под пера Яворницкого вышли уже около 80 различных научных работ, ему было запрещено преподавать в учебных заведениях.
Запрещено было по причине:
«Тенденциозного проявления в лекциях антипатии к московской истории и правительству и пристрастия к истории Малороссии».
Дмитрий Иванович возвратился в Харьков.
Но, надежда, на «какие бы то ни было уроки, чтобы так или иначе поддержать своё ничтожное существование», не оправдалась…
Почти год учёный искал работу...
Но в отчаяние не впадал.
Выручили, опять-таки, друзья.
Благодаря заступничеству влиятельных знакомых опала была смягчена.
С их помощью в апреле 1892 года Яворницкий был командирован на 3 года в Среднюю Азию.
Сначала жил в Ташкенте. Потом в Самарканде.
Занимал он должность младшего чиновника особых поручений при туркестанском генерал-губернаторе.
Учёный должен был исследовать этот край и его исторические достопримечательности.
По существу это была ссылка.
Но и там работа спасала его.
Даже оторванный от архива и библиотек, учёный много работал.
В 1893 году был издан его «Путеводитель по Средней Азии от Баку до Ташкента в археологическом и историческом отношениях».
Через 2 года увидел свет 2-й том «Истории запорожских казаков» - фундаментальная работа Дмитрия Ивановича.
Кроме того, он заинтересовался памятниками истории и культуры Средней Азии.
Опубликовал ряд статей на эту тему.
Много усилий приложил для открытия музея в Самарканде.
Энтузиазм и плодотворная работа молодого учёного по исследованию Средней Азии были очень высоко оценены.
И в 1893 году он получил орден Станислава III степени.
А через год - награду от Бухарского эмира - орден Бухарской Золотой Звезды III степени.
А также получил чин коллежского асессора.
В 1895 году Яворницкий покинул Среднюю Азию.
Попытки устроиться в университеты Москвы, Петербурга, Киева и Харькова ни к чему не привели.
На помощь пришёл старый приятель Иван Рудченко - брат украинского писателя Панаса Мирного.
Он пригласил Яворницкого на работу в Варшавскую казённую палату на должность чиновника по особым поручениям.
В 1895;1896 годах Дмитрий Иванович читал лекции по русской истории в Варшавском университете.
В Варшаве учёный, как обычно, работал не только на основной работе, но и в архивах.
В то же время Дмитрий Иванович подал документы в Варшавский университет для присуждения ему учёной степени магистра.
В течение года он сдал 4 экзамена, чтобы быть допущенным к защите магистерской диссертации.
Увы!
Декан историко-филологического факультета Варшавского университета Зенгер резко негативно отнёсся как к самой теме научной работы Яворницкого, так и к патриотическому тону подачи материала.
Осенью 1896 года при поддержке видного русского историка - профессора В. А. Ключевского - Яворницкий был утверждён приват-доцентом Московского университета.
Первую вступительную лекцию на тему «Главнейшие моменты в истории запорожских казаков» он прочитал 5 октября. А после второй стал преподавать археологию и историю малороссийского казачества.
Находясь в Москве, Яворницкий имел возможность работать в столичных архивах и использовать наиболее ценные материалы для написания 3-го тома своей фундаментальной «Истории запорожских казаков».
В 1-м томе книги историк дал подробное описание топографии и гидрографии, климата, флоры и фауны запорожских земель.
Большое внимание уделил истории возникновения казачества, отдельным запорожским сечам, военному и территориальному разделению Запорожья, охране его границ, сухопутным и морским походам запорожского войска, его суду и судопроизводству.
Подробно описал быт и обычаи, одежду и казацкие атрибуты.
Значительное внимание в книге уделено вопросам развития земледелия, ремесла, животноводства, огородничества, различных промыслов, торговли.
2-й том, составленный Яворницким вдали от родины, в Средней Азии, и вышедший в Петербурге в 1895 году, основан, главным образом, на подлинных письмах исторических лиц, актах того времени, а также на малороссийских и польских летописях.
В нём освещаются события от возникновения запорожского казачества в конце XV столетия до 1686 года.
Описывается происхождение казаков, их борьба против грабительских нашествий на Украину крымских и турецких орд. А также участие запорожцев в народных восстаниях против шляхетской Польши, в освободительной войне под руководством Богдана Хмельницкого 1648-1654 годах.
3-й том «Истории…» посвящён наиболее сложному и драматическому времени в истории Запорожской Сечи – периоду с 1686-го по 1734 год.
В нём повествуется об участии запорожцев в русско-турецкой и русско-шведской войнах, о разгроме русскими войсками Запорожской Сечи, о жизни и быте запорожцев в Олешковской, Чертомлыцкой и Каменской сечах, о возвращении запорожцев на Украину и основании в урочище Базавлук над Днепром Новой Сечи.
Этот завершающий том также печатался в Петербурге и вышел в 1897 году
В Московском университете Яворницкий преподавал в 1896;1905 годах.
Каждое лето он организовывал археологически - этнографические экспедиции на Украину.
В конце 1901 года Яворницкий защитил магистерскую диссертацию на историко-филологическом факультете Казанского университета.
На защиту учёный представлял 2-е издание 1-го тома своей фундаментальной монографии «История запорожских казаков», изданную в Москве в 1900 году.
К слову.
В Москве он жил по адресу: Варварка, Кривой переулок, дом Бахрушина.
С этим домом Бахрушина в жизни Яворницкого связаны интересные истории.
В те годы он дружил с молодым художником Струнниковым.
И тот «заразился» от Яворницкого «казаччиной» и однажды в творческом порыве прямо на двери в номере Яворницкого нарисовал запорожца - «Казак в бою».
Картина получилась очень удачной. Схватывала основные черты этого сословия.
И когда Дмитрий Иванович вздумал переселиться в другой дом, то заявил хозяину доходного дома - известному коллекционеру Бахрушину, что дверь забирает с собой и согласен выплатить хозяину её стоимость.
Бахрушину самому очень понравилась эта картина. Отдавать он её не хотел и заявил, что дверь является его собственностью и останется на своем месте.
Дело дошло до суда.
Судья, разбиравший это дело, также оказался большим оригиналом:
«Дверь распилить пополам по горизонтали и по жребию поделить между Бахрушиным и Яворницким».
Дверь распилили.
Дмитрию Ивановичу досталась верхняя часть. А Бахрушину - по ехидному выражению Яворницкого «шаровары и то, что в шароварах»…
В 1902 году, по приглашению Екатеринославского губернского земства, Яворницкий занял место заведующего Екатеринославским историческим музеем. Ныне это Днепропетровский национальный исторический музей им. академика Д. И. Яворницкого.
Музей этот основал бизнесмен и меценат А. Н. Поль, потомок наказного гетмана Павла Полуботка.
Ровно 30 лет своей жизни отдал Дмитрий Иванович этому музею, систематизировал и значительно пополнил его коллекции.
Им было открыто множество предметов казачьей старины.
Многолетние и самоотверженные исследования Яворницкого получили широкое признание и содействовали (прямо или косвенно) официальной реабилитации Запорожского казачьего войска в царствование Николая II.
Кстати. Дмитрий Иванович не сразу согласился приехать в Екатеринослав.
К моменту переезда в Екатеринослав, в 1905 году, Яворницкий был уже маститым учёным.
До этого он успел поработать в Харькове, Санкт-Петербурге, Ташкенте, Варшаве и Москве.
Он был признанным специалистом в области истории украинского казачества.
И за это со временем среди украинской интеллигенции получил почётное прозвище – «козацький батько».
Однако ему не хватало официального признания. Иначе говоря, профессорской должности в одном из университетов.
Понятно, что Екатеринослав, где не было университета, в планах Дмитрия Ивановича не значился.
В апреле 1902 года Д. И. Яворницкий получает письмо от Екатеринославского научного общества.
В письме ему предложили занять должность директора Екатеринославского музея, который должен был скоро открыться.
В мае того же года директор Общества и хороший знакомый Яворницкого В. В. Курилов приглашает его в Екатеринослав для того, чтобы тот помог Обществу с устройством музея.
Д. И. Яворницкий не смог тогда приехать.
В декабре 1902 года Курилов снова просит Дмитрия Ивановича приехать.
«Святая обязанность директора музея, – пишет он, – явиться на работу».
Но и в этот раз Д. И. Яворницкий не появился.
Дело в том, что в это время Д. И. Яворницкий искал для себя место преподавателя в высшей школе.
Он даже согласен был работать на не престижной для него должности приват-доцента в Новороссийском университете в Одессе. И был полон сомнений – принимать ли предложение В. В. Курилова.
Если бы в университете место для Яворницкого нашлось, то Екатеринославский музей возглавил бы кто-то другой.
Лишь благодаря Обществу и его руководителю Курилову Д. И. Яворницкий стал во главе музея.
Да и материальные трудности толкнули его на этот шаг.
• В одном из писем к Репину учёный писал:
«Я по-прежнему нищий и существование моё поддерживаю жалкими уроками в Строгановском училище, получая 52 рубля в месяц. Двадцать шесть томов трудов я напечатал, имею учёную степень магистра русской истории, а всё мне нет того, что называется служебным успехом. Працюй аж до загину, і нема нікому діла до тебе…»
Уже возглавляя музей, Яворницкий не переставал жаловаться на свою злую судьбу, которая вынудила его осесть в провинциальном Екатеринославе…
По замыслу устроителей музей должен был представлять как историю, так и природу Приднепровья. Так было обозначено и в Уставе музея.
Но с самого начала Яворницкий взялся за обустройство лишь исторической его части. И занимал даже те комнаты, которые были предназначены для экспонатов флоры и фауны, а также собраний совета Общества.
7 мая 1905 года на совете музея взгляды В. В. Курилова и Д. И. Яворницкого на будущее музея окончательно разошлись. Назревал серьёзный конфликт...
К счастью В. В. Курилов в скором времени выехал на преподавательскую работу в Санкт-Петербург. А Общество стало ходатайствовать перед земством об устройстве Естественного музея.
Факты свидетельствуют о том, что Д. И. Яворницкий, после того, как возглавил музей, стал воспринимать его как свою вотчину.
И не допускал никого не только к руководству, но и к формированию общей концепции его развития.
Показательным в этом отношении является эпизод, в котором фигурировала известный археолог А. А. Скрыленко.
В 1904 году её, по предложению Курилова, пригласил на должность хранителя музея сам Яворницкий.
Но ещё целый год она находилась в подвешенном состоянии. Поскольку ожидала гарантий, что на новом месте получит постоянное место работы с хорошими условиями и перспективами на будущее.
До переезда в Екатеринослав Антонина Антоновна проживала в Киеве. Имела стабильное положение: хорошую работу, сына, который учился в гимназии.
Этот переезд многое менял в её жизни.
Переезд после длительных переговоров, всё же состоялся.
В 1905-1906 годах А. А. Скрыленко работала на должности заведующей. Была причастна к созданию экспозиции музея и обустройству его коллекции.
Поскольку разница в обязанностях директора и заведующей не была определена в Уставе музея, это привело к первому осложнению в будущих отношениях Яворницкого и Скрыленко.
К тому же его раздражало то, что Антонина Скрыленко постоянно обращалась к нему за помощью: в поисках квартиры, устройства сына в одну из екатеринославских гимназий и пр.
Женщину, которая кардинально меняла свою жизнь, понять можно – ей не хотелось начинать всё с нуля.
Яворницкий в этом случае повёл себя, мягко говоря, невежливо.
Вскоре отношения переросли во враждебные.
Думается, причину следует искать в самом характере директора музея. Неудачный опыт в отношениях с представительницами прекрасного пола, который Яворницкий пережил ещё в молодости, не мог не отразится на его отношении к женщинам.
К тому же, в начале ХХ века, в обществе существовало пренебрежительное отношение к учёным дамам.
В конце концов, А. А. Скрыленко вынуждена была покинуть Екатеринослав. От этого, конечно, пострадали как сами стороны конфликта, так и дело, которому они служили…
Яворницкий сумел поставить работу так, что с момента его создания к музею хлынул поток людей, неравнодушных к судьбе родного края.
Крестьяне и мещане, служащие и помещики, учителя и духовенство, представители всех сословий, увлечённые энтузиазмом директора, помогали ему как добровольные сотрудники. Они приносили исторические диковинки, информацию о любопытных предметах старины, свои материальные пожертвования. Лично участвовали в научных экспедициях ученого.
Такой самоотверженный труд ещё до революции сделал музей одним из популярнейших общественных мест Екатеринослава, его настоящим украшением и обязательным пунктом для посещения многочисленными гостями города.
По настоянию директора было построено новое здание (в нём до сих пор размещается городской музей). За образец нового музейного помещения был принят проект Каирского национального музея, который Яворницкий привёз из своего путешествия из Египта.
Екатеринославский музей был одним из лучших в Российской империи.
Надо сказать, что в тот год, когда Дмитрий Иванович окончательно осел в Екатеринославе, Российскую империю захлестнули события 1-й российской революции 1905-1907 годов.
Некоторая демократизация устройства страны и либерализация общественной жизни как никогда остро поставила на повестку дня национальный вопрос.
При непосредственном участии Д. И. Яворницкого в Екатеринославе, на деньги известного предпринимателя Н. В. Хренникова, стала издаваться 1-я в истории города украиноязычная газета «Запоріжжє». Дмитрий Иванович стал её редактором.
Почти одновременно в городе стали выходить ещё два издания: «Добра справа» и «Селянське слово». В них Д. И. Яворницкий тоже печатался.
Когда эти издания были закрыты властью, Яворницкий стал редактировать ещё одну газету – «Русская правда».
Однако газета вскоре стала слишком политизированной, поэтому Дмитрий Иванович ушёл из редакции.
Он был готов сотрудничать с украинской прессой, если она носила просветительский характер.
Например, с изданием «Дніпрові хвилі» (1910-1913 годы), где Д. И. Яворницкий печатал свои популярные рассказы из истории Запорожья, а также художественные произведения.
Д. И. Яворницкий был инициатором переименования некоторых екатеринославских улиц.
На Соборной горе благодаря его стараниям появилась улица А. Н. Поля, на Игрени – улицы с именами украинских писателей и других известных деятелей украинофильского движения.
При активном участии Дмитрия Ивановича в городе был построен первый дом в украинском стиле – Дом Хренникова (сейчас – гостиница «Украина»).
Он был одним из инициаторов создания дома «Просвіта» в Екатеринославе в 1905 году. И сам был активным членом этой организации.
В 1910 году осуществилась давняя мечта Д. Яворницкого - путешествие в Турцию, на Ближний Восток.
Он посетил Египет, Палестину, побывал в Иерусалиме.
А в Хелуани встречался с украинской поэтессой Лесей Украинкой.
Та на память о встрече в стране пирамид подарила Дмитрию Ивановичу трость.
• Вспоминая Яворницкого, Леся Украинка писала:
«Він завзятий дід. Лазив і на пираміди, і в пираміди, і де його тільки не носило! І це в 60 років і з ревматизмом...»
В 1914 году, когда было запрещено празднование 100-летия со дня рождения Великого Кобзаря Т. Г. Шевченко, Дмитрий Иванович добился от Екатеринославского губернатора официального разрешения на проведение юбилея. Добился ценой больших усилий, рискуя в очередной раз потерять работу. Добился один во всей Российской империи…
Торжества состоялись 25 февраля в Английском клубе.
В 1914 году, после начала 1-й мировой войны, Яворницкий активно участвовал в сборе средств в помощь раненным, беженцам и сиротам.
Кстати, 31 января 1915 года произошёл случай, ярко характеризующий Дмитрия Ивановича.
В этот день, во время своей поездки по Югу России, в Екатеринослав прибыл самодержец всероссийский – Николай II.
Он лично посетил исторический музей.
Во время встречи российский император, увидев Яворницкого, сказал:
«Я вас с детства знаю».
Имелось в виду, что в царских покоях была известная картина Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». На этом полотне, как мы уже знаем, Яворницкий изображён был в виде писаря.
Директор Яворницкий сам был гидом и лично давал пояснения.
И тут вышел «конфуз».
Дмитрий Иванович рассказывал самому «царю – батюшке» о запорожской вольнице на запретном украинском языке. И этим привёл в немой ужас всю многочисленную царскую челядь.
В книге отзывов Николай II оставил сочувственную запись.
За это «вольнодумство» учёного вызвали позднее для объяснений в полицейское управление.
• Но строптивый историк вины не признал:
«Хоть разок послушал царь наш язык народный – что ж тут плохого?»
Мало кто знает, что Яворницкий был сторонником организации в Украине национальной (автокефальной) церкви.
При его активном участии в мае 1917 года в Преображенском соборе состоялась первая служба на украинском языке.
Архиепископ Екатеринославский Агапит находился тогда под сильным влиянием Дмитрия Ивановича. И даже соглашался с идеей «возрождения Украинской церкви на Сичеславщине».
В период революции 1917-го года и Гражданской войны 1918-1920 годов Яворницкий продолжал заниматься просветительской деятельностью. Он читал в Екатеринославском университете лекции по истории запорожского казачества, об украинских народных традициях. И создал там кафедру украиноведения.
Скрупулёзный, добросовестный исследователь казачьей старины был человеком глубоко аполитичным. Он дистанцировался от политических дрязг того времени. И ни в одной политической партии не состоял. Никакого участия в политической борьбе не принимал…
При этом Дмитрий Иванович не оставлял попечения и об историческом музее.
В то время, когда Яворницкому никто не платил ни копейки, он каждый день приходил в это белое с колоннами здание. Приходил при австрийцах, петлюровцах, белых, красных, махновцах.
Он больше всего заботился о том, чтобы сберечь музей от разрушения, а музейное добро от ограбления.
Был даже случай, когда бандиты совершили нападение на музей и жестоко пытали Яворницкого, требуя показать, где спрятаны музейные экспонаты.
Сколько не было страшных минут и переживаний, вспоминал позднее, он «своє зерно оберігав до останніх днів, не кидаючи ні на хвилину».
Известно о знакомстве Яворницкого с генерал-лейтенантом А. Г. Шкуро. Тот оставил сочувственную запись в музейной книге отзывов.
Ради спасения уникальных собраний, опасаясь за их судьбу, учёный отказался эмигрировать в 1919 году.
Кстати, в эти годы произошёл интересный случай.
Как-то махновцы (в ноябре 1919 года), захватив город Екатеринослав, напали на местный исторический музей, пытаясь ограбить его.
Махновцы, захватив город Екатеринослав, напали на местный исторический музей, пытаясь ограбить его.
И Яворницкий пришёл к Нестору Ивановичу Махно:
«Извините, конечно, Нестор Иванович, но ваши хлопцы… собрались… грабить музей казачьей славы. Требуют ключи».
После чего на тачанке главнокомандующего повстанческой армии они поехали к музею.
Грабители учуяли опасность и мигом смылись.
То, что открылось в музее, тронуло Махно до глубины души.
Ему казалось просто невероятным: Яворницкий положил свою жизнь, чтобы всего-навсего сохранить память о предках!
Дмитрий Иванович коротко, ёмко рассказал о вольностях запорожских казаков, об их удивительной, первой в Европе республике, о её процветании, силе...
Перед уходом «Батько» заметил бутылку, найденную Яворницким во время раскопок одной из казачьих могил. Видимо, запорожцы «дали в дорогу» своему убитому побратиму гостинец — «опохмелиться». За сотни лет водка загустела, как мёд. Считалось, что человек, вкусивший её, обретает защиту от пули и сабли.
Махно взял её:
- Что это?
- Горилка, Нестор Иванович, знаменитая оковыта (от латинского аква вита – вода жизни). Лучшее казацкое угощение… но эта... для покойников. В гроб ставили.
- Давайте по чарке, а? Покойник не обидится, а мы с вами – тоже история.
- Воля ваша.
Выпили они эту «оковыту» (пролежавшую под землей 300 лет).
И на прощание Яворницкий сказал Махно:
«Тяжкое бремя взяли на себя. Одно желаю: не потеряйте душу в огне».
Лихой «Батька» Махно, очарованный рассказами Яворницкого о казачестве, выдал охранную записку. В ней написано было, что она дана директору музея Яворницкому, и никто не имеет права без каких-либо причин брать, конфисковывать из музея вещи.
Кроме того, Нестор Иванович сделал музею щедрые подарки: выдал 10 000 карбованцев наличными и 14 подвод угля, чтобы музей отоплювали…
В 1920;1933 годах Яворницкий был преподавателем Екатеринославского (Днепропетровского) Института народного образования.
Там в 1925;1929 годах он возглавлял кафедру украиноведения.
Вместе со студентами профессор проводил ежегодные краеведческие обследования Екатеринославщины.
В 1925 году Дмитрий Иванович избран был членом-корреспондентом ВУАН.
В 1927 году был назначен ответственным руководителем археологического надзора за раскопками на территории строительства Днепрогэса. Пребывал он в сей должности вплоть до 1932 года.
Но годы брали свое…
Не отличавшийся крепким здоровьем смолоду, Яворницкий часто болел. Он стал очень плохо видеть. Это мешало ему писать и читать.
Но учёный-археолог не сдавался, активно работал. Ведь в связи со строительством на реке Днепр целого ряда гидроэлектростанций под воду должны были уйти именно те места, в которых обитали запорожские казаки.
Благодаря энергии и задору немолодой уже Яворницкий до начала строительства Днепрогэса и во время его организовывал обследование строительных работ и обнаружил много ценных находок, которые могли быть навсегда утеряны.
Символичным в жизни неутомимого ученого и пламенного патриота Украины было его последнее путешествие на лодке днепровскими порогами перед их затоплением.
Яворницкий успел исследовать все курганы, могильники, острова.
В 1928 году был издан роскошно иллюстрированный альбом «Днепровские пороги» с 86 фотографиями и историко-географическим очерком учёного.
16 апреля 1929 года Дмитрий Иванович Яворницкий был избран действительным членом АН УССР.
Однако длительная и плодотворная деятельность учёного в музее была прервана в начале 30-х годов.
Яворницкий был тогда обвинён в «украинском буржуазном национализме».
И думается мне, не беспочвенно.
Как говорится: «Дыма без огня не бывает»…
Есть основания полагать, что академик-слобожанин поддерживал связи с казачьим подпольем.
В списке профессорских знакомых - кубанский сотник Антон Башта, герой Ледяного похода Добровольческой армии под командованием генералов Л. Г. Корнилова, М. В. Алексеева, А. И. Деникина.
Знакомство Яворницкого и Башты состоялось в 1926 году.
В частных беседах учёный выражал уверенность в том, что Советской власти недолго осталось господствовать.
В Днепропетровском окружкоме ГПУ об этом, естественно, знали.
Знали в НКВД и об отношении Д. И. Яворницкого к голоду 1932-1933 годов.
Вот потому-то и обвинили Д. И. Яворницкого в «украинском буржуазном национализме».
• 27 августа 1933 года в местной партийной газете «Зоря» появляется статья-донос А. Горба «Гнездо националистической контрреволюционные пропаганды (О работе историко-археологического музея)»:
«Почему воспевается Запорожская Сечь, а не ДнепроГЭС?! Почему есть запорожцы, но нет ударников Днепрельстана?!».
Последствия статьи были трагические: дома у Дмитрия Ивановича произвели обыск и «вычистили из музея как контру».
«Эварницкий уволен на пенсию и передал музей новому заведующему-коммунисту» - писал «Казачий Словарь-Справочник».
В итоге, в 1933 году Д. Яворницкий был обвинён в «буржуазном национализме», а руководимый им музей объявлен «гнездом националистической контрреволюционной пропаганды».
По приказу министра образования УССР В. Затонского от 31 августа 1933 года Дмитрий Иванович был освобождён от должности директора музея.
На тот момент Яворницкому было уже 78 лет.
А потому его не отправили в ссылку и не расстреляли.
Но, в скором времени оставили без средств к существованию. Лишили академической пенсии.
Фактически оставили без куска хлеба.
И снова в его жизнь пришло отчаяние и безысходность. Чтобы как-то прожить, известный учёный продавал на рынке личные вещи и с того жил.
Но, как и прошлые годы, нашлись добрые люди - поклонники его творчества, которые всячески помогали ему в это тяжкое время.
Помогали, кто, чем мог: одеждой, едой и прочим...
По свидетельству окружающих, у него начали проявляться возрастные изменения в психике.
Проявлялась обидчивость, капризность и какая-то детскость в поведении.
Но когда в 1934 году умер учёный-историк Михаил Грушевский и его прах привезли в Киев, только Яворницкий отважился прийти на вокзал и попрощаться с украинским общественным и политическим деятелем, в прошлом президентом Украинской Народной Республики…
В конце жизни Яворницкого Советская власть будто смилостивилась над ним.
В 1936 году Дмитрию Ивановичу стали выплачивать пенсию.
В 1937 году, став доктором общественных наук, Яворницкий успел закончить свой труд «История города Екатеринослава».
После этого приступил к систематизации богатейшего фольклорного и этнографического материала.
В 1939 году по случаю празднования 125-летия со дня рождения Тараса Шевченко Яворницкого включили в состав юбилейной Шевченковской комиссии Академии наук УССР.
• До последних дней учёный придерживался своего жизненного кредо:
«Работай, работай, не вглядываясь вперёд и не оглядываясь назад; работай, не ожидая ниоткуда и ни от кого, ни награды, ни благодарности; работай, пока служат тебе руки и пока бьётся живое сердце в твоей груди; работай на благо своего народа и на пользу своей Родины...»
Летом 1940 года Яворницкий был арестован.
Поводом послужил донос, в котором указывалось, что старый учёный у себя дома хранит и распространяет антисоветскую литературу.
Автором доноса стал бывший ученик Яворницкого некий Иван Ш.
Во время одной из раскопок Иван Ш. пустился в финансовые махинации с рабочими, но был уличён и тихо изгнан из экспедиции.
Спустя годы бывший ученик отомстил своему бывшему учителю.
По свидетельству самих чекистов, 84-летний старик не очень понимал, почему к нему ночью приехали какие-то люди и что они делают в его доме. В конце концов, жена громко ему сказала, что это обыск.
Конечно же, в доме ничего не нашли. Но всё равно арестовали.
Старые друзья Николай Самокиш, Максим Рыльский и другие обратились к Первому секретарю ЦК КП(б) Украины Никите Хрущёву с просьбой освободить старика.
Хрущёв хлопотал за Яворницкого.
Через несколько дней профессора освободили.
Но тюрьма - это не санаторий.
Яворницкий заболел воспалением лёгких.
И 5 августа (в день рождения своего друга Ильи Репина) 1940 года его не стало.
Похороны были скромными: проститься с опальным учёным пришли только самые близкие друзья.
Духовой оркестр, как и просил перед смертью Яворницкий, исполнил мелодию его любимого гопака.
Однако народ долгое время не мог поверить в смерть учёного.
Существовала легенда о том, что Дмитрий Иванович на самом деле жив: он бродит по тем местам, где проводил раскопки, и охраняет клады и реликвии.
Сразу после смерти имя Яворницкого было реабилитировано и присвоено музею, который он возглавлял более 30-ти лет.
В 1961 году было выполнено завещание Яворницкого: останки «козацкого батьки» были перенесены с Днепропетровского городского кладбища на территорию Днепропетровского исторического музея.
В 1995 году на могиле Яворницкого на площади у стен исторического музея в Днепропетровске был установлен трехметровый бронзовый памятник учёному по проекту скульптора В. Р. Наконечного и архитектора В. И. Мирошниченко.
Теперь Днепропетровский областной исторический музей носит имя академика Д. И. Яворницкого.
В доме, где в 1905-1940 гг. жил ученый, открыта мемориальная комната-музей и установлена мемориальная доска.
* * *
Д. И. Яворницкий был человек простой и скромный, деятельный и жизнерадостный, настойчивый и упорный.
Вместе с тем его знали и как своеобразного, резкого в обращении, вспыльчивого, бескомпромиссного в своих суждениях человека.
Любил Дмитрий Иванович задумчивую народную песню.
Был ценителем сочного, перченого украинского юмора.
Украдкой утирал слезы, слушая неторопливый мелодичный наигрыш бандуры.
Он всячески помогал талантам из народа, их учению, выдвижению в люди, не жалея для этого и своих личных средств.
Лучше, чем сам Д. И. Яворницкий о себе, о нём не скажет никто.
В 1913 году, когда чествовалось 30-тилетие его научно-литературной деятельности, в адрес учёного было сказано много хвалебных речей и слов.
• В конце встал сам Д. И. Яворницкий и, обращаясь к присутствующим, сказал о себе:
«…скажу вам по правде: Яворницкий-писатель не стоит и доброго слова; как археолог – он так себе; как человек – стоило бы быть намного лучшим; а вот Яворницкий-историк совсем плохонький. Но как собиратель археологического материала и, особенно, фольклора – на этом поле я кое-что сделал».
Будучи очень скромным, он добавил, что в этом не только его заслуга. Поскольку ему помогали учителя, служащие, врачи и многие другие, за что он был очень благодарен.
Но, не смотря на то, что Дмитрий Иванович не относил себя к гениальным личностям, он привлекал к себе людей.
Многие его современники приходили к нему «черпать вдохновение»:
- писатели и поэты Павло Тычина, Максим Рыльский, Павел Усенко, Остап Вишня, Владимир Гиляровский, Алена Пчёлка,
- художники Илья Репин, Николай Струнников, Николай Самокиш,
- славист Агафангел Крымский,
- классики украинского театрального искусства - Михаил Кропивницкий, Николай Садовский, Павло Саксаганский
- борец Иван Поддубный и многие другие.
Очень колоритной была личность Яворницкого.
Как его только не называли современники за неуемную страсть к казачьей старине:
- «казацкий батько»,
- «великий характерник»,
- «дид»…
Какие только прозвища у учёного не возникали в народе и научной среде!
Внешне дом, в котором жил академик в Екатеринославе, напоминал казацкий курень – вокруг здания располагался фруктовый сад с посаженными руками самого Яворницкого деревьями.
Также был участок «дикой степи», где росли ковыль, порей, астрагал, типчак. И когда хозяин дома шёл туда, то говаривал «я пішов в дикий степ».
Перед домом росли явор – дерево, от которого и происходила фамилия историка, и дуб – символ казацкого духа.
И сегодня в саду вокруг дома-музея есть несколько деревьев, которые были посажены самим учёным.
Были у Дмитрия Ивановича любимые домочадцы – кот Василий и курочка Рохля.
Квочка всегда ходила за хозяином по всей усадьбе, и учёный за такую верность всегда её подкармливал.
А Василий был своеобразным «эрмитажным» котом – подобно столичным коллегам он охранял от мышей дом, ставший похожим на музей уже при жизни учёного. Усатый «сотрудник» присутствовал при написании многих научных трудов Яворницкого, устраиваясь у ног хозяина или просто на рабочем столе.
Спал Дмитрий Иванович мало. Ложился в 12 часов ночи, вставал в 5 утра. И сразу же шёл на прогулку – в сквер либо в парк Шевченко.
После завтрака, часов в 9, помаленьку топал в музей.
На обед – чай с мёдом, а вечером – кислое молоко и белые сухари.
Не курил, не употреблял спиртных напитков.
Удивительная личность Дмитрия Ивановича Яворницкого порождала в простонародье многочисленные легенды и домыслы.
Лёгкость, с которой учёному доставались предметы старины, его знания в области казацкой истории и умение захватывающе рассказывать о ней, породили слухи, будто бы и сам Яворницкий – характерник, колдун. Будто бы он пережил ликвидацию Сечи только для того, чтобы донести знания о ней потомкам.
Сам учёный знал об этих слухах, но только иронично усмехался.
И уж точно каждый гость исторического музея был уверен, что Яворницкий знает какие-то специальные слова, которые обладают чудодейственной силой, открывающей все входы в подземелья и курганы, и снимающей проклятья с кладов и захоронений.
А учёные-археологи, работавшие вместе с академиком на раскопках, говорили, что спрятанные и хранившиеся в недрах земли реликвии давних эпох сами «идут в руки» Яворницкому. А подземные казацкие льохи открываются, выставляя свои богатства, а предметы старины, находившиеся в старинных церквях и в селах, достаются быстро и легко.
Подтверждением этих слухов служили народные предания о казацких кладах, которые якобы всегда заговаривались (заколдовывались) характерниками. И для того, чтобы не только найти клад, но ещё его и достать, оставшись при этом невредимым, нужно было обладать специальными знаниями. В частности, о том, как этот клад заговаривался. Предполагалось, что, это мог сделать только характерник, коим считали Яворницкого.
Из-за того, что Дмитрий Иванович часто находил золотые и дорогостоящие предметы старины, в простонародье его считали очень богатым человеком. Даже, несмотря на то, что все эти богатства находились в музее. Однако покушаться на «богатства профессора» никто не решался – играла свою роль слава характерника. Глядишь, ещё в каменную бабу превратит, или в льох отправит охранять клад до тех пор, пока светит солнце.
Совсем уж фантастическую легенду приводит таромский учитель М. Лоян, который, в свою очередь, услышал её от старожилов-односельчан. Легенда эта повествует о приключениях Д. И. Яворницкого в Египте, куда его пригласила Леся Украинка.
Яворницкий мечтал получить мумию для исторического музея, поэтому с радостью откликнулся на приглашение, быстро собрался и отправился в страну пирамид.
А дальше все развивалось как в приключенческом романе.
В подземельях египетской пирамиды, куда учёный вместе с соратниками отправился на поиск сокровищ, оказались жрецы, которые для охраны своих тайн пустили в ход все свои чары, но влияние казака-характерника оказалось сильнее, и Яворницкий заполучил не только мумию, но ещё и план для постройки нового здания музея...
Несколько слов хотелось бы сказать о личной жизни Дмитрия Ивановича.
Надо отметить, что в отличие от науки, где он достиг многого, на личном фронте Яворницкого преследовали неудачи.
Не последнюю роль сыграло пресловутое отсутствие средств.
Семейная жизнь молодого учёного не удалась.
Первой его женой, как мы уже знаем, была учительница музыки из Харькова Варвара Петровна Кокина.
Они вместе не прожили и 2-х лет.
Она устала от систематического безденежья, которое стало особенно заметным после того, как Дмитрию Яворницкому прицепили ярлык «сепаратиста».
К тому же в квартире, где жила молодая пара, был настоящий склад разных вещей, которые, по мнению Варвары Кокиной, были ни чем иным, как хламом.
Постоянные размолвки утомляли обоих.
В конце концов, Варвара ушла в 1884 году.
Неудачная женитьба все же не до конца сломала веру Дмитрия Яворницкого в семейное счастье.
Во второй половине 1880-х годов он предпринял 2-ю попытку создать семью.
В доме известного харьковского поэта Якова Щёголева он познакомился с его дочерью Елизаветой.
И снова испытал душевные волнения и минуты счастья.
Однако взаимная приязнь Дмитрия и Елизаветы не переросла в супружеские отношения. На пути снова встала бедность.
Я. Щеголев хотел для своей дочери лучшей судьбы, не желая видеть своим зятем бедного молодого ученого.
После этого Д. И. Яворницкий полностью погрузился в свои научные занятия, пытаясь забыть эти неудачи.
Лишь в пору революционных потрясений Дмитрию Яворницкому удалось найти себе пару.
В 1918 году (в 63 года) он женился на молодой екатеринославской учительнице Серафиме Дмитриевне Бураковой (Буряковой).
Но этот союз больше был похож на союз единомышленников, чем супругов. Детей они так и не нажили…
- Трепетное отношение к истории и традициям своего народа.
- Преданность отечеству.
- Безграничная любовь к родному краю и
- уважение памяти предков.
Вот главные качества, характеризующие историка, археолога, этнографа и писателя Дмитрия Ивановича Яворницкого - человека, который до последней капли крови, до последнего удара сердца был патриотом украинской земли.
* * *
Личность Яворницкого, овеянная легендами, занимает особое место в культурно-общественной истории нашего края – Днепропетровщины.
Что же успел сделать за свою жизнь этот поистине романтик исторической науки, пламенный до самозабвения энтузиаст её, влюбленный в яркое прошлое Приднепровья, родной украинской земли, и особенно в историю Запорожья?
; Он написал более 200 научных трудов.
Подавляющее большинство из них посвящено истории запорожских казаков:
- 3-х томная «История запорожских казаков»,
- «Запорожье в остатках старины и предания народа»,
- «Иван Дмитриевич Сирко, славный кошевой атаман войска Запорожских низовых казаков»,
- «Вольности запорожских казаков»,
- «Очерки по истории запорожских казаков и Новороссийск края»,
- «История города Екатеринослава»,
- «По следам запорожцев» и другие.
Труды учёного, посвящённые истории Запорожской Сечи, и сегодня являются неоценимым источником сведений о славном прошлом наших предков.
; Много трудился как лексикограф.
То есть изучал слова и составлял словари.
Например: «Словник української мови».
Собрал более 60 тысяч слов, не зафиксированных ранее.
; Как археолог, он раскопал более 1000 (!) исторических памятников (могил).
Одна только уникальная, единственная в своем роде, коллекция половецких каменных баб стоит вечной памяти и благодарности потомков.
; Записал более 3000 украинских народных песен, немало пословиц и поговорок, сказок, легенд, преданий.
Издал сборник «Малороссийские народные песни, собранные в 1878-1905 гг.».
Туда вошло 830 песен.
; Написал художественные произведения:
- роман «За чужой грех» (1907),
- повести:
* «Максим Вітряк» (1897-1898),
* «Наша доля - Божья воля» (1901),
* «В бурсу! В бурсу! В бурсу!» (1908),
* «Где люди - там и беда» (1911),
* «Дніпрові пороги»,
- сборники сатирических рассказов:
* «Между господами» (1911) и
* «Драный хутор» (1911).
- сборник поэзии «Вечерние зори» (1910 год).
; Жизнь свою с молодых лет провел в путешествиях по родному краю.
- Он много раз объезжал все места бывших Сечей.
- Много раз плавал по Днепру, спускался через пороги.
- Осматривал острова, балки, леса, шляхи.
- Посещал кладбища.
- Изучал церковные древности.
- Вскрывал погребальные курганы, выискивая особым чутьём следопыта старинные, запрятанные в дедовских скрынях сокровища.
; Преподавал в разные годы в Харьковском университете, учебных заведениях Петербурга, Московском и Екатеринославском университетах.
Причём, как преподаватель, Яворницкий пользовался большим успехом среди студентов.
Имея природный дар слова и хороший голос, свободно владея материалом, он читал лекции содержательно и интересно, с большим эмоциональным напряжением.
Его лекции студенты слушали, забыв про всё на свете.
Часто они заканчивались овациями. А лектора, бывало, выносили из аудитории на руках.
; Д. И. Яворницкий был членом многих научных организаций и обществ.
- В 1886 году был избран действительным членом Русского археологического общества в Петербурге.
- А в 1906 году – членом Московского археологического общества.
- Учёный являлся членом Полтавской, Таврийской, Псковской, Екатеринославской губернских ученых архивных комиссий,
- Украинского научного общества в Киеве,
- Научного общества им. Т.Г Шевченко во Львове.
; Детищем Дмитрия Ивановича стал Екатеринославский историко - археологический музей.
Музей, по сути, был создан его руками и стал для него вторым домом.
Ученый возглавлял его более 30-ти лет – с 1902 года по 1933 год.
Он упорно, неутомимо обогащал экспозиции ставшего его родным домом Екатеринославского исторического музея.
Не было для него большего счастья, чем раздобыть для «своего» музея старинную запорожскую шаблюку, пороховницу, чудом сохранившийся в дальнем углу селянского двора прадедовский чумацкий воз.
И представьте себе – Яворницкий делал всё это по собственной инициативе.
И, несмотря на материальную нужду, все работы – на собственные средства.
А всего он собрал 75 000 (!) экспонатов.
Вот это, наверное, и есть настоящее служение Украине…
* * *
Жизнь Д. И. Яворницкого напоминала настоящий приключенческий роман.
Она была наполнена сногсшибательными историями, взлётами и падениями, разочарованиями и славой.
Его биографию невозможно вложить в «прокрустово ложе» каких-то идей, концепций или систем.
Он не был идеальным учёным или гениальным руководителем, писателем и т.п.
Трудился Дмитрий Иванович Яворницкий до тех пор, пока билось его сердце.
И оставил после себя богатое письменное наследие - исторические монографии, фольклорные сборники, прозу.
Оно:
- воскрешает щедрое событиями прошлое нашей Днепропетровщины,
- доносит до нас во всей красочности и многогранности яркую историю запорожского казачества,
- будит у нас чувство гордости за своих славных предков и любовь к Отчизне.
«Я й досі бачу: з лану колисань
Неначе виринувши, литий в кришці,
Іде кремезний степовий вусань,
Розповідаючи старі билиці.
А ми, притихлі з дива дітваки,
В самих штанцях, засмаглі, завжди босі,
Вже не пірнаємо під колоски,
Немов зайчата, бистрі й кирпоносі.
«Отут Сірко проходив із кошем...
Там гайдамаки в балкці ночували...
А там відбили, з юним Тимошем,
Тяжкий удар татарської навали...
На тій могилі - баба кам'яна,
Яку поставили прадавні скити.
Стоїть на спомин та страшна мана,
Хоч відійшли у безвість волокити...
А ген, за яром, зупинявсь Богдан,
Коли вертався з кримського полону
І пив з криниці - погасить вулкан,
Що в серці збурював глибінь бездонну...»
О діду Дмитре! Січеславський Дмитре!
Невже замовкне розповідь? Невже?
Нехай будущина всі біди витре,
А голос ваш - навіки збереже!»
Славутич Яр (Жученко Григорій).
Своей самоотверженной, подвижнической жизнью, которую этот прекраснейший человек – летописец и энциклопедист казачества – посвятил служению Украине и её народу, академик Яворницкий заслужил дань глубокого уважения и любви, и светлую память…