* * * * *
Энды - раса людей - магов и воинов
Ландары - раса людей - магов и воинов
Лоэни - желанная
Мощное тело Данара, как влитое сидело в седле. Длинные до лопаток чёрные волосы свободно рассыпались по плечам. Загорелая рука с взбугрившимися стальными мышцами крепко держала конские поводья. Другая легла на рукоять тяжёлого меча. Всадник взобрался на вершину холма и в лучах заходящего солнца казался отлитой из красного золота статуей дикого воина. Конь, послушный своему хозяину, вскинув голову, стоял не шелохнувшись и только косился лиловым глазом на раскидистое дерево. Он был подстать человеку, сидящему в седле. Таким же сильным, горячим,
упрямым и недоверчивым. Конь по короткому возгласу, по жесту руки, движению бровей научился понимать своего хозяина, cловно у них была одна душа на двоих. Поводя чутким ухом, конь вслушивался в вечерние звуки, готовый по первому приказу седока сорваться с места.
Лицо всадника хмурилось, высокий лоб прорезала глубокая вертикальная складка, густые брови сошлись у переносицы. Чёрные глаза внимательно всматривались в неясные очертания приграничного городка на той стороне реки. За ней начинались владения небольшого королевства эндов. Тяжёлый, мучительный вздох, больше похожий на стон, вырвался из груди всадника. Кривая, горькая усмешка тронула твёрдо очерченые губы. По красивому, точно вырезанному рукой великого мастера, лицу пробежала судорога. Энды... Он ненавидел эту расу. Голова всадника тяжело склонилась вниз.
Она тоже была из эндов, девочка, восемнадцать лет назад покорившая сердце Данара, да так и оставшаяся в нём вечной неизбывной болью. Он, всегда смеявшийся над романтическими вздохами и сердечными переживаниями друзей, сам оказался во власти этого ослепительного, сумасшедшего чувства. Данар вздрогнул, ясно увидев образ своей лоэни, плывущий в облаках. Губы помимо воли выдохнули извечное "люблю". Боль скрутилась тугим кольцом с острыми шипами, не отпуская память, заставляя кровоточить душу,
Он увидел её на невольничьем рынке и остановился, оглушённый странной, будоражащей красотой. Едва ли ей было больше семнадцати. Изодранная в клочья одежда открывала тело и ноги, подогнувшиеся в коленях. Волосы, вобравшие в себя все оттенки языков пламени от алого в самой середине до золотого и прозрачно-голубого на концах, огненной волной окутали её полуобнажённое тело. Золотистая кожа казалась шелковистой, и Данару захотелось немедленно попробовать её наощупь. Безупречная фигура будила непристойные мысли и желания. Он удивлённо поцокал языком: талия невольницы была настолько тонка, что уместилась бы в полутора его ладонях. Высокая грудь часто вздымалась, словно девушка была в беспамятстве. Она беспомощно висела на цепях в железной клетке. Нежные руки, вздёрнутые вверх, держали тяжёлые кандалы под самым потолком. Небольшие, изящные босые ступни окровавлены, будто были изрезаны острыми камнями, на тонких щиколотках железные оковы с такой короткой цепью, что невозможно сделать даже небольшой шаг. Голова её бессильно повисла, и оттого лицо девушки осталось скрытым. Он легко тронул коня и неторопливо приблизился к клетке вплотную. Протянутой через прутья, длинной рукоятью хлыста Данар резким движением поднял голову невольницы за подбородок. Дыхание его сбилось, сердце остановилось на миг, растерянное от увиденного. Бледное лицо просто поражало своей нездешней красотой. Девушка была похожа на богиню, спустившуюся с небес и пойманную грязными руками работорговцев. Чистый высокий лоб покрывали крупные капли холодного пота. Ровный нос, небольшие скулы, брови вразлёт, пухлые ярко-розовые губы, небольшие ушные раковины с маленькими круглыми мочками, нежная линия подбородка, пушистые длинные ресницы, голубая жилка, бьющаяся на виске, длинная шея, гордая посадка головы. Желание обладать ею захлестнуло Данара с неизбежной и непреодолимой силой. Он уже знал, что сделает с ней. Представлял, как будет покусывать маленькие круглые мочки, выцеловывать нежную шею, наматывать на свои пальцы пряди её удивительных волос. Как будет проводить с ней долгие ночи, доводить своими ласками до исступления, и, изнемогшая от любви, она будет засыпать на его груди. Невольница вся, как была, просто врезалась ему в душу, выжгла в ней клеймо раскалённым железом, впаялась, как драгоценный камень в дорогое украшение. Его тонкие ноздри раздувались от предвкушения. Данар, не отрывая восхищённого взгляда от пленницы, снял с пояса кошель с золотыми монетами и бросил своему слуге.
- Купи её, - приказал он хриплым голосом.
Слуга поспешил выполнить приказ своего господина. Неожиданно глаза девушки широко распахнулись, и он вздрогнул, как от удара хлыста. Таких глаз он ещё не видел. В тёплой, янтарной радужке буйствовал живой огонь. Он манил, притягивал, завораживал.
- Не смотрите на неё, господин, - услышал он голос торговца. - И не покупайте. Это настоящее исчадие ада. Глаза прожигают насквозь. Но хуже всего бывает, когда она начинает танцевать. Тогда она сама становится, как огонь. Из рук вылетает пламя и всё вокруг горит. Она и нас всех чуть не сожгла. Успели остановить, надели кандалы с рунами против её магии. Потому и висит вот так, чтобы никого не смогла убить.
- Тогда зачем она здесь?
- Для присмотра, - нехотя ответил торговец. - Нельзя её одну оставлять. А так всегда на глазах.
- Так даже интереснее, - широко улыбаясь и пожирая невольницу глазами, бросил Данар. - Я беру её.
- Воля Ваша, господин, - торговец низко поклонился. Он прекрасно знал, чей сын только что совершил покупку. - Прошу только, не снимайте с неё кандалы, иначе беда будет.
- Я понял, торговец, - усмехнулся Данар.
Забрав девушку из клетки, он перекинул её через круп лошади перед собой, словно куль, и постарался как можно быстрее выехать с невольничьего рынка. Закованные руки и ноги девушки свисали, огненные волосы волочились по земле. Он подобрал тяжёлые пряди и намотал на свою руку. Всю дорогу до дома он гладил рукой её спину и иногда, наклоняясь, целовал, оставляя следы жёстких поцелуев на золотистой коже. Девушка вздрагивала и шипела. Прорехи в её одежде позволяли его ладони добираться до упругих ягодиц, сминать тугую грудь, теребить соски, сдавливать плоский живот. Несколько раз невольница кусала его за руку, оставляя на месте укусов ярко-рубиновые капли крови на прокушенной коже. Он не отдёргивал руку, лишь, посмеиваясь, продолжал играть с ней и поцелуи его становились жёстче и продолжительнее. Наклонясь к её ушку, он тихонько произнёс:
- Прекрати, лоэни, иначе я возьму тебя прямо здесь. И никто мне не помешает.
Невольница резко повернула голову. Чёрный и янтарный взгляды скрестились, словно мечи в поединке. Янтарь полыхнул огнём. Да только чернота мужских глаз вобрала его в себя полностью. Девушка почувствовала опасность для себя. Этот молодой ландар совсем не боялся её. Тьма его глаз пожирала её, проникала в суть скрытого, сокровенного, разрушая барьеры защиты. Невольница вздрогнула. Чего хочет от неё этот человек. Ответ пришёл неожиданно, ландар хрипло прошептал ей в ухо жаркими губами:
- Я хочу владеть тобой полностью, лоэни, безраздельно: телом, душой, сердцем, твоими сокровенными мыслями и желаниями. Я хочу главенствовать над над твоей жизнью. Ты же позволишь мне?
И, откинувшись назад, громко расхохотался.
Невольница замерла. Впервые она растерялась и испугалась. Разгневавшись на свой страх, она сказала звенящим голосом:
- Тебя накажут боги, негодяй. Ненавижу тебя.
Данар захохотал ещё громче. Усадив невольницу перед собой в седле, ответил, чуть прищурив глаза:
- Если моё наказание - это ты, я согласен.
Резко прижав её к себе, Данар смял нежные, нетронутые мужской лаской, пухлые губы требовательно, настойчиво. Девушка дёрнулась, пытаясь отстраниться. Но разве можно было вырваться из этих объятий? Жар такого близкого мужского тела опалил её, жадность губ не давала дышать, сила рук не позволяла пошевельнуться. Сознание девушки затуманивалось, страх бился в душе пойманной птицей. Ох, не зря предупреждали её об этом народе. Ландары... Мужчины сильные, властные, жестокие,
не терпящие возражений. И один из них сегодня приобрёл её, словно вещь. Всё бунтовало и сопротивлялось в эндке. Их раса была слишком свободолюбива и независима. И мужчины, и женщины предпочитали смерть неволе. Поэтому едва ли по всей империи ландаров и в других землях могло набраться хотя бы по десятку человек, которые могли похвастаться тем, что имеют раба или рабу из эндов.
Невольница напряглась: не нравились ей смутные желания, которые вызывал в ней этот ландар. Она - жрица огня, с детских лет отданная на служение в храм. Огонь повинуется ей, слушает её голос. Может быть безобидным и ласковым, согреет, заживит раны. А может стать огненным ураганом, который невозможно будет потушить никому, кроме неё, огненной танцовщицы, жрицы огня. Её огонь горит даже в воде. Ах, если бы были свободны её руки и ноги, она показала бы этим негодяям, что из себя представляют жрицы огня.
- Господин, - послышался голос слуги, - прошу Вас. Надо добраться до замка до темноты.
- Знаю, - хрипло отозвался Данар, не отрывая взгляда от невольницы.
Внутренне он восхищался ею: красивая, бесстрашная, упрямая. Глаза, действительно, жгут. Но что значат эти ожоги по сравнению с тем пожаром, что полыхает сейчас в его сердце? Что же такое невольница разбудила в нём? Её хотелось защищать, оберегать, лелеять. Хотелось неотрывно смотреть на неё и не выпускать из своих рук. Хотелось вбирать в себя тепло её тела, беспрестанно касаться своими губами её кожи, целовать эти удивительные, самые сладкие во всех мирах хмельные губы. Странное, неведомое до сих пор чувство нежности наполняло его, вызывая удивление и беспокойство. Ладно, позже он разберётся со всем тем новым, что происходит в душе. Прижав девушку покрепче к себе, ландар тронул поводья.
- Поехали, - велел он.
Они не успевали. Солнце стремительно падало за горизонт, сумерки сгущались всё сильнее, а проклятая пустошь была преодолена лишь наполовину. Данар хмурился. Днём пустошь была не особо опасна, но с наступлением темноты из-под земли выползали, дышащие жаждой убийства, твари, последствия экспериментов последней войны магов Солнечной и Лунной Империй. Эти чудовища были выведены специально для ночных нападений. Пустошь была их средоточием. Под землёй находилось несколько лабораторий, где твари выращивались, наделялись магическими способностями, обучались, развивались. Война не принесла победы ни одной из сторон. В почти трёхсотлетнее противостояние двух, сильнейших когда-то, Держав вмешалась третья сторона, Ландарское королевство. Ландары сумели создать мощное государство и, набравшись сил, разом прекратили войну, присоединив к себе почти половину земель двух противоборствующих Империй. Проклятая пустошь тоже попала в этот список. Ландарским жителям пришлось вкусить все ужасы встреч со смертоносными тварями. Убить их было нелегко: слишком быстры, сильны и изворотливы они были. В острых когтях находился парализующий до смерти яд, клыки оставляли глубокие гниющие раны, плохо поддающиеся лечению. Сколько на тварей не охотились, уничтожить их полностью так и не удалось. Оказались очень умными. Магам пришлось поставить несколько слоёв блокировки от магических чудовищ: наземных, подземных и воздушных, оградив пустошь от остального мира. Раз в пять дней защита обновлялась. Твари со своей стороны тоже пробовали обойти преграду и бесконечно пытались её разрушить.
Семья Данара жила не так далеко от пустоши, и для того, чтобы попасть в родовое гнездо, нужно было пересечь проклятое место. Отец Данара, сильнейший боевой маг, магистр, охранял земли Ландарии от тварей из пустоши. Он поставил свой замок в том месте,
где разлом ослаблял действие защиты, и возможность прорыва была наиболее высока. Данар оказался способным к магии не меньше отца. Он не стал поступать в Магическую Академию, предпочитая заниматься со своим отцом. Два раза в год он экстерном сдавал экзамены в Академии. И полученные баллы его были так же высоки, как и знания, вложенные отцом и опытом. Магистр теперь часто брал его с собой на обход опасной территории. Они вместе фиксировали выбросы энергии, находили повреждения и бреши в защите, следили за правильной работой силовых охранных линий.
Данар прикоснулся к висевшему на груди ярко-алому камню. Охранный амулет. Он служил ключом для входа в пустошь, выхода из неё через магические заслоны и охранял своего обладателя от тварей. Днём амулет действовал, усыпляя тварей и отводя от них запах добычи. Но ночью такие амулеты в защите помогали мало, лишь придерживали чудовищ перед броском, замедляя движения, и обжигали кожу, предупреждая об опасности. Всё дело было в темноте, из которой твари впитывали энергию.
Юноша с тревогой глянул на солнце. В том, что они попали в такое положение Данар винил только себя. Увлёкся необычной невольницей. Произойдёт чудо, если они выберутся отсюда живыми. Впрочем, Данар не собирался умирать. Он крепче прижал к себе покупку, огладил рукоять меча, чуть отпустил поводья и дал шенкеля, ускорив ход коня. Слуга повторил действия своего господина.
Впереди показались четыре всадника. Браслет родовой связи замерцал на запястье Данара зеленоватым светом. Пришла помощь из дома. Данар улыбнулся и отправил ответный сигнал. Напряжение, владевшее им последний час, отпускало. Всадники приблизились, и Данар, наконец, рассмотрел, кто это был: один из его лучших воинов и младший брат Элнмар с двумя своими слугами. Усмешка тронула губы молодого мага. Данар не очень жаловал брата. Всадники молча присоединились к путникам, внимательно вглядываясь в темнеющую даль пустоши.
- Отец прислал?
- Нет. Он на обходе. Не знает, что ты ещё не вернулся. Я волновался, поэтому выехал навстречу,- ответил брат.
Незаконнорождённый ребёнок, появившийся на свет из-за неудержимой страсти мага, отца Данара, к одной из невольниц, не очень-то привечался ландарами. И хоть отец принял ребёнка, дал своё имя и статус, холодок отчуждения в общении с остальными не исчезал никогда. Данар не мог простить брату свою мать, ушедшую от отца, как только тот признал Элнмара. Но как бы Данар не относился к навязанному братцу, в глубине души всегда чувствовал к нему невольное уважение. Мальчонка был молчаливым, терпеливым и упорным в постижении наук и воинского искусства. Особенно ему нравилась стрельба из лука, в которой он стал настоящим мастером. А в умении владения мечом подбирался к Данару, лучшему мечнику Восточного края Ландарской Империи.
Один из слуг выехал вперёд, один отступил позади всех остальных, двое по краям, Данар с невольницей и Элнмаром оказались в середине этой небольшой кавалькады.
- Новая невольница? - спросил Элнмар, внимательно рассматривая девушку.
От его взгляда не укрылись оковы на ногах и руках, красные полоски, выступающие из под железа, синяки и ссадины на теле, ветхое рубище, в которое была одета девушка.
- Тебе-то что за дело? - вопросом на вопрос ответил Данар.
Элнмар неожиданно обратился к невольнице:
- Лэ ту энды? (Ты из эндов?)
- Тхэй. (Да)
- Мэнт лэви тойе? (Как тебя зовут?)
- Силель, - нахмурившись, неохотно ответила девушка.
Указывая на оковы на руках и ногах, он снова спросил:
- Лэни хамме? (Тебе больно?)
Немного помолчав, девушка тихо спросила:
- Э тосс мэнт крэел? (А сам как думаешь?)
Элнмар выпрямился в седле.
- Данар, надо снять оковы с твоей невольницы. Ей больно.
Данар поморщился. Ему и самому приходила такая мысль в голову, но он помнил слова торговца, поэтому оковы всё ещё были на месте. Он посмотрел на брата.
- Умник, - насмешливо бросил он. - Если бы можно было их снять, давно бы снял. Девчонка-маг, с норовом, может неприятности доставить.
После некоторого молчания Элнмар попросил:
- Позволь хоть раны её посмотреть, сними ненадолго. Там кровь запеклась.
- Некогда. Выйдем из пустоши, тогда и осмотришь,- и, пришпоривая коня, бросил, - скажи "спасибо", что разговаривать позволил.
Элнмар догнал Данара и угрюмо спросил:
- Масла под оковы целебного капнуть разрешишь?
Данар ответил не сразу. Чуть приостановил коня, слуги тут же повторили его манёвр, словно тени своего господина.
- Хорошо. Только сделай всё быстро и на ходу.
Злнмар кивнул головой.
- Как скажешь, брат. Силель, - позвал он, доставая из небольшой дорожной сумки, пристёгнутой к поясу, тёмный глиняный пузырёк.
Девушка подняла на Элнмара измученный взгляд. На бледном лице отразилась крайняя усталость. Юноша, показывая ей пузырёк, попросил:
- Кермасс лок тори, вентес. (Дай мне руки, пожалуйста).
Удивлённая Силель протянула руки. Тёплая ладонь Элнмара бережно сжала их. Он наклонился, внимательно рассматривая зазоры между окровавленной кожей и металлом и аккуратно и щедро вливая туда пахучее масло. Силель удивилась. Терзающая боль отступала и девушка чувствовала облегчение. Кожу безболезненно стягивало в местах ран.
- Э ма тиры нигаль? (А на ноги можно?) - робко спросила она.
- Нигаль, - ответил Элнмар. - Данар, прошу тебя, давай остановимся. Ей ноги обработать надо. Я быстро всё сделаю.
Данар резко остановил коня.
- Быстро, - сквозь зубы сказал он, всматриваясь в вечернюю мглу. Слуги стали по кругу, чутко вслушиваясь в ночные звуки. Кони стояли, как вкопанные, поводя ушами, но не издавая ни звука, слушаясь каждого движения своих хозяев. Элнмар спешился, достал второй пузырёк и, налив масло в ладонь, сначала его легко втёр в нежную кожу израненных ступней, а затем стал вливать в зазоры между щиколотками и оковами.
- Что-то ты слишком щедр и добр сегодня,- раздался насмешливый голос Данара. Такое дорогое лекарство, а ты уже истратил два пузырька на неизвестную тебе рабыню.
Данар и сам не мог объяснить, что с ним происходит. Почему недоброжелательность к брату вспыхнула с такой невиданной доселе силой? И почему ему неприятно то, что он разговаривает с невольницей, облегчает её боль, лечит её раны? Почему он так внимателен к ней? Это дело только Данара.
Элнмар выпрямился и спокойно ответил:
- Ты же знаешь, есть оковы с секретом. Эти очень странные на вид, не похожи на обычные. Когда снимешь, посмотришь, что они представляют собой изнутри.
Данар не нашёлся, что ответить, лишь хмуро спросил:
- Скоро?
- Ещё минуту, я почти закончил.
- Чене лэ лок вигас? (Почему ты мне помогаешь?)- спросила Силель, пытливо всматриваясь в Элнмара.
- Ас таниэль. (Я целитель) - мягко улыбнулся юноша и тихо добавил: - Лоэн тиа эндка. (Моя мать эндка)
Что-то похожее на боль мелькнуло в глазах невольницы и исчезло, Элнмар не увидел. занятый её ногами. Прозвучало насмешливое:
- Ссараха дои вирсы? (Рабыня для утех?)
Рука юноши дрогнула, но он быстро взял себя в руки. Закончив своё дело, он поднял побледневшее лицо на невольницу.
- Лоэн тиа эндка, - и добавил по-ландарски: - Разве тебя ждёт не то же самое? Я закончил, - кивнул он Данару, взлетел как птица в седло и пришпорил своего коня.
Быстро вырвавшись вперёд, Элнмар чуть успокоился. Он не ожидал. что ему будет так больно. Слова этой девочки стегнули по сердцу, словно сплетённый из семи хвостов стрегов кнут, заставив его кровоточить. Две невольные одинокие слезы выкатились из прикрытых глаз. Подняв голову к первой восходящей луне, он прошептал:
- Лоэн тиа эндка. Де ас энд. (Моя мать эндка. И я энд.)
Кони шли быстрым галопом, тревожа ночь глухими ударами копыт о землю. Всадники держались плотной группой, стараясь не отставать друг от друга, и внимательно вглядывались в ночь. Им оставалось не более сотни метров до спасительной границы. Тварь выскочила перед ними из-под земли, разбрасывая комья массивной головой, дико визжа широко раскрытой пастью с крупными, острыми в два ряда зубами. Испуганный конь первого всадника встал на дыбы и, громко заржав, шарахнулся в сторону, едва не сбросив седока. Сзади раздались визги ещё трех тварей.
- Вперёд! - Крикнул Данар, обнажая меч. - Иначе останемся здесь навсегда!
Ландары обнажили мечи и вступили в бой. Лошади, привыкшие подчиняться воинам, всхрапывали, ржали, но, ведомые жёсткими, сильными руками, бросались на тварей, били крепкими копытами, кусались, отхватывая куски вонючей склизкой плоти. Твари били лошадей когтистыми лапами. вгрызались в бока, пытаясь достать седоков. Ландары прорывались вперёд, разрубая ядовитые тела. Мечи застревали в костях, звенели, словно перерубали железные клещи. Лязг мечей, скрежет когтей о металл, ржание лошадей, хруст переламывающихся костей, конский топот, боевые выкрики воинов, предсмертные хрипы и визги умирающих от ран тварей, всё перемешалось в ночи. Группа медленно, с большим трудом приближалась к границе.
Где-то далеко, почти на самом конце другого края пустоши послышались нетерпеливые визги и вой новых тварей.
- Услышали нас и идут сюда по нашим следам, - зло сказал Данар, - Поторопимся.
Последний рывок, ещё две поверженные твари, израненные кони. Граница! Слава светлым силам, люди все целы, лишь несколько небольших ранений и укусов у слуг. Но вот кони... Кони пострадали сильно. Данар осмотрелся и вмиг помрачнел. Не было Грана, слуги с которым они были сегодня на невольничьем рынке. Гран остался по ту сторону границы.
Конь под слугой Данара падал на передние ноги.
- Хей! - подгонял его хозяин, направляя вперёд. - Давай, милый, давай, вперёд!
Но конь, задирая окровавленную морду вверх, косился чёрным глазом, покрывающимся предсмертной белесой пеленой, и перебирал задними ногами. Наконец, он жалобно заржал и стал заваливаться на бок. А на горизонте показались спешащие к жертвам твари. Их рык и вой становились всё ближе. Элнмар, стегнул коня, актировал амулет и ворвался в проклятую пустошь, пересекая границу.
- Руку, Гран! - закричал Элнмар, притормаживая возле слуги.
- Мой конь,- чуть не плакал Гран, пытаясь понуканием и вздёргиванием поводьев поднять любимца. Над ним нависла ещё одна, выползшая неведомо откуда, тварь. Элнмар вклинился между ними, на полном скаку вонзив меч в глаз по самую рукоятку ненасытному чудовищу и провернув его в глазнице дважды. Тварь взвыла от боли, но, умирая, успела полоснуть когтистой лапой по груди Элнмара, оставляя на ней глубокие рваные раны до белеющих сломанных рёбер. Воин застонал и припал к холке своего коня. Стиснув зубы, он проговорил:
- Быстрее, Гран...
Слуга больше не перечил. Схватившись двумя руками за стремя и седло, заскочил на спину коня позади Элнмара. Вцепился в его пояс, чтобы не свалиться на землю. Умный конь в три прыжка преодолел смертельное расстояние, вынося седоков в безопасность. Подоспевшие твари разорвали павшего ещё живого коня на части, не оставив даже копыт, и попытались пройти рубеж. Разряды молний и взрывы слышались повсюду. Запахло палёной шкурой, падали на землю ошмётки разорванных на клочки тел. Вскоре твари перестали бросаться на преграду, лишь ходили у самого края границы, дрожа от ярости и голода, и выли. Это было ужасно. Силель подняв руки в оковах, попыталась заткнуть ладонями уши.
Гран соскочил с коня, подавая руку господину, но Элнмар уже не реагировал. Он был без сознания. Кровь смешиваясь с ядом твари, вытекала из открытых ран чёрными струйками.
- Сними, - потребовала невольница, протягивая руки в оковах Данару, и кивнув на Элнмара, добавила: - Помогу.
Данар поколебался лишь секунду, затем мечом перерубил оковы. Они упали на землю с гулким стуком. Девушка, блаженно закрыв глаза, несколько секунд растирала запястья, затем преобразилась вся, встряхнула кистями рук и велела:
- Положите его передо мной.
Данар поднял брата и поднёс его к Силель. Лицо Элнмара покрылось мертвенной восковой бледностью, дыхание почти не ощущалось. Невольница сосредоточилась. Лицо стало отстранённо-спокойным, глаза потемнели, фигура выдавала крайнюю степень напряжения. Жрица поднесла ладони к ранам и слегка пошевелила пальцами. Между ними заиграли красно-голубые искры. Они кружились, играли, соединялись друг с другом и, наконец, из ладоней девушки полилось ало-голубое пламя. Оно выжигало яд, очищая кровь. Силель провела пламенем по краям ран и открытым костям. Чуть повернула ладони под другим углом, и пламя стало белым. Оно полностью повторяло движения пальцев девушки. Складывало повреждённые рёбра, соединяло разломы, сращивало кости. Силель вновь чуть повернула ладони, и из пальцев вырвался золотой огонь. Следуя за руками своей повелительницы, он стягивал порваную плоть, оставляя ровный шов там, где края ран соприкасались друг с другом.
Воины с настороженным изумлением смотрели на действия невольницы, держа на всякий случай наготове своё оружие. Не зря же господин держал её в наручниках всю дорогу. Силель чувствовала, как устала. У неё и так силы были на исходе, а лечение почти мёртвого странного ландара-энда, забрало последние. Она встряхнула ладонями, гася искры и подняла смертельно уставшие глаза. В трёх метрах от них, за спинами воинов готовилась к прыжку огромная тварь. Она была раза в два больше всех остальных виденных в пустоши. Силель закричала от ужаса. В её ладонях возник огромный багровый сгусток пламени. Девушка вскочила и изо всех сил бросила его в ненавистное чудовище. И тут же в воздухе зазвенела стрела и ударила её в грудь. Выстрелил один из слуг, инстинктивно отреагировавший на пламя в руках Силель. Сзади раздался пронзительный визг, катающейся по земле, горящей твари. Багровый огонь с чёрными всполохами пожирал свою жертву, оставляя лишь пепел.
- Светлые силы, - выдохнул Гран. - Пламя Смерти. Кто ты? - поворачиваясь к невольнице спросил он. но ответа не получил.
Всё было так, словно время остановилось. Силель видела себя со стороны: подхвативший её тело Данар, стрела, глубоко вонзившаяся в грудь, покой, которого она ждала уже долгие месяцы. Она долго падала куда-то, чувствуя дыхание смерти, и улыбнулась ей.
- Для меня ты прекрасна, смерть, - прошептала она, уходя в небытие.
Силель не слышала уже страшный крик Данара, не видела отступающую мертвенную бледность лица Элнмара, не смогла вступиться за верного слугу, которого Данар пронзил мечом на месте.
Он, не вынимая стрелу из груди, прижал девушку к себе, словно пытался согреть.
Кони изранены, люди тоже, двое тяжёлых на руках. И Данар решился.
Он знал, что открывать порталы вблизи разлома и пустоши нельзя. Изломы и разрывы силовых линий, фоновые искажения, влияние магической защиты от жителей проклятой пустоши, фонирующие подземные лаборатории, питающие своей особой магией тварей: всё это мешало правильной работе порталов и приводило к трагедиям. Несколько раз попытки активации заканчивались тем, что порталы выбрасывали мёртвых людей, те, кто оставался жив, сходили с ума. Если кто-то открывал портал с целью попасть к отцу Данара далеко от места разлома, то оказывался прямо в противоположном месте с расстоянием в два раза превышающим первый путь.
Магистр и его сын изучали разлом, искажения, магические фоны, накладывающиеся друг на друга, и составляли схемы будущего портала для этой местности. Искали схожее в искажениях модулей, чтобы привязать их друг к другу. Работа велась уже больше двух лет. Маги создали три сложнейших пятиярусных образца кристаллов, где активация проходила не сразу, а постепенно. Активировавшийся ярус щёлкал с тихим звоном и начинал пульсировать светом, после этого происходила активация следующего яруса. Каждый из ярусов блокировал что-то одно: магический импульс разлома, искажение фона, разрывы силовых линий, влияние защиты и пустоши. Это были дорогостоящие экспериментальные образцы, отличались они друг от друга лишь последовательностью ярусов. Модули имели почти одинаковую схожесть. Данар и отец знали: только один из кристаллов будет работать правильно. Два других сработают неверно и неизвестно, к чему это может привести. Магистр склонился над расчётами и схемами, долго что-то подсчитывал, шепча губами. Затем указал на один из кристаллов.
- Мне кажется, всё же вот этот. Надо будет испытать.
Сегодня Данар, отправляясь в город, сам не зная почему, захватил тот самый, указанный отцом, кристалл с собой. Вот сейчас он и проверит правильность расчётов и, никогда ещё не подводившую, интуицию отца.
"Либо спасёмся все вместе, - подумал Данар, - либо все сгинем. Тоже вместе".
Он достал из коробочки кристалл и осторожно активировал первый ярус, вводя координаты замкового двора и центрального входа. Один за одним ярусы начинали работать, образуя вокруг людей и животных плотный слоистый купол. Люди с удивлением почувствовали облегчение от бесконечных магических колебаний. Засветился последний ярус и весь кристалл перестал пульсировать, он ровным светом горел в темноте. В воздухе возникла серая зыбь.
- Вперёд, - скомандовал Данар.
Люди и кони шагали в неизвестность. Гран взял на руки Элнмара, всё ещё находившегося без сознания, на руках Данара была Силель. Он последним ступил в зыбь, закрывая за собою портал. Кристалл сработал точно: все оказались во дворе замка.
Магистр и слуги, увидев необычный свет и вываливающихся из него раненых людей и коней, уже спешили на помощь.
- Раненых в дом, быстро, - распорядился магистр, - позовите целителя с противоядием.
- Я здесь, - раздался чей-то голос.
Магистр молча кивнул.
- Лошадей в отсек для раненых животных, конюхам по два помощника для ухода за каждым конём. Целителя для животных.
- Отец, - серыми губами попросил Данар, - она спасла Элнмара и всех нас. Помоги ей, пожалуйста.
Брови магистра дёрнулись, никогда ещё старший сын не просил его о чём-либо. Магистр потянул за нить воспоминаний сына о сегодняшнем дне. Тот либо не успел, либо забыл поставить ментальный блок. Через белесую пелену он увидел всё, что ему было нужно.
- Мальчишка, - горько прошептал он. - Идём, я сделаю всё, что смогу.
Он развернулся к Грану.
- Неси Элнмара в мои комнаты. Данар, иди за мной.
И твёрдыми быстрыми шагами стал подниматься по широкой винтовой лестнице, ступени которой были покрыты тёмно- бордовым мягким ковром. Данар и Гран со своими ношами молча следовали за ним.