Как-то, после ставшего уже традиционным в литературной студии чаепития, Виктор Леонтьевич неожиданно пригласил нас к себе домой.
Говорили о разном. Тогда он рассказал о себе немного. Родился на Харьковщине, по окончании школы отправился на Кольский полуостров. Закончил мореходку в Мурманске, начинал штурманом на судах морского пароходства. Много лет работал на Мурманском радио, в газете «Комсомолец Заполярья». О себе много не рассказывал, так урывками. Сейчас по прошествии лет я могу собрать в единое целое его рассказы.
Тогда он попросил нас принести ему свои рукописи. Мы так и сделали. В следующий раз, опять же у него дома за чаепитием, он разобрал каждое стихотворение. Мне тогда сказал, что у меня получился сборничек. Он и название придумал. Сказал, что Марк, его сын, на компьютере проанализировал стихи. Вышло: «За всё заплатим дорогой ценой…» Кое-какие стихи надо ещё подработать. Я постарался это сделать, в то время как смог.
Книжка вышла в издательском центре «Русский Север». Это, скорее всего, мне нужно было. Ведь предстояло обсуждение.
Обсуждение не заставило себя долго ждать. Публики собралось немного. К сожалению, не было Маслова, не было поэта Смирнова...
Высказались, раздраконили некоторые стихи. Кому-то что-то понравилось. Но критика, на мой взгляд, звучала часто непрофессионально, и необоснованно. Понравилось, не понравилось – это одно. Нужен разбор произведения, считал я. Укажите, где стилистика хромает. Или есть потеря ритма, плохая рифма и т.д. Этого ничего не было. Один молодой, мало известный литератор, больно рьяно выступал с критикой. Ему ничего не нравилось. То он говорил: «О чём этот стих? Да не о чём...» То советовал писать по-другому. «Я бы, например, вот так об этом написал», – говорил он. Неприятно было всё это. Написал бы по-другому – пиши, кто мешает? На мою защиту встал в заключительном слове Виктор Леонтьевич. Он начал с конца сборника, куда, по всей видимости, дойти обсуждавшие поленились. Он зачитал стихотворение. «Всё здесь в норме. Ну, что вам не нравится? По-моему хорошо». Так он «прошёлся» по многим страницам. «Ну вот, – заключил он, – Видите, уже больше половины стихов заслуживают внимания». Критиковавший было литератор, стал оправдываться. «Да я не дочитал до конца книжку», – начал он говорить.
После, на улице Виктор Леонтьевич сказал мне: «Всё-таки, мотай себе на ус, надо к каждому стихотворению с большой ответственностью подходить. Критика во многом была справедливой...»
Виктор Леонтьевич очень внимательно относился к молодым литераторам. Он терпеливо работал с каждым. Отмечал всё лучшее. Плохое старался не замечать, в силу того, что не хотел обидеть. Сам рассказывал, как работал со стихами. Так писал поэму «Сентиментальная вахта», в которой описал образ Ждущей. Этот образ стал прообразом памятника, что установлен на берегу Кольского залива. Он говорил, что, когда писал, уходил в тундру. Там, среди молодых деревьев, где открывался вид на Кольский залив, рождались строчки.
Однажды он пригласил меня выступить перед моряками в Полярном в библиотеке воинской части. «С нами будет бригада», – сказал он. Мы собрались и поехали. Там нас уже ждали. Полный зал матросов с кораблей. Мы вышли на сцену. Каждый прочитал по нескольку своих стихотворений, кто что мог, рассказал. Видно было, что матросам понравилось. В заключении Виктор Леонтьевич спросил: «У кого есть вопросы?» Последовало гробовое молчание. Он не растерялся, сказал за всех: «Если у матросов нет вопросов, то у поэтов нет ответов». Шутка понравилась всем.
Как-то в минуты депрессии я посетовал: «Что мы пишем? А надо ли это кому? Что есть мы, перед великими поэтами?» Он ответил: на небе много звёзд ярких и неярких. Но каждая звезда необходима на небосклоне...
Он любил военные городки. Он любил Мурманск, но с большой любовью относился и к Североморску и к Гремихе... Везде в этих гарнизонах чувствовалась забота страны. Стояли современные корабли. На берегу – многоэтажки, школы, большие Дома офицеров, куда приезжали известные артисты. Как-то шли мы в Гаджиево по улице, он сказал: «Мне всегда нравятся тут якорные цепи, якоря на улицах, со вкусом сделанные деревянные лесенки, ведущие на сопки к жилым домам, окрашенные в яркие цвета…»
Он написал не одну книгу о моряках, о городе. Песня «Мачтовый город» стала символом Мурманска.
Я был частым гостем в его доме. Когда уезжал насовсем, Виктор Леонтьевич очень сожалел об этом. Мне советовал, куда устраиваться на работу, не бросать творчество. Я тогда мало внимания уделял его словам. Жизнь у меня обернулась по-другому. Я отошёл от литературной работы, надо было кормить семью. Времена, в девяностых, были непростые.
О смерти Виктора Леонтьевича я узнал из интернета. Только тогда, по-настоящему, ощутил, какой замечательный, скромный и большой души человек ушёл от нас. Мурманск невозможно представить без Тимофеева. Он был поэтом этого города.