Мне повезло: в лавку зашло сразу несколько покупателей и мне удалось обуздать охватившие меня эмоции. Мать моя, Бездна! Книга ваан-ан-дана! Никем никогда не виданный второй том «О силах»! Да за одно то, что я держу эту книгу в своих руках я мог, по решению Совета, исчезнуть будто и не бывши вовсе. Как и торговец и эти двое несчастных имевших неудачу оказаться не в то время и не в том месте.
Ваан-ан-дана. Этот народ жил за пять - семь тысяч лет до Первого Поколения в северных землях. Частично на материке, частью на островах и окружавших их паковых льдах. Первые археологические раскопки показали, что он имел довольно примитивную культуру, ничем особо не выделявшуюся среди многих ныне исчезнувших народов. Ничем не примечательная письменность, керамика. Ваан-ан-дана уже умели обрабатывать кричное железо. Были преимущественно собирателями и охотниками. С единственной странностью: у этого народа при всем его полукочевом образе жизни была Столица. Странно конечно, но случались в истории археологических экспедиций Академии случаи и более сверхъестественные. Ученые Совета поудивлялись, сделали описания, поломали свои светлые головы, до чего-то додумались, о чем-то забыли, внесли описания этой культуры в свои архивы, и все вроде бы забылось. Если бы спустя несколько лет археолог-самоучка не откопал под руинами Столицы хранилище доверху набитое самыми настоящими и отлично сохранившимися пергаментными книгами! И это притом, что в обычной жизни ваан-ан-дана пользовались или свитками или уж вовсе примитивным узелковым письмом. Интерес к этой культуре вспыхнул с новой силой и практически тут же угас: все найденные книги были попросту хозяйственными записями, имевшими ценность только, пожалуй, для совсем уж повернутых на истории чудаков. И о ваан-ан-дана забыли во второй раз.
Пока примерно сто лет назад один из анахоретов-книжников не купил на книжном развале одну из книг ваан-ан-дана. Письменность их к тому времени уже в достаточной степени была расшифрована, чтобы знатоки умели читать ее « с листа». Когда книгочей пришел домой и открыл книгу, но ахнул и рысью побежал в ближайшую коллегию магов. И больше его никто не видел. Как и незадачливого торговца книгами. А потом оказалось, что и сама Коллегия со всеми ее магами, лабораториями, библиотеками и прочей утварью тоже привиделась горожанам. Все быстро смекнули, что к чему и прикусили языки. Все было вроде бы тихо, но оживление, начавшееся среди различного рода ценителей древности, археологов и просто любителей поковыряться в земле с целью найти что-то ценное - можно было сравнить с внезапно вскипевшим котлом. Только Совет оказался быстрее. Первые самостоятельные археологические экспедиции натолкнулись на хорошо укрепленные заставы, окружавшие весь ареал расселения ваан-ан-дана. За один год Совет организовал восемь(!) экспедиций в Столицу и все земли этого кочевого народа. И безрезультатно.
Я потом осторожно навел справки, что же все-таки за книгу купил незадачливый книжник. Оказалось, что в руки книгочея попала инкунабула, в которой были изложены такие секреты и тайны мира и Сил, его составляющих, что зазнайки в Совете почувствовали себя младенцами. Усмешка судьбы была в том, что книга оказалась третьим томом, в котором цельной, удобоваримой информации было крайне мало, зато было множество ссылок на первый и четвертый тома. Второй не упоминался совсем, но почему-то в том, что он хотя бы когда-то существовал - были уверены все. Впрочем, даже тех крупиц знаний, которые Совету все же удалось выцедить из книги хватило, чтобы с лихвой восполнить все понесенные им затраты. И потому заставы и кордоны вокруг земель ваан-ан-дана существовали и до сих пор. И пройти в северные земли не мог уже никто. И вот, на другом краю земли в жарком и пыльном Баи-Каиме мне попадает в руки второй том! Попадает, так же как и первый – случайно, в задрипанной книжной лавке, в которую не всякий-то и зайдет.
Стараясь, чтобы руки не сильно дрожали, а глаза не лезли из орбит и, сдерживая дрожащий голос, я поинтересовался у торговца о цене книги. Тот мельком взглянул на нее и небрежно махнул рукой:
- Два шата.
Мне захотелось крикнуть: «Ты рехнулся! Нищим на паперти больше подают!», но вместо этого я кивнул, достал из кошеля монеты и расплатился.
Насколько я помнил из описаний третьего тома, это была большая «in-folio» книга с тяжелым корешком в кожаном переплете, замыкавшаяся хитрой пряжкой. В руках же у меня, когда я мелкой рысью несся во дворец к Шахин-шаху лежала небольшая, хоть и довольно увесистая книжица. Переплет ее носил на себе следы множества странствий и приключений, был сильно потерт, местами подпален и обнажал деревянную основу обложки, но стоило открыть ее и волосы начинали шевелиться на моей голове. Это - ВТОРОЙ ТОМ книги ваан-ан-дана. Сомнений не было.
- Ее надо сжечь! – Шахин-шах оперся на столешницу из чистейшего горного кварца и посмотрел на книгу как на самого ядовитого скорпиона из пустынь окружавших его город.
Я согласно кивнул, хотя внутри все задрожало и похолодело от мысли, что подобная бездна знаний может просто исчезнуть в огне.
Шахин-шах поднял на меня взгляд и наклонил голову. Он понимал обуревавшие меня чувства и не хуже меня не хотел, чтобы книга исчезла, но для нее в нашем мире просто не было места. Или, по крайней мере, ее время еще не пришло. Я взял книгу со стола. Увидел, как напряглись плечи шада и сжались кулаки его телохранителей на рукоятях мечей и подошел к еще час назад принесенной жаровне. Руки Шахин-шаха впились в стол, но он превозмог себя и глядя мне в глазачуть наклонил голову опуская веки. Я бросил книгу на угли. Она довольно быстро занялась и сгорела, почти не оставив пепла.
- А теперь пойдем - побеседуем с этим торговцем, - шад резко повернулся и вышел. Я поплелся за ним следом. Сзади, умудряясь во всем своем железе двигаться быстро и бесшумно, зашагали телохранители.
Торговец книгами стоял на коленях перед Шахин-шахом, уткнувшись лбом в холодный камень темницы. Когда телохранители закрыли за мной дверь, он, не смея поднять голову, как мог, повернул и изогнул шею чтобы увидеть вошедшего. Выглядело это жутко.
И в тот же момент что-то неуловимо изменилось. Я огляделся. Все в комнате замерло. Чадное пламя факелов, стражи у двери, шад, тюремщик за спиной торговца, сам… а вот торговец-то как раз остался неизменным. Он с хитрой усмешкой смотрел на меня, все так же неестественно вывернув шею.
- Хороший фокус, - кивнул я, тронув плечо Шахин-шаха. Сложилось впечатление, что я дотронулся до каменной скульптуры. Причем, вырубленной из огромной скалы единым куском вместе с дворцом, всеми его комнатами, утварью и населением: - Страж Времени умеет так же.
- Возможно, - проговорил торговец. Хотя какой там торговец! Ясно же, что на мою голову свалилась очередная непонятность.
- О, могучий маг, ты позволишь мне подняться, а то у меня шея затекла, - вдруг жалостливым голосом попросил…кто?
- Не паясничай, - поморщился я
- Благодарю, - проговорил он, поднимаясь так будто тяжелых ржавых цепей приковавших его к полу и жестких веревок, стянувших запястья, и не существовало вовсе.
- Кто ты? - спросил я, когда он поднялся, с хрустом покрутил головой и растер почерневшие ладони.
- А ты сам не догадался? – поинтересовался он.
- Каким образом интересно я должен догадаться?! По этому? – я повернулся, разведя руки. Осторожность злобно рявкнула, когда я оказался к незнакомцу спиной, будто он, как зверь, мог кинуться на меня и, я поспешил обернуться: - Так много кто может.
- А так?
Он не шевельнул ни пальцем, но комната вокруг нас вдруг стала изменяться. Она осыпалась будто картина слепленная из песка и сейчас неостановимо разрушавшаяся. Шахин-шах, телохранители, стены, жаровни, угли и пламя по песчинке сыпались вниз и, сливаясь в один титанический поток, текли в огромный разлом, разверзшийся у моих ног.
Я огляделся. Далекое, карминное и казавшееся усталым солнце садилось за волнистую линию горизонта. Кроваво-красная пустыня расстилалась вокруг меня, и от одного края окоема до другого ее пересекал огромный каньон, по обе стороны которого я, то тут то там, различал обломки стен, огрызки колонн. Жгучий прогорклый ветер взметнул вверх мелкий удушливый песок и бросил мне в лицо. Это не было иллюзией. Я посмотрел на незнакомца. Сухое будто обветренное всеми ветрами мира лицо, высокий лоб, орлиный нос с тонкими дугами ноздрей, сильный волевой подбородок, который должен очень нравиться женщинам, глубоко запавшие глаза… я, как ни старался, так и не смог себя заставить посмотреть в них. Я отвернулся.
- И? – тонкая бровь изогнулась дугой. Я не видел этого, но почему-то знал, что это так.
- Когда это? – вместо ответа спросил я.
- Тысячу лет спустя, - он тоже огляделся, повернулся спиной к солнцу и глубоко, всей грудью вдохнул.
- Темные века?
Он повернул ко мне голову, нахмурился:
- Ты о чем?
- Перерождение магии произошло?
- А, - разочарованно протянул он: - Да, произошло.
- А новое Поколение?
- До него еще триста лет, - он взмахнул руками: - Хватит морочить мне голову всякой ерундой!
- Для тебя может быть это и ерунда, а для меня все кого я знал – уже мертвы. – я опустил голову, закрыл глаза и поймал себя на том, что пытаюсь вспомнить хотя бы одну молитву.
- Как же вы одинаковы! – воскликнул он: - Все одинаковы!
- Просто для нас есть хоть что-то дорогое, что мы стремимся сохранить. Хотя бы в своем сердце.
- Ня-ня-ня, - он поморщился: - Уж от тебя-то я таких соплей не ожидал. Да вы сами мгновенны как этот песок.
Рядом со мной возник второй я. Только моложе. Таким, каким я себя помнил в юности. И тут моя копия стала разительно меняться: вытянулась, раздалась в плечах, потом на лице появились морщины, глаза стали глубже, в волосах пробилась седина, спина и ноги согнулись, кожа иссохла, покрылась пятнами и еще через секунду статуя осыпалась мелким песком.
- Долгонько же я проживу, - я нашел в себе силы рассмеяться.
- Дольше чем тебе хочется, - тихо проговорил он и его слова стерли с моего лица улыбку. Мгновенно. Потому, что, наконец, я понял с КЕМ свели меня дороги судьбы.
- Да какая судьба! – поморщился он: - Я сам пришел к тебе. Как приходил уже тысячи раз. И все время повторяется одно и то же. Все, что я даю вам вы или отвергаете или используете так, что у меня волосы дыбом встают! Вот ты, именно ты! Та книга могла дать тебе такое могущество, что весь этот ваш….как его там?! …Совет? Да, весь этот ваш Совет ползал бы перед тобой на пузе. Ты смог бы…
- Я смогу остановит Перерождение? – внезапно спросил я.
- Нет. Цикличность и постоянное обновление тахионных связей – основа устойчивого функцио…не отвлекай меня! – он замер и выпрямился: - Но ты отнес книгу своему другу, который мнит себя Владыкой мира и вы не нашли ничего умнее как сжечь ее. Даже ваан-ан-дана при всей своей примитивности и то не допустили подобного варварства!
- Так это ты дал им эти знания?
- Нет, они сами додумались! – воскликнул он, взмахнув руками: - Посидели в своих чумах, замерзшей оленьей крови погрызли, самок своих осеменили, трубки покурили и додумались!
- Откуда в тебе столько желчи? – спросил я.
- Да устал я, понимаешь, устал от вашей непроходимой тупости.
- Так не лезь, - я пожал плечами.
Он замер, выпрямил спину и взглянул на меня из-под тяжелых век. И сейчас я не смог отвести взгляда.
Вам приходилось когда-нибудь долго-долго смотреть на звездное небо? Не мельком взглянуть, а долго-долго вглядываться в эти россыпи ярких небесных огней? Вот те же самые ощущения испытал и я, глядя в его глаза, за тем малым исключением, что обычно мы видим звездное небо, лежа на мягком ковре из травы и удобно закинув руки за голову, ну или смотрим на звезды, стоя в романтической позе где-нибудь откуда на Млечный путь открывается хороший обзор. Я же будто оказался в надзвездной пустоте, где нет ни верха ни низа, лишь холодный колючий свет древних светил видевших еще первые зори мира. Бесконечно далеких, холодных и безразличных. Поверьте, это только с груди матери нашей земли звезды кажутся теплыми, приветливыми и даже вроде бы подмигивают нам. На самом же деле все далеко не так. Мы, все такие могучие, гордые, сильные, красивые – куда ничтожней самого ничтожного муравья перед ними. Мы все, весь наш мир такой надежный и уютный – не более чем песчинка на берегу огромного, бездонного и безбрежного океана.
- Я понял, - шепнул я, мелко, будто задыхаясь, дыша.
- Надеюсь, - тяжелое слово черным камнем упало на песок и утонуло в нем, Он вновь повернулся к разлому, долго, щурясь, смотрел на солнце и вдруг, когда я совсем не ожидал этого, заговорил. Голос его был глух и безжизнен, как шорох песка под ветром: - Ваан-ан-дана были неплохим народом. Уже изобрели свою письменность, без особых вывертов на почве религии и веры, местами осели на материке, местами еще кочевали за стадами оленей. Узнали железо, но до золота еще не добрались и потому особо друг друга не резали. Не знаю – почему. Возможно из-за того, что выживали в северных землях только самые миролюбивые. Когда смерть постоянно ходит рядом в образе снежного бурана или трещины во льду или голодного зуурга - выживают только те, кто умеет протянуть руку помощи и ценит эту помощь. Я долго наблюдал за ними. А потом в одном из их поселений основал Столицу.
- Зачем?
- Я хотел дать им знания, чтобы они стали самым великим народом в истории этого мира. Сильным, просвещенным.
- Зачем?
- Они создали бы империю и вели другие народы к счастью и процветанию.
- Зачем? – снова спросил я.
- Вот заладил! – он обернулся ко мне: - Чтобы всем было хорошо, вот зачем!
- Я не спрашиваю: зачем это нам. Я спрашиваю: зачем это тебе? Той Силе, что наравне с Творцами принимала участие в создании этого мира. Что и кому ты пытаешься доказать?
Он отвернулся:
- Никому и ничего! Не забывай с кем разговариваешь, червь.
- Я все время об этом помню, - абсолютно искренне признался я: - Это ты все время забываешь, что есть только один закон Вселенной, единый и обязательный для всех: никого нельзя лишать воли и права идти туда, куда он хочет.
- Да идите вы куда хотите! Только всему созданному вами цена – пригоршня песка.
- Мы идем. Поверь, идем. Смотри: прошли тысячи лет, но даже они не стерли всю память о Баи-Каиме. А кто помнит первые стоянки древних людей? От них даже пепла не осталось. Мы идем, платим иногда кровавую цену за каждый шаг, но идем.
- А могли бы обойтись и без этой платы. – ответил он.
- Не могли. Для того, чтобы имеет право стать бессмертным нужно научится быть милосердным. Творцы, как и ты, знают, изначально знают пути и судьбы этого мира. Но не вмешиваются. Не дают ответов, но заставляют искать их. Не даруют Силы, а учат находить их. И каково им, зная все наперед – не вмешиваться? Знать, что созданное их детьми раз за разом будет разрушать всемогущее время, но не иметь права остановить это?! Ты не думал насколько их участь горше и тяжелее твоей?
- Участь?! Да они просто сидят там на своих престолах в Рассветном городе, смотрят на вас как на муравьев в песочнице!
- Так почему создаваемое при их молчаливом согласии, но жалкими силами нас - живет и процветает дольше, чем созданное тобою, о, Сила Сил?! И с каждым разом все дольше и дольше.
Он долго молчал, глядя туда, где край солнца уже почти скрылся за горизонтом.
- Не знаю. Это-то я и пытаюсь понять. Может быть, дело не в Них, а в вас? Иногда я не понимаю вас вообще. Я дал мудрецам ваан-ан-дана все знания, что были у меня, а они прилежно записали и спрятали в своих хранилищах. Вскоре пришли орды варваров, вырезавшие город за городом всех: от мала до велика. Я думал, что хоть тогда они воспользуются Книгой, но они предпочли положить свой народ под мечи и умереть самим, чем воспользоваться знаниями. Они могли спасти весь свой народ! Понимаешь – весь! Но не стали. Они сгинули. Их забыли. И не приведи я в северные земли первую вашу экспедицию – не вспомнили бы еще долго. Если бы вспомнили вообще. Не дай я тому книжнику третий том – забыли бы и снова. Почему никто из ваан-ан-дана не пожелал сохранить свою жизнь, использовав Книгу? Почему они предпочли кануть в забвение?
- Возможно потому, что они оказались мудрее тебя. – предположил я.
Он долго-долго смотрел на меня. А потом мотнул головой:
- Нет. Тут что-то другое.
И все исчезло. Я снова стоял в темнице. Рядом Шахин-шах что-то спрашивал у уткнувшегося лбом в пол торговца. Пылали жаром угли, тяжело дышал дородный тюремщик. Текла капля пота по виску телохранителя закованного в доспех.
- О, мудрый! – обратился я к шаду. Шахин-шах замер с открытым ртом, посмотрел на меня:
- Что это на тебя нашло, Фреки?
- Этот человек невиновен. Он не знал об этой книге ничего.
Шад нахмурился, глядя на меня, потом выпрямился, отряхнул рукава своего белоснежного одеяния и чуть шевельнул рукой. Тюремщик намотал на волосатый кулак тяжеленную цепь и вытащил торговца, все еще не смеющего даже взглянуть на шада, прочь.
- Что с ним будет? – спросил я.
- Ничего. Выведут из дворца через задний двор и отпустят восвояси. Фреки, ты как не в себе. И где ты столько песка на себя насобирал?! Как будто только, что из пустыни пришел!
Я лишь кивнул.
Тем же днем, оставив Шахин-шаха в тягостном недоумении, я вернулся в башню. Когда я вошел в кабинет, меня там ждал…сюрприз. В соседней с кабинетом комнате, которую я использовал как библиотеку – появился изящный постамент, вырезанный их цельного куска огромной кости. И на нем лежал тот самый второй том, сгоревшей в огне жаровни во дворце шада. Каюсь: у меня не хватило сил сжечь эту книгу во второй раз. Но и открывать я ее не стал. Больше ничего непонятного не происходило. Книга, как ей и полагалось, спокойно лежала на постаменте, у меня не возникало непреодолимого желания ее открыть и прочитать.
С тех пор прошел месяц. Я почти не выходил из башни. Старался писать, но чаще ловил себя на том, что просто сижу и смотрю в стену перед собой. На душе было тяжело. Какая-то смутная, непонятная тоска, будто камнем придавила сердце. Мыслей было много, но все какие-то рваные, бесформенные, упрямо нежелавшие складываться в одно целое. И я практически все время ощущал сухую горечь во рту, будто все еще стоял на краю того разлома и смотрел как заходит кровавое солнце над почти стертыми в песках руинами Баи-Каима.
И вот я услышал звук лихорадочно листаемых страниц. Поднялся, выглянул в соседнюю комнату, где на резном постаменте покоилась книга. Рядом с ней стояла Сона и лихорадочно листала Книгу.
- Сона? – мои брови удивленно поползли вверх. Обычно дриада, вернувшись в башню, первым делом залезала мне на колени, и…мир на какое-то время исчезал из нашей реальности. Но сейчас она подняла на меня пустые глаза и словно в горячечном бреду, не видя меня, прошептала:
- Мама…я могу вернуть маму! И брата…и мы снова будем все вместе и счастливы.
Я похолодел, вошел в комнату и, протянув ей руку, попросил:
- Сона, отойди от книги. Пожалуйста.
Дриада опустила взгляд и снова принялась листать книгу, почти вырывая листы из нее.
- Сона, - я подошел, сжал в ладонях ее плечи и попытался развернуть к себе…
Дико болела грудь и голова. Опустив взгляд, я увидел расплывающееся на груди кровавое пятно, да и волосы на затылке слиплись в густую массу. Морщась от боли, я поднялся, и, опираясь о каминную полку, выпрямился. Резко схлопнул на уровне пояса руки и за спиной вспыхнуло пламя – частичка подземного вулкана - утробно заурчавшее и заворочавшееся в тесном зеве камина. Книга исчезла с постамента и появилась в моих руках. Не глядя, я бросил ее за спину, в огонь.
Дикий визг резанул уши:
- Неееееет!
Распластавшись в низком прыжке, Сона бросилась к камину. Выхватила из пламени книгу, но та черным пеплом рассыпалась в ее руках. Сона, тяжело и хрипло дыша, повернулась ко мне. Милое прекрасное лицо дриады исказилось, превращаясь в дикую деревянную маску, изящные кисти с тонкими нежными пальцами вытянулись чудовищными, изогнутыми, скорее не птичьими, а звериными лапами и, она кинулась на меня. Я махнул рукой, и заклинание отбросило дриаду к дальней стене. Тряхнув головой, она снова подобралась для прыжка и бросилась ко мне. И исчезла в открывшемся портале. Я отсчитал положенные секунды и щелкнул пальцами, открывая выход из портала где-то на другом краю земли. Потом, будто поворачивая нож в собственной груди, отдал приказ башне забыть отпечаток ауры Соны, заблокировал дверь и только после этого позволил себе упасть.
Он сидел в кресле, опершись локтями о колени. В ладонях был зажата какая-то книга. И из-под прикрытых век смотрел на меня. Был он до белизны сед, одет в видавшую виды дорожную одежду. Он уже ничем не напоминал того баи-каимского книготорговца. Только глаза остались теми же провалами в бездонную звездную пропасть.
- Вот объясни мне: почему?!
- Не в нашей воле решать: что должно произойти, а что – нет.
- А кто может это решать?
- Не знаю. Но точно не мы.
Он показал мне книгу, которую держал в руках. Это был второй том.
- Ты сможешь вернуть все как было. И без каких-либо последствий.
Я зажмурился и сжал до хруста зубы. Но все-таки смог выдавить из себя:
- Нет.
- Это последний третий экземпляр, - ни с того, ни с сего сказал он.
Я протянул руку. Он положил книгу мне в ладонь. Я сжал ее, приподнялся на локте и швырнул в почти угасший камин. Мы оба молча смотрели как пламя охватывает книгу, сначала обложку, а потом, жадно листая страницу за страницей, пожирает ее. Когда от книги остался только пепел, кресло было уже пустым. Я поднялся, добрел до спальни, где хранил походный сундучок с лекарствами и занялся располосованной до кости грудью и слипшимся от крови затылком.
Утром следующего дня я выбрался из башни и спустился к тракту, по которому шел караван.
- Доброго дня тебе, господарь волшебник – поприветствовал меня высокий, широкоплечий молодчик-купец, подъехавший ко мне верхом на мощном беллардийском жеребце. Конь всхрапнул и потянулся к моим рукам: - Спасибо за торный путь!
- Что слышно в мире? – поинтересовался я, почесывая коняшке лоб с белой отметиной.
- Да вроде бы все спокойно. Урожай был хороший, голода не ожидается, войн и восстаний потому – тоже. Модуйские кожи хороши в этом году. Беллардийцы тоже порадовали: знатных лошадок на продажу выставили. Видишь, какого красавца прикупил! Так, что все хорошо. Мир уж если не цветет, то благоденствует.
- Можно ли тебя попросить об одном одолжении?
Улыбка слетела с его округлого пышущего здоровьем лица. Он прижал руки к груди и чуть наклонился в седле:
- Все, что в моих силах, господарь.
-Когда спуститесь с гор – будет город небольшой, Травица. Там есть церковь, зайди, попроси священника пусть помолится.
- За кого, господарь волшебник?
- За меня, - тихо проговорил я. Купец нахмурился, хотел было что-то спросить, но потом просто наклонил голову, с силой прижал руки в груди:
- Сделаю, да хранят тебя Творцы, господарь волшебник.
- Постой, - я достал из кармана плаща небольшой амулет: - Держи.
Он наклонился с коня, взял амулет и намотал шнурок себе на руку.
- Если будешь так же добр и честен как сейчас – он подарит тебе и твоей семье здоровье и процветание на долгие годы.
Он взглянул на меня, на амулет в своей руке, а потом улыбнулся, кивнул и, понукнув коня, унесся во след своему каравану почти скрывшемуся за горбом перевала.
Я повернулся, поднялся к своей башне и, чувствуя, как спадает с плеч неподъемный груз, сказал открывшейся двери:
- Делай добро и бросай его в море.
автор иллюстрации - Инфинити Лао: http://www.stihi.ru/avtor/vasekoa