(Из цикла «Отзвуки детства»).
Родители были на работе, а у бабушки разболелись зубы. Она со вчерашнего дня лежала на диване головой к стене и не шевелилась.
Две сестры, придя из училища, обнаружили, что обеда нет. Такого ещё не случалось и им, можно сказать, готовить пока не приходилось. Для начала, они обшарили холодильник и буфет, но ничего готового не нашли. Хлеба не было тоже.
Первой мыслью сестёр было пойти в столовую. Но её тут же отвергли, так как они, втайне от родителей, копили деньги на киноаппарат и берегли каждую, выданную им на еду, копейку. Также никто не пожелал идти за хлебом. Вместо этого, они уселись на диван и принялись играть с кошкой.
Однако, вскоре голод дал себя знать довольно ощутимо, так как, из-за экономии, сёстры в училище даже не перекусили. Обменявшись впечатлениями о возникших ощущениях в области живота, они решили что-нибудь приготовить.
После новых тщательных поисков были обнаружены две сырые картошки, морковка, свёкла, часть капустного кочана, кусочек засохшего сыра, яичко, сахар, горчица и ещё кое-какие специи. Нашлась и твёрдая, как камень, буханка, видимо оставленная на панировочные сухари.
- Ну, сейчас мы из этого фирменное блюдо приготовим – возликовала младшая сестра, хозяйским взглядом окидывая разложенные на столике припасы – первым делом, надо сварить картошку. Я её почищу, а ты пока режь хлеб!
Старшая попробовала было выполнить распоряжение, но хлеб не поддавался натиску ножа. Тогда, открыв ящик с инструментами, она достала ножовку. Это вызвало бурю шуток. Наконец, под несмолкающий хохот, сухарь был распилен.
- А теперь его надо размочить, и будет почти как свежий – приказала младшая. Она, тем временем, не без труда очистила картошку, поскольку от долгого лежания та стала мягкой и морщинистой.
- Я считаю, что голодный человек съест и с глазками – заявила она – а кому не нравится, пусть выковыривает сам!
Сам выковыривать никто не захотел.
- А ничего, что она немного зелёная? – засомневалась старшая.
- Я считаю, что голодный человек съест и зелёную! – веско отрезала младшая.
В ожидании, когда сварится картошка, сёстры принялись обсуждать одного молодого педагога.
- А у меня идея! – воскликнула вдруг старшая – Что если нам сварить и морковку?
- Гениально – подхватила младшая – только, знаешь, мне надоело чистить, теперь твоя очередь.
- Нет уж, я хлеб пилила, и, вообще, я считаю, что голодный человек съест и не заметит такую тоненькую корочку!
- Да, вот именно! Я тоже так считаю. Кому не нравится, пусть чистит сам. Только знаешь, ведь картошка-то уже варится.
- Ну и что?
- А то, что она сварится, а морковка, если её туда положить, ещё будет сырая. Так картошка может перевариться.
- Действительно, надо морковку сварить отдельно, вот в этом ковшике.
Поставив морковку на огонь, сёстры вернулись было к прежней теме разговора. Но туту осенило младшую:
- Слушай, в ведь мы ничего не соображаем. У нас есть же ещё свеколка и капуста. Надо сделать овощной суп.
- Но ведь картошка и морковка уже варятся.
- Ну и что? Мы остальное сварим отдельно, а потом всю водичку вместе сольём, и овощи туда положим. Какая разница, как варить? А то ведь сок из-под морковки и картошки даром пропадают.
После того, как закипели свёкла и капуста, девочки сообразили, что капуста будет готова раньше свёклы, следовательно, она слишком разварится, пока будет довариваться свёкла. Чтобы этого не случилось, они решили свёклу тоже варить отдельно. Пока они переливали часть кипятка из одной кастрюльки в другую, чтобы варить в ней свёклу, некоторое его количество попало младшей на ногу. Та отпрыгнула, выпустив из рук кастрюлю, из которой повалил пар. Старшая не растерялась и, к счастью, свою кастрюлю из рук не выпустила. Таким образом, пропало лишь немного водички.
Ногу намазали одеколоном, потом кремом, потом осторожно вытерли крем и снова намазали одеколоном. Потом старшая вспомнила что-то насчёт мочи, но младшая применять это отказалась наотрез. После этого свёклу, всё-таки, переложили, налили в неё отвар осторожно над раковиной и поставили довариваться. Теперь кипело четыре посудины с овощами.
Первой сварилась картошка, потом капуста, потом морковка. Свёкла всё ещё была твёрдой. Вспомнив, что у бабушки она, обычно, варилась пару часов, сёстры ужаснулись и решили её порезать на части. Сделать это было довольно сложно, так как из кастрюли шёл пар. Но старшая приноровилась, и, наколов свёклу вилкой, порезала её на части прямо в кипящей воде.
Наконец, сварилась и свёкла. Когда всё слили вместе, оказалось, что воды совсем немножечко, на самом дне кастрюли. Тогда возникла идея сделать пюре из всего, что было сварено. Аппетит к этому времени достиг наивысшей точки.
Дружно разминая овощи, сёстры вдруг заметили, что кошка Джейфрит медленно, явно с отвращением, пробует жевать картофельные очистки. Ещё чуть-чуть, и мы будем так же – разразились они хохотом – Ничего, Джейфри- душка, и тебе что-нибудь достанется.
Наконец, пюре было готово, и сёстры с вожделением схватили в рот по ложке.
- А чего-то здесь не хватает – с недоумением уставилась на него старшая – странное какое-то.
- Соли не хватает, чего же ещё. И горьковатое чуть-чуть – это из-за картошки. И ещё чуть-чуть парфюмерией пахнет. Ах, да, это, наверно, одеколон. Ты руки после него мыла?
- Нет, а ты?
- Тоже нет.
- Ну, тогда всё в порядке. А где у нас соль?
Соли они не нашли, по-видимому, она тоже кончилась, а, может, лежала где-нибудь в укромном месте. Но бабушка не могла открыть рта, поэтому спрашивать у неё о соли не имело смысла.
- Вот что, сыр солёный, давай его вместо соли положим – предложила младшая.
- Да, но ведь он совсем засохший.
- А мы его натрём. В других странах и на Кавказе сыр во всё кладут.
С прибавлением сыра вкус не улучшился, но приобрёл некоторое своеобразие. Мешала горечь от зелёной картошки. Неистощимая фантазия младшей подсказала ей положить горчицы, чтобы горечь картофельная перестала бы чувствоваться в горечи горчичной.
- Фирменное блюдо – есть фирменное блюдо – убеждала она сомневающуюся старшую сестру – туда всегда кладут нечто экстравагантное.
Но и с прибавлением горчицы дело не улучшилось. Чтобы сделать блюдо не столь острым, решили добавить туда и уже размокший хлеб. Но, по-видимому, и в него попала капля одеколона, во всяком случае, какой-то противненький компонент портил всё дело.
- Надо это зажарить, если одеколон, то он выдохнется, и, вообще, жареное всегда лучше – решила младшая и выложила массу на сковородку. Чтобы совсем убить все неприятные привкусы, сверху посыпали сухие укроп, петрушку, ещё что-то и перец. Положили лавровый лист и корицу.
- Теперь уж не разберёшь, что за запахи, плохие или хорошие. Пусть только как следует поджарится, чтобы корочка была - с удовлетворением заметила младшая, закрывая сковороду чугунной крышкой.
Когда сковорода, как следует, разогрелась, старшей пришло в голову обмазать запеканку яйцом. Младшая одобрила идею, и старшая, недолго думая, схватилась за крышку рукой, не учтя, что она нагревается вместе со сковородкой. Крышка выскользнула из пальцев на пол, где образовалась на новом линолеуме оплавленная дыра. Пальцы помазали одеколоном, потом кремом, потом завязали тряпочкой. Младшая предложила использовать мочу, но старшая отказалась.
Яйцо всё-таки разбили и размазали. Вскоре послышался запах горелого. Решив, что, наконец, еда готова, сёстры стали выкладывать её на тарелку.
Пригорело только внизу, причём накрепко. Вверху было что-то полужидкое. В конечном счёте это всё смешалось в какую-то массу с кусками горелых твёрдых частиц.
- Ничего, так изумительно красиво, главное, свежо, нетрафаретно – не унывала младшая – я же говорила, фирма!
Дегустация показала, что качество, практически, не изменилось. Только перец сильно жёг рот.
- Хватит! – взорвалась старшая – это всё твои штучки с перцем там, горчицей. Как хочешь, но чтобы эта дрянь не была так слышна, надо добавить сахар! – она всыпала в месиво несколько ложек песка и размешала его.
- Ну и ешь теперь всё это сама – обиделась младшая – я этой мерзости в ром не возьму – и она со слезами на глазах отвернулась.
- Ну и пожалуйста, значит ты не голодная, мне же лучше, больше будет – и старшая демонстративно стала уписывать ложку за ложкой. Младшая уставилась на него широко раскрытыми глазами.
На четвёртой ложке старшая вдруг остановилась. Младшая осторожно попробовала еду.
- А, знаешь, ничего, есть можно – ободрилась она, беря в рот полную ложку. Но тут же её пыл пропал, стоило это проглотить.
- А ничего с этим не сделаешь, больше продуктов нет, а это есть невозможно. То есть, конечно, съесть можно, но вдруг плохо будет, особенно на голодный желудок. Меня преследует этот противный вкус – сделала заключение старшая.
- Меня тоже. Разве, вот ещё, что может сразу всё убьёт – и с этими словами младшая вылила в фирменное блюдо, которое сёстры окрестили « стряпнёй», оставшийся в бутылочке одеколон.
- Что ты делаешь?! – в ужасе воскликнула старшая.
- Ничего, так лучше будет – как всегда, веско заметила младшая – тщательно мешая в тарелке. Однако пробовать последний вариант она не стала, так же, как и сестра.
Тут вспомнили про кошку, подозвали её и предложили это поесть. Та, понюхав, сделала по полу несколько царапающих движений, пытаясь сие зарыть, а затем, когда зарыть не получилось, убежала из кухни и забилась под кровать.
Вдруг, старшая вспомнила, что у неё завтра…, а она ещё не начинала, и в панике занялась подготовкой. Младшая накрепко засела за детектив. У неё это было только послезавтра.
Май, 1981.