Голубые глаза, бездонные, как весеннее небо. Слегка большеватые, как у ребенка, с наивностью маленькой девочки, которой обещали дать конфетку, но в тоже время с мудростью старца, который прожил слишком много на этом свете. Волосы светло-русые, длинные, до талии. Пусть говорят, что, мол, длинный волос – короткий ум, но это не про нее. Губы тонкие, страстные. На ее лице всегда улыбка, не широкая и не открытая, а манящая, зовущая к себе. Когда она улыбается, ее ямочки на щечках, только подчеркивают изящность лица. Тело спортивное, хотя и без особых изысков, но в нем на столько все пропорционально, что оно от этого тебе кажется самым лучшим, самым-самым. Хотя хозяйка его стесняется, нет, она просто не выставляет его на показ, просто сама по себе скромная, а жаль...
Характер странный, очень добрый и нежный, искрений и заботливый, жизнерадостный и светлый. Можно много эпитетов подбирать для его описания, но самое главное в ней и ее характере, что, не смотря на всю нашу жизнь, не смотря на то, что жизнь выкидывала ей, она осталась Человеком, а это самое главное.
- Татьяна Алексеевна?
- Привет, Андрюш… Я видела тебя и надеялась, что ты меня не заметишь и не узнаешь…
Глаза опущены вниз, будто школьница провинившаяся стоит, а директор ее отчитывает. Она краснеет, это непроизвольная реакция любого человека, которого ставят в неудобную для него ситуацию. Но сейчас это не тот случай. Она все-таки делает усилие над собой и поднимает свою голову выше. Я смотрю ей в глаза…
- Ты надеялась, что я тебя не узнаю!? Это же глупо. Не тот ты человек, да и как тебя можно забыть…
Минута молчания. В память о том, что никогда не было и не будет, но так обоим бы хотелось. Вообще абсолютно неловкая ситуация для обоих и оба молчат. Я не знаю о чем думала она в этом момент, но у меня в голове пронеслись все дни, когда я имел возможность хоть как-то быть вместе с ней. Я стоял и смотрел в глаза той, которая смогла перевернуть мою жизнь, изменить все в ней, но слишком поздно…
Она сделала шаг ко мне, протянула руки и обняла. Это было намного больнее, чем просто стоять и смотреть на нее или же общаться с ней. Я смог почувствовать ее, окунутся в ее пьянящий аромат, положить ей голову на плече, а руками обнять за талию. Как мне этого не хотелось и хотелось одновременно. Кто бы мог знать, что это так больно.
- Прекрасно выглядишь, хотя, как всегда.
- Ты тоже… А что это на лице?
- Это, хм… Это просто не желание бриться, в армии достало.
- Понятно, обыкновенная лень. Прости, я всех за это ругаю.
- Да ладно… Как дела твои, настроение?
- Все хорошо, а у тебя?
- Тоже не плохо…
- Ну ладно, прости я пойду?
Конечно, уйдешь, разве я смогу удержать тебя, даже если я упаду перед тобой и буду биться в истерике, все равно уйдешь. Ты же, как кошка, гуляешь, сама по себе, с кем тебе хочется и лишь по весне с котом…
Она ушла, не прощавшись, по-английски. Ей так проще, мне тоже. Я с ней никогда не прощаюсь, она всегда со мной, в моем сердце. Хотя я прекрасно понимаю, что мы созданы друг для друга, что мы нравимся, друг другу, но не созданы быть вместе.
Пять минут – это боль и радость, возможность посмотреть друг на друга, потрогать, убедиться, что все нормально, что все цело… Пять минут – это возможность посмотреть в глаза и увидеть там боль и радость, и от того, наверное, пять минут для обычного человека слишком мало, а для нас через чур, много…