Мы привыкли обращаться к слову как ёмкой пиктограмме больших и малых смыслов. Но слово обладает ещё и звуком. Интересно, почему оно звучит так, а не иначе? Возьмём к примеру, слово «дорога». Навязчивое повторение гласных «о» – это, пожалуй, тысячелетнее эхо наших шагов. Они, как ох – ох… ведут нас по раскалённой солнцем насыпи, или по заснеженному зимнему тракту. Задиристая буква «а» в самом конце этого унылого слова – не что иное, как остановка! Притомившись дальней дорогой, стоим мы, затаив дыхание, у врат в зЕмли обетованные, и воздыхаем протяжно: «А-а…». Кто-то возразит: «А как же слово путь? Смысл тот же, но звучит, как удар пули!» Э, нет, «путь» - понятие конкретное. Время ручейком обтекает этот дорожный валул из четырёх букв, не «смачивая» его каменистую твердь, не расточая её на смысловые фрагменты.
...Вспомним далёкое лето 325 года от Рождества Христова. Июньская жара. В городе Никея (ныне Изник, Турция) император Константин Великий собирает Первый в истории Христианской церкви собор, названный в последствии Никейским. Триста восемнадцать епископов в горячих, как сам июнь, спорах утверждают основы Христианской веры. Основной камень (валун!) преткновения умов – Триединая сущность Бога. Это непонятно, абсурдно!..
Выслушав ладную речь еретика Ария, император, председательствующий на соборе, даёт слово епископу Тримифунскому почтенному Спиридону. Солнце нещадно палит непокрытую голову молодого пятидесяти пятилетнего старца. Спиридон хмурится, готовится произнести первое слово. В правой ладони он держит внушительного размера плинфу.
Совершив обязательный церемониальный поклон императору, Спиридон приступает: «Отцы всечестные! Богопротивец Арий Вам лжёт! Бог наш, в трёх ипостасях пребывающий, терпелив и не разит тот час лукавого. Но мы, рабы Его усердные встанем едино на защиту Веры! Вот плинфа, на ней написано МЛРБ — «Место лобное рай бысть». И Спиридон сжимает правой ладонью кусок обожженной глины с такой силой, что рассыпается плинфа! Заметно, как сверкнул огонь, брызнула уснувшая навек в створах керамики вода и между пальцев епископа просыпался на розовый травертиновый пол рыжий обожжённый песок. «Видите! – казалось, до самого неба возвысил голос Спиридон, - едина Троица, ибо три стихии сошлись едино, и нам надобно помнить об этом!..»
"Причём тут Спиридон и его "мускулистые"аргументы, когда мы говорим о соответствии звучания смыслу слова?" - спросите вы.
Огромные вселенские понятия порой умещаются в нескольких невзрачных литерах точно также, как смысл Божественной Троицы в малой греческой плинфе.
Точно также в душе крохотного земного человека живёт Необъятный Бог. И если душа человека мертва и закрыта для Бога, такому человеку рано, или поздно становится душно в самом себе. Отсутствие Животворящего Божественного начала пагубно сказывается и на правописании слова, и на его смысловой одарённости. Душа превращается в душегубку, где вторая часть слова вовсе не "губка", впитывающая позывные Вселенной, а сленг мертвенного слова "губить".
Чтобы подобного с нами не случилось, воскликнем дружно: "Логос Божественный, царствуй!"