Начитавшись и насытившись хорошими книгами, накопив и вобрав в себя в течение нескольких дней бессловесный сгусток своих и чужих чувств и мыслей, слегка закиснув от благополучного существования, я ощутил вдруг такой острый приступ тоски, что стал метаться по квартире, как запертый в клетке зверь. Бродивший где-то за окном и наводивший панику призрак гриппа A H1 N1 пощекотал мои ноздри и носоглотку. Я тотчас принял меры: съел дольку лимона, выпил горячего чая с мёдом, несколько раз чихнул и взглянул в окно. В вечереющем воздухе чернела асфальтовая дорожка тротуара возле дома, проложенная лопатой дворника между успевших почернеть сугробов после вчерашней метели. Ещё утром, несмотря на оттепель, они были свежими и чистыми, но за несколько часов успели утратить свою девственную невинность. Влажный воздух превратил их кристаллическую белизну в нечто ноздреватое и серое, как давно нестиранное одеяло.
На миг мне представилось с мелькнувшей яркостью, что я уже видел этот кусочек ландшафта много лет назад с такой же свежестью чувства, с зоркостью молодости, оголяющей всё видимое до болезненно-радостной ясности, неповторимости первого впечатления. В этот миг души моей коснулось ощущение чего-то такого, что можно назвать если не счастьем, то чем-то похожим. Счастьем вернувшегося мгновенья, неисчезнувшего времени, не провалившейся в пустоту жизни. Когда-то, когда я видел мир таким, как в это мгновение, мне хотелось куда-то ехать, что-то открывать, присваивать, переживать ещё неизведанное, непережитое, что таит в себе обещание радости, приветливой милости судьбы. В этом и заключался смысл быстро меняющегося времени жизни. В нём таились заманчивые обещания новизны. Счастье - это всегда будущее, неизведанное, райский сад, ворота в которые откроются, если я сделаю движение навстречу, захочу войти в них. Никто не может встать между ними и мной. В молодости все преграды - недоразумения, несправедливость, которая обязательно будет устранена.
Теперь же я подумал, зачем мне ехать куда-то, делать усилия, терпеть дорожные неприятности, утруждать ноги, и сердце, и прочие органы? Всё во мне. Вернее, в моём воображении. Дело не в том, что, преодолев тысячу километров, я окажусь на южных берегах у теплого моря. Поместив туда своё тело, я тотчас почувствую обычность этого места, пусть даже очень красивого. Оно перестанет быть мечтой. Возможно, некоторое время я буду счастлив, но быстро привыкну, новизна моих чувств притупится, ощущения займут своё место в ряду таких же пережитых, усвоенных душой впечатлений.
Нет, это хорошо: путешествия, смена впечатлений, обновление крови, подъём эндорфинов. Я не против. Я только хочу сказать, что мелькнувший миг воскресшего времени по остроте своей тоньше и ярче любой реальности. Он дарит ослепительную вспышку жизни вечной и бесконечной.