Она держала маленькое тёплое тельце, прижимала его к груди, рассматривала личико, тёмный пух на головке. Он моргал, чмокал, зевал, иногда останавливал взгляд слегка мутных голубичных глаз на ней, но, вероятно, не видел её. Она читала, что младенцы в первые недели жизни не различают ясно предметы.
Ребёнок был правнуком её подруги, но, взяв его на руки, она ощутила нежное щемление в груди. Мальчик завозился, закряхтел и она почувствовала под рукой, как намокли пелёнки. Развернула, чтобы перепеленать и стала рассматривать: крохотные согнутые ножки, ещё округлые подошвы стоп, малюсенькие пальчики и на них ноготки.
И ручки… Ручки! Ручка!! Уже сорок четыре года она стоит перед глазами! Крохотная оторванная от плеча, совершенно обескровленная, согнутая в локотке под прямым углом ручка……. Акушерка держала её пинцетом за локоток – сантиметр до плечика, сантиметр до ладошки с растопыренными пальчиками. ОНА вначале и не поняла что это? Зачем ей это показывают. Ей итак больно и плохо.
- « На, смотри – грубо и с презрением сказала акушерка – мог бы быть человечек!»
Мог бы быть… Мальчик ли, девочка – мог бы быть человечек… Уже сорока трёх летний человек! Уже бы внуки взрослые были, а может и вот такой же правнук.
Ребёнок на её руках моргнул, сдвинул едва наметившиеся бровки, почмокал и задремал. Она обнимала это чудо, покачивала его, хотя и не своё, но такое милое.
Никак нельзя было оставить того ребёнка. Дочке всего год, муж уезжает на шесть месяцев в командировку, а во времена её молодости женщине после родов полагалось пятьдесят шесть дней декретного отпуска и свой очередной, если до этого не использовала, и всё – и выходи на работу. И как то спокойно решилось, что надо избавиться от незапланированного – от случайной помехи.
Сейчас-то она думает иначе. Почему никак нельзя было оставить? Люди в войну рожали и детей растили! Правда, в этом городе ей некому было помочь - родители жили слишком далеко. Но тогда думалось о карьере, да просто о работе - ведь после декретного отпуска её могли перевести на другую менее интересную работу.
Но эта ручка! Она впервые осознала, что это уже был живой ребёнок, что ему, может быть , было больно и очень больно… Она почувствовала себя убийцей.
Муж пришел вечером, она рассказывала и плакала, а он утешал - «больше не будем ни от кого избавляться, будем всех рожать». Рожать больше не пришлось. Было две попытки, окончившиеся выкидышами. «Организм запомнил»- думала она тогда. А теперь в старости, став сентиментальной, думает иначе:- «это всё Божий промысел – не нужен тебе ребёнок – и не получишь больше».
И с дочкой несчастье случилось, и нет у них внуков. Муж молчит, вздыхает, глядя на чужих ребятишек, и только однажды сказал: - « а наша веточка засохла…» Она не поняла, а он добавил – « тянулась, тянулась веточка с первобытных времён и всё…» Веточка засохла…
Да, образование получили, карьера удалась у обоих, по миру покатались, и с чем к старости пришли? Говорят – «с детьми горе, а без них вдвое».
Интересно, - думала она сейчас – что же важнее – яркая жизнь в молодости, активная в зрелости или спокойная в старости? Спокойная –значит тихая, без внуков? А есть внуки – не будет скуки? - народная мудрость. Жизнь, конечно, прекрасна в любом возрасте, но сейчас как то потеряла смысл. Она вспомнила, как её мать всё говорила – «хочу пожить одна, спокойно», Мечта её сбылась – дети разъехались, муж умер, а она пережила его всего на три года, хотя была значительно моложе. И одинокая жизнь радости не приносит, даже, если и получаешь то, о чём мечталось.
Они подумывали усыновить ребёнка, но это всё откладывалось, откладывалось, а потом уже оказалось поздно – начались болезни.
Маленький на её руках закрутил головкой, сморщил носик и чихнул. Это её растрогало – как взрослый! А ему только три недели! Три недели всего из длинной жизни, большею частью трудной.
Месяца через четыре-пять подруга позвонила и предложила сходить в Дом Малютки – надо отнести вещи, из которых маленький вырос, да и новых много осталось, а там пригодятся. Их впустили, вещи взяли и предложили пройти в группы. В большой комнате стояло восемь кроваток. В каждой сидел или стоял, плакал или играл ребёнок от шести месяцев до года, непонятно мальчик или девочка – все лысенькие в одинаковых ползунках. Почти все повернули к ним головёнки, двое протянули ручки. Подруга подошла к ним. А она сразу обратила внимание на беленького с большими серыми глазами – подумалось: мальчик. Он сидел в кроватке, держался за прутья и молча смотрел на неё, как бы из клетки. Она подошла и взяла его на руки. Он оказался удивительно лёгким - сразу прижался к ней , положил голову на плечо и обхватил её шею ручками. Она гладила его по спинке и чувствовала, как бьётся его и её сердце.
-«Его зовут Олег -Олежек, тут имя дали - сказала сопровождающая их медсестра - ему одиннадцать месяцев. Мамочка его умерла при родах, совсем молоденькая, восемнадцать лет, студентка, никто за мальчиком не пришёл. И никто его не взял, он был очень слабенький, долго болел».
Она ходила с ним по палате, гладила других детей по головкам, разговаривала с ними. Олежек всё так же крепко обнимал её тонкими ручками. Когда пришло время уходить, он покорно сел в кроватку, но неотрывно смотрел на неё.
Дня три она промучилась, вспоминая его взгляд, а потом, накупив на всех подарков, поехала одна в Дом Малютки.
-«Хорошо, если Вы будете приходить регулярно, мы рады волонтёрам» -сказали ей. И она стала приходить; кормила их, меняла ползунки, но больше всех тянулась к Олежке. Он на её руках повеселел, стал активнее, лучше кушал и через два месяца начал ходить вдоль кроватки по периметру и сам этому радовался.
Она приходила домой и с воодушевлением рассказывала мужу про Олежку. Вот он громко засмеялся, вот стал сам пить из кружки. Иногда, а потом всё чаще и чаще они вдвоём уже приходили к Олежке и вместе гуляли с ним в скверике при Доме Малютки.
И вдруг на них стали сыпаться несчастья. Вначале она сломала ногу, перелом был сложный, пришлось делать операцию. Два месяца она носила аппарат Елизарова, потом училась ходить по квартире, хозяйством занимался муж. В городе началась эпидемия гриппа, и вначале заболел он, затем она. Спасибо соседям и друзьям – помогали, подкармливали, приносили что- то из магазина; потом пригласили и работника соц.защиты. Она перенесла грипп легче, а у него начались осложнения – болела спина, почки, отказывали ноги, потом сердце. Ни лекарства, ни народные средства не помогали. Через восемь месяцев он умер. Она была готова к этому – врачи предупреждали, но никак не могла привыкнуть, что осталась одна. Ей всё казалось, что он тихонько стонет или зовёт её. Еду готовила по привычке на двоих. Она сильно одряхлела.
Наконец собралась к Олежке – почти год его не видела и боялась, что он отвык и не узнает её. Но оказалось всё хуже. Хуже для неё. Олежку усыновили, адрес ей не дали - нельзя по закону. Но, утешали тем, что люди его забрали хорошие, бездетные, обеспеченные и он на них очень похож. Умом она понимала, что для него это хорошо, но душа её тосковала. Она стала ходить по паркам, скверам, по детским площадкам, высматривая его. Но в большом городе встретить нужного человека сложно, встречаются, когда не ждёшь. Так и случилось.
Она сидела в скверике и наблюдала за голубями. И вдруг увидела: по аллее прямо к ней идут трое – в центре, держась за руки взрослых, шёл мальчик с большими серыми глазами. Олежек!! От радости у неё сел голос, сердце стучало… Когда подошли ближе, она позвала, получилось шёпотом –«Олежек…,Олежек» . Он посмотрел на неё и будто узнал – бровки взметнулись, ротик открылся. Она протянула руку, и он дёрнулся к ней. Взрослые встрепенулись – «Что Вам нужно? Вы кто?».
-«Я…Я к нему приходила… Мне ничего…Разрешите только видеть его иногда, если можно, ..разрешите…и помогать вам ,как бабушка…» - она торопилась всё сказать пока они не ушли, не увели его.
- « А, вы та бабушка, что навещали его, а потом исчезли? Нам рассказывали. Ладно, ладно – мы вам позвоним».
Мужчина подхватил ребёнка на руки и быстро пошёл. Олежек из-за плеча молча смотрел на неё, как в первый раз из кроватки, но бровки и губки сжались. Он не мог понять чего-то.
- «А телефон….телефон…мой номер не взяли» - её рука и всё тело тянулось к ним. Они не оглянулись. Шли быстро. Она поняла, что больше не увидит Олежку. Надо как-то привыкать доживать одной… Вспомнилась строчка из какого-то стиха « Старость- это награда или… кара за всё…» Кара?!!