«У НЕГО ГЛАЗА, КАК У ВОЛКА!»
Когда я служил в армии, у нас в красном уголке стоял маленький биллиард с металлическими шарами. Мне нравилось «сражаться» с такими же, как я, упертыми и азартными ребятами.
Такой биллиард я впервые увидел в школе в сорок восьмом или сорок девятом году. Бильярдный стол поместили в коридоре. Им заведовал учитель рисования Иван Васильевич. В конце уроков он высыпал шарики на стол и выносил два кия. Мне идти домой километров пять (мы учились в соседнем селе), но я иногда, не очень часто, оставался, чтобы поиграть. Глаз у меня меткий, и мне нравилось забивать шары.
Однажды приготовился, чтобы загнать шар в лузу. Иван Васильевич, мужчина высокого роста, навис надо мной, и, слегка подвинув мой кий в сторону, сказал:
- Теперь бей!
Я видел, что удар будет не точным. Но – доверился опытному человеку. Ударил - и промазал.
- А ведь ты правильно нацелился! Я зря вмешался, - признался советчик.
Вот этим и запомнился мне и Иван Васильевич, и школьный биллиард. Редко приходилось мне играть на нем. А случай научил меня быть увереннее, больше доверять себе.
А вот в армии я до него добрался! После ночного дежурства можно было выделить часик вместо сна.
Постепенно я начал понимать тактику этой игры. Мало уметь забить шар в лузу. Надо еще рассчитать, куда после удара бьющий шар откатится, как остальные расположатся. Поэтому ударяешь с разной силой. Для себя стараешься шары выкатились на средину стола, так, чтобы можно было и дальше забивать. А для противника нужно их отправить к бортам, затруднить ему игру. Это целая стратегия! И я освоил её на малом биллиарде основательно.
И вот я уже работаю в родной деревне в колхозе. Среди зимы всех нас, военнообязанных, приглашают в соседнее село в Дом культуры для переучета. Человек тридцать нас приехало. Да местных мужчин там было не меньше. Вызывают по одному. В фойе - биллиард с металлическими шарами. Двое играют, желающие занимают очередь. Остальные болеют, как полагается в спорте, плотным кольцом окружив игроков. Они подсказывают, комментируют удары, горячатся. Болеют, как на стадионе.
Вот и я дождался своей очереди. Противник мой разбил пирамидку, и все шары ровненько раскатились по столу. Ни один не попал в лузу. Тут я вспомнил свою тактику и аккуратно стал забивать шар за шаром. Короче говоря, обыграл я этого напарника. Его сменили. К биллиарду подтолкнули местных парней, которые слыли опытными игроками.
- Василий Иванович, не подведи! Наш колхоз назван в честь твоего тезки – имени Чапаева! – говорили болельщики из нашего села.
- Вам Чапева не победить всем колхозом! – подзуживали наши острословы.
- Это мы еще посмотрим! – отвечали местные.
- У вас же – имени Димитрова? Вы его не знаете. Вам не победить!
Внимание со стороны десятков мужчин как-то на меня действовало. Человек до десяти таких отборных, проверенных спортсменов со мной по очереди играли. А я их всех вышибал и вышибал! Даже не понимал, как это выходило. Стоило мне взглянуть, как пользуется кием противник, я уже знал, что победа будет за мной! Уверен я был в себе!
Тут позвали меня к военкому. Я передал кий сильному, как мне казалось, игроку, чтобы он продержался до моего прихода. Пока мои данные сверяли, он проиграл партию. Я пожалел об этом немного. Во мне еще кипел спортивный азарт. А потом что-то в моем настроении стало меняться. Не то я просыпался, не то погружался в какое-то спокойствие. Вроде бы пелена с глаз спадала. Очередь для игры я занимать не стал, хотя меня и уговаривали еще раз показать, как нужно играть. Почему-то стало не интересно. Я даже не понимал, отчего появилось такое безразличие.
Мне было уже лет двадцать восемь, а я еще ни разу не сыграл в настольный теннис. Просто в редакции, в которой я начинал работать, не было такой возможности. И вот переехал я в свой район. А здесь в обширном фойе красовался стол для настольного тенниса. После работы журналисты сражаются, только стук стоит. А я посмотрю с завистью и молча ухожу.
Это заметил мой старый знакомый, Сергей Семенович Синегубов, и спрашивает, почему я не играю в теннис? Отвечаю, что не умею, не играл никогда.
- Это же так просто! Я подаю мяч на твой стол. Ты отбиваешь его на мой. Потом научишься принимать быстрые мячи. И дело пойдет!
Сначала у меня шарик улетал куда попало. Но мой терпеливый учитель добился, что я стал отбивать его через сетку на его сторону. Стук-стук, стук-стук! Сперва по центру, потом по краям. Всё сложнее и сложнее. А я вдруг почувствовал, что могу направлять теннисный мяч куда захочу!
Однажды, когда никого из опытных игроков не было, Толя Пантюков пригласил меня сразиться с ним. Я даже не подозревал, что можно так резко бить по мячу, как он это делает. Ни одну его подачу не мог перехватить! Пытаюсь отбить мяч, а он, лишь коснувшись ракетки, улетает далеко за пределы стола! Оказывается, Пантюков подкручивает мяч при ударе!
Стал я искать контрмеры. Ракетку направляю под углом то так, то иначе. И тоже резко, раскручивая мяч в обратную сторону. Вскоре эффект получился удивительный. Перескочив через сетку и коснувшись стола с той стороны, мяч почти горизонтально улетает со стола. Такой мяч мой соперник тоже взять не всегда может. Но Пантюков мудр. Он чередует крученые мячи - то вверх, то вниз. И шарики летят у меня либо в сетку, либо к потолку. Партнер смеётся над моей беспомощностью. Он просто наслаждается. А я терпеливо изучаю его игру.
Мало-помалу стал я оказывать сопротивление Пантюкову. Хоть через раз, через два, но уже даже выигрываю некоторые партии. Стимул у меня появился! А потом сыграл с опытным спортсменом Василием Ревякиным, моим ровесником и тезкой. Мужчина он высокий, руки у него длинные. Мячи берет и в двух метрах за столом и даже где-нибудь сбоку. Но стиль игры тот же: незаметно подкрутить мяч. Так что нужно смотреть в оба! И то, что недавно казалось мне невозможным при таких высоких скоростях, постепенно становилось привычным.
Моё мастерство возрастало. Принимать любой сложности подачи – это уже половина победы. А вот самому подавать такие мячи, которые невозможно принять – это полная победа! И я научился этому. Если противник играет правой рукой, то подаю ему мяч под левую руку или прямо по корпусу. Он сдвигается вправо от меня. И я, приняв шар, резко направляю его на левый край. И партнер не успевает его отбить!
Играть приходилось с разными людьми. Сделаешь две-три подачи, сам отобьешь несколько, и уже понимаешь, какого уровня подготовки перед тобой игрок. Встречались настоящие виртуозы. Когда к Сергею Семеновичу приезжал его сын, студент второго курса, то его никто из нашей компании обыграть не мог. Он подкручивал шар не вверх-вниз, а влево-вправо. Примешь мяч с его подачи, а он – шмыг в сторону, а не на стол. Вот и всё!
Много накопилось хитростей в моем арсенале. В таких сражениях появилась и у меня коронная подача. Мяч я подкручиваю вверх, хотя этим уже никого не удивишь. Но секрет совсем в другом. На столик противника он опускается не куда-нибудь, а на дальний левый край стола, на острый угол, на ребро. И, оттолкнувшись, молниеносно падает вниз. Брать его приходится из-под стола, почти с пола. Если удастся, конечно, достать. Противник еще только распрямляется, а ты спокойно отправляешь шарик в дальний правый угол стола.
На втором году работы в редакции я стал обыгрывать всех подряд. Только Василий Ревякин иногда побеждал меня. Видимо, слухи по городу распространились, а может быть это совпадение, только однажды к окончанию рабочего дня к нам пришли двое школьных преподавателей физкультуры, чтобы поиграть со мной в теннис. Одного из них, Николая Григорьевича, старшего и более крупного, я знал, но он об этом не догадывался.
Мы учились в начальных классах, когда к нам из города прислали молодого учителя физкультуры. Это и был Николай Григорьевич. Как он вел занятия, я не помню. Только никогда не забуду, как им восхищался мой одноклассник Ленька. Учитель жил в его семье на квартире. Удивляло то, что по утрам он обливался холодной водой. Случилось это в последний год войны, и такого крепкого, высокого, спортивного парня встретить в то время было большой редкостью. А теперь, почти двадцать лет спустя, он выглядел обычно, как всякий мужчина его возраста. Не было у него ни военной, ни спортивной выправки.
Зато спутник его, чуть ниже ростом, подтянутый и стройный, был весь как на шарнирах. С ним и предстояло мне сразиться. Партию он начал как-то залихватски, очень бурно. По всему было видно, что он пришел обыгрывать. К его «почерку» я быстро приспособился и играл почти на равных. Но он всё прибавлял в скорости и разнообразил подачи. Его внутренний накал мне всё же передался. И я как-то собрался, сконцентрировался. Особенно после того, как Николай Григорьевич сказал:
- Покажи-ка ему наш класс!
И тут со мной что-то произошло, чему я долго не мог найти объяснение. Время будто затормозилось, и всё стало происходить, словно в замедленном кино. Я отчетливо видел выражение глаз и лица моего соперника, направление движения его ракетки, сам удар, летящий на мой стол шарик, уже вращающийся. Я успевал понять, как его лучше принять и успешно отправлял на его стол. Да именно туда, куда физруку трудно дотянуться. У меня появилось какое-то объемное зрение. Я не просто видел, я знал, что будет дальше и встречал подачу в самых невероятных местах. Учитель физкультуры не мог пробить мою оборону.
Я выигрывал у него раз за разом. Мы менялись, как положено, местами. Даже заменили шарик. Он достал другую ракетку из сумки. Николай Григорьевич что-то ему подсказывал, а я почему-то уже знал тайный смысл его слов. Ничего не помогало приятелям! После шестой партии мой напарник сдался. Он вымотался и молчал. Зато Николай Григорьевич не мог успокоиться. Как это так? Преподаватель физкультуры, чемпион города по настольному теннису, и вдруг проиграл обычному любителю, не участвовавшему ни в одном соревновании!
Он не мог оставить этот случай без комментариев. И высказался очень своеобразно, на уровне своего интеллекта учителя физкультуры:
- Ты посмотри только на него! – горячо говорил он, рассматривая меня вплотную. – Да у него глаза – как у волка! Они горят! Пойдем отсюда! Поиграли, и хватит!
Я прибрал ракетки и мячи, снял и унес сетку. И забыл бы об этом случае, как и о многих других. Но не каждый день услышишь такое высказывание в свой адрес: «У него глаза - как у волка!» Не раз приходили на ум эти слова. С удивлением вспоминал и ту игру: как это я «разделал под орех» маститого спортсмена? И лишь много лет спустя нашел я объяснение своему состоянию. Но обо всём по порядку.
Произошло это совершенно неожиданно. Моему приятелю, председателю комитета по физкультуре и спорту районного Совета, исполнилось пятьдесят лет, и по такому случаю в конце рабочего дня мы, его товарищи, подтянулись к нему в кабинет. Я приготовил в подарок книгу американского автора «Психология соревнующегося спортсмена». Наскоро сам пролистал её, прочел предисловие, оглавление. А пришел в компанию мало что с опозданием, но и с пустыми руками: некогда было забежать за книгой. Но я, держа штрафной бокал, сказал, что припас такую книгу в подарок, и даже произнес тост:
- За рубежом для повышения спортивных результатов используют внушение. Одно время австралийские пловцы побили все рекорды. Тренер внушал им: «Представьте, что за вами гонится акула!» И спортсмены выкладывались. А один настолько вошел в роль, что выскочил из воды, вместо того, чтобы сделать разворот! Я желаю нашему председателю овладеть самыми передовыми приемами воспитания наших спортсменов, чтобы они тоже брали рекорды!
Мой спич понравился. Мы хорошо посидели и разошлись. А книжку я долго перекладывал с места на место, пока не забыл о ней совсем. И председатель спорткомитета, и я стали пенсионерами и встречались очень редко. И вот недавно книга попалась мне на глаза. Стал я её читать, вспоминая былую встречу. И вдруг многое прояснилось!
Вот что я вычитал. Роберт М.Найдиффер так описывает свое состояние во время исключительно удачного прыжка в воду с вышки. «…я почувствовал – словно что-то щелкнуло во мне. Я понял, что контролирую все свои движения кристально ясно, без малейшего сознательного усилия. Казалось, что время приостановилось, все мои движения совершались как бы в замедленном темпе. Я плавно взлетал всё выше и выше, и, когда достиг верхней точки взлета, мне показалось, что я завис в воздухе. …Так запомнился мне один из наиболее совершенных по исполнению прыжок в моей жизни».
Оказывается, сам того не понимая, я иногда, в критические моменты, вводил себя в гипнотическое состояние! Что значит человеческая психика! Она, выходит, может творить чудеса!
Читая эту книгу, я вспоминал рассказ, который поразил меня значительно раньше. Вот некоторые выдержки из него.
«… Закончив разминку, Егор перешел к главному:
– То, что я сейчас вам покажу, зовется Казачьим Спасом… Никаким восточным приемам он недоступен в своем совершенстве и по своим качествам боя. Не всем дастся он, нужна особая психология и полное владение своим сознанием… ибо даже в казачестве среди ребятишек отбирались стариками единицы, способные овладеть древней наукой.
Именно к Богу характерник возлетал духом и мыслию во время мгновенной медитации – ману, шепча молитву тайную – Стос… В этом возвышенном состоянии для него ускорялось само время, а для врага замедлялось, он мог уйти от любых ударов и сам нанести недругу смертельное возмездие».
Далее рассказывается о невероятном. Егор заставил солдата выстрелить в него настоящей пулей.
– Стреляй, только не в голову…
Солнышкин выцелил правое плечо и мягко надавил спуск. Егор тем мгновением расслабился, мысленно прочел молитву Стос и почуял взлет тела и духа. …Он видел, как медленно палец давит спуск, как томно срабатывает сорвавшаяся пружина и ползет боек, ударяет о капсюль, тихо возгорается порох и натуженно выпихивает пулю… Она летит, еле вращаясь, и за время ее полета можно сто раз уклониться… Вот пуля на расстоянии вытянутой руки, он легонько шатнулся влево, слыша, как пуля мышью шуршит, разгрызая ткань и вату матраца…
- Это Казачий Спас, и он от Бога, а не колдунов потеха… Но перед каждым занятием вы должны посвящать себя особой казачьей молитве, чтобы постигнуть через нее пространство и время и выпросить у самого Господа силы себе на защиту Родины и возмездие врагам…».
Вот как, оказывается! Но я тут при чем? Не молился, ни о чем никого и ничего не просил. Да, собирался с мыслями, был целеустремленным. Выходит, добивался высокой степени концентрации, такой, что погружал себя в гипнотическое состояние?
Хорошенько поразмыслив, я вспомнил и другие случаи. Один из них произошел на экзамене по истории. Выпал такой вопрос, что я не знал, как на него ответить. Я упорно повторял его, стараясь хоть что-нибудь вспомнить. И вдруг в моем сознании возникла раскрытая книга с подзаголовком на заданную тему. Текст я не читал, а охватил страницу взглядом и понял, о чем там написано. Ответил на отлично. Выйдя из аудитории, я пересмотрел свои и все учебники своих однокурсников. Но такого текста нигде не было! Вот откуда он пришел ко мне в голову? Я не знаю. Я также не знаю, почему я побеждал в игре на биллиарде, в настольный теннис. Почему мой взгляд напомнил физруку взгляд волка? Придется признать гипотизу о самовнушении. По-другому не получается.