Она сидела на стуле в гараже и, поставив перед собой большую картонную коробку, перебирала в ней пластинки. Фома принес ей чаю, сетуя на то, что сахар опять кто-то выжрал.
– Как раз идеально, я пью без сахара, – кивнула она, поставив чашку рядом на пол.
– И почему я не удивлен? Все не как у людей...
– Я не видела здесь раньше Моррисона, – удивилась Лера. – Ты его прятал, что ли? Это именно то, что нужно!
– Я не все пластинки сюда приношу, знаешь ли.
– Только те, которыми хвастаешься? – Она как ни в чем ни бывало подтрунивала над ним, ее голос звучал весело, хоть она и выглядела взъерошено, как будто недавно проснулась. Косу Валерия переплела, но лицо оставалось еще немного опухшим.
Фома поставил пластинку, она попросила его найти «Riders On The Storm».
Запись зашумела раскатами грома и атмосфера гаража мгновенно переменилась, отбросив их куда-то очень далеко.
Это было и прошлое, и настоящее, и будущее. Все и ничего в одночасье.
Словно натянутая пружина, наконец, выстрелила в ее душе. Валерия сладко вздохнула, закрыла глаза и откинулась на спинку стула, как наркоман, принимающий свою дозу. Когда песня закончилась, она попросила пустить ее еще раз. А потом еще.
Все таки хорошо, что в этот момент в гараже больше никого не было.
Лера приоткрыла глаза и сквозь призрачную дымку увидела силуэт Фомы. Высокий, юный и такой стильный в своей «косухе». Он стоял напротив, скрестив руки на груди, с поднятой к губам чашкой и внимательно изучал ее.
– Ты знаешь, о чем эта песня? – спросила она.
– Я понимаю то место, где он поет, что девушка должна любить своего парня.
Валерия хрипло засмеялась и процитировала:
– Мы рождены в этом доме, мы брошены в этот мир, как собака без кости, актер, играющий в одиночестве...
Он задумчиво смотрел на нее.
– А что это значит?
– Наверное то, – ответила она отстраненно, – что все мы что-то ищем, думая, что нам выпала особая звезда. А в действительности, мы воюем с собственным одиночеством. И дорога никогда не кончается, и эти поиски никогда ни к чему не приведут... Живи одним мгновением, потому что... – Лера замолчала. – Потому что и этого когда-то не будет...
Песня доиграла и они продолжали какое-то время слушать тишину. Потом Валерия попросила поставить для нее «Whitesnake».
– Не представляю, как можно жить без музыки, – заметила она печально. – Есть люди, которые совсем не слушают музыку. Это душевная инвалидность! Ты можешь книг не читать, не любить спорт, не интересоваться политикой, не иметь хобби. Но не слушать музыку – все равно что не выпускать на волю свою внутреннюю птицу, запереть ее на сто замков, а ключи утопить в океане!
– Я вообще думаю, что эту самую птицу они и топят в океане. А клетку оставляют для себя... Какая отрава, – скривился Фома, допивая чай. – Ты извращенка, если пьешь это без сахара!
– Отрава то, что ты называешь чаем, извини. Даже без сахара не лезет. В следующий раз, когда будешь отправлять отцу список прихотей, впиши туда хороший цейлонский чай, не пожалеешь.
Он изумленно вздохнул:
– Откуда в тебе столько всего, что в одну голову не уместиться?
– Лучше тебе не знать, – ответила она с налетом горечи.
– Почему? Что не так с тобой? Про Марс я уже знаю, что еще?
Валерия сделала вид, что не слышит его расспросов, продолжая копаться в пластинках.
– Тебе непременно следует раздобыть «Joy Division» и «The Cure». Не имею ничего против выдающихся личностей из твоей коллекции, но, боюсь, они не зажгут твою ракету так, чтобы можно было долго и упорно рвать небеса.
– Ты выражаешься как чокнутый поэт!
– Так и есть! Сам посмотри, – она кивнула на стену гаража, где висела на гвозде его белая школьная рубашка. – Кто б еще так сумел? Ею теперь ворон пугать, когда все сопли высохнут.
– В нашем ЦУМе таких еще много, ты если что – обращайся.
Лера затряслась в беззвучном смехе. Здорово, что мальчишка за словом в карман не лез. Для нее это было сейчас лучшим лекарством наравне с музыкой.
– Элис Купер? Неожиданно! Дедушка Мэрилин Мэнсона откопался в твоей коробке...
– Дедушка кого?
– Это я вслух мечтаю, не обращай внимания!
Валерия все азартнее рылась в пластинках, как в коробке с новогодними игрушками, нуждаясь в хорошей психологической разрядке, а посильно это лишь очень, очень хорошей музыке.
– Дэвид Боуи! Ну наконец-то, не одним металлом, значит, кормимся... Ты, кстати знаешь, почему у него глаза разного цвета?
– Читал, что он марсианин. Твой родственник, стало быть.
– Родственник-родственник... Только по глазу он получил тут, на Земле, от лучшего друга. За то, что увел у него девчонку.
– Ну так и поделом.
– Поделом, говоришь? Ну-ну. А про Патти Смит ты когда-нибудь слыхал?
– Это та девчонка?
– Нет, балда... Это певица. Очень крутая тетя в роке... Странно, что до тебя не дошли ее пластинки... Даже Боба Дилана нет, беда какая...
– Дилан есть, – воскликнул Фома. – Только дома.
– Принеси обязательно, давно не слушала...
– Откуда, правда, откуда? – Он не переставал изумленно трясти головой. – Если половина из того, что ты тут бормочешь не выдумка, тогда как ты можешь знать столько музыки?
– Ну... скажем... – Валерия задумалась. – Однажды меня здорово просквозило этим всем. И вот теперь я им болею...
– Я уж не знаю, чем ты там болеешь, но, похоже, это всерьез.
– Всерьез, всерьез и надолго, – приняла она очередной укол. И тут же вскинулась: – Майкл Джексон?!! О, Боже, держите меня семеро! Откуда это здесь?
– Это не мое! – быстро среагировал мальчишка.
– Ну, конечно! Надеюсь, я не найду здесь Леонтьева и Ротару! Тут байкеры тусят или кто? Песен из «Электроника» никто не прячет?
Фома по-девчачьи захихикал. Лера продолжала в том же духе:
– Совать попсу в одну коробку с роком – это саботаж, который нужно расследовать – и виновного казнить!
– Мы прибьем его сожженное чучело над входом, – пообещал Фома.
– Хоть бы перебирал свои сокровища...
– Класс, теперь есть кому меня вычитывать!
– Да, тебе повезло.
– Может, тогда и пыль протрешь?
– Может, заткнешься?
– Но ты же начнешь тогда с собой разговаривать, – парировал он, давясь смехом.
– Я заметила, что ты любишь музыку вроде «Iron Maiden» и «Black Sabbath», – сказала она уже серьезно, – хотя твои ровестники едва до «Procol Harum» доросли. Я знаю почему... Байкером так просто не становятся. Как и рок-музыкантом. Live fast, die young? И предстоящие экзамены в школе уж точно занимают тебя меньше, чем гонки.
– Мне кажется эти гонки занимают не только меня, – Фома неожиданно помрачнел, уселся за руль своего мотоцикла и закурил.
– Я только хотела сказать, что это опасный спорт...
– Жизнь вообще опасна! Можно угодить под автобус, например, – он выразительно посмотрел на нее.
Лера отодвинула от себя коробку с пластинками, откинулась на стуле и смерила его пронзительным взглядом.
– Ты многого не знаешь!
– Ты же мне не говоришь!
– Тебе это не понравится.
– А ты меня проверь, – сказал мальчишка с вызовом, щурясь из-за дымящей во рту сигареты. Лера сжала зубы и отвернулась.
– Черт, мне что, воспользоваться привилегией, что дает эта японская традиция.
– Мы не в Японии, – отрезала она.
– Я уже начал жалеть об этом. – Он резко оттолкнулся, вывернул руль, и почти наехал на нее передним колесом мотоцикла. Она бросила на него предостерегающий взгляд.
– Фома, я сейчас уйду!
Он какое-то время молчал, выпуская крупные сизые кольца, и все так же не сводил с нее пристального взгляда. Валерия встала и отошла, чтобы не дышать дымом.
– Ты знаешь обо мне практически все, – заговорил парень через минуту. – Сама при этом – ходячий ларец с сюрпризами. Постоянно говоришь какими-то загадками. Трудно представить, что у тебя на уме, ты совершенно непредсказуема! Ты кажешься мне порой какой-то нереальной. Как эксперимент. И еще меня не покидает подозрение... что ты не с Марса... что на самом деле ты... с Луны!
Валерия обернулась и бросила в него какой-то тряпкой. Он едва успел пригнуться.
– Вот видишь, – крикнул Фома. – Никогда не знаешь, что ты сейчас выкинешь.
– Лучше молчи, здесь много тяжелых предметов! – предостерегла она.
– Вот так живешь и не знаешь, что мимо тебя ходит какая-то малявка с веснушками, а в ней сам черт сидит!
Лера закрыла лицо руками:
– Какие еще веснушки?
– О, поверь мне, те самые, – загоготал мальчишка. В него полетела кружка с недопитым чаем, Фома пригнулся, но, просвистев над головой, она все же успела его облить, ударилась о стену гаража и загремела где-то в коробках с инструментами. Он угрожающе ткнул в девчонку пальцем, вытряхивая ворот:
– Никогда в жизни больше не угощу тебя чаем! Будешь умолять – воды не дам! Где ты взялась на мою голову?
– Это я где взялась? – огрызнулась Валерия. – Куда не повернись – кругом Фома!
– Ну, знаешь! Тянет меня к этим твоим загадкам...
– Правда? – Она скрестила руки и деловито вскинула подбородок. – Втрескался, значит?
– Что? – возмутился мальчишка.
– Ой, только не надо делать такую рожу, вроде я двухголовая ящерица! Притащил свой байк ко мне знакомиться. – Валерия изобразила Фому верхом на мотоцикле. – Я такой крутой, детка!
– Я действительно крутой!
– Видела, перед малышней.
– Это мы еще посмотрим, когда я гонки выиграю, – пообещал он.
Вся игривость и адреналин, что так кстати вспыхнули в ее молодой крови от этой перебранки, столь же резко сникли, неприятно царапнув живот. Фома заметил эту внезапную перемену.
– Ты меня доконаешь, – покачал он головой.
– Ты считаешь эти гонки безопасными? – спросила Валерия.
Он хмыкнул, давая понять, что это даже ежу известно.
– Можно сделать так, чтобы Глеб не участвовал? – поинтересовалась она.
Фома слез с мотоцикла. Пластинка доиграла и он пошел ее переставлять. К тому моменту, когда он повернулся, лицо его посуровело и показалось еще смуглее, черные как угольки глаза заблестели.
– Не понимаю, почему все девчонки от него голову теряют. Обычный пижон!
– Фома, ты сам нас сегодня познакомил...
– Значит, это из-за него?
– Фома, не разочаровывай меня, пожалуйста, не болтай чепуху.
– Но ты же мне ничего не говоришь! – Он тяжело дышал, сжимая губы. – Интересно, если бы тебя спрашивал Глеб, ты бы ему все рассказала?
– Фома, я не понимаю, что ты хочешь от меня? Что я должна тебе рассказать?
Парень резко шагнул к ней:
– Почему тебя так интересуют эти гонки? Почему Глеб не должен участвовать? Сначала я думал, ты не хочешь, чтобы я участвовал в них, но я ошибся. Почему ты так странно себя ведешь?
– Потому что я из будущего!
Он равнодушно повел плечами:
– Я это уже слышал.
– Хорошо, – предложила она. – Давай пари!
– Какое еще пари?
– В этом году у «Whitesnake» выйдет пластинка, равно которой у них еще не было.
– Неужели? И как же она будет назваться?
– Так и будет – «Whitesnake»!
Он насмешливо вскинул бровь:
– Вот так дела!
– Да, и ты должен все свои связи подключить, всю вселенную перевернуть, но достать эту пластинку.
Парень прикинулся изумленным:
– А что так?
– Потому что она войдет в историю.
– «Whitesnake – Whitesnake» войдет в историю? – он продолжал насмешничать.
– И тогда посмотрим – вру я или нет.
– И в чем же пари?
– Если такой пластинки не будет, значит, ты прав, и таких врух еще свет не видел. Но если пластинка выйдет...
– Что тогда?
– Ты больше не выкуришь ни одной сигареты за всю свою жизнь!
– Ясно, – прыснул мальчишка.
– Что именно тебе ясно, друг мой? – спросила Валерия.
– Курить я буду до последнего своего часа.
Она печально улыбнулась:
– Я бы на твоем месте не зарекалась...
Читать дальше (Глава 37): [url=http://www.proza.ru/2016/01/31/1860]
©"Последнее желание" Г.Зарудная