Снег хрустел под ногами одиноко идущего в темноте молодого человека. Замерзшие руки он прятал в карманы, лицо было укутано в шарф грязно-желтого цвета. Насупившись и съежившись, он куда-то спешил, задыхаясь от ходьбы.
Новогодние витрины безрезультатно пытались привлечь этого случайного прохожего. Он ничего не видел и не слышал, отчего на перекрестках иногда сталкивался со встречными пешеходами. Он ничего не слышал, он был глубоко внутри своих мыслей.
В кармане жалобно запищал мобильный телефон – и прохожий резко остановился на зебре. Несколько толчков в спину не смогли вывести его из оцепенения. Только сигнал автомобиля, перед капотом которого застыл прохожий, заставил его продолжить путь и дойти до безопасной пешеходной дорожки, где он снова остановился и достал мобильный телефон из кармана.
Невидящими глазами он уставился в экран мобильного телефона – и ничего там не видел, ничего не понимал, ничего не хотел понимать. Посмотрев некоторое время на мобильный, он так и убрал его, не прочитав смс.
Идти дальше смысла не было, но он не мог остановиться. Он шел и шел куда-то, словно увлекаемый зовом магазинных витрин и морганием светофоров.
Город жил своей жизнью: ворчал, бурчал, сигналил, вспучивался смехом в толпе людей, выходящих из метро, тихонько звенел трамвайными путями и хрустел женскими каблуками по асфальту. Город жил очень громко и насыщенно, но в ушах молодого человека все сливалось в однотонный серый звон, от которого болела голова, и терялось ощущение реальности происходящего. Он шел, почти бежал, и голова как бусина скользила по жестяной нити боли.
Зловещее смс прожигало карман, головная боль усиливалась – он шел уже неуверенно, пока на очередном повороте не упал в обморок.
Очнувшись, он почувствовал жуткий холод – обжигало уши. Какая-то женщина в возрасте пыталась привести его в чувство. Единственное, что он видел – это нелепые движения женщины в длинном пальто. Закрыв глаза, он снова провалился в темноту. В темноту со вкусом шоколада и голосами родных и близких из далекого детства. Было лето, и дядя Ваня опять шутил над Светой и Надей, пока Алиса Вадимовна накрывала стол в беседке. Было тепло и уютно, а к чаю детей ждали шоколадные конфеты со сливочной начинкой.
Очередной сигнал автомобиля разбил детские ощущения, и город снова ворвался в сознание молодого мужчины. И снова холод облизал уши, лицо, руки и ноги.
На грани сна и яви молодой человек попытался сесть. Нащупав в кармане сотовый телефон, он снова потерял контроль над собой, но вскоре пришел в сознание уже окончательно.
Женщина в широком пальто что-то спрашивала, но он не слышал ее, и через некоторое время она, махнув рукой, встала и пошла прочь, то и дело оглядываясь.
Он встал и, шатаясь, пошел дальше, то и дело останавливаясь, чтобы прийти в себя и не упасть снова в обморок.
В кармане был мобильник и немного денег, в нагрудном кармане рубахи паспорт и другие документы, во внутреннем кармане осенней куртки лежали разбитые очки – это все, что было у него сейчас. Это все, что у него осталось. Зайдя в один из дворов, он сел на лавочку возле детской площадки и пытался собраться с мыслями. Единственное, что пришло в голову: надо выкинуть разбитые очки. Алиса Вадимовна из его детства панически боялась разбитых зеркал, этот же страх распространялся на разбитое стекло и особенно посуду, поэтому в их доме никогда не было треснутых тарелок, стаканов со сколотыми краешками и прочих предметов хоть чем-то напоминающих треснувшее стекло.
Очки тут же оказались в урне возле скамейки. Молодой человек попытался согреться, но внутри него был только холод. Не было ничего, не было желания жить. Острая боль все также пронизывала голову, но теперь она возвращала его к жизни, напоминая, что он здесь и сейчас сидит в незнакомом дворе незнакомого района никогда не любимого им города.
Мыслей не было, не было страха – уже все случилось, хуже быть просто не могло. Вокруг светились чужие окна, в них жили люди, они были в теплом нутре своей жизни, полной каких-то проблем и прочего хлама. У него не было ничего.
Неожиданно наткнувшись на мобильный телефон в кармане, он неприятно поморщился и после короткого замешательства выкинул его в урну к разбитым очкам.
Так выглядит настоящая и безусловная свобода – свобода ото всего и от всех. Работа, друзья, приятельские отношения, воспоминания и мечты – все мгновенно выцвело и умерло. Все связи развязались, привязанности отпали и исчезли ожидания.
Внутренняя тишина.
Свобода.
Он достал паспорт, несколько секунд вглядывался в собственное лицо, потом закрыл большим пальцем фотографию и уставился на буквы имени: «Сергей». Мама очень любила это имя, поэтому назвала единственного сына именно так, хотя отец настаивал на Андрее. Родители не любили друг друга и в своей семейной жизни были очень несчастливы. Уже после смерти матери Сергей узнал о ее первой невинной любви – погибшем в пожаре четырнадцатилетнем подростке Сергее Воронове. Только теперь это не имело смысла, все это умерло.
Сергей встал со скамейки, почти не чувствуя своего тела, и решительно зашагал вперед.
И только сейчас он осознал свою свободу, ее безграничность и полное право распоряжаться своей жизнью только так, как хочется ему. Истерический смех вырвался сам собой и зловеще прокатился по темной и почти безлюдной улице.
Свобода обжигала холодом, свобода выжгла все эмоции – а вместе с ними ушли все страхи и неуверенность и робость. В эту минуту шагающий по улице молодой человек с паспортом в кармане был суперчеловеком, практически всесильным и неуязвимым.
Он зашел в банк, чтобы узнать о блокировке банковской карты, оставшейся в том месте, которое он еще пару часов назад считал своим домом. Он больше не вернется туда, он больше не увидит Настю, чье смс так и валяется непрочитанным в урне. Ему было неважно, что она написала. Самая большая любовь его жизни была теперь самой большой болью, самым черным пятном, самой большой ошибкой. Настя была беременна от другого мужчины и пару часов назад во всем призналась Сергею, попросив его просто уйти.
Абсолютная свобода не вскружила голову молодому человеку, она хладнокровно наживую разорвала спину, высвободив его крылья. Теперь бояться нечего, нечего терять, можно смело прыгать в неизвестность, расправить крылья и унестись туда, куда укажет пока еще бьющееся сердце.
После банка он направился на вокзал, чтобы уехать из этого нелюбимого города.