Июль 41 года.
- Танки!
- Приготовиться!
В окопе раздались щелчки затворов, тихое звяканье бутылок с зажигательной смесью и сдержанный мат.
Солдаты молча смотрели вперёд. Танки шли спокойно, словно сознавая свою неуязвимость перед парой десятков грязных, измученных непрекращающимися боями, бессонницей и голодом бойцов.
Три бронированных коробки изредка лениво ворочая башнями, неспешно целились и стреляли, методично уничтожая всё, что считали помехой на своём пути.
Затарахтел пулемёт, ему лихорадочно вторили сухие винтовочные выстрелы, раздавались приглушённые команды.
Александр прислушался и потряс головой.
«Наверное, почудилось», - подумал он.
Однако сквозь грохот разрывов вновь пробился тот же непонятный звук.
«Мины, что ли, только странные они, да нет, это просто в ушах звенит».
-..ф – прорвалось сквозь шум боя и лязг гусениц.
«Да что такое, с ума я схожу, что ли».
-..аф.
«Твою…», - солдат выглянул и замер: метрах в сорока от позиций возле неподвижного мохнатого холмика суетился маленький щенок.
- Тяф, - прорвалось сквозь разрывы.
«Наверное, мать его там убитая лежит, эх, танком же раздавит».
Солдат пробовал свистнуть, но пересохшие губы не слушались.
Щенок бегал вокруг убитой матери, периодически тыкаясь в неё носом, будто не веря, что остался совсем один на этом страшном поле
«Пропадёт ведь», - с тоской глядя на приближающийся танк, подумал Александр.
На секунду бойцу показалось, что маленький бедняга обреченно и с тоской смотрит прямо в глаза, словно понимая, что скоро он навсегда исчезнет под ненасытными гусеницами.
«Была не была», - солдат выскочил из окопа и, петляя, бросился вперёд.
- Кудыть, кудыть, чтоб тебя, смерти хочешь? - раздалось из окопа.
Не обращая внимания на крики, прыжками, виляя и уворачиваясь, как заяц, Александр подлетел к щенку и, схватив его, скатился в воронку. Над головой злобно просвистела очередь.
Спрятав дрожащий комок под гимнастёрку, солдат вжался в землю, и, замерев, прислушался к приближающемуся лязгу гусениц. Грохот раздавался совсем рядом, сверху посыпалась земля и многотонная махина накрыла собой воронку.
«Держись, малыш», - подумал Александр,- «выберемся, не впервой».
Разочарованно вздохнув по ускользнувшей жертве, танк рявкнул, и двинулся вперёд.
Через несколько минут раздался звон разбитого стекла, выстрелы, потянуло гарью.
«Пора».
Выскочив из воронки, преодолев расстояние в несколько прыжков и миновав дымивший танк, он свалился в окоп.
Улыбнувшись, солдат встал и тут же был свален мощным ударом огромного кулака:
- Ты что творишь, ятить тебя в душу, - пожилой сержант навис над Александром, - жить надоело? Ты чего под танк кинулся с голыми руками, х*** его подбить решил, вставай, чтоб тебя.
- Да ладно, Петренко, - добродушно пробурчал подошедший лейтенант, - сейчас спросим, что случилось.
В окопе наступила тишина, изредка прерываемая далёкими выстрелами: все с интересом прислушивались к разговору.
Вытирая разбитые губы, боец вытянулся и доложил:
- Товарищ лейтенант, виноват, не удержался, спасти хотел, жалко стало, маленький ведь он совсем.
- Кто, - сержант недоумённо посмотрел на солдата.
Офицер, судя по удивлённому лицу, был озадачен не меньше.
- Вот, - красноармеец раскрыл гимнастёрку, и на командиров глянула собачья мордашка:
- Тяф!
- Тьфу ты, тут люди как мухи гибнут, а он собаку спасать полетел, чем кормить его будешь? Учти, ни крошки не дам, а НЗ тронешь, - и мозолистый кулак вновь закачался перед носом.
- Придумаю что-нибудь, - Александр улыбнулся.
- Тяф, - подтвердил щенок.
- Придумает он, - Петренко повернулся к командиру, - товарищ лейтенант, ну что за бисов сын, прости меня Господи, всё норовит смерть за усы подёргать, эх, молодёжь, молодёжь.
- Не бурчи, сержант, может, так и должно было быть, - лейтенант улыбнулся и повернулся к солдату, - как назовёшь?
- Друг, товарищ лейтенант.
- Друг?
- Тяф, - под гимнастёркой радостно завилял хвостик.
- Значит, Друг, ну что ж, Петренко, из моего пайка выдели там что-нибудь, поставим на довольствие бойца, - и, погладив щенка, командир пошёл дальше по окопу.
- Будет сделано, - вытянулся сержант и, наклонившись к Александру, прошептал, - потом подойди, есть у меня банка трофейного чего-то, вроде как съедобное, скормишь своему охальнику.
- Спасибо!
- Тяф!
- Идите вы, оба, - и, бурча что-то под нос, Петренко двинулся вслед за лейтенантом.
******************************
Три года спустя.
- Друг, снайпер!
Огромная овчарка рывком метнулась в сторону и затихла в выемке окопа.
- Вот это да, - рассмеялись красноармейцы.
- А вы думали, - Александр свистнул, и пёс мгновенно оказался рядом, - он о налётах предупреждает, начало атак чувствует, не собака, а талисман ходячий, а кто-то мне за него губы разбил, правда, товарищ старшина?
- Идите вы, оба, - хмыкнул Петренко, - а вмазал я тебе тогда за дело, жалею вот, что мало.
- А сейчас почему не можете, - молоденький солдатик осторожно погладил Друга.
- Дак нельзя теперь, это в 41-м он пацаном был, а сейчас героем стал, истребитель танков, орденоносец, и защитник рядом видали какой – руку откусит, и не заметит, - огромный кулак дружески ткнул в грудь Александра, тихо звякнули награды.
Тяф, - напомнил о себе пёс.
- Помню, помню, что обещал, держи вот, - Петренко что-то протянул и Друг удовлетворённо задвигал челюстями.
- Балуете вы его, товарищ старшина, - опять вмешался неугомонный солдатик.
- А как не баловать, почитай, всю войну с ним прошагали, от Минска до Москвы и теперь вот снова до Минска, всегда рядом, мы с Сашком ему жизнью не раз обязаны были.
- Перед боем нам говорит, выживем мы или нет, - вмешался Александр.
- Это как, - заинтересованные красноармейцы со всех сторон обступили боевую тройку.
- Смотрите, – солдат присел перед псом, - ну что, мохнатая морда, скоро бой?
- Тяф!
- Танки будут?
- Тяф!
- А самолёты?
Пес молча смотрел на хозяина.
- Не будет? Это хорошо, - молоденький солдатик вздрогнул, - боюсь я, когда они с неба падают, кажется, будто прямо в душу прямо целятся, сволочи.
- Друг, а Никита, - Петренко кивнул в сторону бойца, - выживет в бою?
- Тяф, - радостно завилял хвостом пёс.
- А я, - вмешался другой красноармеец.
- Тяф.
- Ну, а я? – Александр ласково почесал Друга за ухом.
Пес легонько зарычал.
- Что такое, - солдат присел и посмотрел в глаза собаке, - выживу?
Друг виновато отвёл взгляд в сторону, тихо поскуливая.
Все замерли.
- Так, а ну, - старшина потрепал мохнатого сослуживца, - не хоронить никого раньше времени. Дружок, скажи, а ты сам вернёшься из боя.
Пёс прижал ужи и зарычал.
- Эй, да что с тобой такое сегодня, - Александр хотел было погладить Друга, но тот отскочил и залился лаем.
- Старшина, - солдат повернулся к Петренко, - помните, что это значит?
- Помню сынок, помню, взвод, к бою, танки!
- Так нет их нигде, - раздался недоуменный голос.
- Мать вашу, я сказал, к бою, приготовиться, - Петренко рявкнул так, что некоторые пригнулись.
- Смотрите, - молоденький боец показал рукой вправо: из-за пригорка лениво выползали бронированные коробки.
- Раз, два, три…. восемь, девять, Матерь Божия, да сколько их.
- ПТР, на позиции! (ПТР - противотанковое ружьё, предназначенное для поражения броневой техники противника. Эффективный огонь по бронетранспортерам и легким танкам можно было вести с расстояния 150 - 200 метров. Фактически, стрелки ПТР были «смертниками», наравне с пулемётчиками, которых танки противника и снайперы старались поразить в первую очередь - авт.).
Александр схватил ружье:
- Ну, с Богом, Друг, пластом, за мной.
И они выползли из окопа.
Огромный кулак разжался и перекрестил скрывшихся за бугорком солдата и пса:
- Храни вас Господь, - тихо прошептал Петренко.
- Вы верите в Бога, товарищ старшина? – неугомонный солдатик удивлённо посмотрел на командира.
- Я очень хочу верить, что он есть, сынок, и что он сейчас там, - ладонь показала вперёд, где шевелились две еле различимые фигуры, - а ещё я хочу верить, что он пришлёт парочку сорокапяток, пока нас тут не раздавили.
- А почему не стреляет? – боец расширившимися глазами смотрел на приближающийся танк, - метров сто осталось, не больше. Тяжеловато ему без напарника с этой махиной справляться.
- Напарник у него видел какой, лучше любого человека, а Сашок опытный, не боись, танк - то не лёгкий, сходу не возьмёшь, вот в смотровую щель и целится, чтобы наверняка, - Петренко не отводил взгляда от позиции своего подчинённого.
- А если промажет?
- Типун тебе на язык, - тяжёлая ладонь отвесила подзатыльник бойцу.
- Ну а если?
- Тогда – смерть, - прошептал старшина.
Раздался сухой щелчок, танк, проехав пару метров, неожиданно стал поворачиваться.
- Попал, попал, бисов сын, - Петренко радостно хлопнул по плечу стоявшего рядом красноармейца, - а теперь меняй позицию, быстро!
Словно услышав приказ командира, фигурка ползком стала перемещаться левее, зоркий взгляд мог различить еле уловимые очертания собаки, крадущейся за хозяином. Раздались автоматные очереди, уничтожившие выбиравшийся экипаж.
- Товарищ старшина, товарищ старшина, - прошептал солдатик.
- Ну что тебе ещё, готовься пехоту отсекать, а не меня дергать.
- Нет, вы посмотрите, там.
- Что там за х…, - Петренко осекся, - Господи, спаси их. Гранаты мне, быстро!
Меняя позицию, Александр с Другом не могли заметить, того, что происходило за подбитым танком. А оттуда выехал второй, явно прикрывшийся обездвиженным товарищем. И этот второй видел, как на ладони, две ползущие фигурки.
Петренко, схватив связку гранат, рывком выбросил себя из окопа и лихорадочно пополз вперёд.
- Только бы успеть, - шептал он, - только бы успеть.
Башня повернулась в сторону солдата и собаки, на секунду застыла, словно оценивая свои шансы и… резко хлестнула пулемётной очередью, вслед за ней рявкнула пушка.
Собачий визг на секунду заглушил звук разрыва.
Старшина приподнял голову: танк уверенно двинулся вперёд.
- Раздавить их хочет, - прохрипел Петренко, - не успею, держитесь, сынки.
Он вскочил и, пригнувшись, побежал.
***********************************
- Тихо, Дружок, тихо, - лежа в воронке, Александр одной рукой гладил собаку, а второй пытался навести ПТР, - до свадьбы заживёт, кусок уха – не страшно, главное, что сам цел, правильно?
- Тяф!
- Вот и умница, а теперь – снайпер!
Пес вжался в землю.
- Молодец, - солдат посмотрел в прицел и тут же отпрянул от взметнувшихся рядом фонтанчиков, - хитрый, гад, из пулемёта лупит, ну ничего, мы сейчас.
Танк, не сбавляя скорости, шёл прямо на них.
Щелчок.
Ничего.
- Спокойно, спокойно, - шептал Александр, - остановим мы тебя.
Щелчок. Второй.
Он уже видел грязь на гусеницах, танк неумолимо приближался.
За спиной раздалось глухое рычание.
- Лежать, - не оборачиваясь, скомандовал солдат.
Щелчок.
Ничего.
- Хана. Друг, назад, быстро!
Александр сменил обойму и, уже не скрываясь, целился в громыхающую коробку, до которой оставалось не более двадцати метров.
Щелчок.
Торопливая очередь в ответ.
Страшная боль в ногах.
И громкий заливистый…
- Друг?
Справа от танка, хрипло лая, стоял пёс.
Бронированное чудовище, не сбавляя скорости, лениво повернуло башню, застрекотал пулемёт, но пес уже с другой стороны бросался на борт, словно пытаясь остановить смерть, распахнувшую его хозяину свои холодные объятия.
- Друг, Друг, назад! – из последних сил Александр прицелился и выстрелил.
Пулемёт, захлебнувшись, замолк.
- Друг, назад!
Башня, не обращая внимания на пса, повернулась…
- Друг!
- Друг, назад, - рявкнуло с другой стороны.
- Старшина? – солдат не поверил своим глазам.
Но огромную фигуру не узнать было невозможно.
Щелчок.
И тут ожил пулемёт, щедро наградивший Александра новой порцией дикой боли.
Как в тумане он видел взмах старшины, взметнувшиеся вокруг него фонтанчики земли, прыжок в сторону пса. Грязные гусеницы, казалось, грохотали в нескольких сантиметрах от лица. Взрыв, лязг металла, хлесткая очередь и предсмертный собачий визг слились в единый гул.
- Друг…, - прошептал Александр и провалился в темноту.
***********************************
Два месяца спустя.
- Получается, они тебя спасли, - седой солдат протянул собеседнику самокрутку.
- Получается так, - Александр отвернулся к окну.
- Ты кури, сынок, кури, и не надо стесняться, слезы мужчину не позорят, помни о них и гордись.
- Я их никогда не забуду, - он подтянул к себе костыли, - когда выпишут, попрошу отпуск, съездить хочу туда. Выйду я, развеюсь немного.
- Давай помогу, Сашок.
- Ты как старшина сказал, - улыбнулся Александр, - он нас с Другом и сынками называл, а в 41, когда я щенка вытащил, так мне вмазал, неделю потом губами шлёпал.
- Я сейчас вам обоим тряпками по губам шлепну, не посмотрю, что раненые, - в палату вошла пожилая женщина, - ишь, накурили.
- Валентина, не бушуй, - добродушно усмехнулся седой.
- Не бушуй, не бушуй, сюда комдив идет, а у вас дым коромыслом, марш по кроватям.
- Слушаюсь, товарищ командир, - хором гаркнули солдаты.
- Как дети малые, - женщина улыбнулась, - вот пожалуюсь начальству на вас, живо порядок наведут.
- И наведём, - в дверях показался статный генерал средних лет и успокаивающе махнул рукой, - лежите, лежите.
- Здравия желаем, товарищ генерал.
- И вам того же, - не по уставу ответил комдив и присел у кровати Александра, - как здоровье, герой.
- Спасибо, товарищ генерал, поправляюсь.
- Вот это правильно, вот это нужно, а чтобы ты поскорее выздоровел, - генерал повернулся к стоявшему врачу, - Виталий Андреевич.
Тот передал небольшую коробочку.
- Приказ читать не буду, мы не на плацу, скажу своими словами. За подбитый вражеский танк, за мужество и героизм ты награждаешься орденом Славы, третья степень у тебя уже есть?
- Так точно.
- Вот, чтобы нескучно ей было, вторую повесишь рядышком, - и генерал улыбнулся и пожал солдату руку, - поздравляю.
- Служу Советскому Союзу, - Александр сделал попытку привстать.
- Лежи, герой, лежи, жалобы, пожелания есть?
- Товарищ генерал, можно мне после госпиталя отпуск, хоть пару деньков.
- Зачем тебе отпуск, - комдив посмотрел на врача, тот кивнул, - отвоевал ты своё, так что вылечишься – и домой.
- А разрешите не сразу.
- Первый раз вижу солдата, который не торопится на родину, Валентина Сергеевна, - комдив повернулся к санитарке, - вы видели такое?
- Так у него же, сыночка, все слышали, история какая была, - женщина промокнула платком набежавшие слёзы, - целыми днями только и говорит, чтобы назад вернуться, на могилу командира своего.
- И, может, похоронить, - сглотнув, с трудом добавил Александр, - может, найду его.
- Кого? – комдив искренне удивился.
- Друга, это пёс, на моих руках вырос, - каждое слово давалось с огромным трудом, - он со старшиной спасли меня… тогда… а мы вместе, три года… Да я бы всё отдал, чтобы… чтобы они сейчас живы были.
Все замолчали, тишина нарушалась только всхлипываниями пожилой санитарки.
- Странная история, - хмыкнул генерал, - неправильная она какая-то, - и, повернувшись к двери, крикнул, – младший лейтенант!
- Мало я тебе тогда вмазал, - Александр не поверил глазам: огромная фигура заполнила весь проём, - на мою могилку он собрался, бисов сын.
- Старшина, - костыли грохнулись на пол, - старшина, вы живы!
- Младший лейтенант, - не скрывая слез, пробурчал Петренко и крепко обнял своего солдата, - живой я, врачи запретили к тебе приходить, пока ты совсем слабый был, а меня после ранения списать хотели, так вот уговорил товарища генерала хоть при штабе оставить, как же вас одних оставить-то, опять куда-нибудь встрянете.
- Вас?
Ответ был заглушен громким лаем, в палату влетел, сшибая всё на своём пути…
- Друг, Друг, - Александр, не веря своим глазам, обнял собаку, - Дружочек, но как, я же видел, вы погибли…
- Ничего ты не видел, - лейтенант вытер слезы, - я метнул гранаты, а Друг сразу в сторону отскочил, меня зацепило маленько, ну и у собаки бок прихватило осколком, тут пушки подоспели. В общем, нас троих мои парни и вынесли. А в медсанбате Друга как бойца настоящего лечили, всё залатали, ухо только порвано осталось, но это ерунда, правда?
- Тяф!
- Вот и ладненько, - генерал встал, - вы тут пообщайтесь, а мне пора. Да, совсем забыл, - он присел перед псом:
-Гордишься хозяином?
- Тяф!
- А Петренко?
- Тяф!
- Ты у нас настоящий боец, правда?
- Тяф!
- И все так думают, наши умельцы из рембата специально для тебя постарались, Виталий Андреевич, - генерал повернулся к врачу и тот протянул небольшую коробочку….
************************************
Солнечным сентябрьским днём, по перрону вокзала, медленно, опираясь на костыль, шел молодой солдат. На выгоревшей гимнастерке тихо позвякивали два ордена Славы. Рядом аккуратно переступал лапами огромный пёс с порванным ухом, его грудь украшала висевшая на серой с синими полосами ленте медаль с гордо сияющими словами ЗА ОТВАГУ.