Хоть и шутка, да, на мой взгляд, веселья в ней маловато: дескать, коренной русак в ряду предков за дедом числит сразу Адама…
А я и полного имени своего деда по матери до недавних лет твердо не знала, не говоря уже о профессии и прочих подробностях. Иван Курчуев, верно, а отчество?.. В памяти сохранилось только, что семейная жизнь у деда Ивана и бабушки Анастасии (обеих моих бабушек звали Настями, но отчества они имели разные) не получилась счастливой – по мнению моей матери, из-за того, что Анастасия была значительно старше Ивана, не то на девять, не то на одиннадцать лет.
Помнится, что в Нелидове, где Курчуевы жили до войны и после неё, я побывала всего два раза. А бабушку Анастасию Ивановну вообще видела единожды. И очень мне, четырехлетней, тогда у бабушки в Нелидове не понравилось: всё не так, как в Опочке. И домик мрачный, и у бабушки здешней, оказывается, ещё один внук есть – Коля (мой двоюродный брат), и вспоминает о нём бабушка беспрестанно: это, мол, Колина кроватка, а это – Колина машинка…
Даже угощениями гостей (то есть меня и маму) в Нелидове не баловали. Насколько могу судить, Анастасия Ивановна жила очень бедно, и моя мать, чтобы поддержать её, регулярно слала ей деньги, но об этом я узнала, конечно, гораздо позже. И когда мне утром бабушка сказала: «Пойдем есть картошку в мундире!», я заревела: «Не пойду в мундир есть картошку!», почему-то решив, что «мундир» – это какое-то заведение общественного питания, нечто вроде трактира…
Вернусь, однако, к деду Ивану. Уточнить его имя помог Интернет, сообщивший не только отчество деда, но и год его рождения, и дату смерти (16 января 1943 года, от тяжелых ран, во фронтовом госпитале). Потом мне удалось найти концы в Тверском архиве: оттуда прислали метрику Ивана Трофимовича Курчуева, составленную по данным церковной книги – а именно Успенской церкви местечка Ильино, до революции – Велижского уезда Витебской губернии.
Так что осенью 2012 года я узнала и о прадеде с прабабкой – Трофиме Трофимовиче и Февронии Петровне, и о месте рождения деда – деревне Кочегарово Ильинской волости (хотя по справкам военного времени он значился родившимся в самом Ильине – то есть там, где был крещен).
Однако мне этого было мало, поскольку меня гораздо больше интересовало происхождение редкой фамилии деда. Я подозревала, что эта фамилия – тюркских корней, хотя тот же Интернет предложил мне отечественный вариант: от южнорусского слова «курча» – то есть цыплёнок. Рассудив, что от курчи скорее родилась бы фамилия Курчин, я стала искать знакомцев, владеющих хоть каким-нибудь тюркским языком. Чтобы не растекаться мысью [1] по древу, скажу сразу – не помогли мне мои тюрки, сказали: отстань, не знаем мы такого слова – «курчуй»…
Церковная метрика не прояснила вопрос, когда именно эта фамилия – Курчуев – появилась в дедовом семействе. Ведь до Октябрьской революции таковых крестьянам не полагалось, за неё вполне сходило отчество.
Зайдя в тупик, искать выход оттуда я вновь отправилась в Интернет.
И довольно быстро нашла там двух Курчуевых – Дмитрия Григорьевича в Набережных Челнах и Григория Дмитриевича в Омской области. Местом рождения последнего было указано село Ильино; год рождения – 1916-й.
Сопоставив имена и приняв во внимание обнаруженные даты, я пришла к выводу, что Дмитрий Григорьевич – сын Григория Дмитриевича. Рассчитывать на то, что последний ещё жив и в уме, было слишком дерзко, и я принялась копаться на сайтах Набережных Челнов, ища пути связаться с его сыном, Дмитрием Григорьевичем.
И вдруг, неизвестно откуда, на монитор ноутбука выскочила информация: пенсионерка Анна Егоровна Курчуева из Набережных Челнов заявляет об утрате своего пенсионного удостоверения…
Ага, сказала я себе, вполне возможно, что это жена Дмитрия Григорьевича!
Должна сказать, что в нашем районном отделении Пенсионного фонда РФ работают милейшие люди: за спасибо они нашли мне и адрес, и даже телефон указанной особы. И я написала ей письмо, подробно объяснив свой интерес к её вероятному мужу…
Прошел почти год. Я давно уже перестала ждать ответа из Набережных Челнов. И вдруг в конце апреля 2013 года таковой получаю – от самого Дмитрия Григорьевича! Обнаружилось, что Анна Егоровна – действительно его жена, только – бывшая. Но, тем не менее, моё послание она всё же передала Дмитрию Григорьевичу.
Результаты письменного и телефонного общения с возможным родственником были неутешительными – Дмитрий Григорьевич ничего о своих предках не знал. Даже биография собственного отца для него – темный лес. Так что это я стала для него источником родословной информации, особенно после того, как осенью 2013 года поработала в Тверском архиве: проследила свою восходящую родословную по церковной книге до прапрапрадеда Тита и родословную Дмитрия Григорьевича – до его прадеда Тимофея. Интересно то, что крестным отцом и деда Дмитрия Григорьевича, и его отца был один и тот же человек – Тит Семенов, в ранней записи – запасной рядовой из деревни Березина Ильинской волости, позднее – крестьянин из деревни Фадеенки Щучейской волости Пореченского уезда Смоленской губернии…
Тем не менее никаких реальных родственных связей между нашими семьями мне в архиве выявить не удалось. Единственная ниточка, очень, впрочем, эфемерная, – крестный отец моего деда Ивана Трофимовича Гавриил Прокопиев (то есть Прокопьевич) значился крестьянином деревни Подол Ильинской волости, а именно там родился дед Дмитрия Григорьевича – Дмитрий Филиппович.
Кроме того, у меня сложилось впечатление, что предки Дмитрия Григорьевича были не так просты, как мои: во-первых, они выбирали для своих детей достаточно, я бы сказала, интеллигентные имена – Григорий, Дмитрий, Филипп (а линейка имен моих предков – Иван, Трофим, Трофим, Тит); во-вторых, имели склонность менять место жительства (а мои так и жили из поколения в поколение в своем Кочегарове).
Дмитрий Григорьевич сообщил мне только, что его отец, Григорий Дмитриевич, утверждал, будто фамилия Курчуев была дана ему (?) из-за кудрявых волос.
Если судить по документам Ивана Трофимовича и Григория Дмитриевича, согласно которым село Ильино входило в Смоленскую область, то паспорта были получены ими обоими после 1937 года (с 1929 по 1937 год многострадальное Ильино было райцентром Западной области, в 1937–1944 годах – Смоленской области, с 1944-го – стало относиться уже к Великолукской области, упраздненной в 1957 году). Может быть, действительно всё дело в кудрявых волосах?.. Пришел во второй половине 30-х годов прошлого века за паспортом кудрявый, то есть курчавый, бесфамильный крестьянин – ну и получай фамилию Курчуев!
Однако когда Дмитрий Григорьевич прислал мне фото своего отца, никаких кудрей там я не усмотрела…
В ответном послании я решила отправить в Набережные Челны общий снимок своих родных, на котором моя мать запечатлена в компании моей бабушки Анастасии Ивановны, старшей сестры Надежды, младшего брата Владимира и ещё одной неизвестной мне молодой особы – по внешнему виду, явной их родни. Сразу бросалось в глаза, насколько моя мать не похожа на сестру и брата: они унаследовали очень светлые глаза от Анастасии Ивановны, имели красивые брови вразлет, а мама уродилась смуглой, кареглазой и скуластой. И я была уверена, что она, видимо, пошла в своего отца, Ивана Трофимовича, снимки которого считала утраченными.
Перебирая фотографии в семейном альбоме, я нашла карточки молодого дяди Владимира – он был в юности просто красавцем; потом его же, постарше, – с женой, и еще более поздние – с женой и дочерьми.
И тут из пачки снимков выскользнуло маленькое фото. Снова дядя Владимир, подумала я, мельком взглянув на него… И остановилась. Да, лицо – один к одному – Владимира Ивановича. Очень характерное: нос с заметной горбинкой, подчеркнутые скулы. Но! Дядя служил на флоте, а человек со старой фотографии облачен в армейскую гимнастерку, причем ещё без погон… И самое главное: у дяди были абсолютно прямые, как и у моей мамы, волосы… А человек на маленьком снимке – кудрявый…
Короче, это – дед Иван Трофимович. И, вопреки моим надеждам, моя мать на него, можно сказать, совсем не похожа… Впрочем, если присмотреться к семейным фотографиям внимательно, в её облике находятся всё же и черты матери Анастасии Ивановны, и отца Ивана Трофимовича, но они так перемешаны и так неявны, что получилось почти по Пушкину: «Она в семье своей родной / Казалась девочкой чужой».
Я с пристрастием разглядывала снимки не только Курчуевых из Нелидова; в поисках родственных связей с обнаруженными в Интернете Курчуевыми попыталась даже сравнивать фотографии своего деда и отца Дмитрия Григорьевича. К сожалению, нечто общее можно усмотреть только в очерке нижней части лица, и то с натяжкой. То есть кровное родство, несмотря на общность фамилии, – по-прежнему под большим вопросом.
Но что же тогда получается?.. Если мой дед Иван Трофимович действительно мог получить свою редкую фамилию из-за курчавых волос, то как быть с Григорием Дмитриевичем, у которого кудрей не было?..
Вывод, увы, безрадостен: загадка, над которой я ломала голову чуть ли не с самого детства, так пока загадкой и осталась…
[1] Мысь – белка (псковск.). Я придерживаюсь мнения, что автор «Слова о полку Игореве» её, шуструю, и имел в виду – это логично вытекает из всего прочего следующего далее по тексту зверинца – и серого волка, и сизого орла.