Мы встретились случайно, удивительная череда событий привела их к этому. Бесконечный поток случайных не случайностей. Удивительный калейдоскоп встреч и расставаний, который множеством цветных стекляшек так похожих на драгоценные камни, но все же, не являющейся ими, пролетел в нашей жизни до этой встречи. Для кого-то это покажется мелочью, для кого-то всей жизнью. Всю свою жизнь я был плохим. Плохим в отношениях с другими, в первую очередь с женщинами. Древняя мудрость классиков, безусловно, верна. Веди себя как скотина и дамы к тебе потянутся. Этот алгоритм я выучил довольно давно.
Быть плохим легко, на самом деле с совестью довольно просто договорится, главное не придавать ни чему значение. Пока я расценивал любые отношения, как предприятие с определенными рисками и прибылями, проблем не было вообще.
Когда любые отношения для тебя не более чем игра, когда ставки мнимы и определяются лишь тобой, все просто.
В зависимости от ситуации я менял маски примеряя все новые и новые наряды, все новые
и новые личности.
Но когда ты много врешь другим, рано или поздно ты начинаешь врать себе. И я не стал исключением из данного правила.
Казалось, я не забывал каков на самом деле, но с каждым разом, с каждым днем, становилось все меньше людей на свете, которые бы знали меня, на самом деле. И, в какой-то момент не осталось ни единого человека на всем белом свете, который бы знал меня настоящего.
Любые маски, трюки и обман строятся по принципу наслоения. Создать сложную иллюзию, настолько совершенную, чтобы поверить в нее самому, крайне долгое и многоступенчатое занятие.
Одно цепляется за другое, истории зацикливаются сами на себе, а концы уходят в глубокую непроглядно черную воду, да так глубоко, что даже самому их достать нет возможности.
Все это делается из-за того, что, если прокол будет, хоть в одном месте, маленькая дырочка, через которую тонкой струйкой утекает воздух, шина рано или поздно потеряет весь запас воздуха и машина не сможет далее следовать по жизненному пути. Дорога будет закончена и блестящая Феррари сотканная из обмана более будет не пригодна.
Идти же на своих двоих не так уж и просто, как кажется. Создавая мир грез, в котором живет идеальная версия, я так все запутал, что уже и разучился ходить ногами. Мне всегда так много хотелось сказать. Я такой человек, что мог разглагольствовать сутками без остановки. Когда-нибудь все это превратится просто в интересную историю из жизни о странном парне, который не мог понять себя и за чем-то нагружал других неясными словоформами. Если бы мы действительно могли быть просто друзьями, то она бы сама написала, когда почувствовала потребность. То, что раньше, было, просто, вкусным десертом, превратилось в наркотик. Со временем я, конечно же, снова примерил костюм возвышенного равнодушия. Думал, он мне идет. Хотя, на самом деле глубоко внутри, было даже немножко стыдно за себя самого. Встреть я себя сейчас до знакомства с ней, старый я, разбил бы себе новому, лицо, за все эмоциональные излияния которые ей наговорил. Наверное, она всегда была права, дуракам жизнь счастье.
Именно так она всегда говорила, когда я начинал умничать, ну или примерно как-то так, уже сложно вспомнить. Было много того, что застилало ретроспективный взор в память. Особенно о ней. За все время изучения каждого своего слова, каждого жеста, каждого мгновения нашего пребывания вместе, я так и не смог сам для себя понять, что же стало отправной точкой причинно следственных связей, которые побудили, вдруг, совершенно внезапно изменить своей обычной манере поведения с девушками. Возможно, искал я не там, где следовало бы. Будь я черствее, грубее, отстраненнее, смог бы сорвать столь желанный поцелуй с её манящих, нежно алым цветом, прекрасных губ. Как часто это бывает, свою могилу я рыл своей же лопатой.
Тогда, после нашего разрыва я поехал с друзьями загород. Я был один, хотя в коттедже полным ходом шло шумное веселье, играла громкая музыка, и множество людей весело смеялись и радовались жизни. Поехал я на этот праздник в надежде забыться, отвлечься от всего. Утопить в разнузданном веселье все душевные стенания. Вначале все шло довольно успешно. Теплая осень благоволила мероприятию. Дорога была хоть и довольно долгой, но не изматывающей. Я с раннего утра был в приподнятом настроении. Однако спустя несколько часов после начала веселья, стало тошно. Было нестерпимо, невыносимо, находится в этой толпе. Костюм чесался и кололся, и так хотелось сорвать его с себя. Но как я мог это сделать, когда вокруг столько людей, которые предполагают, что этот самый костюм и есть настоящий я? Поступи я так, и вмиг остался бы один. Но что за глупость, единственным способом для меня не остаться в одиночестве, было уйти от всех и сидеть на небольшой деревянной скамье, смотреть на низкие звезды и прозрачную бутылку. Парадокс жизни.
Прекрасная дева из снов, чей образ я искривил до неузнаваемости в мире фантазий. Постоянно интерпретируя её действия, складывая из надежд песчаный замок перед прибоем. Я сыграл ва-банк и проигрался. Словно мошенник, до последнего пытался удержать ту иллюзию, которую сам же и сотворил, но она сыпалась, как облупившаяся штукатурка с грязных замызганных слякотью и плесенью стен давно брошенного дома. Паркет вздувался, сквозь оконные рамы пробивались сквозняки и спокойно гуляли в обнаженной душе.
Зачем вообще человечество постоянно выдумывает эту наглую лож про то, что кто-то примет нас такими, какие мы есть, я по сей день не могу взять этого в толк. Люди утверждают, что быть настоящим это правильно, что маски удел слабых, но это не что иное, как наглое лицемерие. Однако учить подрастающее поколение по-другому просто невозможно. Пока мы говорим малышам, что есть на пути их жизни остановка, заправочная станция жизненных сил, где их примут нагими, без костюмов и масок, они хранят в душе искру надежды. Они ожидают лучшего, и это ожидание помогает примериться со всей подложностью мира. Если же сказать им всю правду сразу, без тепла внутренней искры их сердца окончательно замерзнут и леденящих холод подозрений и недоверия окончательно заморозит их счастье.
Надежда, вера и неведение, вот что на самом деле порождает любовь. Сказка поэтов, она так нам необходима, что мы готовы закрыть глаза на все. Вот и я закрывал глаза, закрывал так долго, что перестал видеть, что-либо, вокруг себя. В начале видел мир, потом только её, но в конце, даже её дымчатое тело, прозрачный образ, рассеялся, и осталась тьма, и лишь понимание бессмысленности и бесполезности жизни. Но не стоит жалеть меня. Я сам выбрал этот путь. Нет виновных.
Человечество вообще в основной своей совокупности обожает находить виновных ради восстановления мнимой ими же самими справедливости.
Мы стараемся обвинить жертву, так же как и насильника, мы обвиняем других, когда дело в нас, мы корим себя, когда дело в других. Этот защитный механизм позволяет сохранять глубоко укоренившуюся веру, надежду на то, что мир справедлив и в этом справедливом угловато сложном мире, и для нас уготован маленький уголок, укромное местечко для личного счастья. Людям это нужно, мне тогда это было нужно. И я снова убедит себя. Я снова поверит в справедливость, в честность, в любовь. Иначе и быть не может, иначе я не мог жить дальше. А она продолжит быть, продолжит жить дальше. Что для меня было судьбой. Было абсолютно не случайно. Для нее лишь миг в мимолетном видении жизни, ухаб на скоростной магистрали. Для нее это всего лишь случайность.
Я так и сидел, а бутылка так и пустела. Внезапно близкий шорох привлек внимание. Подошла, какая-то девушка. Я её почти не знал, даже не был уверен, что помнил её имя. Хотя в тот момент это и не было важно. Неожиданная гостья просто присела рядом и поставила свой стакан. Я, молча, плеснул ей немного. Она опять подняла стакан, беззвучно прося еще. Я долил. Мне часто говорили, что алкоголь не меняет людей. Что он якобы обнажает истинное лицо. Я с этим не согласен. Алкоголь коварно ослабляет нашу возможность контролировать себя. Мы говорим, что без этого контроля проявляются истинные желания. Да это так. Однако взглянув трезво на человечество, можно понять, что все мы лишь грязные самодовольные похотливые животные, не многим лучше свиней. Именно это демонстрирует алкоголь, не больше. Нельзя забывать, что наш самоконтроль, наши принципы и правила, так же часть нас. То, какими мы являемся, во многом определяется нашими собственными ограничениями. Не стоит лишний раз осуждать других. Человек не может быть виновен в том, что сделал под воздействием зеленого змея, однако он виновен в его распитии. В своих прегрешениях виновны только мы сами. Я не вправе винить других в своих ошибках и себя в их преступлениях. Если я не сужу других, другие не судят меня. Или нет, или все не так?
Может мир и не так плох. Зачем это напускное одиночество? Просто будь таким как раньше, что в этом сложного? Я понял тогда, жить дальше сложно, но возможно, жить дальше необходимо. Неважно, чем закончится вечер, и пока это не имеет ни какого значения, я могу все. Парадокс жизни.
Много воды уже утекло с тех пор. Новые знакомства изменили жизнь. Вернулись утраченные краски. И вот намечалась очередная веселая встреча.
Тонкие прослойки льда звучно хрустели под ногами. Птицы уже начали заливаться протяжными трелями радости, по утрам и каждый день солнце вставало раньше, а заходило позже. Город медленно просыпался от зимнего оцепенения. Пар уже не вырывался из ртов проходящих мимо людей. С каждым днем одежда становилась все легче. Исчезли шапки, на многих уже не было шарфов. В удивительное время первых дней начала весны у меня случился один из самых невероятных разговоров в жизни.
Не так уж часто случается поговорить с незнакомцами. Не просто перекинутся парой фраз, а провести настоящую беседу, после которой вы так и остаетесь незнакомцами и, не узнав имен, друг друга, снова расходитесь разными путями.
Поздним вечером я спокойно сидел в небольшом баре в подвале жилого дома не далеко от университета имени Баумана. Почти все столики были заняты в основном компаниями из бывших студентов или почти выпускников. Так мне, по крайней мере, казалось на глаз. Что бы попасть в единственный зал этого заведения, необходимо было спуститься по довольно длинной лестнице в полу подвал. Просторная зала была густо затравлена столиками. Прямо около входа находилась высокая стойка бара и проход в небольшое подсобное помещение, которое, так же, исполняло роль кухни. Мягкий свет продирался через плотный слегка затхлый воздух внутри. Из колонок играла довольно агрессивная музыка. Иностранный рок конца девяностых начала двухтысячных годов, если я правильно припоминаю. Музыка мне не нравилась.
Изначально, я довольно долгое время прибывал в одиночестве, по причине того, что компания из тех друзей, с которыми мы условились провести этот весенний, еще морозный вечер изрядно опаздывала.
К моменту, когда начался тот невероятный разговор, я уже заканчивал третью кружку пива.
Чаще всего, когда нам приходится разговаривать с малознакомыми людьми, этому может быть, где-то, четыре объяснения.
Первое – вас пытаются познакомить с друзьями друзей. Эти знакомства могут быть интересными и занимательными, а могут быть до неприличия скучными, так или иначе, чаще всего они в дальнейшем абсолютно бесполезны. Второе – вы попали в непривычные условия и мало кого знаете вокруг. В этой ситуации вам приходится разговаривать с незнакомцами, дабы обрести больше связей в новой обстановке и успокоить себя. Подобное случается, когда вас приглашает на день рождения новый друг, а вы практически не знаете ни кого из его окружения. Третье – или вы, или с вами, кто-то пытается познакомиться абсолютно намерено, преследуя строго определенные осознанные цели. Если, скажем, вы хотите уложить ново испеченную знакомую в постель. И наконец, четвертое – практически единственный случай, когда и после обмена фразами вы остаетесь незнакомцами, это когда вы, или к вам, обращаются с просьбой о чем то.
Рассказать, как пройти куда-нибудь. Одолжить сигарет или денег. Узнать сколько времени.
Случается, конечно, что пристают пьяницы, с нереализованной потребностью в общении. Они начинают поучать и вести пространные рассуждения с сомнительной философией.
Та встреча, что случилась у меня в тот день, вроде бы больше всего походила как раз на четвертый случай. Если бы не одно обстоятельство. Мой собеседник на вид был абсолютно трезв, вполне адекватен, за исключением конечно одного момента…
Он был опрятно одет в казуальном стиле городского пижона. Хорошая ткань выдавала в нем человека не бедного. Чистые ботинки, опрятно уложенные волосы и подстриженные ногти. Гладко выбритый подбородок добавлял солидности его виду.
Не берусь судить о сомнительности или неоспоримости его рассказа. Не могу ничего пояснить касательно его мировоззрения. Скажу одно. Пока он говорил, я сидел и слушал его так внимательно, как никогда до этого в жизни. Я не перебивал его, не встревал с вопросами. В момент нашей встречи и на протяжении всего диалога я смог выдавить из себя не более нескольких фраз. Если так подумать, это скорее был его монолог, а я был единственным слушателем выбранным, наверное, случайно. По крайней мере, до сих пор не могу понять, почему именно я должен был его выслушать, почему не любой другой человек из того бара. Рискну предположить, возможной причиной было то, что я был тем, кто сидит один в переполненном кабаке.
Он говорил спокойно, размеренно. В нужные моменты его голос понижался, и когда следовало, уходил вверх. Он делал паузы, язык не заплетался. Он весь излучал уверенность и спокойствие. Данное обстоятельство более всего меня шокировало, учитывая то, что я узрел за пару мгновений до того, как он присел в стоявшее напротив меня кресло за тем же столом.
Образом представленной реальности является лишь совокупность множественных суждений и наблюдений окружающей среды. Человеку свойственны попытки осознать закономерности происходящих вокруг событий. Понимая закономерность человек способен сделать предсказания относительно исхода тех или иных цепей событий. Нужно заметить, что важнее для нас инстинктивно видеть связи, а не понимать причину. Газели важнее закономерность появления запаха хищника и его нападения. Ей не нужно понимать, откуда берется запах. Мы со всей своей наукой и поиском причин и первоистоков забыли, что именно так работает наш собственный мозг. Человек скорее поймет связь между прикосновением голой руки к кипящей кастрюле и появление боли от ожога, чем саму причину и структуру появления ожога. То как мы ставим вопрос. В этом вся причина, на мой взгляд.
Практически полная тишина вокруг, только скрип от покачивающихся ламп и звон в моих собственных ушах были его аккомпанементом.
Почему я снова вспомнил о ней? И тогда, и сейчас снова, когда пишу эти строки. Сидя напротив него, за его словами, за звоном в ушах, за шоком, была лишь тень одной мысли. Единственный вопрос к беспощадному проведению. Увижу ли я её снова?
Неоспорима, верна мудрость великих творцов красивого слова, состоящая в том, что без взаимности мы можем находиться в состоянии влюбленности вечно. У этого есть тысяча и одна причина, их не рассказать и в бессчетном количестве сказок. Любовь сложна и прекрасна, но несет она лишь страдания. Но именно в этом страдании и есть её наслаждение.
Мы растем, изменяемся с каждым днем. Мир меняется вместе с нами. Но человек, которого мы любим без взаимности, который с нами лишь в мечтах, он остается замерзшим, неизменным.
Вернувшись спустя много лет в загородный дом моих родителей, в котором я не бывал с самого детства, я обнаружил множество удивительных изменений.
Управа была там же где и раньше, одноэтажное синее бревенчатое строение с двумя комнатами в каждой по окну. Белые изразцовые ставни, телефон с круговой системой набора номеров, где ноль самая ненавистная цифра стоявший на том же столике в дальней комнате управы. Те же высоченные многометровые березы. Те же местами каменные, местами деревянные заборы разграничивающие участки. Огромная надпись, намалеванная мною красной краской на бетонной стене закрытого футбольного стадиона. Все осталось абсолютно таким же, как я помню. Пространство нетронутое временем и изменениями. Но изменился я.
Сидя на балконе второго этажа загородного дома, я рассуждал, стараясь подметить все детали изменившегося восприятия.
Раньше березы казались толще. Без сомнения, они остались столь же высоченны, но раньше они были будто добротнее, больше во всех смыслах. В детстве весь участок, который был размером в классические шесть соток, был больше. Еще когда я был маленьким, в самом дальнем углу участка стояла маленькая будка, в которой хранили инструменты. Что бы до нее добраться, необходимо было преодолеть грядку с баклажанами, кусты крыжовника, обойти сросшиеся корни нескольких близко росших на участке берез, на которых вечно сидели дятлы и отбивали свои пулеметные очереди. Последним препятствием перед будкой были три яблони, на которых осенью всегда весели россыпи небольших, но очень сладких ярко желтых яблок. Так я и не узнал, что это был за сорт, может все-таки стоит разобраться, обязательно займусь этим, как только руки дойдут.
Баклажаны, крыжовник, березы и даже яблони с белыми стволами были все там же. В детстве этот путь до будки был непреодолимо далек, казалось, придется продираться сквозь непролазную чащу, если хочешь взять заржавевшие грабли. Сейчас весь этот путь преодолевался, за каких-то пять или семь шагов. Дело не только в росте и ширине шага. Баклажаны стали просто грядкой, крыжовник кустом, корни как казалось вековых берез, корягами, торчащими из земли, о которые можно, легко споткнутся. Да что уж говорить, сам балкон был теперь маленьким, несуразным. В детстве этот балкон был огромен. Летом я спал прямо там, под звездами и думал, что тут поместится целая комната отдельно для меня. А с воображением это небольшое пространство превращалось в бескрайнее королевство.
Стал ли я старше, не знаю. Стал ли ответственнее, не уверен. Доподлинно известно мне лишь две вещи, которые я усвоил в процессе самонаблюдения. С возрастом я стал выше и самокритичнее.
Её образ же остался таким, как и раньше. Великолепным в своей неизменности изваянием памяти. Я думал о ней тогда, я думаю о ней сейчас.
Удивительным является то, как все люди, включая меня, удерживают в памяти лишь хорошее. На самом деле, вспоминая о прошлом, мы можем вспомнить лишь положительные его моменты, радость вспоминается нам куда легче, чем грусть. Чем дальше в прошлое, тем все лучше и лучше представляется нам, то время. Видимо именно этим можно объяснить извечное ворчанье стариков в общественном транспорте о том, что раньше было лучше, о том, что в их времена жизнь была легче и лучезарнее. Мне, скорее всего это так же предстоит.
Никогда я не понимал мужчин способных хладнокровно общаться с девушками, которые им по-настоящему нравятся. Когда ты просто цепляешь даму ради интересной ночи, для тебя это обыкновенный квест и как бы цинично это не звучало, необходимо просто повторить заученный порядок действий. Когда же появляются собственные чувства, любой порядок идет прахом.
Помню, как глупо я выглядел, когда писал ей сообщения в социальной сети и как умалишенный рвал на себе чуть ли не последнюю рубашку в истерическом гневе, что она не отвечает. Если быть честным в реальности все было куда скромнее и я просто не находил себе места ерзая на стуле но в душе испытывал ни чуть не меньшие чувства чем вышеописанные.
Наверное, когда стану стариком, буду вспоминать свою жизнь со стыдливой усмешкой, однако, как и сейчас, я буду помнить радость от её голоса, от её вида, даже от банального звука оповещающего меня, что пришло сообщение от нее.
Я помню боль, которую она доставила мне своим уходом, я помню гнев который испытывал очень часто при общении с ней, я помню состояние близкое к откровенному безумию, когда раз за разом проверял, ответила ли она мне на оставленное сообщение, хотя до вечера не должна была и я это знал. Но все, что есть в моей памяти сейчас, все равно окрашивается в яркие рассветные тона.
Внезапно, мой нежеланный собеседник встал, улыбнулся мне неожиданно светлой улыбкой и молча, вышел, оставив меня в полном одиночестве, среди горы мертвых тел.
Я, наверное, забыл в своем повествовании упомянуть, что, когда он зашел и запер за собой входную дверь, первым своим действием, он выбрал, бросить осколочную наступательную ручную гранату, или по простому РНГ, в подсобное помещение и так же запер ту дверь. Все, кто были там, гарантированно, либо умерли, либо были тяжело ранены и находились в бессознательном состоянии. Затем, достав, невесть откуда, израильский пистолет пулемет с емким названием Узи, он прицельно полил толпу свинцом из двух смененных им обоим.
Лишь я избежал этой случайной кары.
Перешагивая через мертвые, или полумертвые, еле слышно постанывающие, тела он прошел половину зала, рассекая своим телом, густой пороховой дым и сел на вакантное место напротив меня и начал свое долгое повествование.
Возможно, я написал это сидя на пляже доминиканской республики, возможно, придумал в тесной квартирке на задворках столицы, а может быть все выше изложенное и есть его небольшой рассказ. Так или иначе, разговор с этим человеком изменил мое мировоззрение.
Мы можем любить и ненавидеть, бежать или сражаться, но нет на свете ничего хуже вранья, вранья себе.
Пока человек будет осознанно врать себе, не будет у него ни счастья, ни любви. Примите себя и свои желания. Ведь оказавшись в кризисной ситуации, под угрозой потери жизни я думал именно о ней.
Очень жду Ваших рецензий! Буду рад любому мнению.