Гл.10
Трифон предупредил Улю, что в конце апреля он улетает в Москву вместе с Ромой, собираясь вызвать из столицы ещё одного охранника вместо Ромы, но Уля запротестовала, мол, что с нею случится за несколько дней?
Оставшись одна, она вновь пристрастилась к выпивке, иногда подолгу не выходя из дома. Лишь когда подходило число в календаре навестить родителей, девушка, переборов себя, даже капли в рот не брала и усиленно приводила себя в порядок перед походом в отчий дом.
Как раз наступило время огородов, а Наталья Владимировна слегла с радикулитом, поэтому картошку, лук и всякие мелочи Уля высадила вдвоём с отцом, это и отвлекло её от каждодневных пьянок.
И всё-таки обеспеченная жизнь балует. Мозги заплывают жиром и перестают выполнять основную функцию - здраво рассуждать и мыслить.
Они и раньше с девчатами устраивали праздники и девичники, но это так редко случалось. Конечно, навкалываешься возле коров, так потом месту рад и стараешься выкроить лишнее время, чтобы лечь и вволю выспаться.
А что сейчас за занятия такие, ходить по комнатам да развлекаться целыми днями, а ещё если в доме есть огромный бар с разнообразным горячительным. Сначала было любопытно: и что за напитки такие, ведь ничего из запасённого ей и в глаза видеть ни разу не приходилось. Они обычно пили наливки или дешёвое вино, а водку, так, это вообще очень даже не часто.
Заграничное питьё ей понравилось и, думая, что ничего страшного в этом нет, если она всего лишь попробует на вкус такой богатый ассортимент, чтобы сравнить или узнать, что же из себя представляет то или другое название.
Подспудно девушка понимала, что просто находит себе оправдание, ведь разве так важно, разбирается она в спиртном или нет, но остановиться уже не могла. Тем более сейчас, когда не надо стесняться Трифона и Рому, когда сама себе хозяйка, а почему бы и не гульнуть на всю катушку?
"Я что, кому-то должна или пью чужое? Ничего подобного, наоборот, это нам многие были должны. Стоп. - Уля хотела оставаться честной, даже не в трезвом состоянии. - Должна она, ещё как должна. Родителям и бабе Люсе.
Всё, завтра завязываю, ну а сегодня, сегодня я буду пить."
Как же хороши те ощущения, когда ни обида не гложет, когда сердце не страдает и кажется, что ты любишь весь мир! Она и подругам прощала в этот момент, и дядьке Сашке Денисову, и даже старой Матрёне.
А может сходить к подругам и всё им объяснить, что она совершенно не хотела такой развязки, всё получилось само собой. Но нет! Хоть мысли были и пьяные, но Уля понимала, сделает только хуже.
На третий день девушка припомнила: Трифон просил её сходить к тётке Ольге Саранче и забрать долг, как раз время. Она отговаривалась, мол, Рома приедет и сам разберётся, но Трифон настоял:
- Уль, в чём дело? Мы что-то делаем неправильно? Всего лишь забираем своё и в создавшемся скандале нашей вины нет. Раз уж начали, давай закончим. Почему именно этой женщине должна быть поблажка? Сходи, Уль, обязательно.
Девушка скривилась, из-за какой-то должницы она теперь не должна весь вечер прикасаться к спиртному, дабы к утру выглядеть подобающим образом. Злость и ненависть распирали. Почему человек всю жизнь обязан с чем-то считаться? Кто-то не принёс вовремя долг, а ей расхлёбывайся! Ведь так было чудесно: по всему дому разливалась музыка, на столике, рядом с её ложе, стоит поднос с хрустальным графином, наполненным коньяком, на китайском блюде, выполненном из тончайшего фарфора, красуются апельсины, виноград и краснобокие пушистые персики, и вдруг, всё это надо немедленно отставить в сторону и только потому, что безответственная тётка Ольга Саранча не соизволила вернуть занятое.
"Ненавижу!"
Утром девушка пробудилась с головной болью, её трясло от одной мысли, что сейчас она направит стопы туда, где её органически не переваривают, кстати, взаимно, но идти надо, хоть тресни.
"А может соврать Трифону, будто женщины не было дома да выпить таблетку от мигрени и завалиться в постель?" - нет, врать она не могла, это у неё в крови.
Отправившись на кухню, Уля заварила себе крепкий кофе, немного полегчало, но предстоит справиться с ещё одним важным делом: одеться и накраситься.
"Ой, как же плохо! Ну почему я должна делать то, что совсем мне не нравится? А может, шампанского выпить, тогда сразу здоровье поправится?" - подумав, Уля решила, что это плохая затея, мало ли как оно обернётся? Вдруг заглянет к родителям на обратном пути, а им это не придётся по нраву. Мама и так уже задавала вопросы:
- Уль, ты, случайно, не увлеклась горячительным? Смотрю, мешки у тебя под глазами образовались, а их не было да и попахивает от тебя частенько.
Тогда она сумела убедить Наталью Владимировну, но не всякий раз коту масленица.
Выйдя на улицу, Уля постаралась изобразить твёрдую походку, догадываясь, что на неё смотрят да так незаметно и добрела к нужному дому. Заглянула во двор, но никого не увидела, а заходить не стала.
- Тётка Ольга! - крикнула она и тут же, на соседские лавочки начали собираться досужие старухи.
"Да пошли они!"
- Тётка Ольга! - крикнула девушка во второй раз, более громко, но никто из дома не появлялся. Уля уверена, её заметили через окно и специально тянут время. Ну что же, она тоже не торопится.
- Тётка Ольгааа... - Уля звала и звала, чтобы там, внутри жилища, поняли, она настойчивая и никуда отсюда и шагу не сделает.
"Что же, зря вчера такое пиршество прекратила, чтобы поразмять лёгкие и убраться восвояси? Да нет, так мы не договаривались."
Наконец, дверь открылась и на порог вышла недовольная хозяйка.
- Чего надо? - буркнула она.
- Нормально! - нарочито громко возмутилась Уля. А пусть слушают и мотают себе на ус. - Вроде, это я к тебе месяц назад приходила и занимала деньги. Ты чего такая наглая, а, тётка Ольга?
- Я не у тебя занимала. - спокойно ответила селянка, не сходя с порога.
Уля аж поперхнулась.
- Да какая разница? Меня Трифон попросил забрать долг.
- Я не у тебя занимала. - упрямо повторила та.
- Ах, так! Ваше величество желает, чтобы тот человек, который тебе в беде помог, самолично к тебе явился? Ну что же, на днях жди. Небось слышала, как у Денисовых порося забрали, так вот, а у тебя корову заберём. - Уля развернулась и намеревалась уйти, но тут же донеслось:
- Подожди! - услышала она приказ. Да, это именно был приказ: как в Армии или тюрьме.
Хозяйка спешно приближалась к забору.
"Уж не задумала ли тётка Ольга меня отколошматить? Да пусть только попробует протянуть ко мне свои грязные лапы, не посмотрю, что старше меня, так отвечу и мало не покажется."
Но селянка со злостью швырнула в лицо девушки мятую купюру, со словами:
- Подавись, чёртово отродье! - и гордо вернулась назад.
Уля опешила.
- Слышь, неумытая засранка! Ты родителей моих не трогай! Нашла чертей... Ты на себя глянь со стороны, замухрышка да лучше в хате уберись и повыбивай все свои половики. Сколько в школе училась, так от твоих вшивых детей никому спасу не было. И бельё своё позорное сними с верёвки, чтобы люди не любовались застиранными шмотками. Тьфу на тебя!
Девушка сама с себя поразилась, ведь тётка Ольга в матери ей годится, может надо было помягче? Но как они все достали, а теперь ещё и отца с матерью затронули.
"Если я чёртово отродье, то, получается, мои родные - бесы какие-нибудь? Правильно я сделала и хорошо, что те, кто на лавочках уши развесили, не вмешались, а так бы тоже отхватили. Всё, церемониться больше никто ни с кем не будет! Война - значит, война!"
Вновь разболелась голова, страшно хотелось пить и Уля, по пути, свернула к магазину.
Валя Иванова, продавец, пользуясь моментом, пока покупателей нету, взвешивала по кулькам крупы, но обернувшись на стук шагов, отложила совок с пакетами и с ехидной улыбкой, созерцая вошедшую с ног до головы, опёрлась двумя локтями о прилавок, не спуская с Ули пронизывающего взгляда.
"А этой-то, что нужно? - подумала Уля. - В каком месте я ещё и Вальке дорогу перешла? Но, в принципе, тут всё ясно. Обычно все деревенские сплетни только и обсуждались в очереди или возле колонок, куда подтягивались, якобы по воду. Представляю, чего тут Валька наслышалась обо мне!"
Девушка поздоровалась, хотя знала, что ответа не последует.
- Лимонад подай. - и на тарелку, прямо перед носом продавщицы, она положила тысячу, которую "выручила" у тётки Ольги.
Брови у Вальки поползли вверх, мол, ничего себе! Пришла с такими деньжищами за бутылкой газированной воды.
- Только лимонад изволите? - локти и огромные груди Вальки, оторвались от прилавка.
- Только лимонад. - в тон ответила Уля. - Остальное всё дома есть. Соки тоже есть, но вот по дороге пить захотелось.
Глаза продавщицы сверкнули чем-то нехорошим и ехидная улыбка сменилась на пугающую гримасу, сродни волчьему оскалу.
"Ну вот, и тут зависть пошла по всей форме."
Уле хотелось открыть полтораху и жадно припасть к горлышку, чтобы тут же, наполовину, опустошить содержимое. Но она не стала доставлять Вальке удовольствие, которая сразу смекнёт, отчего такая жажда.
Небрежно бросив сдачу, на ту же замусоленную тарелку, Валька отвернулась к окну, воробьи её, вдруг заинтересовали, скачущие по старой вербе и чирикающие во все воробьиные лёгкие. Но Уля разгадала намерения хитрой торговки. Веером разложив в руке купюры и внимательно пересчитав копейки, Уля потребовала:
- Стольник верни. Здесь стольника не хватает. Ты думала, что богачи не уделяют вниманию сдачи? Может это и так, но я недавно разбогатела, поэтому ещё пересчитываю.
Валька деланно удивилась, мол, как такое могло статься, но спорить не рискнула, молча вытащила синюю бумажку и с той же небрежностью бросила на прилавок.
- А чего подавиться не желаешь? - спросила Уля, забирая деньги в кошелёк.
Дойдя до выхода, всё-таки услышала:
- Сучка.
Уля мгновенно замерла и так посмотрела на дородную сплетницу, что та невольно отшатнулась.
- Ты здесь работаешь последний день. Завтра тут и духом твоим не запахнет, так что готовься к пересдаче. - и с такой силой хлопнула дверью, что у самой аж в ушах загудело.
Первым делом, как только Уля прибежала домой, она, с домашнего телефона, набрала номер, который ей на всякий случай написал в блокноте Трифон, и, рыдая, рассказала ему о всех утренних приключениях, связанных, как всегда с оскорблениями и унижениями ни за что. Особое значение придала стычке с продавщицей и этого было достаточно, чтобы на следующий день Валька осталась без работы. Причина - систематический обсчёт покупателей.
Уля знала, что Трифон в приятельских отношениях с председателем колхоза и этим воспользовалась.
Снова в деревне образовался настоящий бунт, селяне толпами собирались на улице и обсуждали последние новости, иные выкрикивали, мол, из-за какой-то твари несчастная женщина, имеющая двоих детей, осталась без средств к существованию. Ага, несчастная! Кто-кто, только не Валька. Всю свою "сознательную" деятельность, она постоянно всех дурила: обвешивала и не додавала сдачу. Сколько раз с нею ругались селяне и обещали пожаловаться куда следует, но так и не доходили руки, вернее, ноги.
А когда начались тяжёлые времена, то и вовсе Валька оборзела: прятала под прилавок редкие товары и продавала лишь тем, кто дружил с нею и держал оборону, если вдруг, кто посмеет на неё рот открыть. Ну как тут жаловаться, если в нужный момент Валька подкинет лишний кусок хозяйственного мыла или пару пачек растаявшего, прошедшего все сроки годности, маргарина.
Уля уверена, что большинство местного населения в душе обрадовались, что наконец, кто-то расшатал под Валькой, её нерушимый и, как она думала, вечный "трон".
Без работы она осталась... Пусть поднимает свою толстую задницу и идёт коров доить или в поле, на прополку свеклы.