(Житие бабы Акулины Зинченко-Зубко и её достойных потомков от мужа и от послевоенного сожителя)
***********
Зинченко Акулина Васильевна родилась в 1910 году, 26 июня, в день св.Акулины. Умерла 4 апреля 1993г, в день св.Василия. Девичья фамилия Зубко. Мать её, Елена, - из местного украинского хутора Дудчин.
Вышла девушка Акулина замуж за парня, Зинченко Григория, проживавшего неподалёку, в хуторе Шапошников, того же сельсовета или волости, кому как нравится называть. И переехала в его дом из своего родного Дудчина. Это произошло в довоенное время.
Родилось у неё от мужа, Григория Семёновича, пятеро деток.
Это были: Михаил Григорьевич(умер в 1946, от тифа), Наталья Григорьевна(умерла девочкой, во время войны), Евдокия(Дина) Григорьевна (1933-2015), Анна(Валентина) Григорьевна (1935-2016), и Иван Григорьевич (р.1937).
Муж её(как и все взрослые мужчины на селе) был призван на войну с Германией в конце июня 1941. Был убит на фронте через месяц, 3 августа 1941, в оборонительных боях под Смоленском, около древнего Рославля.
Баба Акулина, после войны, после гибели мужа Григория, сошлась с вернувшимся с войны жителем райцентра Алексеевка, Марунченко Петром(1901-1970), и родила от него ещё троих, уже послевоенных детей: Екатерину Петровну(р.1947), Марию Петровну(р.1949), Виталия Петровича(р.1951).
Трое старших, довоенных детей, рождённых от мужа, Григория Зинченко, вскоре были благополучно изгнаны из своего родного дома их новоявленным "отчимом" Петром Даниловичем.
А ведь дом этот был построен их отцом, Григорием. Но это не помешало неблагодарному сожителю бабы Акулины, примаку Марунченко, "разобраться" и разогнать всех троих, совсем ещё юных, детей Григория Семёновича в разные концы белого света.
Двое старших довоенных детей от мужа(Миша и Наташа) к тому времени уже умерли.
***********
Старшая дочь Григория, Евдокия(Дина), судьбой была заброшена на запад СССР, в столицу Украины - Киев. Её забрал неродной брат Григория Семёновича. Он был жителем Киева. Забрал, как свою племянницу.
Вышла она там замуж за уроженца старинного города Чернигова. В ноябре 1957 года родила от него единственного своего ребёнка - сына Серёжу(Сергея Владимировича).
***********
Анна(Валентина), другая дочь Григория, уехала по вербовке рабочих в, обезлюдевшую в годы войны, Ленинградскую область, т.е. на северо-запад СССР.
Попала она в рабочий посёлок Назия, что в 80 км от Ленинграда. Крупный посёлок, специализирующийся на торфодобыче, торфоразработках из местных обширных приладожских болот.
Добытый в болотах Назии торф шёл по ж/д в, недалеко оттуда расположенный, городок Кировск-на-Неве. Там его сжигали в Кировской тепловой электростанции (Кировская ТЭС), а электричество от ТЭС шло в огромный Ленинград, на нужды ленинградцев.
Находится посёлок Назия при ж/д станции "Жихарево" (мурманское направление ж/д из Ленинграда).
Название посёлка Назия финское. Произошло от финского слова Naasia — «волчья ягода», кустарникового растения, росшего здесь в изобилии.
Назия - изначально, это название небольшой реки, текущей в Ладожское озеро. Вытекает из болот южного Приладожья.
***********
Анна работала на восстановлении ладожского края, разорённого большой войной. Там она вышла замуж за местного молодого человека, и родила от него единственного своего сына Олега в октябре 1954.
Их семья жила сначала в Назии. Затем переехала в Кировск-на-Неве. А ещё через несколько лет перебралась в городок Красное Село, Ломоносовского района, рядом с Ленинградом.
Теперь это один из районов города Санкт-Петербурга. Санкт-Петербург в 70-х годах поглотил городок Красное Село. Возник Красносельский район Санкт-Петербурга (Ленинграда в то время).
***********
Валентиной она представилась своему второму мужу, в конце 50-х, при их знакомстве на предприятии в Питере, где они вместе работали.
Представилась в шутку, не своим настоящим именем Анна, а именем Валентина, первым именем, которое пришло ей в голову в такой ответственный момент знакомства молодой женщины и молодого мужчины.
И имя Валентина "прилипло" к ней. Так её звал второй муж, хотя позже, естественно, узнал её настоящее имя. Но продолжил называть её Валентиной, как и при первом знакомстве. Имя Анна он почему-то не признавал. Наверное не любил это имя. А имя Валентина наоборот очень нравилось ему. Так и закрепилось второе имя Валентина за Анной Григорьевной.
Так её стали звать сотрудники и коллеги по работе. Так её стали звать соседи по общему коридору, когда они жили в коридорной коммуналке-сталинке. Так её звали и соседи по огороду, на краю Красного Села.
Валя, Валентина... и никак иначе.
Вот так и пошло-поехало: официально, в важных документах, она - Анна Григорьевна. А неофициально, в обычной жизни, во второстепенных документах и бумажках, она - Валентина Григорьевна.
Её это ничуть не смущало и не мешало ей жить и радоваться жизни. Имя Валентина также нравилось ей, как и её родное имя Анна. Пожалуй даже больше нравилось, когда звали Валентиной.
Эта безобидная причуда закрепилась за ней на всю её жизнь, с молодости и до самой её смерти в октябре 2016 года.
***********
Довоенный сын бабы Акулины, Иван Григорьевич(р.1937), также, как и его старшие сёстры, был изгнан послевоенным приживальщиком Петром Марунченко.
Уехал Ваня на восток СССР, на южный Урал, в Орск, недалеко от Оренбурга. Там он женился на местной жительнице. У них родились два мальчика - Виктор и Владимир.
***********
А младшие, послевоенные дети, жили и росли с матерью Акулиной Васильевной и своим родным отцом Петром Даниловичем Марунченко, в доме её убитого на войне в 1941г. мужа.
Сожитель Акулины - примак Марунченко умер в декабре 1970 года, в возрасте 69 лет, от резкого обострения хронической почечной недостаточности. Любил старик выпить. И что-то не то выпил в начале декабря 1970-го. Суррогат какой-то попался, дюже токсичный, ядовитый. Медики не успели вовремя откачать Петра Даниловича.
А его послевоенное потомство - две дочери и сын(Марунченко по крови, и Зинченко по мужниной фамилии их матери Акулины) выросли и повзрослели.
***********
Сын деда Петра, Виталий Петрович(р.1951), выбрал для жительства украинский город Харьков и обосновался там после службы в армии.
Страну Украину, где он прожил бОльшую часть своей жизни, он не любил и не любит. Ну очень не любит! Тем более сейчас, в свете локальной войны между независимой Украиной и агрессивной, жадной, ненасытной Московией.
***********
По-молодости женился Виталий в Харькове на местной украинской девушке. Родилось у них двое детей, мальчик Александр и девочка Виктория. Они уже выросли и взрослые.
Сын Виталия Петровича не ладит с отцом. Видимо, сын любит свою родную страну Украину, свою родину. В отличие от папаши.
Проживает Виталий Марунченко благополучно в Харькове и поныне. Яростно и со сладострастным упоением ругая и проклиная страну, в которой он неплохо живёт и в которой он регулярно, сытно и вкусно кушает.
Ну, очень сытно и вкусно кушается ненавистнику Украины в этой самой, ненавистной ему, независимой Украине! Без всяких там угрызений совести каких-то.
А после - он с удовольствием испражняется на эту страну, освобождает на неё свой кишечник. На страну, давшую ему и сытный стол и надёжный кров.
Вобщем, он из тех, кого именуют пятой колонной в Украине.
Иногда Виталий Петрович навещает родные края. Благо, что родные края здесь совсем неподалёку - Белгородская область России и Харьковская область Украины граничат между собой. Каких-то там 200 км. Что это для легкового автомобиля?! Ничто!
***********
Восстановить могилу своего родного отца Петра Даниловича и поставить ему хотя бы самый скромный памятник, Виталию Петровичу очень хочется, но, к большому его сожалению, всё как-то недосуг. Как-то всё не находится времени и средств для этого благого и нужного, но(!) абсолютно неспешного дела.
Другие дела беспокоят его "благодарную" сыновью душу. Дела, более первостепенные и более важные, постоянно отбивают его похвальное желание и его благородные пОтуги почтить родного отца своего: - Подождёт папочка... Не горит у него... Ждал и дольше...
Ну что ж, по заслугам и елей Петру Даниловичу, как издавна на Руси говорят.
Сам народил. Сам воспитал такого вот "заботливого" сынишку. Яблочко от яблони недалеко катится. Словом, Марунченко - он и есть Марунченко.
Тот же папаша, только в новой своей ипостаси, в новом образе. Возродившийся в своём новом виде, Пётр Данилович Марунченко.
************
Ведь и сам дед Пётр когда-то, в своё время, точно также "почтил" своего папашу Данилу после его смерти.
Даже место захоронения Данилы было его сыном напрочь забыто. Хотя и работал он совсем рядом от сельского кладбища - в колхозной кузнице.
Можно сказать, на краю кладбища кузница-то была! В ней и трудился Пётр Данилович "на благо коммунизма", а заодно и на благо своего колхоза.
Впоследствии, много-много лет спустя, оно, т.е. место упокоения Данилы Марунченко, было обозначено лишь предположительно, чисто условно, младшей дочерью Петра(внучкой Данилы) Марией Петровной.
И то слава богу! Нашлась хоть одна живая душа, заинтересовавшаяся своим родным дедом.
Фотографий, хотя бы одной, как Данилы, так и его сына Петра Даниловича, не сохранилось ни у кого из их "любящих" потомков. Ни одной!
Так вот Виталий Петрович чтит память своего отца Петра.
Как и его папа Пётр почтил соответственно, в своё время, память о своём отце - Даниле Марунченко.
************
Когда дубовый крест на могиле Петра Даниловича Марунченко сгнил от времени у своего основания и упал, - неродной его внук, сын Анны Григорьевны, приехав как-то из Питера в гости к бабушке Акулине, увидел всё это и восстановил упавший дедов крест.
Он нашёл в старой куче дедова железа, что лежала за сараями(как уже говорилось, дед Пётр был сельским кузнецом, или ковалём по-местному), прямой железный уголок около 90 см длиной. Уголок был видимо от старой солдатской кровати.
Одну сторону уголка он заострил ножовкой по металлу, насверлил в нём отверстий под гвозди и отнёс этот уголок на кладбище. Там он вбил чуть больше половины длины уголка в землю, позади гнилого пенька дедова креста.
На этот, вбитый в землю железный уголок, он прибил гвоздями упавший крест. Т.е. он восстановил дедов крест в его первоначальном виде. Лишь уголок, чуть торчащий из земли, позади креста деда, напоминал о том, что крест когда-то падал от старости.
В таком отремонтированном состоянии крест на могиле деда Петра простоял ещё много лет. Не хуже, чем раньше.
Затем крест внезапно исчез. Видимо, кто-то перепилил железный уголок у самой земли, у основания креста.
Крест был куда-то унесён. Скорее всего, сожжён, или брошен в ближайшие кусты. Кому-то помешал.
Кому это понадобилось? Кто похозяйничал - один бог знает. Возможно, что сын Виталий, или дочь Мария, подготавливали могилу для нового памятника отцу.
Вот и спилили старый крест, как ненужный. Перепилили ножовкой у земли вбитый железный уголок, державший крест вертикально. Он и упал, ничем не поддерживаемый.
Да вот беда, почему-то дальше дело так и не пошло, не заладилось, застопорилось. Старый крест свалили, а до нового памятника руки так и не дошли.
В итоге - лишь холмик на могиле деда Петра и ржавый кончик железного уголка чуть-чуть торчит из земли. Вот и весь на сегодня памятник старому колхозному кузнецу Петру Марунченко, умершему в начале зимы 1970/71 года.
Никому теперь нет дела до памятника деду Петру. "Главное дело" сделано - крест на могиле свален. А там - хоть и трава не расти.
************
Старшая дочь Петра Марунченко, Екатерина(р.1947), проживает недалеко от родной деревни, в центральном волостном селе Меняйлово. Это всего в 2 км от хутора Шапошников.
Всю свою жизнь она проработала на почте, в Меняйловском отд/связи. Сначала простым почтальоном. Затем начальником этого о/с. Так до пенсии и дожила, ни шатко, ни валко.
"КолотЫться", как она выражается, она не любит. Выражаясь по-русски, не любит суетиться, хлопотать.
Могилу отца она не любительница посещать. Тем более, что-то на ней делать, ухаживать. Лень, полное равнодушие к своим родителям, к своим предкам, стоят за этой бездеятельностью и апатией. Чистокровная Марунченко, как и её братец. Что тут ещё скажешь?
Марунченко по крови. Зинченко по документам в девичестве. Зубко по замужеству. Вновь вернулась по кругу фамилия Зубко - девичья фамилия её матери, Акулины. Так часто бывает в небольших деревнях и сёлах, где почти все друг другу или близкие или дальние родственники.
У Екатерины Петровны трое детей. Татьяна, Людмила, Александр. Они уже давно взрослые. У них, в свою очередь, свои дети. Время бежит.
Корень Петра Марунченко не завял. Цветёт и пахнет. Хорошо плодоносит, в отличие от корня безвестного героя войны Григория Зинченко.
Григорьевичи зачахли, если не считать потомства Ивана Григорьевича, что живёт на южном Урале. Там с этим всё в порядке. Молодая поросль там тоже довольно густая.
***********
Ещё одна дочь кузнеца Марунченко - Мария Петровна(р.1949) - скандальная, истеричная особа.
Живёт она сейчас одновременно как бы в трёх местах.
Первое место - четырёхкомнатная квартира в районном центре - городке Алексеевке, где она живёт с мужем Николаем в зимний период года.
Четырёхкомнатная - это за счёт хитроумной прописки бабы Акулины, якобы живущей с ними. Не видать бы тогда им 4-х комнатную, если бы не старая мать Марии Петровны.
Ну, а затем они отправили её назад, жить и дальше в своей родной деревне Шапошников. Типа бесплатной сторожихи старого дома прежнего своего мужа Григория Зинченко, а ныне их дачи.
Зачем она им в городе? Она свою роль выполнила: квартира в 4 комнаты получена, две девочки-внучки вынянчены, стали взрослыми. Что ещё от неё надо-то? Да ничего больше!
Там, в доме мужа своего Григория, баба Акулина и умерла, в полном одиночестве. В начале апреля 1993, от повторного инсульта. Всеми забытая и никому больше не нужная.
Второе место жительства Марии Петровны - дом в центральном волостном селе Меняйлово, где она живёт с мужем летом. Купили как-то удачно, по-дешёвке.
И что ещё? Третье место её жительства? Угадайте с трёх раз! Ну разумеется, родная хата Григория Семёновича Зинченко и его родных детей. Дачка, так сказать. Кровью и потом заработанная и построенная! Только вот кровью и потом убиенного на войне, чужого для них человека, Григория Зинченко!
Хата, построенная когда-то до войны Григорием Семёновичем, и лишь немного перестроенная в 80-е годы потомством Марунченко, и перенесённая на несколько метров, фасадом к улице деревни. Раньше она стояла в глубине двора и боком к улице.
В ней Мария Петровна отсиживается после частых и бурных ссор со своим благоверным муженьком. Иногда глубоко пьющим крепкие напитки.
Отсиживается, пока тот, трезвый и свежий, как огурец с утренней грядки, тщательно побритый и наодеколоненный, не прикатит к ней на своей автотаратайке, и не попросит, чуть-ли не на коленях, свою госпожу вернуться к нему, несчастному, брошенному, забытому.
Госпожа его, которой и самОй порядочно надоело одиноко ходить-бродить по шапошниковскому дому и участку, без всяких там раздоров и ссор с мужем, и обычных при этом слёзных крокодиловых истерик, некоторое время, с достоинством и глубоко оскорблённым видом, кочевряжится, для соблюдения процедуры примирения, для порядка, так сказать.
Но затем, как и всегда в таких случаях, происходит всеобщее примирение сторон. И благополучно восстановленное семейство радостно и торжественно отправляется на вышеупомянутой автотаратайке в меняйловскую "резиденцию" или в свою алексеевскую городскую квартиру, не забыв захватить с собою целую кучу пакетов, пакетиков, авосек, баулов, сумок, кутулЕй, мешков и мешочков с различными съестными припасами.
В этот торжественный момент не хватает только проникновенного, слёзовышибательного марша Мендельсона, обычно исполняемого на свадьбах в ЗАГСах, для полной картины восстановления счастья и мира в этой маленькой ячейке нашей великой родины.
Радостно и гордо несутся они на своём драндулете, навстречу новым нескончаемым ссорам, дрязгам, склокам, крикам, оскорблениям, горючим слезам и громким сморканиям в платочек.
Мазохизм вобщем. Садо-мазо. БДСМ. Нет только чёрной кожи с заклёпками, на голое тело, в обтяжку. И плётки. И масок чёрных на обе физиономии этих примерных, "страстно любящих" друг друга, супругов. Уже не первой молодости, конечно, супругов. Но, не беда.
И не подозревал Григорий Семёнович Зинченко, когда строил он эту хату перед войной, что строит её не для себя, и не для своих родных детей и родных внуков, а для каких-то Марунченковых отпрысков - совершенно посторонних для него людей.
Для такой вот истеричной дамочки, с чужим для него отчеством Петровна. Дочери, приблудившегося к его жене, сожителя Петра Марунченко.
***********
Когда баба Акулина постарела и почувствовала свой скорый уход - она завещала этот домик своим старшим детям, Григорьевичам - Евдокии, Анне и Ивану. Ею было написано завещание на дом и землю, и заверено нотариусом в районном центре.
Чтобы впоследствии они продали его и разделили полученную сумму между собой. Как хоть какое-то наследство от своего родного отца Григория Семёновича Зинченко, погибшего за страну и за них.
Но, после смерти бабы Акулины в начале апреля 1993, дом её каким-то чудесным волшебством оказался во владении потомства Марунченко. Всё в завещании было как-то тайно переписано, переделано, переиначено на другой лад.
Дом Зинченко Григория Семёновича и его прямых потомков, - родных его детей и родных его внуков, - вдруг стал, словно по мановению волшебной палочки, домом потомков какого-то Марунченко Петра Даниловича.
Теперь, по документам, это дом Марии Петровны Марунченко(Берестовой по мужу). К фамилии Зинченко она никакого отношения, естественно, не имеет.
Григорий Семёнович Зинченко, носитель этой фамилии, строитель и хозяин этого дома, ей никто и никак. И никаким боком.
Марунченки цветут. Цветут и плодоносят. И дай им Бог! И флаг им в обе рУки!
***********
Евдокия Григорьевна и Анна Григорьевна уже навсегда покинули этот прекрасный мир. Иван Григорьевич тоже не бессмертный.
А там... а там всё покроется тайной забвения и всепрощения. Всё канет в Лету. И хорошее и плохое. Всё забудется.
Время - лучший лекарь. Лекарь души. Но, не тела. Тело со временем лишь стареет и дряхлеет. А потом и умирает. К сожалению.
***********
Вот такая вот весёлая и удивительная история произошла в отдельно взятой деревне, отдельно взятого района, отдельно взятой области, отдельно взятой страны, на отдельно взятой планете нашей родной Солнечной системы.
А вы говорите колдунов и волшебников нет на свете. Ошибаетесь, дорогие мои читатели.
А теперь - спать, на бочок.
Бай, бай.
***********
2.9.17. СПб