из цикла "Шаги любви... Рассказы с продолжением"
Его звали Андрей. Фамилия Гершкович. Корни то ли польские, то ли еврейские. Мать юрист, отец ветеринар. Вот уже девять лет в одной школе, не простой школе, а спецшколе обучения иностранному языку. Завидная, элитная школа. Родители забирали детей только на субботу и воскресенье. Дети разных социальных уровней пересекались, и дети дипломатов, и сироты. Шанс судьбы.
Андрей был долговязым, весь такой удлиненный, руки длинные, ноги длинные, рост под два метра. Ну, сантиметров тринадцать не хватает. Но фигурой ладный, хотя чуть сутуловат. Всегда слегка наклонялся, когда обращался к собеседнику, словно стеснялся своей высоты. Свой парень в доску, большеглазый, кареглазый, разбитной, улыбчивый. Симпатичный, одним словом. Однако, безалаберный, учился ни шатко, ни валко, с троек на четверки перебивался, но, однозначно, всеми сверстниками любимый. Рост и некоторую неуклюжесть взял от отца, от матери - глаза и необъяснимую миловидность, обаяние облика и общения.
Ее звали… нет, пока не назову ее имени. Она пришла в школу в девятом классе. Новенькая. Худенькая. Тихая. Закрытая для панибратского общения. То ли такая сама по себе, то ли осторожничала, скромничала. Ростом мала, чуть выше метра с половиной. «Дюймовочка», одним словом. Особенно по сравнению с ним. Светло-русая головка, волосы до плеч, голубоглазая, таинственно-романтическая. Непохожая на всех, кого знали сверстники. Какая-то особенная. Трудно объяснить словами. Нежно-недоступная.
Влюбился в нее с первого взгляда. Раньше ему нравились высокие, черноволосые, такие яркие девчонки, а эта… Словно дуновением ветра написана, акварельностью грусти, неожиданной, трогательной недосказанностью или непредсказуемостью… и, главное, её всю, целиком можно было спрятать подмышкой. Дышать не мог, если не увидит ее утром. Дух перехватывало, если рядом стояла. Реальное помешательство. Вся вмещалась в него.
Перестал спать, есть, учиться… Даже учителя это заметили и отмечали, что интерес к учебе стал зависеть напрямую и пропорционально интересу и развитию отношений с ней, пришедшей новенькой незнакомкой.
Учились они в параллельных классах. Встречались на переменках. Если она не выходила из класса во время перерыва, он волновался так, словно произошло непоправимое.
Шаг за шагом. Сближения и общения жаждал. Столько дней пролетело! Состояние необратимости затянулось. Выяснил у других, как ее зовут и где живет, насколько далеко от школы. К сожалению, интерес к ней был не только у него. Уже несколько ребят, и старше, и из его и ее класса, определились повышенным вниманием. Конечно, что удивляться, новое всегда интригует. Боялся, а если кто-то опередит?
Вот и первая картинка их общения. В пятницу все уезжали домой, каждый, как мог, за кем персональная машина приезжала, кто своим ходом добирался. Она, к его радости, жила недалеко, рукой подать, всего несколько остановок на трамвае. Так вот... Андрей решил ее неожиданностью сразить, подстеречь и обязательно проводить до дома. Пересечься просто. На трамвайной остановке.
Он подошел к ней, улыбаясь, когда она стояла на остановке и ожидала транспорт.
Хранила свое личное пространство твердо, близко пока не подпускала. Делала вид, что не замечает его. Он первым разрушил молчание:
- «Давай знакомиться. Андрей. Мы на переменках видимся в школе. Заметила?».
Хотя мужским именем, которое нравилось ей больше других, было имя Андрей, единения пока не получилось. Одной фразой она стёрла дистанцию приближения.
- «Отстань, не прилипай. Одна доеду».
Вошла в трамвай, села к окну и отвернулась. Опешил. Девчонки ему еще не отказывали. Когда перед его носом двери трамвая захлопнулись, он вдруг остро понял, что теряет ее, даже не обретя.
Трамвай задребезжал, затрезвонил, набирая скорость, уверенно ускорялся. Пробег до другой остановки не был коротким, к тому же был неровным.
Каково же было удивление ее и почти всех, присутствующих в вагоне, когда из окон они увидели парня, бегущего сбоку трамвая по ходу движения. Словно бег по пересеченной местности, а вернее, бег по бездорожью. Нереально! Наперегонки с трамваем?! Таких соревнований еще не было! Дорога была не прямой, а волнистой, как его волнение, то подъем, то падение. Словно море чувств, проложенных рельсами, на поверхности земли.
Он был так хорош собой в своей устремленности, будто летел, рассекая длинными ногами, как ножницами, воздух, почти не касаясь земли, или это так казалось? Андрей парил и душой, и телом к своей удаче, стараясь не потерять, не упустить, догнать свой миг любви.
Когда трамвай остановился, к всеобщему потрясению, он уже стоял у выхода, протянув руку встречи и поддержки, улыбался, скрывая, придерживая еще неостывшее, неровное дыхание от бега.
И она улыбнулась ему в ответ.
Вот они, стрелы Амура в действии.