Служил я в армии там, где Макар телят не пас, в Заполярье. Место, скажу я вам, хреновое, вокруг голая тундра да Северный Ледовитый океан. Выпивки нам не давали, называя это безобразие «сухой закон», правда, в отличие от тех ребят, что служили на точках, мы могли ходить в самоволку в гражданское женское общежитие, которое почему-то все называли «Курятником».
Как-то договорились мы с одной девахой из Курятника о встрече, но меня, как нарочно, в этот день старшина поставил в наряд дневальным по роте. И вот стоим мы с Серегой, моим земляком, по очереди у тумбочки в спальном помещении казармы, а у самого между ног свербит, да и Сереге тоже в общежитие хочется. Думали мы, думали, как быть, и, наконец, мне пришла шальная мысль.
— Пойдем на кладбище, — предложил я Сереге, — откопаем жмурика, пускай у тумбочки за нас постоит. А дежурный офицер, если будет проверять, увидит, что дневальный на месте, успокоится и уйдет.
— Ты что, — вытаращил на меня испуганные глаза Серега, — мертвецов я с детства боюсь.
— Тогда постой у тумбочки, — подзадорил я Серегу, — а я пойду резвиться.
Сереге ничего не оставалось, как согласиться на мое предложение и, когда сыграли в роте «Отбой» и все солдаты легли спать, мы, взяв с собой лом и лопату, отправились на кладбище. А была полярная ночь, и нам в поисках подходящего мертвеца приходилось светить фонариком.
— Серый, смотри, как раз то, что надо, — обрадовался я, показывая на памятник, — по фотографии молодой мужик.
Провозившись минут тридцать, мы откопали мужчину, захороненного прямо так, без гроба.
— Отлично сохранился, — удивился Серега, — недаром говорят, что в вечной мерзлоте нет гниения. Только вот смотри - у него дыра на затылке.
— Ничего, — успокоил я, — мы ему фуражку наденем, не видать будет.
Кое-как дотащили мы жмурика в котельную, примыкающую к казарме. Там переодели его в солдатскую форму, потом перенесли в спальное помещение и, слегка привязав, поставили к тумбочке. Со стороны посмотришь – дневальный как дневальный, не придерешся.
— Ну, коллега, стой, — напутствовал Серега нового дневального, - смотри, как следует неси службу.
Тот промолчал, а мы переоделись в гражданское и ушли в самоволку.
В ту ночь дежурным по части был старший лейтенант Ефремов. Обычно дежурящие офицеры в ночное время сидели на КП и никуда не высовывались, а тут его будто черт дернул, вздумалось ему проверить, как дневальные службу несут, хотя и был со страшного похмелья. Вошел в казарму, смотрит, как положено, у тумбочки дневальный стоит, только почему-то, как положено по уставу, ни честь не отдает и не докладывает.
— Рядовой Шабашкин, почему не докладываете?! — возмутился старлей. — Вы что, спите что ли?
Дневальный молчал. Тогда Ефремов, пытаясь разбудить, потряс дневального за плечо, но тот вдруг брякнулся на пол. Старлей достал фонарик, посветил и увидел жуткую картину. Из-под съехавшей с головы фуражки дневального виднелась огромная дыра, а заместо глаз зияли два отверстия. У Ефремого от этого зрелища вдруг все перед глазами поплыло, ему стало плохо, и он упал рядом.
Удовлетворив свои желания, мы с Серегой вернулись в казарму. Увидев лежащего со жмуриком офицера, мы, не теряя времени, перенесли бывшего дневального в котельную. Потом я, вернувшись к Ефремову, попрыскал ему на лицо водой, и он очнулся.
— Шабашкин, ты жив? — едва шевеля языком, спросил он.
— Конечно, жив…
— А я видел тебя лежащим на полу.
— Что вы, товарищ старший лейтенант, я не падал.
— Слушай, Шабашкин, у меня к тебе просьба, про этот случай никому не рассказывай, ладно.
— Хорошо, товарищ старший лейтенант, никому не скажу, — великодушно пообещал я, — это на вас, наверное, северное сияние так подействовало, магнитные бури.
Страница автора:
http://www.proza.ru/avtor/gennadi45mail