Во время летних каникул я всегда ездила в город Благовещенск в гости к своей бабушке. Она жила в ветхом деревянном бараке. Вся квартира состояла из одной комнаты, в которой имелось всего одно окно, выходящее на небольшой огородик. С бабушкой жил ее сын со своей семьей – женой и маленькой дочкой. Перед входной дверью находился небольшой дворик, где под навесом стояла печка, а рядом – стол и две лавки. В летнее время варили на этой печке, обедали и ужинали тут же, под открытым небом, не обращая внимания на прохожих. В те годы почти в каждом дворе стояли такие печки. У нас в деревне отец построил летнюю кухню. Кухня как кухня, только полы ничем не покрыты – земляные. Со временем земля так спрессовалась и отполировалась подошвами, что блестела, как лакированная. И варили мы тогда больше на примусе.
Сразу за бабушкиным огородом стояло большое одноэтажное деревянное здание с вы-
сокой лестницей и открытой верандой. Это был клуб для военных. Здесь проходили торжественные собрания, концерты, а по воскресеньям показывали художественные фильмы. На их просмотр из гражданских пропускали только взрослых. Дверь во время сеанса всегда держали открытой, и мы умудрялись смотреть фильмы через эту дверь, сидя на перилах веранды. В любую погоду она служила нам прекрасным местом для игр. В нескольких метрах от бабушкиного барака, по правую сторону, вытянулась казарма – длинное приземистое сооружение. Ежедневно с раннего утра под окнами раздавалось громкое «Здравия желаю, товарищ командир! Ура!.. Раз-два, раз-два… Левой, левой!.. Р-р-рота, смир-р-р-но! Запевай!..» – и звучали строевые солдатские песни. В любое время дня и ночи здесь раздавались гудки
проходящих поездов. Конечно, жильцы в округе давно перестали обращать внимание на подобные звуки. Мне же, привыкшей к тихой и размеренной деревенской жизни, все это было в диковинку.
За солдатским клубом, как все его называли, начинался парк. Он раскинулся на высоком берегу реки Зеи. Здесь росли могучие тополя, старые раскидистые березы, зеленели великолепные лиственницы, высокие сосны и ели. В парке всегда было полно народу, особенно в воскресные и праздничные дни. Для детей здесь находились качели, для молодежи – танцплощадка. Тут же, под открытым небом, по вечерам показывали фильмы для всех желающих.
В городе меня ждали подружки. Они все время спрашивали у моей бабушки, когда
я приеду, зная, что я и в этот раз привезу им много нарисованных кукол с разными нарядами. Когда мы с девчонками ходили на набережную, в парк, я, пока они играли, сидела в сторонке и что-то рисовала, рисовала… по их же просьбе. Подружкам очень нравились мои незамысловатые рисунки, и каждая стремилась получить их от меня как можно больше. А мне так хотелось поиграть с ними в мяч, классики, попрыгать на скакалке… Но девчонки постоянно говорили мне: «Ты в своей деревне и так много бегаешь и играешь!»
Один раз, перемигнувшись, они предложили мне покачаться с ними на новых качелях-
лодке. В то лето их только установили. Я долго не соглашалась, боялась, но девчонки меня убедили, что будут потихоньку качаться. Я села, а две девочки постарше встали по краям и стали быстро раскачивать, да так, что качели взлетали до небес! Им - весело, а мне - страшно. А другие девчонки стояли рядом и кричали: «Еще!.. Еще сильней!..» Мои просьбы остановить качели их еще больше раззадоривали, и дело дошло до того, что наша лодка чуть не перевернулась вокруг своей оси! Все прекратилось только после того, как вмешались взрослые. Когда я наконец-то освободилась из своего плена, то, немного придя в себя, схватила тетрадь с картинками, порвала ее на мелкие кусочки и со слезами побежала домой, к бабушке.
На следующий день девчонки приходили и просили прощения за свой поступок, но
почему-то не у меня, а у моей бабушки. Они понимали, что плохо поступили со мной. Помню, как одна девчонка все повторяла: «Баушка, баушка, простите нас, пусть ваша Надя с нами помирится и пойдет гулять!..» На что бабушка строго отвечала им: «А это уж вы у нее самой спросите: пойдет она теперь с вами или нет?!» В тот день я к ним так и не вышла.
Со временем, конечно, эта история забылась, и я по-прежнему была в кругу подруг. Главное, им нравились мои рисунки, а мне – городская жизнь.
Однажды бабушка мне шепнула: «Надя, сегодня подружек не приводи – будем варить
кукурузу!»
Вечером в чугунке сварили кукурузу. Аромат стоял на всю улицу! Ах, какая восхитительная кукуруза: горячая, сочная, сладкая и душистая! С каким наслаждением мы ее ели! Початки небольшие, и каждому досталось всего по три штуки. А ведь дома мы варили кукурузу ведрами, и я почему-то никогда раньше не замечала, что она такая вкусная. А моим самым любимым блюдом была и остается жареная камбала - только потому, что ее жарила бабушка. Ведь она работала поваром и все блюда готовила мастерски.
Отец постоянно ловил рыбу. Летом на речке ставил переметы, кубари, и по утрам у нас на столе частенько дымились жареные караси, ротаны или щуки. Камбалу в те годы в деревне не продавали – да и вообще в наш магазин не привозили рыбу. Зимой, когда отец с соседями или со своими благовещенскими друзьями, такими же заядлыми рыбаками, возвращались с рыбалки, они привозили несколько мешков рыбы, чаще карасей и ротанов. Весь улов высыпали у нас во дворе, прямо на снег, а затем раскидывали на кучки – делили меж собой. В любое время года наша семья имела приличный запас рыбы.
Отец к тому же в молодости был хорошим охотником и часто приносил с охоты диких
гусей и уток.
Иллюстрация из книги Евгения Кохана
акварель(моя работа)