Михаил долго тряс его за плечо, выводя из оцепенения. Но, видя тщетность своих устремлений, набрался храбрости – Волин был гораздо крупнее и спортивнее – и со всего маху отвесил звонкую пощечину. Настороженно замер, ожидая ответной реакции, а когда увидел осмысленный взгляд, неожиданно рявкнул:
- Хватит! Соберись! Поехали ко мне.
- Их нет, - едва расцепив губы, выдохнул Волин.
- Соберись! Ты потерял жену и дочь, а я – сестру и племянницу. Думаешь, мне легко?
Упрек задел Волина за живое. Звучали в нем скорбь и злость одновременно. И злость эта заставила его выбраться из своего угла.
- Поехали.
Четверть часа пути по ночному городу провели молча. Михаил будто стеснялся взрыва эмоций, беспрерывно курил и цепко держался за руль. Тихо урчал двигатель старого автомобиля, за стеклом плакал холодный дождь под заунывные трели порывистого ветра.
Дома, выпив по рюмке водки без закуски, помянули ушедших и долго говорили обо всем на свете. Слова сплетались во фразы и лились рекой, живописуя образы прошлого. Взлеты и падения, счастье и невзгоды, жизнь, связавшую обоих в единый неразрывный узел. Но не находилось в разговоре двух мужчин места настоящему. Оба старательно обходили тему случившегося, скрыться от которого, впрочем, им было негде.
- Может, еще по одной? – Михаил поднял со стола едва початую бутылку.
Волин отрицательно мотнул головой, хотел, чтобы голова оставалась светлой. Лишь сейчас заметил на лице шурина следы недавних побоев и некую неловкость в движениях.
- Ты опять играешь?
Отпираться было бессмысленно. Кивнув, Михаил налил себе водки, глотком осушил рюмку и, непроизвольно тронул кончиками пальцев разбитую скулу.
- Не могу, понимаешь? Не могу! Это как наркотик. Сам знаю, что завязать давно пора. Полгода не играл, но сорвался. Затягивает.
- И сколько должен?
За простое участие в подпольном казино не бьют, если только не попадешь под рейд правоохранителей. Игрока с деньгами всегда встречают с распростертыми объятиями. А вот проигравшего, влезшего в долги и не рассчитавшегося вовремя с ростовщиком – это святое. Издавна повелось, что карточный долг непререкаем. Если взять много и не отдать вовремя, можно не только здоровья лишиться, но и жизни.
- Так сколько? – повторил Волин свой вопрос, понимая, что поколотили Михаила для острастки, без фанатизма, значит, сумма не астрономическая.
- Рассчитался уже, - тихо буркнул Михаил, спрятав глаза. – Ты мне скажи, что дальше делать собираешься? – поспешил он сменить тему с неприятной на больную.
- Найду и покараю! – коротко отрезал Волин. – На допросе говорили, что случай в городе не первый. С этого и начну. А теперь – спать.
Он взял подушку, кинул к себе под голову, и через минуту с дивана послышалось мерное дыхание. Было в этом нечто противоестественное. Человек, недавно разом потерявший жену и дочь, забылся сном младенца. Не находя объяснения, Михаил ощутил жуткую дрожь во всем теле. Налил еще водки, выпил и сел за компьютер.
Проведя ночь за монитором на просторах Интернета, он убедился, что сведения в открытом доступе представлены скупо. Но если в сети, постаравшись, страждущий способен отыскать государственные секреты – и пример Wikileaks самый громкий, но далеко не единственный, то уж ЧП, случившееся в густонаселенном городе, поправшее все возможные грани разумного, не могло не породить информационной волны, способной сокрушить любые административный барьеры. Ведь море информации безбрежно.
Исследовав статьи в СМИ, обрывочные сообщения, прочитав сотни веток на различных форумах, к утру у него уже был готов доклад, по емкости не уступавший уголовному делу, посвященному неизвестному Потрошителю – так убийцу обозвали в соцсетях. Была ли в имени дань памяти лондонскому Джеку Потрошителю, или все сводилось к методу убийства, но от прочитанного волосы вставали дыбом. Конечно, многое придумано случайными «свидетелями», точно слышавшими, что «подруга сестры соседа своими глазами видела…» или «тетушки в очереди в сберкассе сказывали, что дочь у Марь Иваны из второго подъезда ночью домой возвращалась и сама чуть не попала в руки маньяка». То есть новость ради новости, танцы на костях ради призрачного Интернет-рейтинга. Но, отделив зерна от плевел, Михаилу удалось выудить из Интернета и информацию, достоверность которой не подлежала сомнению. О чем он не преминул рассказать Волину, бесцеремонно растолкав в утренние сумерки.
И первое, что пугало – серийный убийца был абсолютно реален. Преследовал только женщин. Действовал остро отточенным ножом, безжалостно рассекая еще живую плоть. Жертвы умирали от болевого шока или потери крови.
Подтверждалось две смерти, но возможно женщин было и больше. Ни одна не подвергалась сексуальному насилию, деньги и ценности оставались на месте. Маньяк наслаждался беспомощностью жертв, действуя неспешно и наверняка, практически обескровливал тела, нанося несметное количество порезов. И забирал с собой в качестве трофея ампутированные фаланги пальцев.
Первую женщину обнаружили в новогодние праздники, аккурат под рождество, на пустыре недалеко от вокзала. Ночью шел снег, поэтому труп изрядно припорошило, сделав малозаметным для окружающих. Полина Скворцова, выпускница юридической академии, диплом с отличием, работала секретарем в суде Нагорного района.
Второй случай произошел в июле, в парке. Труп пролежал в овраге несколько дней, прежде чем его случайно обнаружили собачники. Инга Жебрунова. Разведена. Детей нет. Официантка в ресторане на Бульваре Рокоссовского.
С распечатанных на цветном принтере фотографий смотрели жизнерадостным взором девушки и улыбались. Быть может, солнцу, своему будущему или просто потому что их попросил об этом фотограф. Шатенка и брюнетка. С короткой стрижкой и длинными волосами. Обеим чуть за двадцать, возможно, двадцать пять. Красивые. С правильными чертами лица. Может, немного надменные, что свойственно возрасту и человеку, позирующему на фотокамеру.
- Им бы еще жить и жить…
Тяжело вздохнув, Волин отложил фотографии в сторону.
- Что может делать девушка одна в парке?
Михаил пожал плечами, на ходу строя версии случившегося:
- Да что угодно. Гулять со своим приятелем. Тогда он – главный подозреваемый, и его уже наверняка отработали сыскари... Кутить с компанией друзей под шашлычок и бутылку чего-нибудь крепенького. Тогда почему ее не хватились?.. Искать приключения на свою задницу. Тогда она их нашла… Просто гулять, вздыхая о неразделенной любви... Тебя какой вариант больше устраивает?
- Никакой. А что можно делать ночью на пустыре? У вокзала днем полно народа: торгаши, таксисты, прибывающие-убывающие. А ночью? Какой нормальный человек попрется туда в темноте? Там же даже освещения нет. Черная дыра на теле города.
- Эх, не ночной ты житель, Денис. Человек семейный. – Михаил осекся, поняв, что задел больную струну, и у самого сердце вдруг защемило. – Я, например. Если ты меня нормальным считаешь. И еще куча молодежи, кто ночью не спит, а отрывается. Пустырь – это кратчайшая дорога из «Арлекина» на Поварской к вокзалу. Все, кто на последнюю электричку опаздывает, по прямой добираются.
Клуб «Арлекин» на Поварской площади, в бывшем ДК «Железнодорожник», был известным в городе злачным местом. Раньше в здании с колоннами и сводчатой крышей поселилось казино, но после государственного запрета на азартные игры, хозяева сменили ориентацию, по-прежнему следуя древнему римскому принципу: «хлеба и зрелищ». Дискотека с тремя танцполами, зал караоке, бар и ресторан привлекали многих любителей развлечений. Те, что постарше и побогаче, как правило, обосновывались в ресторане, кто помоложе и поактивней выбирали музыку и танцы. При этом желающие предаться греховным утехам без проблем находили друг друга: нимфетки и папики ходили по одним и тем же коридорам, где не возбранялось заглядывать «на огонек». Полиция, как могла, боролась с безобразиями, но, как показывала практика, «могла» она не очень.
Работал «Арлекин» с полудня и до шести часов утра. Сначала открывался ресторан, а ближе к вечеру отворял двери развлекательный клуб, в котором гремели децибелами различные музыкальные направления, привлекая разношерстные молодежные субкультуры. Человек, растворяясь в атмосфере происходящего отрыва, редко следил за временем, потому опаздывал на последний автобус и спешил на уходящую электричку. Через пустырь здесь было минут пятнадцать ходу, тогда как кружной путь с Поварской через Звездную улицу и Щорса занимал три четверти часа, а то и более.
- Значит, она была в «Арлекине»?
- А больше негде, - Михаил только развел руками. – Дорога привычная. Это поначалу страшно, а со временем инстинкты притупляются. А может, провожатый какой в клубе нарисовался – тогда совсем все просто.
- Допустим. – Волин на секунду задумался, предложенный ход событий ему нравился. – Тогда скажи, раз уж ты такой умный и говоришь, что народ всегда пользуется этой дорогой, почему никто не слушал криков, пока ее резали. Убийца не затыкал жертвам рот, она должна была неистово орать. Кто-то наверняка если не видел, то хотя бы слышал?
- Темный ты, Дениска, города совсем не знаешь. Пустырь зимой – снежное поле с голыми непроходимыми кустами в человеческий рост. Рядом с пустырем - вокзал и сортировочная станция. А на сортировку почему-то больше всего составов именно ночью прибывает. Почему – не спрашивай, не знаю! Но основная движуха после восьми вечера начинается и часов до десяти следующего дня. Диспетчер голосит, сцепка гремит, тепловозы гудят. Такая вакханалия творится, я вообще удивляюсь, как люди в близлежащих домах живут.
- Привыкли, наверное.
- Наверное. А может, кто и слышал что, но сказать побоялся.
Вняв доводам, Волин уже определил для себя вектор движения. Точка отсчета найдена: начинать стоит сначала.
- Значит, отправляемся на Поварскую.
Не высказав недовольства, Михаил непроизвольно тронул разбитую скулу, натолкнув Волина на открытие.
- Так ты играешь в «Арлекине»! Казино не закрылось в соответствии с буквой закона.
- Закрылись двери для непосвященных, а казино живет и здравствует.
- Что ж, у тебя есть шанс поквитаться.
Михаил прикинул в уме «за» и «против», и хотя расклад был явно не в их пользу – вдвоем против охраны клуба им ох, как тяжело придется в случае разборок – отказать Волину не решился. «Арлекин» пока являлся единственной зацепкой в поиске убийцы.
- Но если ты хочешь поговорить с посетителями или сотрудниками, то нам придется дождаться вечера…