Взору архимагического семейства, ступившему из персонального портала кладовочного типа прямо в середину избушки на курьих ножках, предстала картинка маслом. На широкой лавке, распластавшись, лежало богатырское тело. Над ним с суровым и сосредоточенным видом хлопотала Яга: что-то там втирала, разминала. Тело, отзываясь на её манипуляции, покряхтывало, ухало и эхало, а значит, однозначно было, может, и страждущим, болезным, но живым – точно! Архимаг почувствовал, что с сердца с грохотом свалился здоровенный валун.
- Покряхти мне ещё! – приговаривала Яга, добывая из горшка добрую жменю остро пахнущей травами и, кажется, барсучьим салом, желтоватой мази и плюхая её на богатырскую спину. – Головой надо было думать! Не мальчик уже, поди! Беречься надо, а не в войнушку играться! Вот ужо я Горынычу всё выскажу, как на глаза попадётся! А, здорово, ребятушки! – с сурового воспитательного тона старая ведунья моментально перескочила на радостно-воркующий. – Сейчас, я этому дитятку неразумному прострел в спине полечу – и потчевать вас буду, благо пирогов с утра уже напекла, как чуяла! Ну-ка, внученька, самоварчик пока взбодри, а я сейчас, я скоренько… А ты лежи, не ворохайся мне тут! – немедленно напустилась она на охающего Селивана.
Лее дважды повторять не пришлось – тут же взялась хозяйничать. Так что вскоре вместе с присоединившимся к ним и облачившемуся в рубаху богатырём сели чаёвничать, закусывая вкуснейшими румяными пирогами, по части которых Яга была непревзойдённой мастерицей.
- Прямо напасть какая-то! – жаловалась Баба Яга, ревностно следя, чтобы за столом всем хватало и чая, духовитого, на травах настоянного, и сладостей. – С самого раннего утра и началось… Сначала Серый Волк прискакал, волком воет - со всей дури на сук напоролся, кровища хлещет… Еле как зашептала. Так не впрок же, едва отлегло, унёсся опять приключений искать, бестолковище мохнатое. Дружок его хоть остепенился немного, а у этого всё ветер в голове! – Яга укоризненно поцокала языком и нацедила себе ещё одну чашечку. Кажется, седьмую.
- Одного спровадила – следом второй тянется, этот вот, - сухонький подбородок указал в сторону Селивана, от души угощающегося пирожками. Тому тоже явно полегчало, по край ней мере, внезапная хворь точно никак не повлияла на богатырский аппетит: блюдо с пирогами пустело со сказочной быстротой. – Разминались они, видишь ли, в чистом поле да на сквозняке! Змею хоть бы хны, тот только с перепою когда, хворает… Хотя давненько такого не бывало, - справедливости ради добавила разглагольствующая Яга, поглядев на прислушивающихся правнучат. Те хихикнули и сделали вид, что крайне увлечены пирожками. – А энтого так скрутило, что едва доехал, хорошо хоть конь умнее хозяина, сам дорогу знает.
Селиван в конце воспитательной тирады хмыкнул и отряхнул крошки с седой бороды:
- Ладно тебе, Яга, и так уж все кости добела уже перемыла. За лечёбу спасибо душевное, конечно, а при людях-то не срамотила бы, а?
- Я ещё не так за тебя возьмусь, дитятко малое, неразумное! – пригрозила Яга. Но уже всем понятно было – не сердится. Да и что значат небольшая рана да прострел в сравнении с той страшной картиной, что довелось увидеть архимагу там, на шахматном поле? Слабым эхом докатились сюда, в Тридевятое царство, те события. На то она и сказка. В реальности всё иначе, к сожалению, там эхо куда как громче раскатилось…
После обильного застолья Селиван, бодрячком вскочив в седло, ускакал восвояси, двойняшки улизнули во двор по своим крайне важным делам. Лея потянулась следом, вид у магички бы узнаваемо погружённый в себя. Понятно, отправилась «карандашик погрызть», как они это между собой называли. Стас и Яга остались с глазу на глаз.
- Крутенько пришлось? – без обиняков спросила ведунья. Спрашивать, откуда знает, не стал, ответил просто:
- Друзья помогли.
- Везёт тебе, архимаг, на друзей. И не только, - Ягда склонила голову на бок, изучающе оглядела его.
- Ага. На врагов, выходит, тоже, - попробовал отшутиться архимаг. Однако Яга шутку не поддержала.
- Другому не по силам бы пришлось. А ты – справился. Угадали мы тогда, С Кощеем-то, когда тебя выбрали да судьбу поправили. Хоть и не спросясь, - она снова уставилась на Стаса, ожидая ответа.
- Что сделано – то сделано, - отозвался он. – Судьба…
- Судьба… – эхом отозвалась Ягда и неожиданно добавила:
- Начальника своего не вини. Трудно ему…
- И в голову не приходило. Чего это ты? – искренне удивился Стас такому обороту. Он и сам не однова задумывался, каково это – быть Координатором? Вот с кем бы не поменялся ни за что. А впрочем – его, поди, тоже не спрашивали.
- Ладно, это всё разговоры, - неожиданно подытожила Яга. – Нечего в такую погоду дома сидеть, теплынь-то какая, хоть и вечер! Иди, погуляй-ка, воздухом чистым подыши, а то вы там, в городе, грязь глотаете всякую. Да и ждут тебя, - добавила она, улыбнувшись.
И правда, выходя из избы, архимаг столкнулся с Леей. Глаза у магички сияли, как всегда, когда она заканчивала новое стихотворение.
- Вот… Само написалось, - она протянула архимагу походный блокнотик, уже исписанный на две трети. – Только стихи получились... странные. Но ты точно поймёшь!
- Ладно, не анонсируй, дай посмотреть, - ответно улыбнулся Стас и, приняв из рук в руки драгоценные листы, прочитал:
Тебя не предаст Тот, которого нет.
Но привкус полыни у райского плода.
В усмешке Джоконды – вопрос и ответ.
Неведомый шулер тасует колоду.
Из вдоха и праха, из света и тьмы
Нелепицей лепятся птицы и звери.
Кто мы такие,
которые – мы?
Мы – это то, во что мы верим.
Наш обетованный последний приют
Назначен нам стать колыбелью в грядущем.
Ничейные дети, но где-то нас ждут.
Дорогу к себе превозможет идущий
Сквозь тернии колкой космической мглы,
Запреты и настежь закрытые двери.
Кто мы такие,
которые – мы?
Мы – это то, во что мы верим.
Молчат демиурги под вопли витий.
Полярные ночи сменяются днями.
Наш путь в никуда, но нам надо идти.
Идём, из земли вырываясь корнями.
Запутавшись в клочьях времён бахромы,
Потерянной верой надежду измерим.
Кто мы такие,
которые – мы?
Мы – это то, во что мы верим.
Песок нашей жизни - избитый сюжет,
И время на нём иероглифы пишет.
За правым плечом Тот, которого нет,
Но мудрости шёпот сквозь крики не слышен.
Рождаются дети, слова и миры.
Улыбка младенца - бесспорный критерий.
Кто мы такие,
которые – мы?
Мы – это то, во что мы верим.
Лея выжидательно заглядывала ему в лицо. Стас ещё раз перечитал последнюю строчку, на этот раз – вслух:
- Мы – это то, во что мы верим… Ничего и не странные, всё ладно и складно. Кстати, надо подумать, может, и песня сложится…
Лея, радостно взвизгнув, повисла у него на шее, даже не убедившись для начала, не видят ли дети. Которые в эту минуту, затаившись в густых зарослях кустов, как раз и наблюдали эту идиллию.
- Хуже маленьких, - проворчал Иван, отвернувшись для порядка.
- Понимал бы, - ответила Марья, мечтательно вздохнув.
А вечер был тих и ласков, словно всё плохое взяли и отменили разом, и оно просто не могло случиться. Хотя бы в сказке. Хотя бы на один день – вот этот.
Август 2014 г.