Его руки. Тонкие и длинные пальцы с жесткими от гитары подушечками, тонкие запястья и россыпь золотых веснушек, как след прикосновения магического мира, который тянется почти до плеч, сильных и острых, как скалы Средиземного моря.
Его волосы. Легкая завеса солнечного света, с медными отливами, пахнущая вереском, и терпким вином, и нежностью, теплая на ощупь, мягкая, как самый дорогой китайский шелк, только мне он достается бесплатно, и как же это чудесно, настолько, что боюсь спросить "за что все это мне одной?", потому что вдруг заметят, вспомнят и отберут.
Его глаза. Эти омуты зелено-смертельного цвета, как будто в них колышется густая трава в поле поздними летними сумерками, когда птицы уже не поют, и на краткий миг открываются двери в другой мир, в этой самой траве, в этих самых глазах, в которые невозможно долго смотреть, потому что щемит сердце от горечи, что не удается пройти в эти врата иного мира, хотя так хочется, а их владелец гуляет там как дома и не замечает этого, принимая за единственно возможную реальность.
Его лицо. О, это лицо, в котором нет ничего и в то же время есть все: счастье и грусть одновременно, сосредоточенная мечтательность, невыносимая мука обретения; лицо бледное, с красными пятнами для ориентировки, чтобы можно было видеть в свете луны и солнца, куда идти и где ждет чудо.
И эта улыбка. Улыбка, в которой слит свет всех светил всех миров, в которой тепло всех огней и печей, в которой-безграничная уверенность в других и доверие в той же пропорции, но лишь тем избранным, кому дано видеть эту улыбку, потому что остальным никогда не узнать этого всепоглощающего чувства, когда полностью исчезаешь в чьей-то улыбке, в чьих-то снах, в чьих-то мечтах, в чьих-то словах, в ком-то, и забываешь, что был, да и что с того, что был, если до этого ты и не жил, не дышал, не смеялся, не плакал, не целовал, не любил, не умирал, не возрождался...
И жить с ним, жить в нем, жить им, и заворачиваться в его руки вместо куртки, и дышать его волосами вместо воздуха, и закрывать эти глаза вместо своих, и изучать это лицо вместо книг, и вызывать эту улыбку снова и снова, сделать это делом всей жизни, потому что если не ради этого, то ради чего еще жить, потому что без этого можно только существовать, только быть, только тенью, только призраком.
И опутывать себя сигаретным дымом, и сплетать в узлы пальцы. Вечность.