Захар Григорьевич Зайцев прожил трудную жизнь, впрочем, как и большинство его сверстников. На склоне лет, уже на пенсии, ему было что вспомнить, - и тяжелое, голодное детство, и высылку семьи в казахские степи, и войну, где он был дважды ранен, - оба раза в одну и ту же ногу, отчего Зайцев в плохую погоду прихрамывал. Помнил Захар Григорьевич и послевоенную жизнь, когда страна зализывала раны и постепенно становилась на ноги, как каждый год по радио объявляли об очередном снижении цен, а их семья все равно продолжала жить в почерневших бараках на окраине Пскова, недалеко от завода, где он пятнадцать лет проработал фрезеровщиком и только перед выходом на пенсию получил долгожданную трехкомнатную квартиру. Странным образом в его жизни всегда выходило так, что одно хорошее событие перекрывалось несчастьем. Так и здесь. Уже получив ордер на квартиру, умерла долго и тяжело болевшая жена с которой он прожил почти сорок лет и воспитал двух детей. Старший сын, Андрей, проживал вместе со стариками, сам давно женился и воспитывал сынишку, названного в честь прадеда Григорием. Дочь также вышла замуж и переехала к мужу в Ленинград, и хотя детей у них не было, за три года замужества приехала только раз, да и то на похороны матери.
Получив квартиру, сын с женой Викой и Гришей сразу же туда переехали и стали ее приводить в порядок. Сам же Захар Григорьевич переезжать не спешил. Не тянуло его туда, в неуютную и необжитую новостройку с грязным двором, а самое главное, с незнакомыми и чужими людьми. Другое дело их барак, где все друг друга знали, годами вместе работали, делили и радости и горе, а общение с людьми Зайцев ценил и считал себя по жизни правильным человеком. Да и не отбросишь просто так целый пласт жизни, нет-нет вспоминал старик свою бедную Асю, и незаметно для себя, потихоньку, ее обожествлял, забывая недостатки и выделяя достоинства. На деле жена была обыкновенной женщиной и звезд с неба не хватала, но Зайцев к ней привык настолько, что сразу же на добрый десяток лет постарел, сгорбился и начал потихоньку попивать, чего за ним прежде не водилось. Кроме того, кладбище, на котором похоронили жену, располагалось недалеко от барака, через овраг, и Захар Григорьевич частенько в хорошую погоду туда похаживал с цветами и чекушкой водки, а вернувшись, был донельзя задумчив.
Женщины чувствуют людей гораздо сильнее мужчин, и перемена, случившаяся с дедом не ускользнула от Вики. Невестка свекра любила и уважала, поскольку при семейных конфликтах Захар Григорьевич всегда занимал ее сторону, как мог выгораживал и защищал. Уже после, помирившись, сын понимал, что отец делает это в первую очередь думая о семье, не давая конфликту разгореться и беря удар на себя. И при каждой встрече со стариком Вика с болью в сердце подмечала все новые, неприятные перемены. Наконец, она не выдержала.
- Андрюша, мне совсем не понравилось, как папа выглядит.
Невестка называла Зайцева папой, что лишний раз доказывало ее благорасположение к старику.
- Ты не находишь, что в последнее время он сильно сдал?
Андрей, поглощенный ремонтом, об этом не задумывался.
- На пенсию вышел, делать ему нечего, вот и мается.
- А ведь верно говоришь, тогда надо его чем-то занять.
- Что ты предлагаешь?
- Ну, не знаю, может отправить его куда-нибудь в пансионат?
- У нас есть лишние деньги? Кругом в долгах сидим из-за проклятого ремонта, а ты...
- Ты так говоришь, как будто это не твой отец.
- Давай, Вика, не будем ссориться. И ты, и я его любим и предлагали ему сюда переехать. Так ведь сам не захотел, не так ли?
- Так-то так, да только тяжело ему сейчас одному. А, знаю, а давай ему подарим удочку?
Андрей помялся, но ничего лучше ему в голову не приходило, да и стоила удочка, даже со всеми необходимыми атрибутами, совсем недорого. А потому в субботу, на блошином рынке, Андрей по дешевке купил и удочку, и моток лески, и спиннинг и еще с десяток крайне необходимых рыболову принадлежностей, и отвез отцу. Захар Григорьевич был немало удивлен, и одновременно польщен вниманием сына, пускай бы и догадывался, что без невестки тут не обошлось.
До того дед смотрел на рыболовов со снисхождениеми и считал рыболовство пустым занятием.
- Если тебе нечего делать, записывайся в рыболовы.
Отчасти это мнение созрело и укрепилось в нем после любопытного случая.
Началось все с того, что несколько лет назад, накануне дня Победы Зайцев получил незапланированную премию, как ветеран войны и решил это отметить. Купив бутылку беленькой и кое-какой закуски, Захар Григорьевич направился к расположенной напротив барака беседке, где в одиночестве тосковал Егор, сосед по бараку и коллега по работе. Егор приятелю обрадовался и сбегал за стаканами и пивом. Выпив за победу, Егор пространно начал рассказывать.
- Я, Захар, вчера на рыбалке был с зятьком, Серегой. Ну, ты его знаешь. У него жигуленок старый, но тянет. Ну и поехали с утра на Малый иван. Слыхал?
И не дождавшись ответа продолжил.
- Вот, брат, порыбачили. Поймали двух окуней, штук пять подлещиков и три ерша, а про плотву и уклейку разговоров нет. Все вместе килограммов на три тянуло...
Тут подошел дядя Ваня, инвалид второй группы и большой любитель застолий. Дядя Ваня был малый не промах и пришел со своим стаканом. Конечно, чокнулись, выпили и Егор начал по новой, адресуясь в основном к инвалиду.
- А я, дядя Ваня, вчера с Серегой на рыбалке был. Знатно порыбачили. Пять здоровых окуньков вытащили, с десяток подлещиков, не говорю уже о ершах и плотве. Поймали, считай, килограммов на пять.
Потихоньку компания разрасталась. Подтянулись неразлучные друзья Степка и Коля, нигде не работающие и большие халявщики. Егор пошел по новой.
- Слыхали, ребята, я вчера на рыбалке был. Поймал с десяток окуней и десятка два подлещиков, а уж плотвы и ершей, так ваще немеряно.
Зайцев тихо сидел, мотал на ус и смеялся.
Под конец версия о рыбалке из уст пьяного Егора выглядела так.
- С Серегой вчера рыбачили, братва. Не поверите, поймали штук пятьдесят окуней и сто подлещиков, а главное, в-ооот такую щуку, килограммов на пять. Ну а весь улов тянул на полцентнера. Прикинь, мешки с рыбой еле-еле в машине поместились.
Захар Григорьевич этот случай счел за типичный и рыболовов стал считать бессовестными врунами а потому ему было немного не по себе становиться одним из них.
На неделе дед поговорил с приятелями по бараку, среди которых водилось немало рыболовов и выслушал множество ценных советов:
- Как сажать червячка на крючок
- Как забрасывать блесну со спиннингом
- Как, как, как...
С удивлением дед узнал, что половина мужиков регулярно едут ловить рыбу на пригородные озера, а бездельник Степка вообще считался асом подледного лова.
Зайцев был человеком скромным и решил никого в свои планы не посвящать. Обстоятельно собрав рыболовные принадлежности, старичок поехал удить рыбу на реку Великую, протекающую через город. Спустившись к Троицкому мосту, Захар Григорьевич разложил свое хозяйство, насадил червячка на крючок, забросил удочку и стал ждать. Ждал горе-рыбак долго, около двух часов, а затем в сердцах выругался, плюнул и поехал домой. Захар Григорьевич, однако, отчаиваться не стал и через пару дней снова отправился рыбачить, но в другое место. Там ему, наконец, фортуна улыбнулась и он поймал свою первую рыбку - серебристую уклейку длиной сантиметров десять, и был очень доволен. Потихоньку дед втянулся и стал ехать на близлежащие озера, насколько позволяла скудная пенсия.
Захар Григорьевич, как и все дедушки, обожал единственного внука, души в нем не чаял и баловал, как мог. Никогда дед не заявлялся к сыну домой без подарка для Гришеньки. Да, подарки были непритязательны, там, горсть конфет, новая ручка либо коробка пластилина, - насколько позволяли финансы, но мальчик все время чувствовал теплое к себе отношение и платил тем же. Дед по натуре был человеком добрым и щедрым, и всякий раз искал повода пообщаться с внуком, рассказать тому какую-нибудь историю из своей, богатой на события, жизни, свести в садик, а иногда и в кинотеатр, ну а на Новый год на представление, после которого раздавали бумажные пакетики с конфетами и мандаринами.
Однажды дед поймал в дополнение к бесконечным уклейкам хорошего леща весом за килограмм. На радостях старичок сначала пришел домой и, пыжась от гордости, продемонстрировал свой улов местным бездельникам, а потом отвез добычу сыну домой и там получил дополнительную порцию комплиментов. Особенно восторгался рыбой Гриша.
- Дедушка, дедушка, я тоже хочу с тобой на рыбалку. Я тоже хочу поймать такую рыбу.
В припадке благодушия дед пообещал.
- Хорошо, внучек. На следующий раз вместе и пойдем.
В ближайшую субботу дед с внуком сели на автобус и через полтора часа сошли около Петровки, а оттуда пешком направились к озеру. Достигнув воды дед развернул свою амуницию, расстелил на камнях брезентовый плащ и показал внуку, как ловить. Накануне шли дожди и было довольно свежо, а потому Гриша очень скоро замерз. Да и ожидал он иного. Гриша полагал, что достаточно забросить удочку, как глупая рыба тотчас же проглотит наживку и знай лови ее да кидай в ведро. И поскольку глупая рыба не желала ловиться, внучек стал, как угорелый, бегать вдоль берега и напевать, к неудовольствию деда. Рыбаки, как известно, суеты и шума не любят, а потому дед внука пожурил.
- Ты, Гриша, всю рыбу распугаешь. Если хочешь, сбегай вон к той груде камней, посмотри, что там.
Гриша деда послушал и помчался к обросшим лишайником валунам. Оказалось, что это, - довольно интересное занятие, - карабкаться наверх и спускаться с них вниз. В очередной раз взобравшись на самый высокий камень, Гриша уселся на него и перевел дух. Так он сидел несколько минут, когда боковым зрением заметил какое-то движение. Присмотревшись, мальчик заметил, как по протоке, соединявшей большую лужу с озером плывет рыба. Мгновение - и Гриша уже был там, как раз в тот самый миг, когда рыба проплывала через самое узкое место ручейка. Казалось, что проще, - схватить ее за жабры и выбросить на берег, но тонкими руками мальчик ухватил рыбу за хвост и, конечно, не удержал. Рыба выскользнула и поплыла в озеро. Мальчик возбужденно закричал:
- Дедушка, дедушка, иди сюда, скорее, скорее.
Дед, заподозрив неладное, бросил удочку и засеменил к внуку.
- Что случилось, Гришенька?
Внук, весь красный от волнения, только и смог указать на ручеек и вымолвить единственное слово: "Рыба".
Дед взглянул на протоку и обомлел. Прямо на него плыл здоровенный, жирный лещ, побольше его последнего трофея. Как и внук, Захар Григорьевич быстренько занял точь-в-точь ту самую позицию, на самой стремнине протоки и не ошибся. Только лишь лещ приплыл к середине течения, дед двумя руками поддел его и выбросил за метр от воды.
- Лови его Гриша, лови, - в экстазе заорал старик.
Тут уж Гриша бросился леща ловить, а дед - ему помогать. Поймав и оглушив рыбу, Захар Григорьевич послал внука за ведром, а сам встал на стреме и не прогадал. К приходу внука на траве трепыхались еще два крупных леща. Только раз дед промахнулся и не смог выбросить из воды очередную рыбу. Но и без нее добыча была славной - двенадцать отборных, крупных лещей, каждый не менее полутора килограммов! Весь улов в ведре не поместился и четыре рыбы положили в полиэтиленовый пакет, в котором была запасенная еда. Дальше оставаться не имело смысла и, пообедовав, рыболовы тронулись в путь. Разумеется, первым делом дед с внуком поехали к бараку, где, как по заказу, собрались все рыболовы во главе со Степкой. И какими же глазами вся эта старая гвардия смотрела на ведро прекрасных, жирных лещей. И, конечно, посыпались вопросы.
- Да ты посмотри! Неужто сам поймал!
- На что ловил, Григорьич?
- Колись, батя, куда ездил?
Захар Григорьевич ни на один вопрос не ответил. Солидно сдвинув брови, дед небрежно бросил.
- Скоро вернусь. Вот только внука отвезу.
Не меньшее удивление вызвал улов и в автобусе, и у сына дома.
Вернувшись домой, дед выставил соседям бутылку и впервые за несколько лет был счастлив, а впоследствии за ним прочно установилась репутация знатного рыболова.