Долго нам почивать на лаврах не позволила совесть, а вернее тикающий банковский процент. Требовалось поспешать с возвратом долга, взятого на снаряжение экспедиции. Но зарядившие дожди сделали из дороги на Литву две сплошь залитые водой колеи, более похожие на судоходные каналы. Даже передвижение верхом становилось не безопасным - копыта коней скользили по мокрой глине и падения в грязь являлись случаями заурядными.
Не успев ещё забыть навигацию, двигаться решено было на прямую по азимуту - строго на юг. Но очень приятно оказались мы удивлены, наткнувшись на попутную свежую лесную просеку, пробитую в том же направлении. Значит и Карл лесоустройство всё так же усиленно развивал, не остановив процесс по случаю долгого отсутствия неугомонного герцегёнка. За такой труд наградой должна была стать как минимум медаль "За Усердие" и вровень стоять ей с "За Отвагу". По возвращению потребно подумать об этом и озаботить гравёра.
Высыпав перед Радзивилом щепоть диамантов, за старый долг рассчитался сполна и даже получил от магната неограниченный кредит на будущее. Но более бедствовать планов не имелось, хотя и гонор показывать являлось не тактично. Потому попросил авторитета подсобить с приобретением людишек.
Фортуна в военной компании этого года, казавшейся бесконечной русско-польской войны, благоволила Речи Посполитой. И литовская армия Радзивилова кореша - Михаила Паца взяла огромный полон в Могилёве, Борисове и ещё десятке мест. Вот я пожелал приобрести не за дорого обоего пола этак с полтысячи душ. На что получил уверения в содействии.
Ещё магнат предложил мне своего шляхтича в гайдуки-телохранители. Заверив, что владеет тот крестовым польским боем на саблях в совершенстве и просит за службу совсем не дорого - охота рубаке мир со мной поглядеть, ибо слава знатного бродяги за герцогёнком уже прилипла накрепко. Когда уже мы собрались возвращаться, то наконец подморозило, и снежок выпал. Вот и предложил хозяин от щедроты душевной лов по первопутку в его угодьях провести. От чего мои егеря ещё никогда не отказывались, тем более, что в загонщики землевладелец всех мужиков с округи нагнать велел.
Постреляли мы на славу и от души! Всю зиму тушами замороженной дичины немалой замковой челяди достанет кормиться. Даже в дорогу пару гружённых кабанятиной саней нам выделили, и пришлось мальчикам своих чистокровных жеребцов в хомут впрягать. Обиделись, конечно, благородные животные поначалу, но слишком возмущаться в санях оглобли мешают, и почувствовали в итоге англичане, что груз тянуть даже легче получается, чем на спине нести.
Но эта облава оказалась для нас единственной за зиму, показавшуюся всем очень короткой. Ибо дел следовало наворотить массу, и, прежде всего, продолжить учебно-воспитательный процесс опять значительно распухшего за счет прилившихся новобранцев-добровольцев отряда молодых егерей. Впрочем, название им сменил, ибо многие себе тягу не к лесному, а к морскому делу обнаружили. Хотя читать-писать, воевать или арифметике с геометрией учить следовало оба направления настоящим образом. И производилось сие в хорошо отремонтированном Шрунденском замке. Узрев, что затеянное не блажь, в моё отсутствие подкинул деньжат на жалованье учителям и "папа" Якоб. Из тех заныканных кубышек, что шведам нейти не удалось.
До "специализации" учащихся всех потоков решено было называть прозвучавшим в Вестминстерском дворце словом ПИОНЕР, что означает РАЗВЕДЧИК, не скаутами же величать. Вначале принял в Организацию медаленосную "старую гвардию", самолично им галстуки повязав. Затем отличников учебы из учившихся в Шрундене юниоров, которых набралось уже четыре сотни. Причём одна состояла из баронских сынов, которым наследством и не пахло. От принятия Государственной Присяги освобождались только те, чьи родители брались оплачивать обучение и содержание, но таковых оказались единицы. Да и богатенькие отличаться не пожелали, произнеся со всеми на торжественном построении:"Я, юный пионер Курляндского герцогства, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь ..." повязав на шею галстук алого шёлка.
Дворянскую республику пока не лихорадило, но пятой точкой почувствовали все, что впереди большие перемены. И сословные привилегии бароны сохранить смогут только в пределах собственных имений, управляемых, кстати, не лучшим образом. Будущее в герцогстве за служивыми, а в эту касту вступить может каждый здоровый, сметливый, смелый да старательный, но пребывать в ней означает с малых лет трудиться непрестанно.
Хотя за труды и вознаграждения падают королевские, причём не обязательно из Варшавы. Всех задело, что сосед - фон Штиль оказался английским монархом, в графы пожалован. А его чернокожий графинчик весьма прибыльное предприятие открыл. И два десятка взятых им из отцова имения крепостных дохода давали больше, чем у иного барона и тысяча душ надрываясь не соберёт.
Ведь и сами бароны, да магнаты литовские, вплоть до мелких шляхтичей, деньги с военной добычи добровольно за книги да гравюры выкладывали. Хоть Библию в доме иметь-то полагалось, а к ней и азбуку для наследника, и ещё книжку про псовую, либо соколиную ловлю, или про любовь. Да и счёты, что принялась герцогская мануфактура школьных принадлежностей мастерить, каждый ключник у хозяина выклянчил. А транспортиры, линейки и тому подобное, даже заходящие в порты иноземные капитаны раскупали. Вкупе с особо точными картами типографии "Холлер унд Штиль". И ставшую бестселлером книгу " Фрегат Дредноут", написанную монахом Симеоном сразу на латыни, немецком и русском.
Ему, кстати, авторские экземпляры вместе с гонораром в Полоцк были отправлены. За что он в ответном письме весьма издателей благодарил и сообщал попутно, что получил приглашение от Московского государя стать воспитателем наследника - царевича Фёдора. Так желал бы и прочей книжной продукции за казённый счёт для будущих служебных надобностей приобрести. Желательно бартером на соболиные шкурки. Вот где неожиданно открылась форточка на необъятный рынок Московии, на который до того так безрезультатно прорывался Якоб.
Оказывается базилианец Алексею Романову за три года до нашего знакомства хвалебный стих, затейливо написанный, преподнёс, когда тот через из город проезжал, вот царь припомнив тот буклет и решился наследника в руки учёного монася доверить.
Начали шляхтичи из Литвы полон на продажу пригонять и, сбыв несчастных, тут же шальные деньги в Курляндии и спускали. Ведь сладкие вина заморские в портовых крогах много дешевле выходили, чем вонючая зурза под боком в жидовских шинках. У кого партии рабов оказались покрупнее, брали расчёт алмазами. В эти временя мужики на себя брюлики цепляли круче их вторые половинки, а уж как оружие украшали - отдельная песня.
А нам изнурённых пленных надлежало подкормить настолько, чтобы смогли они далёкое путешествие выдержать, потому даже прошлось в рацион кагор включать. Разумеется, в весьма умеренных дозах и непродолжительно, пока доходяги очухаются. Ну а как рабы в себя пришли - отдых кончился. Не сокращая рациона, баб с детьми посадили за прялки, да ткацкие станы, а мужиков отправили просеки в лесах прорубать. Работа на свежем воздухе при правильном питании только укрепляет организм.
Обмолоченное за зиму зерно в герцогских имениях так же решено было весной к продаже не готовить, а максимально на муку перемолоть, да в сухари преобразовать. Чтобы полутысяче едоков на год хватило, пока по морям-океанам плыть будут и на новом месте обживаться. Да и смысл отпадал за каждым талером по Старому Свету гоняться, обладая самым крупным в мире алмазным фондом. Который постепенно переходил в бриллиантовый, ибо слушок о нём как магнит притягивал в Курляндию гранильщиков с ювелирами со всей Европы, соглашавшихся за долю малую, значительно взвинчивать прибавленную стоимость минералу. Но на работу принимались только соглашавшиеся набирать учеников из местных, и за наставничество получали мастера преференции.
Далее http://www.proza.ru/2016/01/28/906