3. Чесменский подвиг Алексея Орлова
3. Чесменский подвиг Алексея Орлова
В Первой турецкой войне Императрица Екатерина вынашивала планы более чем решительнее. Да и как иначе! Сколько же можно было терпеть подстрекательства турками крымских и ногайских татар к набегам на южные украинные земли, надругательства Османской империи над единокровными и единоверными народами Балкан и Архипелага.
Императрица писала генерал-фельдмаршалу по флоту графу Ивану Григорьевичу Чернышёву:
«Много мне пушек надобно; я турецкую империю подпаливаю с четырёх углов; не знаю, загорится ли и сгорит ли, но ведаю, что со времени начатия их не было ещё употреблено против них толиких хлопот и забот».
В другом письме она сообщала:
«Верить не можете, с какою силою мы принялись за нынешние военные дела и сколько струн на нашу лиру натянуты, и есть ли наши неприятели не закрехтят путём, то не мы, то отменное счастие тому причиною будет… Вы видите, что у меня на уме только война да война и что г. Сабатье (французский посланник) будет встречен, как собака, попадающаяся в игру в кегли».
Но что же означало выражение «подпаливаю с четырёх углов»? Если принять во внимание, что боевые действия развёртывались на Кавказе, на Дунае и на Чёрном море, то не хватает ещё одного театра военных действий. Этим «четвертым углом» был в планах Государыни Архипелаг, было Средиземноморье – фактически удар с тылу.
Григорий Орлов предложил на заседании Государственного совета провести такой сокрушительный удар. Он убеждал, что не будет свободного плавания по Чёрному морю, если не встать твёрдой ногой в море Средиземном, если не стать хозяевами в морях и на островах Архипелага, если не опереться на союз с христианскими народами Мореи, Долмации, Черногории и другими единоверными народами Балканского полуострова.
Ещё в XVII веке учёный хорват, один из первых проповедников идеи панславизма Юрий Крижанич (Крыжанич) ратовал за союз христианских народов Балкан и Архипелага с Россией и видел в этом союзе возможность скорейшего освобождения от Османского ига. В 1659 году, сорока двух лет от роду, он впервые попал в Россию, начав знакомство с нею с Угорской и Галицкой Руси, побывал во Львове, изучал историю Польши, Малороссии. Тогда же написал два сочинения «Pulno opisanie od Lewowa do Moskwi» и
«Besida ko Czerkasom, wo osobi Czerkasa upisana». В первой работе он доказал, на то, что ляхи и греки восстанавливали малороссов против России и изложил соображения «как нужно обходиться с черкасами и вести дела». Вторая работа была разделена на две части. Первая именовалась: «Усмотрение о неволях, которые мы, казаки, имеем терпеть от ляхов», а вторая: «Усмотрение о Царском Величестве». В этих работах Крижанич призывал Малороссов к тесному единению с Россией, «которая берёт перевес не случайно, а вследствие исторического хода событий».
Отношения Крижанича с Царём Алексеем Михайловичем не сложились, и было повелено в Тобольске «быть ему у государевых дел, у каких пристойно». В Россию он привёз с собой большую по тому времени библиотеку. Чтение книг и общение с протопопом Аввакумом, с которым он познакомился в тех местах, помогли создать труд по русской истории, который, к сожалению, так и не был издан.
Известен труд Крижанича «Политика». Исследователь творчества Крижанича указал: «Политика» написана хорватским языком, но с русскими словами и особенностями; алфавит употреблён латинский, но с отчётливою передачей славянских букв. Значительная часть труда писана по латыни. Крижанич изображает жизнь русских или вообще славян, сравнивает её с жизнью других народов, отсюда делаю заключение о потребностях и недостатках и предлагает средства к их устранении; разбирает вопрос о народном и государственном богатстве, говорит о торговле, ремёслах, земледелии и добывании металлов, о внешней военной силе государства; наконец рисует картину внутренней жизни Руси, как результат её исторического развития. К «Политике» тесно примыкает другой труд Крижанича: «De Providentia Dei», изданные под заглавием «О промысле», где вопрос о победах и поражениях, благосостоянии и бедностях рассматривается с религиозно-догматической точки зрения и главной причиной всех причин, о которой забывают люди, выставляется Промысел Божий, посылающий поражения и другие бичи».
Крижанич посвятил немало своих трудов турецкому вопросу. Он, в частности, указывал: «…Когда-де есуть турки Цариград завзяли, прекапали суть старые царские гробы: и на гробном камену царя Константина нашли суть изрыта некая слова невыразумна писана, и токмо на половину остальными речми есть написано сице: «А Русый Народ хочет прить и Измаила (т.е. турков) всего разорить». Сей народ Русый, то есть имаючь русые власы, общено толмачят и разумеют все быть русаков, ляхов и всех словенцев. Инны бо Европски народы имают или совершенно чёрные или совершенно румяные, желтые, белые власы. – А з нас словенцев некто не мает совершенно чёрных, румяных, либо жёлтых власов; но все имают русые власы. – В Цариграду от Никусия Панагиота, переводника учена человека есем слышал повесть: еже у него есуть арабские книги, и в них по кабалной прелести написана некоев кралев имена, и под неяким пророчества мрачно же приписана, да несть возможно разуметь расплодит, червлёное... А затем повстанет меч христианский и всех турок назад проженет».
Императрица знала об этих пророчествах. Знала она и о том, что в 1736 году русский посол в Константинополе Вешняков предлагал правительству Анны Иоанновны вооружить балканских христиан и совместно с ними нанести поражение Турции. Но тогда сделать этого не удалось, и очередная война с Османской империей больших успехов не принесла. Затем, вплоть до восшествия на престол Екатерины II, восточному вопросу внимание почти не уделялось.
Но уже в первые годы царствования Екатерины II именно Орловы вспомнили о стратегических интересах России в Средиземноморье. На Балканы и в Архипелаг были посланы русские агенты. В 1763 году, к примеру» два грека, поступившие на русскую службу, направились к «спартанскому народу» для изучения обстановки. А вскоре были получены сведения о готовности порабощённого турками населения к восстанию против угнетателей, в том случае если Россия поддержит такое выступление.
Прибывший с этими сведения один из агентов прямо заявил, что балканские народы поднимутся на борьбу, если Русский флот появится в Архипелаге.
Вырисовывались две задачи – ближайшая и последующая. Ближайшая задача заключалась в получении возможности диктовать Порте условия мира после любого грядущего военного столкновения. Ведь туркам, в тылу которых бушевало пламя национально-освободительной войны, было бы не до споров и препирательств. Уже выполнение ближайшей задачи содействовало бы присоединению к России Крымского полуострова. Несомненно, продумывалась и последующая задача, весьма перспективная, но пока ещё трудновыполнимая – присоединение к России балканских государств и государств, расположенных на островах Архипелага. Ну и, конечно, задача окончательного разрушения агрессивной Османской империи.
Для выполнения этих задач России нужен был сильный флот, а флот в наследство от предшественников достался Императрице Екатерине II в весьма плачевном состоянии. Между тем Государыня понимала, что вывести Державу Российскую на ведущее место в Европе и заставить остальные западные страны считаться с ней, можно только в случае завоевания выходов к тёплым морям.
Здесь нужно сделать небольшую оговорку. Ныне, рассуждая о необходимости для Российской Федерации занять место в ряду ведущих мировых держав, политики, телекомментаторы и журналисты допускают в своих речах одну и ту же постоянную ошибку. Россия может и займёт ведущее место в ряду не держав, а в ряду стран, ибо в мире, на планете Земля существует только одна Держава. Ведь Держава – это вовсе не то же самое, что страна или государство, Держава – понятие духовное и вытекает из словосочетания: «Удержание Апостольской Истины». Потому-то на планете Земля есть только одна страна, одно государство, которое имеет Священное предназначение, данное Самим Создателем – «Удержание Апостольской Истины». Это – Россия. И только России Всевышним дарована праведная «Власть от Бога» – Православное Самодержавие. Только Русский Государь именуется Удерживающим. С изъятием из среды Удерживающего наступает, как учит Церковь, хаос. Только Россия является Удерживающей на Земле. Если бы тёмные силы сумели (что, конечно, невозможно и никогда не случится) изъять из среды (с планеты Земля) Россию, мiр бы немедленно погиб в наступившем хаосе и кровавой смуте.
Только Россию правильно именовать Державой. Ни США, ни Гондурас, ни возлюбленная штатами Польша, ни обожаемые ныне янками Грузия, Эстония, и подобные им странные злокачественные новообразования – страны, выражаясь эзоповским языком «новорусских», на халяву, под руководством вождей-пигмеев растащившие сотворённое единым Советским Народом добро, державами не являются, и называть их так, по меньшей мере, безграмотно.
Императрица Екатерина заняла достойное место в ряду устроителей Державы, причём, говоря об этом, нет необходимости добавлять – «Державы Российской», ибо другой державы просто нет, и не может быть. Ну какую же, право, истину удерживают те же США? Не заповедано же им то, что огни вытворяют не по Промыслу, а по попущению Божьему и отчего неминуемо погибнут.
Императрица Екатерина, вынашивая планы борьбы с Турцией, не преследовала целей агрессивных – цели её были в высшей степени благородны, ибо имели конечной задачей освобождение единокровных и единоверных народов от тяжелейшего и жесточайшего османского ига. Да и борьба за присоединение Крыма имела целью, прежде всего, устранить «гнездо хищников, веками грабительствовавших в русских пределах». Понимая важность этих задач, Императрица и размышляла над предложениями Орловых по организации экспедиции в Средиземноморье.
А.Г. Брикнер писал в монографии:
«В первых месяцах 1769 года вопрос о сооружении флота сделался предметом оживлённых прений в Государственном совете. Сама Императрица представляла записки, вопросные пункты для обсуждения в собрании.
Руководителем экспедиции назначили графа Алексея Орлова, находившегося в это время для поправления своего здоровья в Италии. Для исполнения возложенного на него поручения он получил весьма значительные суммы денег, которыми мог распоряжаться по своему усмотрению. Бесчисленное множество рескриптов и писем Екатерины к Орлову, к другим адмиралам и государственным людям, свидетельствует об участии, которое она принимала в деле архипелагской экспедиции. Ею были составлены списки тем лицам, которые в качестве агитаторов должны были действовать в турецких владениях; она лично давала Орлову во всё время инструкции, выставляя, между прочим, на вид, что нужно действовать осторожно, что нужно по возможности начать бунт одновременно во всех провинциях Турции. Она давала советы относительно способа революционной пропаганды, распределения оружия и военных снарядов между инсургентами; после того, как ещё в начале 1769 года греки обратились к Императрице с адресом, она не сомневалась в успехе. В июле 1769 года первая эскадра под начальством адмирала Спиридова отбыла из Кронштадта; за ней следовала вторая – под начальством Эльфинстона.., весною 1770 года, наконец, отправилась третья. С лихорадочным волнением Екатерина во всё время следила за движением эскадр; её раздражала медлительность адмиралов; она постоянно говорила о необходимости торопиться для более успешного нападения на «медведя в берлоге». Всё новые и новые эскадры, транспортные суда, запасы оружия, были отправляемы из Кронштадта».
Здесь нужно обратить внимание на политическую дальновидность Императрицы, на её несомненные дипломатические таланты. Известно, что на протяжении многих веков Англия почти постоянно вредила России. Можно себе представить, чем бы закончилась экспедиция, получившая название 1-й Архипелагской, если бы английский флот организовал противодействие походу русских кораблей. Это бы привело к морским сражениям между русскими эскадрами и английским флотом. А уж о посылке отдельных транспортных судов с оружием и продовольствием не могло быть и речи. Но Императрица сумела организовать дипломатическое обеспечение столь грандиозной стратегической операции и превратить Англию в свою союзницу, поскольку в результате обострений и военного противостояния Англии и Франции, британцам выгоден был мир, даже союз с Россией.
Графу Алексею Григорьевичу Орлову Императрица писала:
«Европа вся дивиться великому нашему подвигу и с любопытством обращает теперь на Вас, исполнителя оного, свои взоры; безпристрастные все радуются успехам нашим и желают оным распространения и прочности; напротив того, страны, славе и возвышению Империи нашей завидующие, и на нас за то злобствующие, раздражаясь от часу более в неистовой своей ненависти, усугубляют, вопреки, коварства и ухищрения свои».
Англия не только не мешала экспедиции, но и выражала надежды на союз против Франции. Так английский министр Рочфорд заявил русскому посланнику Чернышёву следующее:
«Какое смелое предприятие. Как бы я желал, чтобы мы были теперь в войне с Франциею: два соединённых флота наделали бы прекрасных вещей!».
Наши эскадры были с радостью встречены в Архипелаге и на Балканах. Алексей Григорьевич Орлов возглавил соединённые силы флота. Опираясь на поддержку местных жителей его брат, граф Фёдор Григорьевич, высадился в Море с небольшим числом воинов и овладел несколькими крепостями. Турки терпели поражение повсюду. Однако флот их представлял серьёзную опасность, ибо значительно превосходил наши эскадры числом кораблей.
В те дни Алексей Орлов писал Императрице:
«Ежели Богу угодно будет сокрушить флот неприятельский, тогда стараться станем и употребим всю возможность опять союзно действовать с обитающими народами по игом турецким, в той стороне, где будет способнее… Если флот победим, тогда и денег не надобно будет, ибо будем господами всего Архипелага, и постараемся оголодить и Константинополь».
Орлов организовал преследование турецкого флота, повсюду бежавшего от русских эскадр. Настичь его удалось лишь у острова Хиос. Там и произошло 24 июня 1770 года легендарное Чесменское сражение. В книге А.Вейдемейера «Двор и замечательные люди в России во второй половине восемнадцатого столетия» о нём говорится:
«Алексей Орлов поручил передовой строй адмиралу Спиридову, арьергард контр-адмиралу Эльфинстону, а середину занял сам… Турецким флотом, за отлучкою на берег капитана-паши, командовал неустрашимый Гассан-бей. Корабль «Евстафий» («Святой Евстафий» – Н.Ш.), на коем находился храбрый Спиридов, сражался один против трёх турецких кораблей и одной шебеки, и, наконец, сцепился с кораблём капитана-паши; оба взлетели на воздух. Спиридов и находившийся с ним граф Фёдор Григорьевич Орлов с небольшим числом людей за минуту до взрыва успели уехать. Капитан корабля «Евстафий» Круз (Александр Иванович Круз, впоследствии адмирал – Н.Ш.), стоявший на борте, был столкнут в море и спасся вплавь; поручик Шлизов (последствии контр-адмирал) взлетел и остался жив. Граф Алексей Григорьевич (несмотря на возражения Грейга, советовавшего дождаться подхода кораблей Эльфинстона – Н.Ш.) ворвался в середину турецкого флота, и устрашённые турки, видя свой адмиральский корабль погибшим, бежали в Чесменский залив. Несмотря на сделанные убеждения капитан-паше окружавшими его, чтобы он вышел из тесной бухты, он не последовал сему совету, надеясь на устроенные им на берегу укрепления.
В ночь на 26 июня (1770) русские брандеры понеслись к турецким кораблям. Турки полагали, что суда сии хотят сдаться, и потому оставались в бездействии. Неустрашимый Ильин первый прицепил свой брандер к неприятельскому кораблю…
Турецкий флот, имея при себе около ста транспортных судов, был объят пламенем. Неприятельские корабли с треском взлетали на воздух. В Смирне, отстоявшей от Чесмы на 12 миль слышен был гром взрывов. Русским достался в плен один только корабль; все прочие стали жертвою пламени».
Известие о столь блистательной победе было отпраздновано при Дворе с величайшим торжеством. Императрица писала графу Румянцеву:
«Дивен Бог в чудесах своих! Мало в свете слыхано подобного. Мы 14-го сего месяца (сентября) Богу приносим благодарение… Что касается до взятия Константинополя, то я не считаю его столь близким, однако, в этом мире, говорят, не нужно отчаиваться ни в чём. Я начинаю верить, что это зависит более от Мустафы, чем от всякого другого… если он будет по-прежнему упорствовать, то непременно доведёт свою империю до больших бед. Он забыл свою роль, он зачинщик».
Даже Фридрих II, относившийся к успехам России с ревностью, не мог сдержать восторгов в письме к Императрице Екатерине II. Он писал:
«Средиземное море, покрытое русскими кораблями, и Ваши знамёна, распущенные на развалинах Спарты и Афин, будут вечным памятником, свидетельствующим потомству о величии Вашей славы и блеске Вашего царствования. Константинополь, трепещущий при виде Русского флота, и султан, вынужденный подписать мир, какой предпишет ему Ваша умеренность, довершат этот памятник славы. Всё это ставит Ваше Величество на ряду с величайшими людьми, каких произвела Вселенная!»
В другом своём послании прусский король писал:
«Я должен поздравить Ваше Величество не знаю уже со сколькими победами морскими и на суше; число их делает то, что их смешивают; моя скромность заставляет меня ждать полной полдюжины, чтобы не докучать Вашему Величеству, приветствуя Вас с мелкими подробностями этих побед, на которых бы уже зиждилась слава других монархов».
Победы в Архипелаге и на Дуная привели к успехам в Крыму. В 1771 году войска под командованием князя В.М. Долгорукова вступили в Крым и заняли Перекоп, Керчь, Евпаторию. В Крыму возникла русская партия, хан, запросив пощады, не стал противиться русскому правлению, хотя и не долгому, но показавшему веские преимущества перед владычеством турецким. Императрица писала князю, который стал с тех пор именоваться Долгоруковым-Крымским:
«Благодарствую Вам и за то, что Вы не оставили мне дать знать, что Вы уже подняли Русский флаг на Чёрном море, где давно не казался, а ныне веет на тех судах, кои противу нас неприятель употребить хотел и трудами Вашими от рук его исторгнуты».
Нужно учесть, что после Чесмы у турок осталось в строю лишь два корабля. Они уцелели лишь потому, что опоздали к началу сражения. Был и ещё один совсем ветхий, который оставался на рейде в Константинополе.
«По истреблении турецкого флота, российский флаг развевался на островах Матилене, Паросе, Порто-Кавелле и многих других; граф Орлов принимал меры для обложения Дарданелл. С наступлением зимы 1770 года он отправился в Италию, а оттуда чрез Германию в Петербург. Императрица наградила его орденом Св. Георгия 1-го класса и велела выбить в его честь медаль. Пробыв только несколько дней в Петербурге, Орлов отправился опять в Архипелаг. За границей его принимали с почестями; император Иосиф II пожаловал ему свой портрет, бриллиантами украшенный; Кортонская академия в Италии причислила его к своим членам. Прибыв в Архипелаг, граф Орлов овладел Митиленскою крепостью, защищаемою четырехтысячным турецким корпусом, обратив в пепел строившиеся в тамошней верфи корабли и заготовленный лес».
Западные страны были поражены успехами русского оружия и поспешили предложить своё посредничество в переговорах с России с Османской империей о мире, но Императрица Екатерина II объявила о том, что в посредничестве не нуждается.
К примеру, Пруссия особенно ратовала за мир, поскольку по трактату, заключённому с ней, она обязана была выплачивать России 480 000 рейхсталлеров, а в случае войны с Австрией, даже помогать войсками. Но после Семилетней войны сил и средств ни на одно, ни на другое не было.
Оценивая значение побед, Императрица Екатерина II писала в 1770 году: «Победа враг войны и начало мира: победою истребляется война и прокладывается путь к миру!»
А между тем в марте 1771 года, победитель турок в Архипелаге граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский возвратился в Петербург для отчёта о своих действиях и согласования дальнейших планов. Он доложил, что в руках России было уже около 20 островов в Архипелаге. Императрица заявила о необходимости удержать за Россией хотя бы один из них (Спиридов рекомендовал Парос), «чтобы турки постоянно имели пред глазами доказательство перевеса России и держали себя умеренно».
Таков подвиг графа Алексея Григорьевича Орлова во имя России. Подвиг, как мы видели, связан с именем Орловых – от замысла, который был предложен Григорием Орлова, до блистательного исполнения его Алексеем Орловым при содействии брата Фёдора.