Денег не хватало.
Нужно было искать подработки!
- Ледащих учеников давно расхватали, и мне попадались либо предельные тупицы, либо настолько запущенные, что приходилось начинать с азов. Это требовало огромных усилий, результаты появлялись не сразу, денег приносило мало, надежды родителей не оправдывались мгновенно и стабильность такого заработка постоянно находилась под вопросом.
- Подрядились мы с Димой обои клеить. Опыт у обоих лишь в том, что знали, что есть обои и что их нужно клеить.
- Договорились о времени начала работы и начали срочно выяснять как это делается. Благо, дома нужно было подправить отклеившиеся. Появилось понятие. Как варить из муки клей, как резать ровно листы из рулона, как неровности обреза, у пола прятать под плинтусами, а у потолка, каёмкой плинтусов, которые для этого предназначены и которые клеятся сапожным клеем.
- Самой главной заботой было то, что побеленные стены были гладкими и, чтобы обои не сползали, нужно было эти стены сделать шершавыми. Для этого их нужно было «прошкурить», т.е. пройти самой грубой наждачной бумагой, затем очистить от создавшейся пыли, пройти клеем, затем наклеить слой газет, а лишь на них можно было клеить обои.
- Времени на выполнение работы в трёх комнатах нам хозяева выделили, как специалистам, которыми мы представились, субботу и воскресенье. Хозяева – молодая пара, которая ждали ребёнка и им уж очень хотелось зажить самостоятельно.
- Ну, пойди найди грубую наждачную бумагу в достаточном количестве, но придумали как справиться с малым количеством листов, которые удалось купить и выклянчить везде, где было возможно.
- Безногие инвалиды войны, которые вначале, передвигаясь на плоских самодельных площадках с подшипниками вместо колёс, отталкивались от земли деревянными, похожими на инструмент штукатуров ручками с плоскими поверхностями. Производство это было налажено, но инвалиды пропали и от этих ручек ещё долго по дешёвке старались избавиться.
- Мы резали материал, но котором был наклеена грубая наждачка, по размеру этих ручек и прибивая её маленькими сапожными гвоздиками, надеялись справиться с этой стадией работы.
- В первый день мы наметили себе ошкурить стены, протереть их от пыли метёлкой и, сварив клей, обклеить всю поверхность работы, газетами, которых мы, как нам казалось, выклянчили достаточно.
- Работали мы с раннего утра до полуночи и остановило нас отсутствие газет.
- Убитые от проделанной, непривычной работы мы уползли домой, проклиная момент, когда решили за это взяться. Но, охота пуще неволи – нам могло, за два дня перепасть по 50 рублей каждому и, фантазируя о возможности на этом в дальнейшем зарабатывать, мы решили продолжить.
- Рано утром мы, собрав по дороге недостающее количество газет, сворили новый клей, доклеили газеты и принялись за окончательную работу.
- Работа, несмотря на предыдущую усталость, пошла споро – обои на стене мы выглаживали одёжными щётками, взятыми из дома, и они держались хорошо.
- В квартиру вошли молодые, чтобы убедиться в том, что работа движется споро. Ходили по комнатам и о чём-то разговаривали друг с другом. Затем пришла мать кого-то из них и, придирчиво осматривая работу, задавала вопросы, на которые мы запросто могли ответить, как вдруг она обратила внимание на то, что одно из полотен приклеено наоборот, что нарушило рисунок.
- Благо, всё ещё было сырым и мы, осторожно сняв это полотно, промазали клеем и так же осторожно, чтобы сырая бумага не порвалась приклеили как нужно. Она, конечно порвалась, но мы прикрыли это от неё телом и хорошенько прижали рукой.
- Она, эта тётка, была, конечно права, но желание проклинать её появление было большим! А она бродила по комнатам за молодыми и что-то говорила им нудное, пока Димка не решился ей сказать, что она нам мешает и поэтому к вечеру мы не сможем закончить.
- Это не понравилось ни ей, ни молодым, которые попросили постараться и даже оплатили всё до конца проделанной работы.
- Закончили мы часа в два ночи, а в восемь, заспанные уже были на работе.
- Пятьдесят рублей ушли мгновенно, а следующей работы не было видно. Вскоре Димка принёс другую новость – на лето собирается группа на заработки. Строить коровники на Камчатке. Заработки баснословные.
- Вечером в парке у вокзала должна состояться первая встреча.
- Пришли! Было нас человек 20 приблизительно одного возраста. Организатор - здоровенный, крепкий мужик лет 30 объяснил. Выезжаем на три месца. Зарабатываем по 1500 рублей в месяц каждый. Деньги выдаются в конце, после проверки выполнения работы. Все деньги получает руководитель, который весь период записывает кто как работал и штрафует провинившихся.
Наказаний – целая система!
- Во время объяснений, к организатору «прилипли» несколько человек да так, что стало ясно – это его «команда».
- Да-а!
- Что-то здесь нечисто и нечестно!
- Прохиндеи ищут «рабов», чтобы потом скопом их ограбить. Видали мы таких! Но то, что есть такие группы – было важно узнать. Не эти, так другие.
- Нужно проверить есть ли возможность взять отпуск за свой счёт на длительный период, а после этого, объяснившись семьёй, искать подходящую группу.
- Пошёл я к начальнику отдела – профессору по совокупности изданных трудов, личности легендарной, как и все из довоенных специалистов, и изложил суть своей просьбы. Рассказал о попытках подзаработать, о вербовщике на Камчатку, о своих подозрениях и надеждах как –то устроиться в этой жизни.
- Мудрый старик посмотрел на меня испытующе и предложил другую возможность – вторую работу, куда он поможет мне устроиться.
- Условие – знать об этом никто не должен, и на работе это не должно сказываться.
- Работа была – санитаром на карете скорой помощи! Можно было набирать дежурств, подменять других – лишь бы не свалиться с ног. Добавка к зарплате была стабильной и не лишала возможности подготавливать ледащих учеников.
- Центральная станция скорой помощи была в Валиковском переулке, который находился рядом со зданием медицинского института. Там же был приёмный покой и хирургическое отделение.
- Определили меня работать на неврологической карете. Это был минибус «Рафик», где рядом с шофёром сидел врач, а санитар и фельдшер были отделены от них перегородкой и сидели в салоне машины лицом друг к другу.
- В салоне находились носилки, переносной сундучок с медикаментами, ампулами, шприцами, находившиеся в стальном стерилизаторе, баночка с иголками, торчащими в каком-то дезинфицирующем растворе. Иголки после каждого укола предполагалось менять, вставляя использованную, на своё место в раствор, но они были разной толщины, а пациенты просили делать укол тонкой иглой, поэтому очень часто приходилось использовать одну и ту же для нескольких человек. Мы надеялись на дезинфицирующий раствор, но при каждом заезде на станцию все старались банку с иголками сдать, чтобы получить другую с новым раствором.
- В сундучке находился перевязочный материал, хирургические инструменты и многое другое, что могло появиться при необходимости. Были и наркотики, но они находились у врача, и он отчитывался за каждую ампулу.
Небольшой баллон с кислородом тоже находился в салоне машины.
- Машина считалась специализированной. Была ещё ожоговая, кардиологическая, травматологическая, реанимационная, психиатрическая – там работать было опасно, но платили больше. Была акушерская – в этой, давая возможность доктору отдохнуть, на вызов выезжали лишь фельдшер и санитар. В такой карете, выяснив подробности вызова, перевозили рожениц из дома в роддом.
- Специализированных карет скорой помощи было немного и их старались посылать на вызов по профилю, поэтому, когда вызывающий не мог объяснить в чём причина вызова, туда выезжала обычная карета. Это был пикап «Волга». Обычно там были врач и фельдшер, но, когда не хватало фельдшеров, выезжал опытный санитар.
- Фельдшерами, обычно, подрабатывали студенты старших курсов мед.ина. Иногда это были те, кто окончил медицинское училище и устраивались работать на скорую помощь в надежде, что эту временную работу они сменят на постоянную в более тихом месте.
- Молодые парни и девушки, которых я видел только по ночам, влюблялись, заводили интрижки. Они знали, что как ценных работников их, за свободные отношения не станут осуждать и, тем более, наказывать. Да и сами они не желали какой-либо огласки.
Остерегались!
- Оплата была выше, чем в больницах и поликлиниках, куда они, в конце концов, хотели бы попасть, когда создадут семьи. Время свободное было, можно было добирать дежурств даже более двух ставок. Дела душевные придавали интерес работе. Все тридцать три удовольствия!
- Врачами, в основном, были пожилые женщины, которые последний предпенсионный год нарабатывали себе зарплату, чтобы увеличить пенсию. Да и на скорой, как я понял, были какие-то коэффициенты, подымающие эту пенсию.
- В таком возрасте каждая смена давалась им нелегко – нужно было постоянно ездить, выискивая адреса, подыматься по лестницам на этажи, ходить по грязи необустроенных улиц, поэтому, время от времени, они отдавали смену молодым врачам, которым доверяли, платя наличными, так, чтобы смена была записана на пожилого.
- Чаще всего это происходило в ночные смены, когда я, преимущественно работал, потому что днём администрация была на месте и могла эту манипуляцию пресечь.
- В начале смены, первый вызов мы получали из диспетчерской на самой станции – раздавалось: «десятая карета на выезд» (наша карета была десятой). Врач брал адрес и первый анамнез диспетчерской (там сидели опытные профессионалы с медицинским образованием, способные по крикам вызывающего, определить в какой помощи нуждается пациент). Это позволяло врачу успеть подготовиться к неожиданностям встречи с растерявшимися и истерическими родственниками.
- Вначале я относился к работе с большим пиететом, тем более, что все вместе заходили в белых халатах.
Иногда даже шофёр!
- Но это случалось в особых случаях – чаще комичных, чем трагических.
- А таких было великое множество каждую смену – город жил и очень активно.
- Были небольшие перерывы на станции, когда старались растянуться на топчане и чуть вздремнуть. Я уже имел опыт такого «передрёма» и знал его последствия, но мне это было необходимо, потому что утром ждала основная работа, где я должен был бы быть во всей своей эффективности!
- Так вот, во время такого короткого отдыха кто-то слушал новости по приёмничку и там сказали: «во время варварских бомбардировок Ханоя погибло пять человек». В этот день на центральной станции скорой помощи было зафиксировано девять несчастных случаев, приведших к смертному исходу.
- Меня быстро научили делать внутримышечные уколы, а внутривенные я долго опасался делать сам, но постепенно научился и этому. Ловить иглой вену было несложно, важно было войти в неё, не проткнув насквозь и ввести препарат, который должен был быстро снять симптомы. Неумелость и торопливость приводили к тому, что препарат введённый мимо вены, результат давал медленно и на месте укола образовывался синяк.
- После выезда со станции на первый вызов и окончания обслуживания пациента, необходимо было позвонить по телефону - автомату в диспетчерскую, доложить результат и получить следующий адрес с приблизительным анамнезом. Иногда везло, и можно было заехать на станцию, чтобы отдохнуть.
- Докладывая диспетчерской об окончании визита, я долго, по примеру какого-то фильма, взял себе позывной - «Берёза», пока одна из нравившихся мне фельдшериц, работавшая там, не обозвала меня «Дубиной».
Игра кончилась.
- Однажды нас вызвали в поликлинику при железнодорожной станции – там кто-то либо упал под поезд, либо пытался покончить с собой.
- Но несчастный не обратил внимания на то, что при подходе к перрону, паровоз тормозит, чтобы не уткнуться в шпалу, которую ставят на козлах показывая, что это тупик.
- Он пострадал от падения на рельсы. Паровоз лишь протолкал его по ним несколько метров.
- В поликлинике на кушетке в разорванной одежде лежал грязный, небритый, седой мужчина лет пятидесяти, который был в полубессознательном состоянии. Нужно было составить какой-то протокол, а для этого пытались выяснить его имя, но он бормотал что-то невразумительное, поэтому решили это делать в машине, по пути в больницу, либо уже там.
- Погрузили его на носилки, задвинули в машину и поехали. Имя его удалось выяснить лишь догадками уже в больнице, поэтому заполнив необходимые бланки мы уже собирались уезжать, но были свидетелями его смерти. Первый врач, который его осматривал был, видимо, ортопедом.
- Увидев, что у пациента вывихнута рука он, не собирая какой-то анамнез, решил проделать известную ему процедуру и начал её вправлять.
- Мужчина закричал от боли и умер!
- Минуту назад его тускнеющее сознание ещё пыталось понять наши вопросы, а тут раз, и на тебе – предыдущий шок, усугублённый новым, убил его!
- Со мной на этой карете работал Вася – кладбищенский вор, снимавший памятники с запущенных могил, которые никто не посещал и не следил. С них снимали надписи, шлифовали (был небольшой штат работников кладбища, которые занимались этим), а затем продавали эти памятники новым заказчикам с уже другими надписями.
- Работа на скорой помощи была для Васи возможностью спрятаться за официальной зарплатой, неофициально зарабатывая в десятки раз больше, и он, оплачивая наличными, отдавал свои смены без сожаления. Многих клиентов на подработку не было, поэтому очень часто эти смены брал у него я.
- Постоянное недосыпание не могло не сказаться на функционировании в КБ – пришлось спасаться кофе, который я варил на электроплитке под письменным столом.
- Запах завораживал всех и, когда он доходил до кабинета начальника, сидевшего за стеклянным окном – аквариум не был сплошным, он заходил в огромный отдел и громко спрашивал – ты опять варишь кофе?
- У меня уже был ребёнок и, кроме родительских недосыпаний никто ничего не подозревал.
- Фельдшер Федя, с которым у меня почти постоянно совпадали смены, учился на четвёртом курсе мед.ина и, после ночи шёл на занятия. Я обратил внимание на то, что он, перед уходом, брал ампулку из ящика, открывал её и вытряхивал содержимое под язык. Я его спросил об этом и он, объяснил, что после ночной смены у него падает давление и он его, таким образом, подымает.
- Я, до женитьбы был спортсменом и знал какое давление должно быть у меня. Мерить его я уже тоже научился и утром, после смены, померил.
- Померил и ужаснулся – 40/60!
- Совсем недавно я видел такое у какого-то «задохлика»!
- По примеру Феди, начал и я принимать после смены горькое содержание ампулы кофеин-бензоата натрия, благо их никто не считал, и при уменьшении количества в коробочке для этого препарата, её пополняли из запасов аптеки подстанции.
- Время от времени, «на подпитии», Вася появлялся на подстанции, и мы уже впятером ездили на вызовы. Однажды я видел, как он вышел из положения, когда нужно было вынести из дома человека весом 150 килограмм чтобы погрузить его в карету.
- У человека был инсульт. По узким лестничным пролётам не было никакой возможности пронести носилки с больным и щупленький, пьяненький Вася взвалил больного на плечи и как раненного товарища, с небольшой нашей помощью, снёс его вниз. Там мы уложили его на носилки и увезли в больницу.
- Иногда Вася приводил на подстанцию своего сына-двоечника, чтобы я его «натаскивал» в учёбе перед контрольными. За время подготовки балбеса он платил как за смену.
- Я, на подстанции репетировал с его сыном, а Вася катался вместо меня на спец. карете, смену которую он оплатил до этого.
- Очень он хотел удачи сыну в этой жизни!
- Наш красномордый шофёр, которого все называли «дядя Коля», потому что он работал в предпенсионный год и был старше всех, тоже был «не промах» и выискивал возможность подзаработать. Для этого нужно было согласие всей команды, но пожилые женщины – врачи боялись и согласия на это не давали. Поэтому все были довольны, когда происходили их подмены на молодых врачей.
- В такие смены можно было госпитализировать больного, обойдя дневную бюрократическую волокиту. Для многих больных это было спасением, а привезённые скорой помощью принимались без проблем. Были дежурные больницы и, наученные горьким опытом больные, выясняли какая из специализированных больниц дежурная в этот день вызывали скорую помощь, чтобы попасть туда. За эту услугу платили врачу, но брал дядя Коля и, в зависимости от суммы, делился.
- Врач ничем не рисковал – так он, в критической ситуации, принял неправильное решение!
- Это случалось не раз, и принималось снисходительно – все свои!
- Не брезговал дядя Коля ничем и однажды «сосватал» нам покойничка, которого нужно было помыть и одеть. Только он не обратил внимание на то, что за несколько часов до этого наша карета была там. У человека был широкий паралич с поражением дыхательных центров и лишь вколов «лобелин», позволивший ему, ещё некоторое время, поддерживать видимость дыхания, а нам уйти, мы были избавлены от истерик большой армянской семьи, жившей возле него. Он был первым помощником капитана дальнего плавания.
- Садовая 6 запомнилась нам навсегда. Хорошо, что дядя Коля не заглушил ещё мотор. Мы еле унесли ноги оттуда.
- Обычно, после окончания смены, дядя Коля шёл в магазинчик, который был на углу, выпивал там стакан водки, закусывал кусочком хлеба с тюлечкой положенной сверху и отправлялся домой спать. Но, в один из дней, с нашим «вождём краснорожих», как мы его звали между собой, случился инфаркт, и он нас надолго покинул.
- Вместо него начал работать молодой парень, совсем недавно закончивший армию. Город он знал хорошо, был компанейским, быстро вошёл в курс дел и начал организовывать подработки. Если дядя Коля был жесточайшим матерщинником, которому было тяжело сдерживаться при женщинах, то новый шофёр, в критических ситуациях использовал слово «сельдерей» за что и получил такую кличку.
- В одну из ночей он организовал завоз 300 литровой бочки вина из чьего-то дома в дом какой-то большой обкомовской «шишки».
- Бочку погрузить в «Рафик» - нам помог хозяин – нужно было знать, как наклонить её, чтобы два человека, сцепив руки могли подставить их с двух сторон, создав шлейку, а третий мог бы тоже, уцепившись за дно, быть в помощь.
- В общем справились! И погрузили, и разгрузили!
- Заработали не только деньги, но и по бутылке вина, которое нам отлил хозяин из ведра, которым эту бочку наполнял.
Это вино привело меня к ещё одному воспоминанию.
- Однажды Валиковский переулок был оглушён страшными криками боли – таких там никто никогда не слыхал.
- После недолгих выяснений оказалось, что в приёмный покой привезли двух мужчин, похоже родственников у одного из которых жила на квартире студентка - дочь другого.
- Приезжий приехал проведать свою дочь, привёз ей гостинцев домашних и, как нет – несколько бутылок домашней самогонки, заткнутых лущенным кочаном кукурузы.
- Сели родственники поговорить и понемногу самогонку оприходовали всю. Нужно было добавлять, а добавлять было нечем.
- Приезжий не поверил, что нечем, и начал поиск, пока не обнаружил что на лестнице чёрного хода за дверью стоит бутылка по знакомому заткнутая кочаном лущенной кукурузы. Пожурив хозяина за жадность, приезжий налил им по стакану, и они выпили.
- Это был лизол – средство, которым пропитывают железнодорожные шпалы и дезинфицируют общественные туалеты.
- Долго они не кричали!
А теперь о тишине.
- Подменился я как-то на реанимационной карете. Врачом в эту смену был невысокого роста пожилой лысый крепыш, которого все называли «падре». Он не возражал и отзывался на это имя. Говорил он хриплым, крякающим, возможно сорванным голосом.
- Был он полковником медицинской службы в отставке. Прослужил на Дальнем Востоке. Аспирантом, пошёл добровольцем в армию и попросился подальше от Москвы. Он послушал совета своего учителя - знаменитого нефролога, не согласившегося с прихлебателем от науки о методах лечения кого-то из знаменитых партийцев. Когда кафедра начала стремительно терять своих лучших специалистов, все кто мог, под любым предлогом уехать из Москвы – сделали это. Некоторым удалось скрыться от НКВД-истов и, ценой научной карьеры, они сохранили жизнь!
- Руководитель был вскоре арестован и очень быстро, даже не дожив до окончания следствия, умер от последствий почечной недостаточности.
- «Падре» был врачом от бога – в этом я убедился в первый же момент, когда мы приехали по вызову врача ординарной кареты. Молодой врач был в растерянности и пытался оживить женщину средних лет, лежащую в постели обрызгиванием лица водой и лёгкими пощёчинами.
- Хорошо, что он усвоил одну из главных истин: постараться не навредить и не стал вводить какие-то лекарства.
- У женщины была красивая причёска и она лежала с открытыми глазами. «Падре», приложив ко рту зеркальце, определил, что дыхание присутствует. Живот был вздут.
- Муж, по виду немного старше неё, был в панике и метался в одном их углов комнаты, всплёскивая руками.
- Наш врач крякнул ему чтобы успокоился – это помогло мгновенно и можно было задавать вопросы. Через минуту он начал давать распоряжения. Муж поставил греться чайник, со стола сняли клеёнку, молодой врач и его фельдшер с ординарной кареты, раздели женщину догола, убрали всё постельное бельё и, подстелив клеёнку повернули её набок лицом в сторону комнаты. Мне он крякнул: «сынок, подвинь стол к кровати полезай на него». Появилась стеклянная кружка Эсмарха, которую заполнили тёпой водой и вручили мне. Моей задачей было пережимать трубку, пока второй конец не окончат заправлять женщине в зад.
- По команде «падре» я перестал зажимать трубку и кружка начала пустеть. Через некоторое время женщина заревела, начала опорожняться в клеёнку, пришла в себя и начала проявлять стыдливость, смущение и смогла отвечать на вопросы.
- Случаи, когда нужно было подменять санитара на психиатрической карете я не любил. Они своей добавкой не делились, а опасность оставалась. Перед тем, что эта карета выезжала на вызов, домочадцев предупреждали чтобы они убирали, от возможного использования против нас все режущие и колющие предметы.
- В дома заходили с большими предосторожностями.
- Врач последним. Сумасшедшие боли не чувствуют, поэтому у каждого из команды этой кареты была специальная удавка - только это могло успокоить разбушевавшегося пациента. Но нужно было быть в постоянной готовности и действовать быстрее. Сумасшедшие - не дураки и хотят выполнить свои намерения.
- Так погиб самый крепкий санитар этой кареты – домочадцы не убрали топор и пациент, укрывшись за занавеской в нише у входа, свой замысел исполнил.
Были и смешные ситуации.
- Однажды нас вызвали чтобы укротить парня, который грозился покончить жизнь самоубийством.
- Пришли!
– Он стоял с ножом в какой-то нише и грозился напасть на нас, если мы приблизимся. Разговаривал нормально. Врач начал разговор, пытаясь собрать анамнез.
- В результате опроса выяснилось, что парень, завербовавшись, уезжал на Шпицберген на заработки и пробыл там полгода. Когда приехал, узнал, что жена спала с соседом из квартиры, напротив.
- Горечь горькая охватила его – он там ползал на глубине более 900 метров, зарабатывая на их будущее, а она это будущее уничтожала, и решил он больше не жить. Выгреб все таблетки, которые нашёл, проглотил и ждал смерти.
- А что ты проглотил, спросил врач, куда обёртки выбросил. Парень сказал, что в мусорное ведро.
- Кивнул нам врач и начали мы вынимать обёртки лекарств и врачу давать. Вдруг смотрим, краснеет наш эскулап, сдерживается чтоб не рассмеяться, да как заржёт и говорит парню – ты же женские гормоны глотал. Не смерть тебя ждёт, а превращение в женщину, если тебя срочно не промоют и не избавят от этих гормонов.
- Парень тут же выскочил, оделся и поехал с нами в больницу.
Был ещё один подобный случай, но с морячком дальнего плавания.
- В этом случае жена блюла себя, но расфантазировалась о том, как они отведут душу по его приезду. А у него не получилось удовлетворить, все её фантазии. Впала жена в истерику, и муж вызвал нас – неврологическую карету.
- Приехали.
- Встретил нас дрожащий молодой, довольно крепкий мужчина в трусах, который набросил на себя что-то типа мундира, даже не застегнув его, и умолял двигаться поскорее.
- Даже дядя Коля одел на себя халат и, закрыв машину, поспешил за нами по широкой лестнице на третий этаж. Наши халаты одевались в рукава и завязывались тесёмками сзади, поэтому нельзя было сразу определить кто есть, кто.
- Вошли мы в квартиру, подвёл нас муж к постели, в которой металась молодая красивая женщина со спутанными светлыми волосами.
- Увидев нас, она радостно воскликнула: - о, четверо, и откинула одеяло!
- Она лежала голой, и прекрасное тело её постоянно содрогалось!
- Женщина - врач диагноз поставила мгновенно и, попросив мужа ей помочь, сама сделала внутривенный укол.
- Пока заполнялись бумаги, молодая жена пришла в себя и, стеснительно закутавшись в одеяло, спряталась, в него.
- Врач посоветовала мужу сменить работу, чтоб не покидать надолго молодую жену.
Один из визитов был к наркоману.
- У пожилого человека была «ломка» - наркоманом был он. Он одетым лежал на диване, возле него «убивалась», видя его состояние, видимо, жена.
- Через мгновение стало ясно, что жена, потому что, появившийся молодой человек, начал говорить с ней и нами хриплым, грубым голосом «на фене»:
- «Глохни, мама, глохни! Доктор сделайте папе омнопон – папа хороший человек».
Однажды ночью, когда я, по телефону – автомату, стоявшему на улице, звонил на подстанцию для выяснения есть ли в нас необходимость или можно получить отдых, я услыхал женский крик. Окно у дяди Коли было открыто, и он услыхал его тоже. В кабине есть ручка от прожектора, поворачивая который по ночам мы выискивали названия улиц и номера домов.
- Дядя Коля начал светить в сторону крика. Там мы увидели группу, окружившую пару и наша машина, заехав на тротуар погнала в эту сторону. Дело было на одной из центральных улиц и нападавшие, которые не были готовые к такому повороту событий опешила, а когда из машины начали выскакивать люди в белых халатах, побежали. Место было знакомо нападавшим, потому что, когда мы забежали за ними во двор, нам удалось лишь увидеть одного, который метнулся вверх по деревянным, наружным лестницам и перепрыгнул через забор.
- Мы погони не продолжали и взяли с собой молодую пару, чтобы отвезти подальше от этого места.
- Были и постоянные пациенты, которые проснувшись среди ночи и мучаясь бессонницей, искали себе развлечение, вызывая ночных собеседников.
Такими были три одинокие, бездетные сестра жившие вместе. Все их уже знали, и диспетчеры, по примеру фильма, называли их «три тополя на Плющихе». Их бессонница начиналась в самые сладкие предутренние часы, но деться было некуда, и мы им мстили за назойливость.
- Был у них старый кот. Перед тем, как войти в их единственную комнату, в которой они жили, я смачивал валерьянкой кусочек ваты и незаметно бросал под стол. Сожранная ватка приводил кота в экстаз. Он начинал завывать, мотаться по постелям старушек, прыгать на занавески, вызывая их удивление и отвлекая от неприятных разговоров.
Были и грустные случаи, когда во время эпидемий гриппа, вызываемые по любому случаю кареты, набирали запаздывание на вызов на 10 – 12 часов.
- Так однажды мы приехали по вызову и застали больного уже на столе, окружённого плачущей роднёй. Оправдываться было нечем – у всех них было ощущение, что пострадали только они.
Были случаи, когда я видел, как действует на людей их нервное напряжение.
- Так было, когда у мужчины бывшего, по какому-то, придуманному поводу на грани истерики, внезапно упавшая на тыльную сторону руки капля воды вызвала жестокую тахикардию. Вызвали неврологическую карету, а спасать нужно было от предынфарктного состояния.
Госпитализировали!
- В другом случае жена вызвала нас потому что муж, после скандала в доме почувствовал себя плохо.
- Приехали, составили анамнез, проверили давление – было очень высоким! Дело обычное. Нужно было делать укол.
- Как только игла коснулась кожи, у человека развился обширный инфаркт и он умер на глазах жены, которая начала кричать, что мы его убили. Содержимое шприца осталось в нём. Было следствие. Хорошо, что ампулу сохранили и шприц не опорожнили.
Нас оправдали, но было страшно!
- Однажды, уже санитаром со стажем я подменил кого-то на кардиологической карете и, как назло, прямо во время нашего визита, у беременной, на седьмом месяце молодой женщины, остановилось сердце. Она болела гриппом и не лечилась, не желая повредить ребёнку.
- Отсчёт времени пошёл на мгновения. Опытная наша доктор, набрала в шприц адреналин и, отсчитав вслух - чтобы будущий врач учился, рёбра, осторожно, между третьим и четвёртым ввела длинную – более 10 сантиметров иглу, сама сделала укол в сердце.
- Результата не было. Дефибриллятора в машине не полагалось – оставалось делать массаж и искусственное дыхание.
- Кровать быстро отодвинули от стены, чтобы был доступ к женщине с двух сторон.
- После четвёртого нажатия двумя руками на грудную клетку, муж должен был сделать полный выдох в рот жены, чтобы её лёгкие распрямились. После третьей вентиляции собственных лёгких у него начала кружиться голова, но в это время послышался треск, наша больная закашлялась, заплакала, начала дышать сама и появился пульс.
- Во время массажа у неё лопнули рёбра!
- Пришлось госпитализировать: грипп, беременность, остановка сердца, поломанные рёбра.
- Когда заканчивается визит ты, чаще всего теряешь связь с пациентом, но один случай запомнился, потому что пострадавший был родственником кого-то из 2-й подстанции, где я начал подменяться тоже.
- Получили телефон из которого было неясно угорели, сгорели, погорели. Дело было в начале января, шёл густой снег. Вызов был по адресу рядом, нужно было только перебраться через железнодорожное полотно, и мы решили идти пешком.
- Уже на тропинке за железной дорогой нам навстречу бежала какая-то взволнованная, расхристанная женщина, которая рассказала, что произошло.
- Молодые, двадцати трёх лет не было им, поженились, родили ребёнка, которому было девять месяцев и снимали какую-то маленькую времянку.
- Пришли туда после работы, и муж взялся растапливать печку, которая упрямо не хотела разгораться. Дрова были сырыми и тлели еле-еле. Молодуха была злоязыкая и кляла мужа на чём свет стоит, а затем всучив мужу маленького сына, схватила бутылку бензина, открыла дверцу печки, присела и плеснула на огонь этот бензин. Из дверцы вырвался мощный факел, первый удар которого пришёлся ей в лицо, а затем взорвалась бутылка с остатками бензина, которую она продолжала держать в руке и мгновенно довершила несчастье.
- Вокруг времянки толпились соседи. Прошло 40 минут с момента вызова скорой помощи, двери во времянку и два окна в ней были раскрыты, но запах стоял незнакомый и ужасный. Комнатка была маленькая и огненный удар пришёлся на всех. Муж держал ребёнка, который был похож на маленького Фантомаса, на руках. Оба были в шоковом состоянии – муж от произошедшего, а мальчик от ожога. Одежда на обоих висела обгоревшими лохмотьями, а на мальчике и кожа. Обезболивающий укол ему можно было сделать только в пяточку.
- На кровати лежало тело. Можно было понять, что это женщина. Она была без сознания, но дышала. На лицо было страшно смотреть.
- Шофёр, который на этот вызов пришёл с нами, успел вызвать ожоговую карету. Женщину нужно было вынести. Мне, как самому сильному досталось подложить руки под зад.
Когда мы её подняли, руки провалились до костей таза.
- Молодое сердце не останавливалось в больнице ещё три дня. Малыш умер в больнице через час и сорок минут. В живых остался муж, который и рассказывал своему родственнику обо всём.
Вот такая печальная история.
- Вторая станция скорой помощи находилась в рабочем районе где часто случались пьяные разборки, кончавшиеся травмами, между друзьями, родственниками и соседями.
- Драки были безжалостными и травмы – страшными!
- Однажды мы везли в больницу молодого парня. Он был ранен топориком, который продолжал торчать в голове. Парень был очень пьян, но сознания не потерял. Не желая нанести ему ещё больший вред, мы только перебинтовали голову и топорик не трогали.
- По дороге в больницу мы получили ещё одного пострадавшего, вернее пострадавшую – нашу врачиху.
- Наш шофёр, испугавшись топора в голове, гнал машину и не обратил внимания на то, что водитель остановившегося троллейбуса, опустил штангу, чтобы поправить или заменить вылетевший угольный контакт.
- Увидев обходившую его скорую помощь – это была машина «Волга», водитель троллейбуса сам отскочил в сторону, но штангу не отпустил и она, пропоров капот машины, влетела в кабину со стороны врачихи, вырвав ей часть левого бока. Далее вошла во вторую часть нашей машины, где остановилась, потому что шофёр нашей машины резко затормозил.
- Врачиха кричала, но очень быстро потеряла сознание. Водители были в прострации и единственным человеком, принимающим решение, оказался я.
- Я приказал водителю троллейбуса опустить штангу и отвести её ещё влево, чтобы наша врачиха не прошла ещё одно испытание ею.
- Докторшу, находившуюся в беспамятстве, шофёр нашей машины оттолкнул от себя к правой двери, я, открыв дверь, придерживал врачиху чтобы она не дёргалась и наш шофёр, осторожно сдал назад и съехал с штанги. Потому что я находился вне машины, приходилось командовать двумя водителями. Здесь пригодилась предыдущая жизнь, где я овладел ненормативной лексикой.
- В это время наш пациент пытался выйти из машины и продолжить не -оконченный спор. Придерживая врачиху, чтобы не вывалилась из машины, мне приходилось ногой закрывать дверь из второго салона машины скорой.
- Фельдшера в этот день на второй станции не было.
- Привезя две травмы в больницу я, как «самый главный медицинский работник», передал нашу врачиху в руки коллег, а нашего «ирокеза» поместил в приёмный покой.
- Пока оформлял свидетельства, пока договаривался со станцией – машина повреждена, доктор травмирована, ко мне прибежали из приёмного покоя – «ирокез» сбежал.
- С топориком в голове!
- Далеко он не убежал, но возвращать бесчувственное тело в приёмный покой пришлось мне – его ещё не оформили, и он считался пациентом скорой.
Всего не рассказать, поэтому закончу ещё одним эпизодом.
Уже в конце смены вызвали нас в парк, где люди, спешившие на работу, увидели на остановке трамвая молодого парня, лежавшего без сознания. Они спешили на работу, а мы с работы, но понимая, что в парке собирается толпа соболезнующих, которая может взорваться, поторопились туда.
Толпа уже собралась – большинство из них были зеваками, не знавшими чем заполнить начинающийся день, поэтому были рады приключению, о котором потом можно будет рассказывать долго, во всех подробностях, приукрашивая их собственным участием в событии.
Перед подъехавшей машиной все расступились и мы, окружённые желающими давать советы подошли к парню, который действительно лежал на спине, раскинув руки.
Долго размышлять не пришлось – парень был пьян и просто спал. Вызывать нужно было не скорую, а милицию, чтобы отправить его в вытрезвитель.
Что мы и сделали!