Фашисточка

   
Казахстан.
Нашей уличной детворе 50-х - 60-десятых…

Наконец-то учебный год закончился. Четырнадцатилетний переросток Колька – Жила, расталкивая длинными руками в стороны своих одноклассников, протискивался по узкому школьному коридору, попутно раздавая всем мальчишкам шалбаны:
- Это всем на прощание! Ха-ха! Всё лето не увидимся!
Ребята были намного ниже его ростом и физически слабее, поэтому, не встречая сопротивления, он протиснулся первым к выходу и сбежал по ступенькам крыльца школы. Мальчишка был доволен последним уроком - классным часом - где его совсем не ругал классный руководитель. Вместо этого он пожелал ему, Коле Жилину, в ближайшую пятилетку всё-таки окончить восемь классов и перевёл его в следующий. Остановившись посреди школьного двора, Колька осмотрелся и что есть силы, крикнул идущему впереди соседу Витьке Дроздову:
- Дрозд, а Дрозд, стой! – и пустился его догонять. Когда-то они вместе начинали свою школьную летопись и пошли в первый класс.
– Вот так-то, Витька! А ты не верил! – преградив ему дорогу, Колька остановился и перевёл дыхание. - Я знал, что меня в шестой класс переведут. Иван Иваныч поставил по поведению трояк, а больше и не надо! Русский – три, литература – три! Ура! – ликовал Жила. - Буря мглою, небо скрою… - в доказательство, что не зря учительница по литературе поставила ему тройку, декламировал он, радостно размахивая над головой пустым, изрядно потёртым портфелем. - Представляешь, табель выдали и даже на осень не оставили. Ура! - продолжал он радоваться своим школьным успехам. - Каникулы три месяца! Мамка велосипед обещала купить, если ещё раз не останусь на второй год. Представляешь!? А как ты? Ты-то у нас в передовиках?
- А что я? – отозвался Витя. - Я в девятый.
- А потом куда? – не унимался Жила. - Десятилетку будешь кончать?
- Ага! Мама говорит, чтобы как папа, на инженера выучился. Только мне она не обещала велосипед. У нас один есть. Она его бережёт, на работу ездит. Но по выходным разрешает мне покататься.
- А у меня будет мой личный! Вот, здорово! Моя мамка раз обещала, значит, купит, - Колька уверенно тряхнул головой. - И папка не против, лишь бы я в следующий класс перешёл!
- Нет, наверное, я не пойду дальше учиться, а пойду работать и заработаю себе на велосипед, - задумчиво произнёс Витя, зная, что для матери заработать на второй, будет очень трудно.
Старший брат окончил уже десятый и тоже пока обходился без него. Уже снова нашёл место подработки, а в августе будет в институт поступать. «И я пойду работать на каникулах», - подумал Витя, и тут же вспомнил, что кто-то должен всегда оставаться дома с больным дедом, папиным отцом. Тот вернулся с войны контуженный и постоянно теперь норовит убежать на фронт, чтобы продолжить сражаться с фашистами. Без пригляда его оставлять никак нельзя.
У парня отца не было. В послевоенные пятидесятые это было почти нормальным явлением, что сыновья росли без отцов, не вернувшихся домой с войны. Не всем повезло, так как Кольке…
- Жила, я иду в магазин, мама сказала хлеба купить, - сказал Витя. - Очередь надо занять…
- И я с тобой, - живо откликнулся тот. - Потом своих обрадую.
Вошли в магазин, как примерные пионеры, поздоровались. Витя занял очередь. Подождали, пока кто-то вошёл и занял за ним, и пошли на улицу поиграть в чики. Они были у каждого мальчишки в карманах, а некоторые носили с собой и камешек. Хлеб привезут не скоро, и время как-то надо провести.
- Видал, Иван Иваныч в очереди за хлебом стоит, - кивнул Коля в сторону магазинной двери. - Пожалел он меня, тройку и по математике поставил. Зря мы с тобой к нему в сад за яблоками лазили, - вспомнил он их проказы прошлого лета, старательно выравнивая стопочку чик на пыльной дороге. И тут же крикнув: – Чур, я первый! – побежал очертить башмаком линию старта.
- Ну, давай! – зная, что Жила по чикам мастак и всё равно выиграет, согласился Витя и пошёл следом к уже отчерченной линии.
Колька достал из глубокого кармана плоский отполированный камешек, плюнул на него и протёр. Согнувшись вперёд, он примерился и удачно кинул. Витя не умел кидать настолько ловко, так что разбивать досталось Коле. Но тот уже смотрел в другую сторону, заметив проезжающую на велосипеде одноклассницу Аню.
- Смотри, смотри, Анька-немка, на велосипеде катит. Через рамку еле достаёт до педалей, но крутит. Мелюзга! – с призрением выпалил он. – Вот скажи, откуда у этой фашистки велосипед? – процедил с завистью Коля и сплюнул сквозь зубы. – Отец у неё из трудармии не вернулся, а их четверо осталось. Значит, где-то украли, - сделал он своё заключение.
- Это её деда, - ответил Витя. - Он из разных частей ещё по ранней весне собрал его. Смотри, Аннушка молодец какая, маленькая, а научилась ездить!
- Нашёл чему удивиться, ездить каждый умеет, - проворчал Коля.
- Не зови ты её фашисткой. Фашистом был Гитлер, а у неё немка - национальность, - встал на защиту девочки Витька, потому что мама у него тоже была немкой, только об этом никто не знал. Его записали русским по отцу, и фамилия у них с мамой и братом была русская, отцовская.
- Раз немцы по национальности – значит нацисты, - не унимался Колька, - а нацисты - это фашисты!
- Это разные вещи, - возразил Витя.
Они увидели, как девочка ловко спрыгнула с велосипеда, подогнала его к магазинной стене, поставила и поднялась по ступенькам к входной двери.
– Ну чо, Дрозд, пока немка в магазине, давай покатаемся, - предложил Колька.
- Не, Жила, я не буду, - протянул Витя. – Мне за очередью следить надо. Пойду лучше посмотрю, - и, собрав свои чики, он пошёл в магазин.
- Чо, струсил? Смотри, немке не проболтайся, - Колька направился к велосипеду.
Народу в магазине было много, но никто ничего не покупал, все ждали, когда привезут хлеб. Односельчане обменивались последними новостями и рассказывали смешные байки. Витя протиснулся и встал за занимавшим очередь старичком.
Аня стояла у прилавка и ждала, когда продавщица ей взвесит килограмм сахара. Заплатила. Аккуратно завязав сшитый матерью мешочек, положила в сетку и, поблагодарив, вышла. Витя вытянул шею, чтобы в окно увидеть происходящее на улице.
Колька как циркач, не держась руками за руль, довольный нарезал круги по площади перед магазином. Увидев Аню, он отъехал подальше и, разогнавшись, пролетел рядом с нею, задев педалью за крыльцо. Девочка, еще не понимая, что Жилин на её велосипеде рискует упасть и сломать его, лишь отскочила в сторону. Раздался громкий смех подростка. Аня увидела пустое место возле стены магазина и сразу обо всем догадалась. Резко повернув голову, она увидела, как Колька, широко раскинув руки, мчится вперёд, не глядя перед собой.
- Жилин! Колька! – громко позвала она. – Слышишь, отдай велосипед, - но он крутил педали, набирал скорость и, промчавшись мимо, показал ей фигу, скрученную грязными пальцами. - Я тороплюсь, пожалуйста, - побежала она следом. - Дедушке надо в поле ехать. Его стадо ждёт, - догоняя, просила девчушка.
- Дед твой – фюрерский подельник, пешком дойдёт, - крикнул Колька. - Стадо стоит сразу за селом. Вы все фашистское отродье. А я получил табель без двоек. Я - хороший мальчик, поэтому покатаюсь. Заслужил! - веселился он, на скорости объезжая вокруг своей жертвы. – Анька, а ты немецкая шпионка. Фашистка!
- Никакая я не фашистка, - возмутилась Аня. - Почему ты себя так ведёшь? Я в школе всё Ивану Ивановичу расскажу. Он же объяснял кто такие фашисты.
- Ты немка, значит - гитлеровский детёныш. Ха-ха-ха! Смотри, как я умею! – и поднял переднее колесо. – Показываю всем класс! Смертельный номер! – Колька зло хохотал, корча рожи, и показывал язык испуганно глядевшей на него девочке.
- Колька, дедушка меня ругать будет. Прошу тебя, отдай велосипед, - Аня догнала его и коснулась заднего сиденья, но сетка в руке зацепилась за сидушку и потащила её следом. – Колька, стой, я упаду! – но тот радостно крутил педали, торжествовал и набирал ход.
- Ха-ха! – ликовал он. – Шевелись фашистка, сейчас побегаешь!
- Как тебе не стыдно! Я не могу так быстро бежать. Стой! – попытавшись остановиться, девочка отпустила сетку, но та запуталась за пуговку на рукаве кофточки, и Аню дёрнуло вперёд. Пуговка оторвалась, девочка потеряла равновесие и на полном ходу упала на землю, сильно ударившись, оцарапала ладошки и колени. Но хулиган резко развернулся, набрал скорость и, положив одну ногу на руль, радостно улюлюкая, ехал прямо на неё и кричал уже со злостью в голосе:
- Убегай, проклятая фашистка, а то я тебя раздавлю. Недобитая немчура. Всех бы вас к стенке и пустить в расход, - выплёскивал из себя ужасные слова подросток.
 Боясь, что он не отвернёт, сидевшая на коленях Аня, закричала «А-а-а! Сто-ой!», обняла голову руками и пригнулась к земле. Велосипед промчался совсем рядом, а Жилин с силой опустил с руля ногу прямо на спину девочки и толкнул Аню в тяжёлую дорожную пыль.
- Ой! – от боли из глаз брызнули слёзы.
Но издевательский хохот мальчишки только усилился. Он ехал, выписывая различные фигуры, и не замечал, что за ним остаётся белый сладкий след, высыпающийся из порвавшегося мешочка. Радость победы над проклятым фашизмом в образе маленькой одноклассницы, подняло его настроение к небесам и он, торжествуя, летел вперёд. Его бесчинство заметили в магазине, послышались возмущённые голоса, и Витя сорвался с крыльца.
- Жила, стой! – кричал он. – Ты, что, одурел? Отдай велосипед, - и попытался схватить за руль.
Но Колька резко вывернулся и, не заметив, что находится возле обочины дороги, на скорости слетел вниз в кусты.
К ним с очень недовольным видом, насколько хватало сил, торопился Иван Иванович с тросточкой в руке:
- Коля, Жилин, я ставлю тебе по поведению – не удовлетворительно, - тяжело дыша, только и смог сказать, подбежавший старый учитель.
- Иван Иваныч, за что? - возмутился ученик его класса. - Я только чуть-чуть покатался. Я же велосипед у неё не забирал. Иван Иваныч, это же не в школе? Уже каникулы! Табель у меня уже в сумке.
- Это теперь не важно! Ты почему так грубо разговариваешь с девочкой и называешь её фашисткой? - помогая Вите вытащить на дорогу велосипед, строго спрашивал классный руководитель.
- А как я должен с такой разговаривать? – огрызнулся Колька. - По-доброму, что ли?
- Жилин, прекрати. Ну-ка извинись, - всё настойчивее требовал классный руководитель.
- Чего? Я не буду. Что ей жалко на велосипеде дать покататься?
Хромая, подошла Аня. Взяла из рук учителя велосипед и, сказав «спасибо», хотела сразу уехать. Её и так дома ждали неприятности. Но учитель настоял:
- Жилин, ты хочешь неуд?
Но лицо ученика стало жестоким. Губы скривились, и он не по-детски, как будто делая ему одолжение, сказал:
- Простите, Иван Иваныч.
- У меня просить прощения не за что. Извинись перед Аней, она вдвое меньше тебя ростом, а ты вымахал и пользуешься этим. И не груби. Ну, поторопись…
Зло сверкнули глаза. Унижаться перед немкой он не собирался. Но Жилин знал, что от этой минуты зависит, получит ли он так желаемый велосипед. Смерив тяжёлым взглядом всхлипывающую маленькую девчонку с разбитыми в кровь коленками, державшую пыльными с кровяными подтёками руками за руль большой велосипед, он ехидно улыбнулся перекошенными губами и выдавил из себя:
- Ну, ладно, так уж и быть, Иван Иваныч, я ей ласково скажу, грубить не буду… - и он, с призрением хохотнув, сорвался с места и на ходу крикнул. – Ну, извини меня, фашисточка! – и помчался к магазинному крыльцу, где лежал его портфель с заветным табелем без двоек.

28.09.2014