Клад у станции Ганжа.
Казаки вечером подальше от бронепоезда относили металлические фляги с ценностями , под руководством генерала Покровского . После чего выкопали яму и начали складывать в нее фляги ,в это время неожиданно появилась девочка ,она просто пошла погулять мать ее работала на станции и жили они там же на станции . Казаки поймали ее и предложили убить ,но Покровский остановил их присев на корточки притянул к себе девочку за плечики и сказал - Поклянись что ты ни кому не когда не скажешь то что видела и перекрестись . Девочка перекрестилась и поклялась ему , ее отпустили с миром , и она сдержала свою клятву до старости и смети . Вскоре и оставшиеся ее родственники уехали с места ,жить за границу.
1
Из воспоминаний офицера - о бое у станции Ганжа. Свидетельствует о присутствии там генерала Покровского .
— Дело в следующем: договориться с «зелеными» невозможно. Во–первых, штабы их уже не зеленые, а красные. Поручик Хорошкевич фактически говорил с представителями красного командования. У них красные звезды на фуражках. У Хорошкевича сразу же отобрали шашку и револьвер. Предложили следующие условия: сдать им все бронепоезда и оружие, а затем нас безоружных они, под «честным словом», проведут к ближайшему порту, где нам будет представлена возможность вызвать транспорты из Крыма. Конечно, такие условия для нас были неприемлемы. Поэтому генерал Шифнер–Маркевич, в согласии с генералами Писаревым и Покровским, приказал немедленно попытаться прорваться с боями в Туапсе. Начинаем наступление через час. Мы откроем огонь по «красно–зеленым» немедленно, чтобы их отогнать, а нашим саперам дать возможность восстановить путь. Приказ об открытии огня я дам тремя гудками с паровоза. А сейчас все по местам. Приготовиться к бою!
2
Выдержка из книги (Над Кубанью - автор Первенцев) свидетельствует о том что полковник Брагин был приближенным генерала Покровского.
Гурдай подъехал к Зимнему театру. Юнкера скрестили штыки, не пропуская в здание. Возмущенный генерал выхватил членский билет Краевой рады.
— Как вы смеете?
Юнкер мельком взглянул на документы.
— К сожалению, ваше превосходительство, ваши права на сегодня недействительны,— с язвительной вежливостью сказал он.
Из подъезда вышел веселый Брагин. Он громко шутил, разговаривая с неизвестным Гурдаю худощавым офицером-дроздовцем.
— А, Никита Севастьянович! — воскликнул Брагин.
Он панибратски потряс руку генерала, делая это с нарочитым видом великодушного одолжения.
— Послушайте,— еле сдерживая гнев, сказал Гурдай,— меня не пропускают.
— Куда?
— В раду.
— Зачем вам сюда? — Брагин приподнял плечи.— В этом нет никакой необходимости.
— Там заседание.
— Заседание прекращено.
— Я должен поговорить с членами рады, по поручению Филимонова, по поручению вашего Покровского.
Брагин расхохотался. Заметив побагровевшее от гнева лицо генерала, оборвал смех.
— Говорить не о чем, ваше превосходительство,— сказал он официальным тоном,— Покровский сам был здесь. Они уже передались в руки правосудия и отправлены во дворец.
— Кулабухов?
— Кулабухов пока на квартире. Он поступит так же благоразумно. Вы меня извините, тороплюсь на парад.
— На парад?
— Да. Генерал Покровский принимает парад войск гарнизона. С парада войска направляются на ферму, где будет отслужена панихида по Лавре Георгиевиче...