Ирина сидела опустив глаза. Ей было страшно и совестно взглянуть на Катерину Викторовну, словно это она была виновата в том, что Лариса вторглась в чужую жизнь.
– Ирина Семеновна, посмотрите на меня, не прячьте свой взгляд. Я хочу считать себя вашим другом. Я вижу, что вы чудесная девушка, иначе бы я ни за что не решилась вам открыться.
Катерина Викторовна помолчала немного, и начала свой рассказ.
– Я и Андрей Демидыч помолвлены были еще в детстве, наши родители были большими друзьями. И мы с Андрюшей были тоже настолько дружны, что ни у кого никогда не было сомнений, что когда вырастем станем мужем и женой. Так и случилось. Мы живем в браке вот уже восемь лет, правда, детей я так ему и не сумела родить. Может к сожалению, а может и к счастью.
Бедная женщина раскашлялась и долго не могла остановиться. Наконец ей стало лучше и она продолжила свой рассказ.
– Я с детства была слаба здоровьем. Когда мы с Андрюшей поженились было какое-то затишье в моей болезни. Мы ездили ежегодно на разные курорты и мне становилось лучше, иногда казалось, что я преодолела свой недуг. Как же мы были счастливы. Во всяком случае, мне тогда так казалось, покуда не произошла та встреча во Франции с вашей сестрой и ее мужем. Андрюша был уже давно знаком с Николаем Сергеевичем и я о нем тоже знала понаслышке. Мы познакомились с Ларисой Семеновной и уже до конца нашего отдыха практически не расставались. Она мне показалась очень славной девушкой, у нее такой чудный голос. Ах, как она нам пела! А мой Андрей Демидович, он так оживился, я никогда его доселе не видела таким. В нем произошло что-то, он стал другим, я сразу это почувствовала. Мы женщины, это сразу понимаем. Весь год он только и говорил, как мы поедем на следующий сезон туда же. Он уверял меня, что мне стало лучше именно после нашей поездки. И мне, действительно, стало лучше. Но под новый год я снова почувствовала приближение этой коварной болезни, но все равно согласилась ехать. Так не хотелось огорчать Андрюшу. Там я выполняла все предписания врача и некоторое время держалась, но мне становилось хуже и я реже стала выходить из дома. После обеда ложилась спать и отпускала Андрюшу на прогулки с четой Головцевых. В самом конце уже, как вы, наверное, знаете, приболел Николай Сергеевич, поэтому Лариса Семеновна уходила гулять с моим мужем. Я делала вид, что сплю и он спокойно уходил. А когда приходил и садился подле меня, снова делала вид, что только просыпаюсь.
Катерина Викторовна снова раскашлялась и очень долго не могла прийти в себя. Ирина смотрела на нее с болью и состраданием. Она едва сдерживала слезы от того, что ничем не может помочь бедной женщине. Придя немного в себя, Катерина Викторовна с трудом возобновила свой рассказ.
– Однажды они ушли и пошел сильный дождь. Через какое-то недолгое время они прибежали в наш дом и я услышала обрывки их разговора. Слышно было, как Лариса Семеновна несколько раз повторяла слово «развод». Теперь я уже нисколько не сомневалась, что между ними роман. И что самое удивительное, я нисколько не расстроилась, - Катерина Викторовна улыбнулась и немного отдохнув, продолжила. - Я подумала, что если умру, мой Андрюша окажется в хороших руках. Вы смотрите на меня с испугом и удивлением. Не надо, мой славный друг. Я в своем уме. Я ведь поняла, что она не любит своего мужа, у них большая разница в возрасте. Так уж сложилась жизнь, что люди встретили свою любовь при таких обстоятельствах. Наша любовь с Андрюшей была, как бы точнее выразиться, все та же детская что ли. Мы с ним, наверное, как брат с сестрой, и любил он меня с детства, как сестру, а настоящие чувства к нему пришли только сейчас. Я все это поняла. Когда меня не станет, а это произойдет скоро, Лариса Семеновна добьется развода и пусть они соединят свои жизни с Андрюшей. Это правильно... Да это правильно. Только не сразу, очень прошу. Пусть хотя бы пройдет год. Надо же соблюсти приличия.
Из глаз Ирины текли слезы, она приложилась губами к руке Катерины Викторовны и, прерывающимся голосом произнесла:
– Вы святая!
– Не надо, не плачьте, милая. Вытрите ваши слезки и улыбнитесь. Я отпускаю Андрея Демидовича с легким сердцем. Простите меня великодушно, я очень устала, хочу с вами попрощаться, – она позвонила в колокольчик. В комнату вошла молодая служанка. – Лизочка, голубушка, позови Андрея Демидовича, я попрощаюсь с гостями.
Всю дорогу потрясенная Ирина молчала, и дома, сказавшись больной, сразу прошла в свою комнату и до следующего дня не выходила.
Утром она проснулась рано, с щемящим сердцем достала бумагу и перо. Надо было написать письмо сестре, но она никак не могла собраться с мыслями. Ирина знала, что Лариса с нетерпением будет ждать от нее вестей. Обмакнув перо в чернильницу, она вывела первое слово и расплакалась навзрыд. Как, какими словами передать ей те чувства, какие она испытывала со вчерашнего дня? «Это несправедливо, что такая милая и добрая женщина должна умереть!»
Она положила перо на стол, подошла к образам, опустилась на колени и начала неистово молиться. Слезы продолжали течь из ее глаз. Прошло много времени прежде, чем на душе появилось умиротворение. Ноги затекли от долгого стояния на коленях. Она с трудом встала и села на кровать. Закружилась голова и к горлу подступила тошнота. Ирина легла и полежала с закрытыми глазами. Облик несчастной, благородной женщины ни на минуту не покидал ее. В голове роилось множество мыслей. «Смогла бы я вот так, как она отказаться от своего счастья? Видеть, что муж полюбил другую, и позабыв о себе, уступить его сопернице. Наверное, нет. Господи, как же наша жизнь сложна и невероятна».
Ирина попыталась встать с постели, посидела немного и, преодолев головокружение, подошла к столу.
«Однако, надо все-таки написать Ларисе письмо пока все спят».
После молитвы слова с удивительной легкостью ложились на бумагу. Она написала несколько страниц и, запечатав конверт, уже с трудом написала адрес.
Вскоре пришла Анна Петровна, обеспокоенная отсутствием дочери.
– Уж не заболела ли ты часом, Ирина? Скоро уж и завтракать будем, а тебя все нет.
– Маменька, все хорошо. Я просто плохо спала сегодня, а потом, думаю, раз уж не спится напишу Ларисе письмо. Вы завтракайте сегодня без меня, к обеду я высплюсь и все будет, как прежде.
– Хорошо коли так, доченька. Ты уж не болей, не огорчай жениха.
Бледный румянец проступил на щеках девушки.
– Что вы, маменька! Как можно болеть. Я такая счастливая!
– Вот и славно, моя дорогая. Ты поспи, поспи, мы с Груней и сами управимся. Ой, я ведь тебе забыла вчера рассказать, Дашенька письмо прислала. Тяжелая она, к Рождеству родить должна. Уж такое письмо-то хорошее отписала, все благодарит папеньку нашего, что мужа ей хорошего подыскал. Ну а как не благодарить! Такое приданное за ней дали, родным дочерям не все могут так справить. После вашей свадьбы с Александром Иванычем оправимся, надо будет и Петю женить. У папеньки и для него на примете есть невеста. И хорошо будет, мне помощница в хозяйстве нужна, а потом и детки пойдут. Ну ты поспи, поспи. Заговорила я тебя. А письмо-то я прихвачу и велю кому-нибудь снести его на почту.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/01/26/838