И всё же знакомство с Мбороро и с Дувайо отнюдь не являлось главной целью нашего визита в Поли. Городок находится примерно в 120 км. от Нигерии, и нам предстояло отправиться в горы, почти к самой границе, дабы увидеть загадочный народ Кома, пребывающий каменно-бронзовом веке, не принявший, ни ислам, ни христианство, ни саму цивилизацию вообще как таковую. Соответственно, на третий день пребывания в Поли мы выехали в заданном направлении.
Январь месяц даже для Камеруна холодный. Утром, кутаясь в куртки, завтракаем, собираем кое-какие вещи, загружаемся в джип и отправляемся по маршруту. Первой остановкой становится полицейский участок на окраине Поли. Здесь нам должны выделить охрану, которая будет нас сопровождать. Всему виной террористическая группировка Бока Хорам. Водитель Бишаир заверил, что в прежние годы по стране можно было вполне свободно путешествовать, причём не только с гидом, но и самостоятельно.
Африканцы никогда и никуда не спешат. Стоим возле полицейского участка, ждём непонятно кого. Погода в этот день преподнесла сюрприз. Сильный и холодный ветер поднял в воздух большое количество пыли, которая ощущалась на языке и в глазах.
Сидим в машине, закрыв все окна, никого не трогаем, так нет же, привязался какой-то пьяница, ходит, бродит, просит на опохмелку. И это не где-то, а возле самого полицейского участка. Эх, не построили здесь педантичные немцы медвытрезвителей, ну а сами камерунцы о подобных чудесах даже не слышали…..
Наконец, от пьяницы удаётся отбиться, ибо на работу приезжает жандарм, в блестящих чёрных ботинках. Следом за ним мотоциклист-таксист привозит секретаршу. В Африке свои негласные законы - одеждой девушка никоим образом не отличается от соотечественниц, но по обуви можно понять, что она, скорее всего, занимает какую-то важную должность. В Камеруне простые люди могут в шлёпках ходить - госслужащие никогда.
В любом случае, наши дела после их появления стали продвигаться быстрее, и вскоре нас представили коменданту округа Фаро. Крепкий и рослый африканец в чине старшего лейтенанта внимательно осмотрел нас, покрутил в руках российские паспорта и пожелал нам удачной поездки. На голове офицера красным солнышком сиял краповый берет, а на груди, расправив крылья, рвалась в небо золотая эмблемка десантуры. Это был безумно колоритный персонаж!
Забыв про все запреты на фотосъёмку военных, мне страсть как захотелось с ним сфотографироваться, но комендант был строг.
Какое-то время мы просто общались. Марина перевела ему о моей службе в армии.
Далее, стал спрашивать уже я. Из беседы выяснилось, что в Камеруне, чтобы стать военным, необходимо заключить контракт, и не на год или на два, а сразу на 27 лет. Отслужив 2 года, можешь начать учиться на офицера.
Однако, интерес мой к камерунской армии был полностью подорван, когда старлей сказал мне, что он как десантник имеет 2 прыжка. Вот так, всего два!!! И это офицер, комендант округа. Что тогда можно говорить про обычных солдат?
Когда все формальности были улажены, мы тронулись в путь. Впереди на своём мотоцикле местный гид Абдула вёз одного солдата, другой мотоцикл с ещё одним нашим охранником ехал сзади. Второй раз я с охраной путешествую, ну а первое такое незабываемое путешествие было в Ираке.
Местность Поли окружена горами. Здесь меньше ветров, и не так жарко летом. Слева вдоль дороги тянутся покрытые жёлтой травой горы, у подножия которых прячутся зелёные кустарники и круглые серые домики. Горные склоны периодически, то приближаются, то уходят чуть в сторону.
Не смотря на некое однообразие саванны пейзажи вдоль дороги очень даже живописные, то забелеет вдруг хлопковое поле, то заблестят каменной чернотой утёсы, то вдруг обожжёт взгляд огненное дерево фламбоян. Его сухие красные цветки остаются после падения листвы на ветках, словно новогодние игрушки на забытой и осыпавшейся ёлке.
Проезжаем большие и малые деревушки, в которых живут по большей части христиане. Колонизаторы старались расселить народ вдоль дорог, так, чтобы он для них был легко доступен. В этом случае от принятия христианства местный люд уже никак не мог откосить.
Горы остаются в стороне. Справа и слева тянется кустарниковый лес, то уже выгоревший, а то ещё не успевший. Мы въехали в национальный парк Фаро, и движемся по дороге, разрезающей его напополам. Опытный Бишаир, приметив животных, останавливает машину.Однако, бабуины, антилопы и даже птицы, предпочитают сразу ретироваться. Выходить из авто нельзя. О нормальной фотосъёмке нечего даже и думать.
Единственное, кого удаётся запечатлеть, так это привычных уже зебу. Пастухи пригоняют их в парк на водопой. Иногда можно видеть интересные сценки - птицы садятся на спину африканских коров, и выискивают что-то в их шерсти своим клювом.
Марсель рассказывает, как он несколько раз в качестве гида сопровождал сюда в парк высокопоставленных охотников из России.
На данное развлечение существует такса - на убийства зверей существуют расценки. Касаться этой темы я не хочу, отмечу лишь, что мясо убитого зверя обязательно достаётся какой-то местной деревне. Охотник обычно забирает только рога, или бивни. Представляю, какая радость у местных, когда богатенький дядя убивает слона….
Низенький лес заканчивается. Дорога выводит нас в небольшой городок Косин (или Коаин). Здесь находится администрация национального парка, где охотники получают всевозможные разрешения и лицензии. Отмечаемся в полицейском участке, и движемся дальше.
Не уверен, что меня поймёт читатель, ибо трудно описать те чувства, которые ты испытываешь, когда после однообразной саванны и выжженного леса, перед тобой вдруг, словно раскрыв объятия, появляется большая широкая река, и окидывая взглядом эту мощь, невольно радуешься переменившейся картинке. Это река Фаро, левый приток Бенуэ. Она приходит в Камерун из Нигерии.
Немецкие колонисты на другую сторону реки переправиться не смогли, а французы так и вообще управляли этими местами лишь номинально. Всё изменилось в 1960 г. - премьер-министр Ахмаду Ахиджо сумел построить через Фаро так необходимый здесь мост, а далее мост помог победить ему на выборах президента.
Останавливаемся, дабы полюбоваться видами и просто подышать речным воздухом. Здесь, наконец, появляется возможность познакомиться с охраняющими нас солдатами. Ребята совсем молодые, оба прослужили чуть больше года. Высокого и широкоплечего парня зовут Феликс (народность Бета), он из Яунде, а столичный житель, как известно, от представителя глубинки всегда и везде отличается. Второй наш сопровождающий по имени Зами оказался северянином (народность Мада), как раз из тех мест, где шурует Боко харам. В дальнейшем при общении с нами Зами был скован и более стеснителен. Любопытно, ребята были из одного подразделения, но при этом Феликс носил краповый берет, тогда у Зами на голове была какая-то панама. Почему? Этого я так и не понял.
Камерун очень сильно заинтересован в туризме, отчего власти создали в сложных местах специальное подразделение для их охраны. Для Феликса и для Зами это был первый опыт общения с иностранцами. Оба парня оказались вполне приличными ребятами, и ничего плохого про них сказать я не могу.
Военную форму солдат дополняли американские ботинки, тогда как вооружены они были бельгийской винтовкой FN FAL.
Приведу небольшую техническую справку.
Винтовка FN FAL (Fusil Autamatique Leger — Легкая Автоматическая Винтовка), создана фирмой Fabrique Nationale в Эрстале, Бельгия.
Её разработкой в 40-х годах прошлого века руководил известный конструктор, ученик Браунинга Дидьен Сэв (Dieudonne Saive). Для своего времени это было великолепное оружие.
Винтовки FN FAL состояли на вооружении 90 стран. В большинстве стран производство винтовок FN FAL прекращено в 1970-х — 80-х годах и они сняты или снимаются с вооружения, и до сего времени только две страны остаются основными производителями FAL — это Бразилия и, как не удивительно, США. В США существует целый ряд небольших частных фирм, занимающихся сборкой различных модификаций FN FAL на основе списанных в различных странах или вновь произведенных в США комплектов деталей.
К её недостаткам можно отнести большую общую длину, малую эффективность автоматического огня и чувствительность к засорению мелким песком и пылью, выявленную в Израиле в ходе арабо — израильской войны 1973 года.
В 1953–54 годах НАТО принимает единый патрон 7.62x51 мм, но позже, после вьетнамской войны, решает перейти на меньший калибр. Точно также поступают и наши оружейники. В 1974 г. конструкторы переводят автомат Калашникова на малокалиберный патрон 5, 45 мм.
Однако оружие со старым мосинским калибром 7,62 мм, как в СССР (в России), так и в мире по-прежнему продолжает своё хождение.
Как позже мне объяснил один товарищ, натовский размер патрона от нашего 7, 62 отличается не сильно. В принципе можно стрелять и теми и другими патронами, но есть вероятность подклинивания. Ещё, в качестве серьёзного минуса, он назвал большое количество деталей при разборке, у FN FAL их в 2 раза больше чем у АК.
Помню, как во время моей срочной службы, заступая в караул, мы получали в оружейке каждый свой автомат АК74, который, сдавая назад, каждый раз надраивали до блеска. Старшина проверял ствол, заглядывая в каждое дуло, соответственно. Мы старались не пачкать автомат, ибо после приходилось тратить время для приведения его в надлежащее состояние.
В дальнейшем наши солдатики часто бросали своё оружие, и, глядя на них, я невольно думал, сколько же времени им понадобится, чтобы вычистить в оружейной комнате свои винтовки. Впрочем, не уверен, что они их чистят вообще….
На правом берегу реки меньше и людей и вообще поселений. Встречные машины за всё время пути нам попадались редко, ну а с этой стороны нет даже мотоциклов. Наконец достигаем конечной точки автомобильного маршрута - городка Вангай (на дорогу в 100 км. у нас ушло 4 часа). Изначально мы должны были направиться в городок Тчамба. Однако там скончался ламидо, и нас попросили изменить маршрут.
Перед въездом в Вангай останавливаемся на полицейском посту. Зами выходит из машины, и, прикладывая руку к своей панаме, рапортует о прибытии местному лейтенанту. Последний вооружён Калашниковым - это именно тот случай, когда калибр FN FAL и у АК один и тот же.
В городке чувствуется арабское влияние. Лавки торговцев устроены на арабский манер. Женщины, как предписывает ислам, закрывают руки и голову, почти все мужчины одеты в бубу. Из серо-жёлтого безвкусия строений привлекает взгляд лишь мечеть. Рядом с ней площадь, здесь же и дворец ламидо. Впрочем, таковым его можно считать лишь отчасти.
Входим в резиденцию ламидо через особый домик заулиру. Внешний и внутренний проём в таком домике всегда открыты, они даже не имеют дверей. Впрочем, в данном случае заулиру можно было обойти, ибо никакая стена к нему не примыкала. Внутри дом официальных приёмов. На слово дворец он также не тянул, ибо представлял собой маленький домик, срочно нуждающийся в ремонте фасада.
В любом случае, люди к дому ламидо проявляют уважение. Разуваясь в заулиру, они заходят на песчаный двор правителя, кто босиком, кто в носках. Нам же, разрешили не разуваться, а заодно и нашим солдатам.
Марсель расстелил в тени дерева прямо на земле циновку, где и предложил нам расположиться. Двор постепенно наполнялся народом. Марсель и Абдула стали обговаривать условия, на которых нас в горы будут сопровождать два носильщика и местный гид.
Каких-либо кафешек в городке Вангай нет, поэтому, если приезжают иностранцы, они всегда идут в резиденцию ламидо, а тут уж как получится. Впрочем, камерунцы и особенно пёли люди гостеприимные.
Вскоре появился какой-то человек и предложил нам записаться в журнале, так как все, кто идёт в горы в сторону границы, должны написать здесь своё имя, фамилию и гражданство. Если что-то с нами случится – отвечать за нас и будет местный ламидо.
Белые люди приезжают сюда не чаще одного-двух раз в месяц. Если верить журналу, то за 5 лет в городке Вангай мы были единственными русскими, а может и вообще за всё время.
Соответственно, поглазеть на белых чудиков собралось большое количество детей. Они стояли у ворот, и молча, нас изучали. В какой-то момент с женской половины вышли две малолетние дочери ламидо. Принцессы уже с такого юного возраста осознают свой высокий статус, отчего в сторону ровесников даже не смотрят.
Далее на циновке появились вилки, ложки, кастрюля и тарелки. Обед мне понравился. Он состоял из риса и рыбных консервов, а на десерт был арбуз. Во время похода в горы, мы принимали пищу вместе с солдатами, с Марселем и с Абдуллой. Позже я заметил, что у камерунцев не принято съедать всё подчистую - на тарелке желательно что-то оставлять. Почему? Думаю, объяснять не нужно.
Пообедав, я принялся изучать территорию. Пространство для манёвра было ограничено, ибо на женскую половину идти нельзя, а где она начинается, никто толком не знает. В одном месте я заметил что-то похожее на сувениры, но они были настолько топорны, что в руки брать их я даже не стал. Кто и когда их выставил, этого я не заметил, но далее появляется молодой парень с красивым мечом. Оружие он ставит у входа в домик ламидо и заходит внутрь.
Первое, что я подумал, это пришёл торговец, который будет стараться впарить нам свой меч. Я подошёл поближе, дабы рассмотреть товар, но что-то мне всё же подсказало – смотреть можешь, но в руки не бери. Внутренний голос оказался прав. Парень вернулся, поздоровался и нежно, словно ребёнка, взял своё оружие в руки.
Мы познакомились. Оказалось, что человек принадлежит к местной знати и является охранником ламидо – его оружие ни в коем случае нельзя трогать чужим людям (хотя, как тут знать, если он сам его бросает и уходит).
Из беседы выяснилось, что Его Высочество (он именно так и сказал) скоро отправится в путешествие, и наш собеседник будет ламидо сопровождать. Камерунцы могут свободно посещать ЧАД, ЦАР, Нигерию и Конго, и во всех этих странах охраннику практически не нужен паспорт, ибо люди, увидев его меч, сразу понимают, кто он и откуда.
Марсель уже начал скатывать циновку, намекая, что разговор нужно заканчивать. Я же, набрался наглости и спросил, а можно ли нам увидеть самого ламидо, ибо люди говорили, что правитель у себя в резиденции. Человек с мечом радостно кивнул, ответив, что сейчас он сходит и позовёт Его Высочество.
Порой бывает очень жалко популярных в прошлом актёров. Минута славы завершилась, и зрители про бывшую звезду забыли. Но актёр с замиранием сердца каждый раз ждёт прежних оваций, он готов предстать перед публикой, но на подиум его уже никто не зовёт.
Примерно так получилось и в нашем случае с ламидо. Когда охранник за ним сходил, то ламидо появился буквально через 30 секунд. Мне даже показалось, что он стоял и тайно за нами наблюдал, изучая, что мы за люди, и как мы ведём себя в его доме.
В любом случае, нам с Мариной было предложено зайти в дом приёмов. Его Высочество поздоровался с нами за руку и предложил присесть в кресло, сам он при этом занял своё место на трон-диване.
Мы поговорили около 5 минут, на общие темы, главной из которых стал футбол. Мы вспомнили два Чемпионата Мира, на которых дважды встречались наши команды. Я похвалил Роже Мила. Его Высочество спросил, как сложилась судьба у «палача» сборной Камеруна Олега Саленко?
В подчинении у нашего собеседника примерно 20 тыс. человек, и для главы округа Вангай это был первый русско-камерунский опыт общения. Однако наш визит был чисто дружеским, ибо, если ламидо кого-то принимает официально, он повязывает на голове тюрбан.
Немного помечтаю. (А что было бы, если бы визит наш оказался бы официальным? Я в первую очередь договорился бы с Его Высочеством о поставках мяса в Россию. Здесь на Севере 1 кг. зебу стоит чуть больше 1 евро. В Яунде торговцы просят уже 2, 5 евро. Одним словом, на поставках мяса из Камеруна вполне можно заработать и польза от этого людям была бы...)
Попрощавшись с ламидо и поблагодарив его за приём, мы направились далее по маршруту. Носильщики, тащившие палатки и провиант, сразу отстали, тогда, как мы с Мариной бодро рванули вперёд.
Городок закончился почти сразу за дворцом его правителя. Чуть дальше в низинке, женщины стирали в речушке бельё, раскладывая его сохнуть здесь же прямо на земле. Вода здесь в дефиците, и любой источник, любую ручеёк используется на полную катушку. Дальше мы переходили через речушку, в которой текла не вода, а настоящее разбавленное мыло.
Движемся по долине, зажатой с обеих сторон горными склонами. Марсель показывает нам, как растёт сарго, из которого африканцы делают своё тёмное и густое пиво. Урожай на полях по большей части уже убран, отчего пастухи не боятся, что их зебу что-то где-то съедят или наоборот растопчут.
Долина постепенно сужается, чем дальше отходим от Вангай, тем беднее как жилые строения, так и сами люди, при этом окружающие виды очень красивые.
Марсель показал нам дерево, относящееся, по его мнению, к фикусам. Его корни в определённый момент выходят наружу, и дерево начинает само себя душить, освобождая, таким образом, место для новой поросли.
Я в этом усомнился, и позже уже в Москве стал этот вопрос выяснять, ибо ни одно растение в природе само себя не уничтожает.
Авторитетный человек, посмотрев фотографии, сказал, что это обычный фикус-душитель, и если он душит, то не себя а именно другое дерево. Своими корнями-лианами фикус-душитель сам себе вреда не причинит. Любят в Африке всевозможные страшные сказки.
Если в городке Вангай живут преимущественно мусульмане, то здесь в долине, христианские проповедники уже успели поставить церковь-сараюшку. На её стене написано что-то похожее на молитву. На деревьях можно видеть какие-то объявления.
Однако, я не уверен, что местный люд принял учение Христа. В любом случае, живут они крайне бедно, и лишь только за счёт сельского хозяйства.
Впереди слышится какой-то детский галдёж и ор. Подходим ближе и видим, что к нам приближается охотник, вооружённый луком. Его сопровождает ватага детей. Последние чумазые, грязные и неухоженные, однако, радостные.
Как далее выяснилось, охотник подстрелил крысу, тушку которой пацаны в качестве игры постоянно передают друг другу. Из крысы будут делать какой-то соус, который они всей деревней будут дегустировать.
Чуть дальше возле дороги видим камень, на котором нарисован крест. Камень оберегает деревню от злой колдуньи, которая мимо уже не сможет пройти.
Вот так, крысу таскать по рукам не страшно, а колдунов они боятся. Комментарии излишни!
Накопившаяся усталость даёт о себе знать. Протоптанная дорожка ползёт вверх, и мы всё чаще и чаще делаем остановки.
Начинается территория анимистов Кома. Везде можно видеть следы их хозяйственной деятельности, но при этом сами люди на глаза нам как-то не попадаются. Наконец, в одной деревне наблюдаем, как совершенно обычный парень месит ногами глину. Из домика испуганно выглядывают дети.
По словам местного гида, ещё 5-6 лет назад кома разбегались, если видели, что к ним идут солдаты. Они до сих пор, не состоят ни в каких отношениях с государством, и даже власть ламидо признают над собой лишь формально.
Тропа уходит резко вверх, прыгаем с камня на камень и вскоре, достигаем нужной нам деревни. Здесь горит маленький костерок. Местный мужчина приветствует нас, приглашая присесть к огню.
Солнце уже давным-давно спряталось за горами. Вечереет. Со стороны Нигерии появляется резкий и холодный ветер. Накинув куртки, сидим возле костерка, обсуждаем все перипетии прошедшего дня. И тут вдруг, появляются две женщины, одетые лишь в набедренные повязки из листьев, точно такие же, как у анимисток дувайо из деревни Конгли. Первая мысль, как им не холодно? Женщины здороваются и подсаживаются к костру.