Вечером этого же дня Семен Трофимович попросил зайти Ирину к себе в кабинет. Вся трепеща от предстоящего разговора, она вошла и села на краешек огромного кресла. Весь день под впечатлением ночного сна девушка ходила сама не своя, к тому же Александр Иванович ей показался странным и рассеянным. «Он меня не любит, мне не на что надеяться. Какая же я глупая, боже мой, размечталась. Права Лариса, таких не любят. И этот сон мне не дает покоя, так вот к чему мне приснилась стена. Он сегодня и не смотрит на меня, а завтра посмеется и уедет». С такими грустными мыслями она и пришла к отцу.
– Иринушка, доченька, как ты относишься к Александру Ивановичу? – глядя на нее пристально, спросил Семен Трофимович у дочери.
Ирина вся встрепенулась и покраснела от прямо заданного отцом вопроса.
– Папа, а почему вы спрашиваете?
Предчувствие, что сейчас произойдет, что-то неприятное пробралось в ее сознание, она вся внутренне сжалась, но была готова встретить любой удар.
– Отвечай, доченька, ничего не бойся. Я твой друг, ведь ты же это знаешь.
– Я полюбила его, папенька, – едва слышно произнесла она.
– Но ведь ты его еще плохо знаешь. Что можно узнать о человеке за два месяца? Может он вовсе не такой, за кого он себя выдает?
Ирина вопросительно посмотрела на отца. Ее печальные глаза были влажные, казалось она вот-вот разразится рыданиями.
– Ирина, прочитай это письмо. Возможно после этого ты посмотришь на все другими глазами и, сделаешь соответствующие выводы.
Ирина начала читать письмо, но от слез строчки расплывались. С трудом дочитав письмо, она поняла, что от волнения до нее не дошел смысл написанного. Промокнув глаза платочком, Ирина принялась читать еще раз. По мере чтения ее лицо прояснилось и приняло решительный вид.
– Папа, это ровным счетом для меня ничего не значит. Я твердо знаю, что я люблю этого человека, мне не нужны от него богатства. Если он сделает предложение и вы ему откажете, то знайте – я уйду в монастырь. Кроме него мне никто не нужен.
– Бог с тобой, дочка! Какой монастырь! Неужели ты думаешь, что для меня так важны деньги? Неужели ты думаешь, что счастье дочери я поставлю на одну чашу весов вместе с деньгами? Нет! Никогда!
– Папенька, миленький, родненький мой! Неужели вы согласитесь на наш брак? А маменька? Что скажет маменька?
– С маменькой будет посложнее, но я постараюсь убедить ее. А теперь ступай и позови ко мне Александра Ивановича.
Не прошло и пяти минут, как в дверь робко постучались.
– Прошу вас, Александр Иванович, войдите, – громко произнес Семен Трофимович.
Взволнованный юноша вошел в кабинет и присел в кресло, на котором не так давно сидела Ирина.
– Уважаемый Александр Иванович. Позвольте узнать у вас: любите ли вы мою дочь Ирину? Сможете ли вы сделать ее счастливой?
– Я люблю..., конечно же, я люблю ее. Больше жизни своей люблю! Семен Трофимович, вы не сомневайтесь, все для этого сделаю, чтобы она была счастливой.
Они проговорили еще минут пятнадцать. Окрыленный Александр Иванович выбежал из кабинета и тут же отправился в гостиную, где его ждала Ирина. Наконец между ними произошло объяснение.
За ужином Семен Трофимович объявил всем о том, что Александр Иванович просил руки Ирины, и что они с Анной Петровной не против этого.
Бедная Анна Петровна сияла от счастья. Она еще не знала, что будущий зять гол, как сокол.
Решительно все принимали участие в обсуждении, когда быть свадьбе. Договорились, что в начале сентября после Успенского поста будет в самый раз. К тому же и Семен Трофимович вернется с Макарьевской ярмарки. А пока есть время подготовиться.
– Моя бабушка, царствие ей небесное, говорила, ежели кто женится в сентябре, того ожидает спокойная и тихая жизнь, – подкладывая в тарелку будущего зятя очередной кусок кулебяки, Анна Петровна с умилением смотрела на него.
– Ах, маменька, все это такой вздор! Вы и мне говорили так, когда выдавали меня за Николя. А был, как вы помните, тоже сентябрь, – с раздражением в голосе сказала Лариса.
– Доченька, грех тебе жаловаться на вашу жизнь с Николаем Сергеичем. На все ради тебя готов.
– Маменька, это он меня любит, а я так ведь его нет. Александр Иванович, простите меня и не смотрите на меня так. У вас с Ириной все будет по другому, вы любите друг друга и я желаю вам счастливой и спокойной жизни, – она мило улыбнулась ему.
– Лариса, а когда ты собираешься в свое имение? Николай Сергеевич поди заждался тебя. Не хорошо это, надо быть рядом с мужем. Алешеньку врачи обследовали, лечение он получил, можно и уезжать. Нет, ты не подумай, что я тебя гоню из дома, – наставительно заговорил Семен Трофимович, – но сама подумай, нам как-то неловко перед твоим мужем. Он будет думать, что мы тебя здесь удерживаем.
– Папенька, ну что сейчас делать в деревне? Вот настанет лето, дороги установятся окончательно, а там и видно будет. Право же, папа, согласись со мной. Я так далека от его бесконечных разговоров о посевной, о вспашке земель, о семенах и прочей ерунды. А сейчас я буду нужнее Ирине, ведь надо будет все обдумать и о свадебном наряде, и о самой свадьбе.
– Ну хорошо, хорошо. Ты хотя бы почаще пиши своему мужу.
– Ах, папенька! Ты у нас такой душечка, – рассмеялась Лариса. – Ты не беспокойся, я ему только сегодня отправила письмо. – она встала из-за стола и многозначительно посмотрела на сестру. – Поздно уже. Я Алешеньку пойду поцелую перед сном и тоже буду укладываться. Ирина, ты зайди ко мне, мне тебе кое-что сказать надо.
Ирина непроизвольно вздрогнула, она знала, что означают приглашения сестры посетить ее перед сном. Она кивнула ей и обрадовалась, что в это время все смотрели на уходящую Ларису, и никто не заметил ее взволнованности.
Прошло больше часа прежде чем убрали все со стола, перетерли все тарелки и стаканы.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/01/26/743