Мнение.
1
Он для меня един в трёх ипостасях: дядя, друг, шеф.
Он ждёт меня в глубоком кресле. В кресле на колёсиках. Мне всегда казалось неким противоречием его удобное, внушительное, как модерновый трон, кресло, но – на колёсиках. Ему так не казалось.
Он говорит:
- Прочитал твой роман. Интересно, но бессмысленно. Для чего ты это написал? Графоманский зуд? Тщеславие? Хочешь оставить имя в веках? Глупо.
Он хмыкает. И катится в своём монументально-подвижном кресле в сторону одного из металлических шкафов, заслонивших своими широкими спинами все стены обширной комнаты. Он выдвигает один из ящиков, достаёт несколько толстых папок и подаёт мне со словами:
- Взгляни, открой и посмотри: на каждой страничке любого документа – твоя фамилия и подпись.
Он хлопает по гулкому боку шкафа и заключает безапелляционно, как он это умеет:
- Архив! Это будет хранится десятилетиями, веками. И твоё имя – тоже. Надёжно! И без всяких бессмысленных романов.
2
Возможно он прав. В том, что касается бессмысленности.