Сергею М. посвящается.
Мне снился сон. Один из тех, от которых не хочется просыпаться, настолько они реальней и ярче настоящей жизни, хотя... кто скажет, когда мы истинно реальны ...
Я видела, как над перевалом поднималось солнце, оно зажигало золотистые тени в небе, и облака тумана исходили густой влажной свежестью.
Трепетали травы, блистающие в косых призрачных лучах. Узкие полосы света тянулись от перевала и уходили во тьму ущелья. Неспокойные ручьи стекали со скал, светлые блики их метались повсюду, и хаос неясных журчащих звуков, казалось, раздвигал зеленые чащи.
Выше поднималось солнце, и зной истекал вверх, поднимая сухие листья, закручивая пыльные смерчи, и я увидела, как на восходящих потоках воздуха поднимался орел, расправив пестрые крылья. Он кружился по широкой спирали все выше и выше, пока не исчез в сияющей бездне…
- День начался обычно. И ничто не предвещало… - написав это, я остановилась.
Да, в тот день ничто ничего не предвещало. Молчало предчувствие, не просыпалась интуиция, и никакие знаки судьбы ни о чем не предупреждали меня.
Я бежала к автобусу, хотя в этом не было никакой необходимости: автобусы ходили по расписанию, и пять минут ничего не меняли. Но уж очень хорошо было все вокруг: после ночного дождя все дышало свежестью и тишиной, и утренняя радость отозвалась навстречу – беги, беги, милая, пока можешь!
Я влетела в автобус, успев улыбнуться водителю благодарно и ликующе, двери закрылись, автобус дернулся, я плюхнулась на первое попавшееся свободное место, и огляделась довольная, тихо смеющаяся внутри себя. Народу было немного: выходные, да и час ранний, и я, пролетев по пассажирам взглядом, отвернулась к окну.
Мимо скользили безлюдные улицы, пустынные площади, сухой асфальт которых, поглощая зной, не давал пробиться жизни, кое-где под окнами домов осыпалась штукатурка, все было в тусклой палитре моделей Юдашкина, но небо терялось в ярких красках восхода, и казалось, солнце поклонялось ему…
… Автовокзал. Народу немного и здесь, очереди нет. Я покупаю билет, и спустя четверть часа ожидания, уже еду. Подружка давно звала, а я вот удосужилась только теперь. Автолайн мчит по шоссе, думается так легко и приятно, что не замечаю, как засыпаю…
Мерседес тормозит у придорожного кафе. Водитель говорит, что стоянка будет минут двадцать, и я, бесцельно побродив по площади, ухожу по тропинке в лес. Она ведет вниз, сбегаю по ней, наслаждаясь таинственной тенью зарослей. Тишина прерывается только щебетанием птиц, когда внезапно вижу, как тропа раздваивается. Бросив взгляд на часы, а прошло всего минут пять, сворачиваю на нее и вскоре оказываюсь совсем в другом мире.
И с этого мгновения начинается то, к чему оказалась совсем не готова…
Иду по тропе, густые заросли неожиданно расступаются, и передо мной открывается долина, но … это отнюдь не узкая долина моего сна. Это зеленое благоухающее поле, с далекими горами в туманной голубой пелене.
И трава настолько свежа, что кажется нереальной. Впрочем, нереальным здесь кажется все. Лепестки цветов с мягким матовым отливом, бархатные даже для взгляда, невысокие редко стоящие деревья идеальной формы… говорливый ручей в берегах из прозрачных плит…
Останавливаюсь и оглядываюсь: за мной сплошная зеленая стена. Смотрю на нее в недоумении, не понимая, откуда я пришла, невольно делаю несколько шагов к зарослям, но прохода нет, как нет больше и тропы - всюду только трава, нетронутая настолько, словно я не пришла, а прилетела сюда.
Поворачиваюсь и снова вижу солнечный край, пьянящий воздух течет вдали маревом, ветер доносит медово-молочные ароматы, и я, больше не раздумывая, иду навстречу этому запаху детства…
...Я шла навстречу солнцу, а оно поднималось все выше и уводило вдаль.
Все больше цветов попадалось мне навстречу, и их дивное цветение отзывалось такой лаской, что невольно замедляла шаг. Многие из них были незнакомы, но их удивительное сочетание кружило голову и не выдержав просто упала на колени в их душистое изобилие. Аромат цветов был настолько хорош, что это вызывало досаду, как если бы поманили счастьем и развеяли его.
Ошалевшая от запахов, я подняла, наконец, голову и увидела, как неподалеку в высокий холм били яркие, совершенно беззвучные молнии, и рядом с ними сияла радуга. Удивление поразило меня ударом, и, в порыве неожиданного любопытства, огляделась по сторонам: а что еще не заметила, поглощенная цветами?
И тут я увидела дом. Было такое ощущение, что он возник только что - из света и воздуха. Дом позвал-притянул меня, и не колеблясь ни мгновения, побежала к нему прямо по цветам. Двери дома были открыты, и я влетела в прохладную полутьму просторного зала.
В его глубине стояло кресло, и в нем кто-то сидел.
- Простите, пожалуйста, - смутилась я, но извиняться перед спинкой было смешно, и потому прошла вперед кресла, чуть дальше, как вдруг оцепенение сковало меня. Такое простое, не замечаемое обычно нами, движение обернуться превратилось в неожиданно трудное дело.
Ломая себя, обернулась и увидела мужчину, который спокойно и прямо, несмотря на возраст, сидел в кресле.
- Я ждал тебя, - внезапно сказал он, и его голос вошел в меня, подобно тому, как солнечный луч падает в темную комнату.
- Я ждал тебя тысячу лет - его голос прервался и зазвучал снова:
- Где ты была? Боже, где ты была?!
- Я?.. там…, - пролепетала я, имея в виду и эту тысячу лет, и тысячи мест, где могла быть за эти тысячу лет.
Он закрыл глаза, а я так и стояла перед ним, и щеки мои горели, сердце билось в горле пойманной птицей, а мысли кричали все сразу.
- Так не бывает, - подумала–прошептала я едва слышно, но он услышал.
- Бывает, - отозвался он и открыл глаза.
Легкий свет, мягкая тишина, заглушаемая безумным стуком моего сердца, и его взгляд, пристальный взгляд его глаз. Счастье, оглушительное счастье властно толкнулось в душе.
Он вздохнул, и этот вздох, почти сразу подавленный, иглой вошел в сердце.
Я вдруг поняла, как он стар. Как тяжело и трудно стар. Непреодолимая сила бросила меня к нему, и уже через мгновение я рыдала у него на коленях, и его руки гладили мою голову, успокаивая. Но я не могла и не хотела успокаиваться, только сильнее прижималась к нему, пытаясь защититься от ужаса своих же мыслей.
- Все хорошо, милая, - поднял он мое зареванное лицо, и, целуя в лоб, тихо повторил, - все хорошо.
Рыдания еще сотрясали меня, но легкая эта ласка успокаивала против моей же воли. Я прерывисто вздохнула раз, другой. Саднило, невозможно саднило сердце, но уже появлялись силы, и мужество собирало их, готовясь отразить и выдержать все.
-Да, моя девочка, - негромко сказал он, понимая без слов, что творится внутри меня.
Мысли побежали, спасая, выстраивая защиту из всего хорошего и радостного, что могли найти.
- Ну и пусть - упрямо сказала я неведомо кому, наверное, безжалостному времени, - все равно ничего вечного нет.
Он улыбнулся неожиданно светло и прижал меня к себе. Его руки были сильны и уверены, и я покорилась, положив на его плечо голову. Пусть один день продлится его жизнь, этого хватит, чтобы высокое счастье никогда не покидало меня.
… Он был со мной одиннадцать месяцев, каждый день из которых был, как последний, когда его сердце остановилось во сне. И только мысль, что он ушел счастливым, дает силы жить дальше, жить по-настоящему…