Глава 2.
Псалом 37.
Господи! Не в ярости Твоей обличай меня и не во гневе Твоем наказывай меня. Ибо стрелы Твои вонзились в меня, и Ты утвердил на мне руку Свою. Нет исцеления в плоти моей от гнева Твоего, нет мира в костях моих от грехов моих. Ибо беззакония мои превысили голову мою, подобно тяжелому бремени, отяготели на мне. Воссмердели и загноились раны мои от безумия моего. Пострадал я и согнулся до конца, весь день в печали ходил. Внутренность моя полна воспалениями, и нет исцеления плоти моей. Я много страдал и чрезмерно унижен, кричал от терзания сердца моего.
Господи! Пред Тобою все желание мое и воздыхание мое от Тебя не утаено. Сердце мое смущено, оставила меня сила моя, и свет очей моих и того нет у меня. Друзья мои и ближние мои ко мне приблизились и напротив меня встали, а ближайшие мои вдали от меня стали; ищущие души моей теснились, а ищущие мне зла говорили суетное и весь день помышляли о коварстве.
Я же, как глухой, не слышал, и как немой, не открывал уст своих. И был, как человек, не слышащий и не имеющий в устах своих ответа. Ибо на Тебя, Господи, я уповал: Ты услышишь, Господи, Боже мой. Ибо я сказал: "пусть не торжествуют надо мною враги мои.” Ибо когда колебались ноги мои, они величались надо мною.
Я же близок к поражению, и болезнь моя всегда предо мною. Ибо о беззаконии моем я возвещу и позабочусь о грехе моем. А враги мои живут и укрепились более меня, и умножились ненавидящие меня несправедливо. Воздающие мне злом за добро клеветали на меня, так как я следовал добру. Не оставь меня, Господи, Боже мой, не отступи от меня! Поспеши на помощь мне, Господи спасения моего!
Каптажи.
По одной из легенд, каптажи были построены французской армией для обеспечения себя пресной водой. Но, идя сейчас внутри данного сооружения, мало, кто верил в эту легенду. В начале пути, потолок был таким низким, что приходилось нагибать голову, а в некоторых местах ссутулиться до такой степени, что начинала болеть спина.
Потолок был сводчатым и выложенным, так же, как и стены из серого, грубо обработанного камня. Между камнями невозможно было просунуть лезвие ножа. Чем дальше шли, тем шире и выше становился тоннель. На полу тоннеля, приблизительно каждые пятьсот метров, и преимущественно по правую сторону располагались декоративные, полукруглые бассейны, сделанные так же из серого камня, в которые собиралась вода, небольшой влагой, медленно ниспадающая по каменным стенам. Очень редко в своде пещеры, попадались небольшого диаметра тоннели, ведущие на поверхность, из которых в пещеру проникал тусклый свет, и по длине которых можно было судить, на какую глубину уже спустились путники.
Тоннель стал широким. Широким, что можно было идти сразу троим, и не задевать друг друга плечами. Высоту потолков уже можно было определить, только посветив фонариком, но в некоторых местах, тусклый свет фонаря не мог дотянуться до сводчатого потолка, и свет разбивался об высоту мрака, желтоватым облаком нависая над глядящими вверх людьми.
Все шли молча. Кто-то, разглядывая стены, пол, небольшие рукотворные озера, пытался переварить в голове, как можно было все это построить руками, без использования какой-либо техники. Кто-то, прокручивал в голове цепь последних событий, силившись понять в происходящем смысл, и увязать, вовлечь, притянуть все происходящее под логику и здравый смысл.
Женька Шингарей, идя посередине, чувствовал защищенность. Чувствовал правильность и нужность своего последнего поступка. Что бы было, если б он, Женька, не вышел из каптажей, когда в дверях появился дежурный по части Гена Непейпиво, и не пошел с ним пить в палатку на брудершафт, доказывая последнему, что без него никто не уйдет. И что вот сейчас выпив ещё по одной, он пойдет и приведет обратно всех остальных. Женька шел и был рад, рад тому, что товарищи, возможно сейчас поняли, что он, может не только устраивать истерики, но и еще в трудную минуту не задумываясь, броситься всех выручать. Женька гордился собой. Гордился, что на его родине, рядом с его домом, течет речка Шингарейка. Гордился тем, что там, на своей родине он был нужен людям. Что без него, связиста, работающего пять дней в неделю с восьми до пяти, за скромные пять тысяч рублей в месяц, не было бы, столь необходимой связи, между несколькими населенными пунктами и районным центром. Женька шел и размышлял, а кто ему еще сейчас нужен, как не вот эти вот друзья, которые защитят его, прикроют в трудную минуту, дадут возможность выговориться, распустить сопли, а потом помогут собрать волю в кулак и идти дальше…
- Все! Давай привал! – прервал размышления всех Ян, идущий первым.
Ян сбросил с себя сверток одеял. Расстегнул ремень, который с грохотом упал на каменный пол, отражая об стены металлический звук лязгнувшего по кирпичам пистолета Макарова и штык-ножа.
Все остановились за Яном и разглядывали зал, перед входом в который Ян решил сделать остановку. Всем на минуту показалось, что они сейчас, войдут в помещение церкви. Высокое, широкое, с иконостасом в глубине и с певчими, где-то там, в полумраке.
Но ничего, что бы отличало это, широкое и высокое углубление от предыдущего ландшафта не было.
-Слушай! Так здесь в футбол можно играть! - сказал Пичкур проходя вперёд и задевая всех своим вещевым мешком и автоматом, висящим на плече. - только вот это вот, посередине мешает…
Посреди зала находился огромный бассейн, выложенный, как и все вокруг серым камнем. Из-под свода высоченного потолка в зеркальную гладь воды бил тонкий тусклый луч света, серого цвета. Луч растворялся в глубине рукотворного озера. Олег, подойдя к воде попробовал ее рукою и вынес заключение: «что в такой теплоте и искупаться можно».
По обоим сторонам зала располагались по два сводчатых, высоких прохода в другие тоннели. Напротив входа в пещеру, через который они вошли, на противоположной стороне, был виден более большой проход с его серыми стенами и прямым коридором уходящим в полумрак.
Ян размотал сверток одеял, бросил их на каменный пол, расстелил одно одеяло поближе к бассейну, положил под голову вещмешок и взяв в правую руку пистолет, расположил ее у себя на животе, после чего бросил, наблюдавшим за ним товарищам:
- Присоединяйтесь. Мы уже по моим подсчетам трое суток идем. Отдохнуть пора. В ногах правды нет. А то, что вокруг, никуда уже не убежит. Время есть…
Перенеся вещи и поскидывая их ближе к бассейну, все разобрали одеяла и расположились поодаль друг от друга. Тихон взявший последним свое одеяло, объявил тихим голосом, что ему досталось два и, что он теперь точно не замерзнет. Легеза и Пичкур лежали полулежа, облокотившись спинами об бассейн и смотрели на входы, ведущие в пещеры с правой стороны зала.
- Никто, никуда один не ходит. Только все вместе! - предрекая их мысли, нарушил тишину Лиунцай. - Еще не хватало здесь друг друга искать.
Юрка Лиунцай подложил руку под голову и начал впадать в дрёму.
- Да, да… Он прав. Давай сначала отдохнем, а потом решим, что делать и куда идти. - подтвердил правоту Лиунцая Пичкур.
- Прямо! По главной! - уже сквозь дрему, лениво проговорил Юрка.
- ПДД не нарушаем! – откашливаясь изрек Шура Тихоненко и повернувшись на бок, закрыл глаза и сразу же, захрапел.
Олег, посмотрев, что все начали постепенно засыпать, решил сам себя назначить ответственным лицом, за спокойный сон друзей. Потихоньку приподнявшись с одеяла, стараясь, как можно меньше издавать звуков, он сел на край бассейна и рукой стал создавать небольшие волны на теплой глади воды. С противоположного края бассейна, к нему, как бы нехотя подплыл бумажный кораблик, сделанный из вырванного из тетрадки по математике листка. Было видно, что по краям корабля, виднелось решение задачки с синусами и косинусами, а на одном из бортов кораблика, рисовалась жирная двойка.
Олег ладонью несколько раз пригреб воду в свою сторону, так, чтобы у него появилась возможность достать из теплой воды бумажное судно. Развернув листок, он разглядел неправильность решения задачи, а также увидел надпись учительницы по математике Симферопольской средней школы, выведенную красными чернилами и убористым женским почерком: «Стыдно! Олег! С твоим уровнем знаний!». И как результат выведенная красными чернилами двойка, в правом нижнем углу листочка в клеточку.
«Ничего, буквально ничего не понимаю. Бред какой-то.»- подумал Пичкур и отошел от бассейна. Свернув листок, Олег положил его во внутренний карман робы и пошел обходить помещение, в центре которого, рядом с огромным бассейном, наполненным теплой водой спали его товарищи. Олег заметил, как, отходя от бассейна воздух становился прохладней, а подойдя к одному из входов в тоннель, он почувствовал неописуемый животный страх и холод. После, чего держась поближе к центру, он все-таки обошел зал, при этом с одной стороны жалея, что не может как следует разглядеть из-за приличного расстояния стены, на которых, по его мнению, было, что-то нарисовано, или выбито неизвестным древним мастером. С другой стороны, ценя свое благоразумие и чувство страха, которое он расценил, как предосторожность, он вернулся на свое место и ляг на бок, подпер голову рукой и стал размышлять, откуда в бассейне мог взяться кораблик, сделанный из вырванного листка, его Олега Пичкура, тетради по математике.
Он смотрел на своих спящих товарищей, понимая, что каждому, скорее всего, сейчас снятся кошмары. И неизвестно, что лучше, - ходить одному по этому жутковатому залу, с непонятным озером посередине, либо погрузившись в сон видеть страшные сны, от которых кровь стынет, а спина покрывается ледяным потом.
Олег смотрел на Константина, как тот во сне, то сжимал, то разжимал правую руку, как будто у него находился кистевой эспандер. Затем Константин, начал хрипеть во сне и задыхаться. Приподняв грудную клетку над каменным полом, он попытался ухватить ртом воздух, затем обмяк и опрокинув голову на бок утих. Через какое-то время Олег увидел, что Легеза задышал ровно и спокойно, и чувство страха, подкатившее к горлу, отступило. Олег не заметил, как проснувшийся Юрка Лиунцай подошел к нему и сел перед ним на корточки. Он посмотрел на Юрку и попытался задать ему вопрос, видел ли тот, как во сне задыхался Константин, но рот отказывался его слушаться и голосовые связки выдавали лишь странное мычание.
- Олег, просыпайся! Олег, хватит дрыхнуть, замерзнешь, давай вставай. Вставай! Надо Костика идти искать. Урод, ушел куда-то один… Пичкур! Давай вставай!
Олег открыл глаза и понял, что его трясет за плечо Юрка, что все уже бодрствуют, и обсуждают исчезновение Легезы.
- Да я не сплю! Что так плечо давишь больно.
- Ага! Юрка третий, кто тебя пытается разбудить. Иди к нам. Перекусим, и будем думать куда Костик, в какой тоннель ушел. Чертовщина какая-то. Я первый проснулся, смотрю, Легезы нет. Одеяло пощупал, оно теплое, значит, только встал. Думаю, пошел по нужде. Лежал, лежал, ти-ши-на! Потом Тихон проснулся, я его таким злым никогда не видел. Когда я ему сказал, что Костик исчез, он его назвал козлом, а его поступок самым правильным решением в жизни…- стал рассказывать последние события Ян, - так вот, Санек еще долго всех поливал, потом пнул спящего Шингарея ногой в бок, наорал на него на немецком, как фриц в концлагере на еврея, умылся из бассейна и спросил у меня, мол не погорячился ли он тут сейчас…
- Ян, да я не знаю, что на меня нашло. Я даже не помню, что мне такое могло присниться, что я Шингарея, так возненавидел…-проговорил в свое оправдание Шура Тихоненко.
- Это Санек корни, и эхо былых сражений! - подытожил Пичкур.
- Согласно корней… Я не Шингарея должен бал пинать, а тебя!
- Ну конечно, конечно, давай тему семитизма еще раскроем и найдем в каждом антисемитские зачатки- возразил Олег.
- Что б их найти, далеко ходить не надо. Достаточно на морды лица взглянуть…
- Хлопцы! Да хватить спорить! Мне вон от Тихона второй раз достается. Я и то не в обиде. Понимаю, что не со зла, - обращаясь ко всем сказал Женька.
- Да уж, какие обиды… Да и откуда они могут появиться в твоей рабской душонке! Когда об твое сословие государство несколько веков ноги вытирало и как рабов на плантации держало. Сначала, как крепостных, потом паспорта отобрало, а затем такие зарплаты платило, что б даже на автобус до районного центра денег не хватило. Поэтому, ты и сидел в своем ауле на должности связиста, иллюзорная свобода для селян! Мол, кому захотим, тому и позвоним. А звонить то, некому. Вы все, нахрен, не были кому-то нужны. Подыхали по одному, только на погост строем ходили… Страна рабов!
- Юр, ну во-первых, ты не прав, по отношению к Женьке, а во вторых надо спор сейчас прекратить и решить, что дальше делать! - перебил глубокую мысль Лиунцая Ян.
Олег полез в карман робы и с опаской, что там не окажется того, что он туда положил, нащупал тетрадный листок. На секунду замешкавшись, решая стоит ли в данный момент показывать всем тетрадный лист с его юношеской двойкой, но, решив, что это одно из звеньев цепи событий, предшествующих исчезновению Легезы, достал листок и протянул его молча Яну.
- Ну, что я могу сказать Олег? Права твоя учительница. Элементарное решение ты ей не предложил. Как ты мог атташе работать только! Ведь все! Буквально все, кто вращается в той среде, только и говорят о синусах и косинусах. Я уж не говорю про биссектрису. А… как же ты жизнь смог прожить, без теоремы Ферма, вообще остается загадкой!
- Ян! Теорему, я хоть сейчас тебе докажу. Вот на этой стене, ножом нацарапую… Хватит язвить! С уровнем твоего цинизма я знаком. Это плавало, в качестве бумажного кораблика в бассейне…
Ян подошел к краю бассейна и, пытаясь вглядеться в темную гладь, спросил у остальных, предполагает ли, кто ни будь реальное значение глубины этого водоема. Сашка Тихоненко полазив в своем вещ мешке, извлек катушку ниток и отдал их Яну. Ян привязал к нитке патрон от автомата и стал ослаблять нитку. Двести метров,- подытожил Тихон и протянул Яну катушку уже белых ниток. Связав между собой, ушедшие под воду двести метров черного капрона и белую нитку длинною в сто метров, Ян продолжил погружать патрон. Триста метров…
- Дальше будем экспериментировать? - спросил Ян у окружавших его товарищей.
- Смысла нет. Наверно поэтому вода такая теплая на поверхности. Отпускай Ян нитку. Он там дальше должен свариться, а если температура высокая на глубине, может и бабахнуть, отсыреть то, он по любому не успеет. - подвел итог опыту Лиунцай.
Ян отпустил нитку. Ничего не происходило. Пичкур пытался вслух высчитать скорость погружения патрона на глубину, с учетом привязанной трехсотметровой нитки. Но ему мешали мысли, о том, не зацепилась ли нитка за края колодца, а с другой стороны если патрон оторвался, то погружение идет с более большой скоростью.
Лиунцай достал пачку сигарет и предложил перекурить. Затягиваясь и выпуская в вверх, из легких дым, никто не отводил от поверхности воды взгляда. Казалось, что это вообще не вода, а серое, покрытое пылью зеркало. Спустя продолжительное время, гладь зеркала нарушили несколько крупных пузырей всплывших на поверхность и принесших с собою запах тухлых яиц.
- Сероводород. - сказал, как-то грустно Ян, - очень глубоко…
- Да уж, если Легеза навернулся именно туда, через миллион лет, он станет нефтью…- попытался пошутить Олег.
- Хлопцы, что делать то будем, надо ж, Костю то искать.
- Предлагаю, какое то время оставаться здесь. В бассейне не купаться, по одному не расходиться. Еды на какое-то время хватит…,-Ян обвел всех взглядом, все согласились, только Тихон, что-то промямлил про плохую идею спать опять возле этой скважины.
Пичкур подошел к открытому вещ мешку, рядом с которым стояла открытая банка консервов и разломанная сайка черного хлеба. Олег при помощи штык ножа доел консервы, закусил куском хлеба. Достав из мешка бутылку лимонада, открыл ее, сделал несколько глотков и предложил всем.
- У меня теперь три одеяла, - сказал Тихон, укладывая одно одеяло под голову, в виде подушки.
- Ботинки сними! Меломан постельный. - бросил ему Лиунцай, укладываясь на бок, на своем одеяле.
- Где же Костик? – задал вопрос в пустоту сводчатого, огромного потолка, не обращаясь ни к кому, Женька.
- Может он уже дома, пирожками домашними какает…,- мечтательным тоном оборвал дальнейшие рассуждения Шингарея Олег.
- А действительно! С чего б ему дома и не быть? Надо надеяться на лучшее. Хуже не будет…,- пролепетал Ян, закрывая глаза, почувствовав приятный момент провала в глубокий сон, и то, что перестает замечать ломоту и усталость в ногах от продолжительного, многодневного путешествия по тоннелям каптажей.
- Прямо! По главной! - сказал уже во сне Лиунцай…
- Бредятина, какая то…Спокойной ночи всем! - сказал Шура и накрылся с головой одеялом…
Сашка не хотел спать. Лежа на постеленное, на каменный пол одеяло, он удивлялся, как он вообще мог заснуть, когда в тело так сильно впиваются края булыжников. Единственное, что было приятное в этом каменном полу, так это то, что он был комфортно теплым, на этом все плюсы у выбранного места стоянки заканчивались. А кто вообще предложил остановиться здесь, -начал размышлять Александр. - Ян, точно Ян. Ведь он первым вошел в эту огромную пещеру. Если б, он этого не предложил, или хотя бы предложил привал еще в узких тоннелях, глядишь, и Костя не исчез. Костя, Костя, куда тебя черти понесли. Лежи теперь, переживай за тебя. А кто еще переживает? Вон, банда, вся ужа храпака давит, один я за этого балбеса волнуюсь. Подумаешь, трое суток по подсчетам Яна не спали. Пару часов подрыхли, пора и делом заняться, либо Легезу искать, либо дальше идти. Искать, как искать? Где искать? Лежим в центре непонятного зала, вокруг еще более непонятного бассейна, вокруг шесть, толи входов, толи выходов. А если сейчас из этого колодца, сероводород попрет…Мы тут все и останемся лежать! - Шура высунул нос из-под одеяла и принюхался. Тухлым яйцом не пахло. Ну и слава Богу, подумал он, и продолжил размышлять. - И все-таки, если начинать поиски, то с чего? В какую сторону идти? Александр представил, как он идет по тропинке, улитой ярким солнцем, в окружении высоких тополей. Что вон там, в дали, за очередным бугорочком, уже показались крыши, его родного селения. Что маманя, уже подоила Зорьку, и на кухне, на столе, в трехлитровой банке, накрытой белым полотенцем, томится в ожидании прикосновения его губ, прохладное молоко…
-Тихон! Тихон!
Сашка, почувствовал, что его теребят за плечо. Открыв глаза, он увидел сидящего перед ним Легезу.
- Выспался? - поинтересовался Константин.
- С какого! Только глаза закрыл. Куда пропал?
- Да так…, погулял немного. - тихо сказал Костя и протянул вперед, раскрывая перед Сашкой ладонь.
- Что это?
- Бивень слепой! Не видишь, что ли? Золото!
На ладони Легезы, лежал миниатюрный, около восьми сантиметров в длину, золотой початок кукурузы. Между расходящимися тонкими пластинами листьев, проглядывали драгоценные камни, переливающиеся желтовато- теплым светом.
- И, что с этим делать?
- На рогах носить! - злым шепотом ответил Костик.
- Да ты погоди злиться. Находка конечно достойна Хосе Рауля. Ты почему один ушел? Тут все голову сломали, куда ты делся.
- Ага. Вижу. Особенно ты, закутанный в мое одеяло.
- Кость, штука красивая, но что с нею делать?
- Тихон! Не с нею, а с этим. Вон там, - Костик кивнул по направлению к крайней с лева пещере, - этого добра, не то, что не меряно, там эти початки из стен растут. Ты пока сам не увидишь, не поверишь, что гроздья винограда рубинами бывают. Мох по краям пещеры платиновый. Санек, это не перескажешь!
- Что ты предлагаешь?
- Что, что? Взять мешок и пойти за урожаем.
- Надо с мужиками сначала посоветоваться.
- Хм.
- Нет, Кость, я серьезно! Хватит самодеятельности, давай вместе решать со всеми. Я просто уже начинаю понимать, что если поодиночке, то ничего может не получиться. Тем более, здесь. Тут такое в голову лезет, а потом из головы, мама не горюй… Хорошо ты, без приключений назад вернулся. А если б вернулся, а мы уже ушли? Ты, что думаешь, что мы вечно тут бы лежали и ждали, пока ты назад вернешься, не знамо откуда?
- Да ничего я не думаю…
- Потише, нельзя! Золотопромышленники!
Костик и Сашка повернулись в сторону голоса Лиунцая. Тот лежал на левом боку и смотрел на них сонными, злыми глазами.
- Юр! Костыль вернулся! Смотри, что нашел в пещере…
- Слышал. Лучше б он самогон кубанский и сало нашел, кладоискатель хренов!
Лиунцай еще, что-то пробурчал про совесть, разум и наличие мозгов в подрастающем организме, мучаемом угревыми высыпаниями и зудом в анальном проходе. Перевернулся на правый бок и дал понять собеседникам, что в данный момент, он, как и все остальные хочет выспаться.
- Ян ты спишь? - обратился шепотом Юрка к лежащему на спине соседу.
- Нет. Я все слышал. Что делать будем?
- Сейчас посмотрим. Может рога придется этим бивням поотпиливать.
Тихоненко Сашка снял с себя одеяло и отдал его Константину:
- Ложись. Дрыхни, пока всех не перебудил!
Костя расстелил одеяло рядом с Сашкой, и мечтательно заложив руки под голову произнес:
- Богатства! Одни Богатства! Вот зажить можно… Весь Харьков скуплю.
- Спи давай, олигарх…- Добродушно подытожил Шура.
- Да уснешь тут! Тихон! Это же состояние! Представляешь! Весь мир у ног!
- Какой? Тот или этот?
Костика на минуту загрызли сомнением слова Тихона, но мысли о беззаботной богатой жизни заполнили голову и не давали прорваться окружающей его действительности.
- Ладно, Санек, поспим и с мешками вперед! Я два возьму!
- Спи давай! Быстро заснешь, я тебе из своего одеяла еще один мешок сошью!
- Хм. Тележечку бы, с осликом. - мечтательно произнес Константин и перевернулся спиной к Тихону.
Легеза стал пробуждаться от шепота голосов товарищей. Пичкур, Шингарей, Ян, Юрка, Тихон… Все тихо общались между собой. Костику было приятно, что друзья обсуждают его исчезновение и такое же внезапное появление. Он не хотел открывать глаза, тем самым выдавая свое присутствие, пытаясь отодвинуть, столь сладкий для него момент расспросов, про то, как он, Константин Легеза, умудрился в одночасье сделать всех богатыми.
- Юр, а ты как думаешь? У него с головой теперь все в порядке?
От вопроса Яна, Костя встрепенулся и уже волей не волей был вынужден вступить в разговор.
- У меня все в норме! Бивни ленивые! Я вам богатство нашел!
- С добрым утром! Господин олигарх!
- Привет Костик!
- Выспался блудный путник!
- Куда пропадал?
Друзья все сразу обратились к Константину.
- Мужики! - Константин встал с одеяла и стал расхаживать перед лежащими перед ним товарищами, - Вы на меня особенно сейчас не наезжайте. Я от бессонницы пошел наугад, вон в тот проход. Метров через пятьдесят, на стенах золотые початки появились, вот как этот,- Костик вынул из кармана золото и отдал его друзьям.- они из стен растут. Чем дальше я шел, тем их все больше становилось. И мох на стенах появился, какой-то не такой. Я пригляделся, пощупал и понял, что это платина. Дальше я уже шел по камням, которые ну явно не булыжники. А километра через два пути, я вышел приблизительно вот в такой же зал, - Легеза обвел взглядом помещение, в котором они все находились, и после секундной паузы продолжил, - только я краев этого зала не видел. А знаете, что в нем было??? Виноградники! Только не живые, а все из драгоценностей. Лоза золотая, гроздья из рубина, опала, сердолика, в общем, если честно, я и названий таких камней не знаю. А вместо почвы, груды самоцветов. Да, вот еще, свод потолка был из бирюзы и переливался. Представляете? Я предлагаю всем собраться, и я вам все покажу. Только мешки надо взять, чтоб набрать с собою…
- Костыль! А ты понимаешь, что мы тут все делаем? - прервал его Ян.
- А какая разница, что мы тут делаем! Вы вот на каменном полу валяетесь. Я перед вами стою и предлагаю сходить вон в ту пещерку и обогатиться.
- Да нет. Ты смысл разумеешь? Зачем нас сюда всех занесло?
- Смысл…Смысл… А ты?
- В том-то и дело, что и я тоже не понимаю. Сначала часть эта чертова, где мы свой долг Родине давным-давно отдали. Мансур непонятный. Гена… Казарма, из которой мы, выйдя с Юрком обнаружили, что вы уже двенадцать рюкзаков водки выжрали. Теперь ты со своими початками.
- А вдруг это, то, за чем мы сюда и пришли? - вмешался Шингарей.
- Да, да. Что б, ты вернувшись, усадьбу построил и холопов нанял. Что б барином стал. А ты уверен, что мы вернемся? - спросил его Лиунцай, обращаясь одновременно сразу ко всем.
- А куда ж мы еще придем? - попытался подытожить Тихон.
- Не знаю, но вот я точно чувствую, что я не вернусь туда, откуда пришел! - огорошил всех Олег.
- Откуда знаешь? - спросил Женька.
- Я перед тем, как с вами со всеми здесь оказался, в израильской клинике лежал. И, что помню, здоровье мое не очень было, на тот момент…Лежал в палате и ждал, когда ко мне родственники, дети с внуками приедут…Помню палата белая-белая была, солнце ярко в окно светило, запах соленого воздуха…
- Обалдеть! А на вид самого нянчить надо! - перебил его Костя.
- Ну извини. Не всем же молодыми в Мерседесах помирать…
- Пошел ты на… Я нигде еще не помер!
Константин забрал из рук Шингарея золотой початок, и уселся на край бассейна.
- Смотри не перевернись! - обратился к Костику Тихон, - там глубина не мереная!
Легеза положив на край бассейна кукурузу, резко приподнялся и нырнул в воду. Какое-то мгновение его не было видно, затем над поверхностью показался его греческий профиль. Приподнявшись на руках он выбрался из воды и стал снимать с себя одежду. Все уже стояли на ногах и смотрели на Константина, как тот снимал с себя одежду и выжимая развешивал на краю бассейна. Костик остался в одних трусах, семейных, красных в белый горошек.
- Ты, что? С тех пор трусы не менял? - спросил его улыбаясь Ян.
- Бивень! Это ностальгия. Я после того случая с Удавом, только эту модель нижнего белья и ношу. Позитивно!
- Кость, ну как водичка? Я давно искупаться хочу, а хлопчики не пускают. - обратился к Легезе Шингарей.
- Вода прелесть. Но я с хлопчиками согласен. Грязным походишь! Плавать надо было учиться! Морячек. Как тебя на флот-то взяли? Пехотинец колхозный.
По всему Женькиному виду было видно, что его сильно задели слова Константина. Он резко метнулся и прыгнул в бассейн. За ним так же резко в воду прыгнули Ян, Тихон и Юрка. Тихон, откуда-то из глубины вытащил на поверхность Шингарея, его тут же подцепили, держась одной рукой за край бассейна, другой за Женькину робу. Пичкур и Легеза перетянули его через край и положили на одеяло. Все остальные выбрались из бассейна самостоятельно.
- Пичкур, ну ты хоть постирайся, а то ходишь чумазый, как вахлак! - попытался пошутить, тяжело отдувающийся Лиунцай.
Олег на шутку не среагировал, а смотрел на мокрое тело Женьки, который лежал на полу, мокрый, на мокром одеяле. Вокруг бассейна было множество небольших луж. Воздух стал более влажным и наполнился запахом мужских тел и разговоров.
Женьку Тихон перевернул на бок, потряс его, затем уложил на спину и стал делать тому искусственное дыхание. Шингарей стал судорожно откашливаться. Полежав какое-то время, он приподнялся и посмотрел на всех извиняющимся взглядом.
- Жень, кому дано погибнуть от молнии, тот не утонет. А вот омут, это по-моему, твое! - бросил Женьке, отжимая свои брюки во второй раз Легеза.
- Наверно…- обреченно согласился Шингарей и стал постепенно снимать с себя мокрую одежду. - а там внизу вода горячая… - добавил он, как- то мечтательно.
- Кто бы сомневался! - бросил колючий взгляд на Шингарея Юрка и продолжил бережно раскладывать по краям бассейна свою робу и мокрый тяжеленный бушлат. - Олег, ну а ты чем там занялся?
- Завтрак готовлю, или ужин…- Олег рылся в вещевом мешке и извлекал оттуда хлеб, сало, консервы. На дне он нащупал несколько луковиц и солонку. Разложив все рядом с мешком, он извлек из другого мешка пластиковую бутылку лимонада и пригласил всех перекусить.
Подошедший Легеза заявил, что он не помнит, чтобы кто-то укладывал такое ситро. Но на его слова никто не обратил внимание, и все рассевшись полукругом вокруг импровизированного Пичкуром стола стали неспешно перекусывать.
-Спасибо. - сказал в пустоту Женька Шингарей.
-На здоровье! -ответил Шура и проткнул штык ножом, очередную банку с кильками в томатном соусе.
-Костик, а Костик! Судя по твоим немногословным рассказам у тебя в девяностых карьерный рост был стремительным? - обратился к Легезе Лиунцай.
-Дай пожрать. Не порть аппетит! - парировал ехидный вопрос Юрки, Константин.
-Да нет, ты кушай, кушай. Просто, интересно. Мы ведь по разную сторону баррикад были. Ян, вон майором ушел на пенсию из ментовской разведки. Я всю трудовую, сознательную жизнь, участковым работал, сразу на несколько станиц…
-Я тебя поздравляю, Аниськин хренов. Ты пожрать то, хоть дашь спокойно? - сказал с набитым ртом Константин.
-Конечно, нет! Ты что, жрать сюда пришел? Хотел кушать, надо было виноградиком подкрепиться.
-Ага! А потом, алмазная диарея и рубиновые колики…- отшутился Легеза.
-Костик! А давай мы из тебя золотую антилопу сделаем? - обратился с улыбкой Ян.
-Это, вот, еще как?
-Как, как? Каком! Иди в пещеру, кушай виноградик, кукурузку… Ну в общем, наедайся поплотней всем, что там растет. А когда мы из каптажей выйдем, мы тебя попросим копытцем постучать, или как там у вас? Золотых антилоп? Может рогами об деревья потереться? - Ян, стал первым смеяться от своих слов, затем хохот подхватили и все остальные.
Смех не прекращался несколько минут. Кто-то вытирал текущие слезы, кто-то держался за живот, кто-то уже упал от смеха на спину и громко ржал, при этом, заикаясь и силясь добавить остроты в шутку.
-Ну бивни! С вами не соскучишься! - выдавил сквозь смех Легеза.
Константин встал из-за импровизированного стола, подошел к краю бассейна и взял оставленный им початок. Вернувшись на свое место, он стал пытаться выковырять камни из початка штык ножом.
-Костик! Да ты, ты погоди. Что ж ты так буквально воспринимаешь… - заливаясь от смеха, продолжил дальнейшее развитие темы Лиунцай, - не надо то, прям сейчас, ты в пещерку сходи, там покушай с кустиков.
-Бивень! Да мне просто интересно, можно ли камни выковырять, - Костик пытался острым краем лезвия подцепить мелкий камушек, - что-то не получается. Наверно не вызрел. Надо было спелый брать.
-Так там, еще и спелые есть?- с интересом спросил Олег.
-А то! С мою кисть!- и Костик, характерным жестом, левой ладонью поделил правую руку на пополам.
-Впечатляет!- глядя на усердие Константина, и придав смысл и образ его словам, с восторгом высказался Александр.
-А тож! Хлопцы, менэ, энто так встревожило! Аж мураши по хребтине забегали.- Шингарей ёрзал на пятой точке, с интересом наблюдая, за действиями Константина,- Ну шо? Хлопчики! Когда уж пойдем! Мне каже, дюже треба…
-Вообщем так!- обратил на себя внимание Ян,- возвращаясь к вышесказанному, по поводу нашего здесь присутствия.- Ян заговорил тоном руководителя, чье мнение не поддается сомнению,- если уж, в нашем коллективе появились первичные признаки золотой лихорадки, то предлагаю, либо лечить болезнь превентивными методами, то бишь, сейчас же избавиться от этой кукурузины, и идти дальше… Либо переболеть этой болезнью, радикально! Ставлю вопрос на голосование, кто за то, что бы идти в так называемую Костяна пещеру? Только при условии… Сначала давай перетряхнем мешки, мне кажется, судя по нашему внешнему виду, это должно быть с нами.
-Что это?- поинтересовался Пичкур.
-Карты, Олег, карты. И карты не Бразилии, а атласные. Тебя тогда с нами не было, поэтому ты и сейчас наверно одетый, а мы все в трусах сидим.
-Слышь мужики! А точно!- подхватил мысль Яна Лиунцай.
-Во блин, действительно! Совпадение!- поддержал идею Тихон.
Все стали перетрушивать мешки. Каждый с удивлением открывал для себя, что в мешках находились вещи, которые никто туда не мог положить.
- Смотрите, что я нашел!- Олег держал перед собой в руках, желтого, резинового утенка.- тут еще паровозик и погремушка!
-Есть! Нашел!- Лиунцай поднял победоносно над головой колоду новых, запечатанных в целлофановую обертку, колоду атласных карт и передал их Яну.
Ян взял колоду в руки, преподнес ее к носу и вдохнул глубоко запах полиграфии. В голове вихрем пронеслись воспоминания азарта, липкого погружения в вихорь игры, которая не отпускала ни на минуту, когда от волнения перед раздачей становились мокрыми ладони, и когда, после того, как ты перевернул карты рубашкой к противнику, глядя на расклад, чувствовал, как от позвоночника оттекает холодная волна тревоги. Можно биться, можно блефовать, можно говорить вист, мизер, очко, храп, каре… Можно говорить все, что угодно! Можно все! Гордиться собою! Смотреть кривой улыбкой на судьбу, таскать удачу за хвост, дразнить ее. Рассовывать выигрыш по всем карманам, а все, что не помещается, пропить с такими же картежниками, как и ты. Можно, нащупать дырку в пустом кармане, точно зная, что скоро, не важно, когда, ее не будет. Важен столь сладкий азарт! Столь притягательная и манящая игра! Важно это ощущение шероховатой рубашки, каждой из тридцати шести подружек в колоде, перед раздачей. Это столь важно, что переполняет остальное, переполняет все лишние ощущения. Это ли, не главное? Ты игрок… Ян отогнал приятные ощущения и обратившись ко всем, уже каким-то томным и миролюбивым взглядом продолжил:
-Давайте сначала проголосуем, кто за то, что бы идти за драгоценностями? Лично я, против…
За, подняли Тихон, Легеза и Шингарей.
-Ясно! Классическая схема, напополам. - подытожил Ян и продолжил, - Предлагаю, коль пошла такая свадьба, за золотом пойдем, но вот по каким обстоятельствам. Все согласны с тем, что идея каждому стать богатым в этом мире, да и в том, это утопия? - кивнули все, даже те, до кого смысл слов Яна не дошел по объективным обстоятельствам,- Идем без каких либо мешков, набираем столько, сколько может уместится в карманах и руках. По возвращении, садимся поудобней, и начинаем игру. Предлагаю «Блек Джек», по-нашему в «Очко». Кто выигрывает, тот богатый! И сам решает, тащить ему дальше свое богатство, неизвестно куда, либо найти близ лежащий кабак и все пропить. Шутка! Лично мое субъективное мнение- тащить-то не куда, и пропивать негде. Ну да ладно, там посмотрим. Ну, что господа офицеры? Мысль ясна?
- Мысль гениальная! - в предвкушении азарта, стал потирать руки Лиунцай.- самогончику бы еще под игруню, ваащеб здорово…- Юрка облизнул губы и потер ладони.
-Хлопцы! В моем рюкзаке водка. Два литра.- оптимистично заявил Шингарей.
-Женя, так ты шо, скрысятничал? Значит мы, там- Тихон мотнул головой вверх,- винищем французским давились! А ты два литра сныкал. Ну ты Женя и хобот!
-Хлопцы! Да вы че! Я прятал только одну, да и та, там, в палатке осталась. А эти четыре, я только, что нашел у себя в мешке. Хлопцы, ну правда, я не вру, вот вам крест…
-Я себе тоже, в рюкзак резиновых утят и погремушки не укладывал.
-Ладно! Будем считать, что это дежурный по части, вам вещи помогал укладывать. Мысль то, всем ясна?
С идеей Яна согласились все, не мешкая. Только Пичкур пробурчал о бесполезности разведения пня вокруг колоды, но как неотделимая частица сего коллектива не мог, не согласиться с общим единодушным мнением, а уж тем более, пойти против столь азартного коллектива, в котором, за передергивание могут и по лицу дать. Но все-таки, поразмыслив какое-то время сказал:
-Мужики, я вот что решил, я не хочу туда идти, да и играть тоже не буду. Я вас здесь подожду...
-Ладушки. Жди. Только водку не пить! За вещами следить! Можешь утенка в бассейн пустить поплавать.- добродушно сказал Юрка.
-Будет сделано!- ответил Олег, достал желтого утенка из вещмешка и пустил его в бассейн. Тот сразу перевернулся к верх ногами.
-Он наверно водолаз.- глядя на резиновую игрушку, подчеркнул Легеза.
-Да нет, он просто на китайской фабрике сделан,- предрекая судьбу утенка добавил Олег, читая на плавающей игрушке надпись «made in China».
-Ладно, пошли. В детстве не наигрались, что ли?- поторопил всех Легеза.
-Лично в моем детстве, утята плавали, а надпись о производителе у них сбоку была: «сделано в СССР».
-Хорошо, хорошо Ян, я тебе верю. Пошли уж.- Легеза взял под руку Яна и направил его по направлению ко входу в ту самую пещеру, откуда он принес столь значимую для него находку, одновременно увлекая кивком головы, присоединиться всех остальных.
-Удачи!- проговорил им вслед Олег.
-Ага! Сам не скисни! - сказал, не оборачиваясь идущий за товарищами Сашка.
-Постараюсь. У меня еще погремушка и паровозик есть…
На слова Олега уже никто не обращал внимание. Все заходили в тоннель ведущий к золотым виноградникам и бирюзовому небу.