На этот раз, наш "герой" летел подольше и совершил "жёсткое приводнение".
Случилось это на Дальнем Востоке, аккурат незадолго до памятной "встречи"
Евреича с медведем. Мы только что подписали акты приёмки очередной кабины
наведения и готовились принимать следующую. Времени нам, оставалось
предостаточно и я его обычно использовал с пользой для себя. Ездил по
городам, узнавал регион. Интересно же! Одна "закавыка", приходилось врать
местным, что я, или из Рязани, или из Калинина (Твери). Тяжело приходилось
москвичу. Многие в то время хотели уехать на "Запад"и дочки и жёны военных
не были исключением. Приходилось всё время как-то выкручиваться.
Теперь, непосредственно, о самом случае. Решили мы отметить факт "сдачи
объекта". Взяли в местной лавке какую-то вьетнамскую водку, другой в то
время не было ,не завезли и пошли на берег реки, красивейшей Уссури. Река,
действительно, фантастически красива! Выбрали место, обрывистое, разложили
посуду, хорошую закуску- всё цивильно!Никто не собирался напиваться, так-
отметить успешную работу. Всего-то одна поллитровая бутылочка на троих. Мы
с Евреичем прилегли на траву ногами строго в сторону обрыва. Расположились,
как древние римляне в триклинии. Тог только не хватало. Василию досталась
роль "кранового", то есть "виночерпия", если продолжать античную тему. Не
надо было ему пробу первому снимать. Неправильно это. Евреич и по должности
и по возрасту был самым старшим среди нас троих. Но Василия мучала
похмельная жажда. Его колотило и трясло. Наливал он себе, первому, совсем
как герой Евгения Лебедева, из великолепного спектакля в постановке
Товстоногова, "Деловые люди". Помните? Через палец. Вот Василий так себе и
налил. Евреич, по такому случаю, ехидно заметил, что подобное поведение
приводит к "нехорошим последствиям", но Ваську это не остановило и он
опрокинул в себя стакан тёплого вьетнамского пойла по всем правилам
отечественного "водкопития", то есть-залпом. Сидел он в этот момент на
корточках, прямо на краю обрыва. Раскачивался немного вперёд-назад. В тот
момент, когда стакан опустел и спасительная влага побежала по его гортани,
он, по своей давней привычке, выплеснул последнюю каплю из стакана резким
движением руки "от себя"... Этот миг совпал с его качком вперёд... Вооот...
Мы с Евреичем немного удивлённо наблюдали за тем, как сначала перед нами
промелькнула задница Василия, одетая в советские треники за три рубля, а
затем- его голые пятки, потом, он исчез полностью. Через несколько секунд
раздался всплеск и наступила гробовая тишина. На "память" о Василии с нами
остались лишь только его тапки, из которых он выпал перед "стартом" и-всё!
Несколько минут мы с Евреичем тупо и молча смотрели на обрыв, на тапки,
друг на друга. В головах у обоих рисовались жуткие картины допросов у
военных особистов и чекистов. Выполняли же особо важное Государственное
задание. Всё же жутко засекречено. И тут- такое ЧеПе! Исчезновение
специалиста. И попробуй докажи, что это не ты его пинком отправил в
"воздушное путешествие". А вдруг он стал свидетелем твоих предательских
деяний? Наши спецы могли нам всё что угодно припаять.
Пили молча остатки из бутылки, попеременно передавая её друг-другу.
Допив, встали, на деревянных ногах подошли к краю обрыва и уставились на
Васины треники,которые лениво колыхались в воде. Вот и всё, что осталось от
человека! Впору бы начинать лить "крокодиловы слёзы", с учётом того, что
нам с Евреичем предстояло.
Треск сбоку был неожиданным , но не пугающим. Нам уже было настолько всё
равно, что если бы на обрыв вышел тигр или медведь, мы бы не удивились.
Такое у нас было состояние. А вот когда к треску добавился отборный мат,
тут уж мы, не совсем веря и понимая происходящее, начали догадываться о
том, что сейчас произойдёт какое-то радостное событие, которое поменяет всю
картину сразу. И оно произошло! На обрыв, из зарослей китайского лимонника,
весь ободранный, в одних семейных трусах в горошек, выбрался наш "дважды
летун"! Боже мой, как мы с Евреичем стали радостно орать и подтанцовывать!
Показали Васе, опасливо подойдя к обрыву, его плещущиеся треники. Самое
интересное- он ничего не помнил! Как полетел, как врезался в воду с
пятнадцатиметровой высоты, как плыл! Ни-че-го!
Самое поразительное было то, что в правой руке у него был намертво зажат
стакан! Тот самый, с которым он и отправился в свой полёт.
Разве Евреич был не прав, когда сказал о "нехороших последствиях"?