Часто вспоминаются мне фронтовые друзья. Правда, их лица и голоса из памяти стерлись, а вот характеры и поступки вспоминаются так ярко, как будто это было только вчера. Многих вспоминаю. И тех, кто погиб, и тех, с кем воевал до Победы. Но особенно ярко встает передо мной образ Саши Сафонова. Иногда до боли в сердце хочется услышать его имя и фамилию рядом с фамилиями Героев Советского Союза.
Появился он у нас в роте неожиданно, но его появление было замечено всеми. Высокий, могучий в плечах весельчак, он затмил своей фигурой даже нашего богатыря Виктора Кравченко. Вскоре в нашей роте не осталось ни одного равнодушного к его силе, ловкости, смекалке, а особенно к его юмору. Он словом мог утихомирить самого крикливого Женю Бугайло, мог подзадорить и заставить заговорить самого скромного и молчаливого Алешу Неустроева. А если уж он брался высмеивать фашистов и их главаря, то поднимался такой хохот, что некоторые солдаты смеялись до слез, а немцы начинали палить в «белый свет», как будто чувствуя, что речь идет о них. О его смелости и бесстрашии ходили легенды. Солдаты знали, что с Сашей не пропадешь даже в самых сложных переделках.
Трудно в то время приходилось нам. Но перелом на фронте в нашу пользу уже наступил. И мы ждали только приказа о наступлении. Чувствовали, что немец уже выдохся, но знали, что когти у него еще ой-ой какие острые.
Тот день, когда был дан приказ о наступлении, запомнился всем, как самый радостный и самый печальный. На нашем участке засела эсесовская дивизия. Сопротивлялись они яростно. Цеплялись за каждый клочок земли
нашей, русской земли, которую они предостаточно испоганили и которая им теперь мстила.
Несколько раз поднимались мы в атаку, подошли к немецким окопам довольно близко, но пришлось залечь. Головы не давал поднять нам их пулемет. Но вот и он замолк. Вперед всех вскочил с земли Сашка и с криком:
-Вперед ребята, ура!- бросился к немецким окопам. Смяли мы их, опомниться немцы не успели. Один только Саша Сафонов девять фашистов заколол в этом бою. Радость сияла на лицах у всех. Но тут нас и поджидала беда. Из группы пленных эсесовцев раздался выстрел. А после опять тишина. Но наш Сашка, весельчак и балагур, наш любимец Сашка вдруг покачнулся, повернулся к нам и с улыбкой сказал:
- Спеть бы еще, братцы!- и рухнул на землю. А тишина росла, дыбилась, неслась, закладывала уши. Это была тишина, которая предшествовала урагану. Этот ураган ненависти бешено нес нас на врага, помогая освобождать, очищать от погани нашу родную землю.
Много мы видели смертей, как-то даже привыкли к ним. Рядом с нами она бродила по фронтовым дорогам. Но смерть Саши Сафонова потрясла нас. Похоронили мы его недалеко от места гибели. Командир наш всегда суровый, подтянутый, двух слов не мог сказать. Впервые мы видели на его лице слезы. Не могли сдержать слез и мы. Три залпа из винтовок.
- Слава тебе, Саша! Слава тебе, друг наш! Слава тебе в веках! Мы, солдаты, сражавшиеся вместе с тобой, помним тебя.