АКТ ПЯТЫЙ,
СЦЕНА ВТОРАЯ
Перед лагерем вольсков под Римом.
(Подходит Менений.)
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
Куда идёшь? Остановись!
ВТОРОЙ СТРАЖ:
Назад! Назад! Поберегись!
МЕНЕНИЙ:
Несёте службу вы исправно,
И это, командиры, славно.
Сановник я, позвольте, рать,
Кориолана повидать.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
Откуда занесло, родимый?
МЕНЕНИЙ:
Явился к вам из града Рима.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
Идите прочь!
Не можем вам ничем помочь.
Наш полководец ныне отдыхает.
Вестей из Рима слышать не желает.
ВТОРОЙ СТРАЖ:
Быстрей Рим рухнет под огнём,
Чем ты увидишься с вождём.
МЕНЕНИЙ:
Когда ваш вождь о Риме толковал,
Не раз моё он имя называл,
Факт этот существует вне сомнений,
Ведь я не кто иной, а сам Менений.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
И как бы ни было, а только всё равно:
Такому имени здесь хода не дано.
МЕНЕНИЙ:
Послушай, парень, вождь поклонник мой,
Ведь летопись побед велась рукой,
Которую протягиваю вам,
Поверьте мне и праведным словам.
Не скрою я, конечно же, не скрою,
Что приукрашивал я подвиги, порою,
Но это дань, которую мы платим,
Она для дружбы во время и кстати.
Бывает, что и ложь во благо служит,
Известно это всем, кто долго дружит.
Не стой, приятель, на моём пути,
Позволь же к полководцу мне пройти.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
Уж коли ложью ты окутывал его,
Нет у тебя святого ничего,
Будь эта ложь во благо и святою,
И то – гроша, по-моему, не стоит.
Увы, я не могу тебе помочь,
Иди-ка, парень, ты отсюда прочь!
МЕНЕНИЙ:
Ведь я сказал, что я – Менений,
Веди к нему без всяких прений.
ВТОРОЙ СТРАЖ:
Ты сам сказал, что лжец отчасти,
Храни господь нас от напасти.
Мы служим правде на работе,
И ложь твоя нас не заботит.
Иди-ка поскорей отсюда,
Ты надоел уже, зануда.
МЕНЕНИЙ:
Хотя бы малость мне поведай:
Скажи, уже он отобедал?
У нас не сложится беседа,
Коль встречусь с ним я до обеда.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
А не из Рима ль ты бежал?
МЕНЕНИЙ:
Я – римлянин, как генерал.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
Как он, обязан Рим ты ненавидеть.
Изгнанника всегда легко обидеть.
Вы по наитию взбесившейся толпы
Остались к Родине и разуму слепы,
Свой славный щит доверили врагу.
Как вы додумались? Понять я не могу.
Ужели вы надеетесь на то,
Что стон старух в обители святой,
Плач матерей, поруганных девиц,
Тебе подобных старцев, павших ниц,
Заставят месть его угомониться,
Помиловать безумную столицу?
Ужели ты, кому недолго жить,
Способен словом пламя затушить?
Ты, седовласый старец, прогадал,
Для римлян час отмщения настал,
Жестоко полководец всех осудит,
Пощады никому теперь не будет.
МЕНЕНИЙ:
Ты, парень, слишком треплешь языком,
Когда бы знал он – я недалеко!
ВТОРОЙ СТРАЖ:
Начальник мой тебя и знать не знает,
А потому и видеть не желает.
МЕНЕНИЙ:
О полководце, не начальнике твоём,
Мы, верный страж, сегодня речь ведём.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
Не до тебя сегодня генералу,
Иди, иди отсюда, путник шалый.
В свой адрес я обиды не прощу,
Иначе кровь последнюю пущу.
МЕНЕНИЙ:
Похоже, парень, не дурак ты, вроде…
(Входят Кориолан и Авфидий.)
КОРИОЛАН:
В чём дело?
Что здесь происходит?
МЕНЕНИЙ:
Теперь меня, приятель, берегись!
Мои надежды всё-таки сбылись.
Никто не остановит мой кураж.
Тем более – какой-то жалкий страж.
Как сын, Кориолан передо мною,
Не развести и не разлить водою.
За оскорбления жестоко будешь бит,
Сын за отца, поверь мне, не простит.
Смотри и падай в обморок от страха,
Я – на щите, а пред тобою – плаха.
( Кориолану).
О здравии твоём пекутся боги,
Как твой отец, и дряхлый, и убогий.
Уже пожар над Римом небо красит,
Но влага этих глаз его погасит.
К тебе пойти меня уговорили,
Ведь мы друг друга искренне любили,
И люди полагают, дай-то, боже,
Что Марций меч раздора в ножны вложит.
Так воздыхал расстроенный народ,
Что вздохами я выдут из ворот.
Помилуй всех и не суди так строго,
Сограждан пожалей ты ради бога.
Остатки гнева выплесни на стража,
Кто выслушать меня не хочет даже.
КОРИОЛАН:
Иди-ка прочь! Чего ты причитаешь?
МЕНЕНИЙ:
Меня ты выгоняешь?
КОРИОЛАН:
Я отдан ныне правилам войны,
Ни матери не знаю, ни жены,
Ни сына, ни товарищей – лишь вольсков,
Ищите снисхождения у войска.
Единственное, что на сердце есть –
Так это только ненависть и месть.
Мне легче дружбу ядом отравить,
Чем из забвения её восстановить.
Закрыты уши всем мольбам твоим,
Как ворогу замкнул ворота Рим.
Поскольку ты любим когда-то был,
Я для тебя бумагу сочинил.
(Подаёт бумагу.)
Хотел отправить, ты же сам явился,
Посыльный в этот раз не пригодился.
Тебя я более не ведаю, не знаю,
А потому и слушать не желаю.
Иной, Авфидий, некогда он был,
Когда-то в Риме я его любил…
АВФИДИЙ:
В тебе я ныне полностью уверен.
Себе ты остаёшься, Марций, верен.
(Кориолан и Авфидий уходят.)
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
Тебя Менений, кажется, зовут.
ВТОРОЙ СТРАЖ:
Иди домой. Ты оказался плут.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
И полководец мнения такого.
ВТОРОЙ СТРАЖ:
Иначе б с нами обошлись сурово.
МЕНЕНИЙ:
Меня не беспокоит полководец,
Ни вы, войной униженный народец.
Кто от стыда намерен умереть,
Того не напугает даже смерть.
Пусть черный полководишка лютует,
Он римлян разорит, а вас разует.
Вы голыми по свету побредёте,
От нищеты и голода умрёте.
Теперь и я скажу: «Идите прочь!»
Ни видеть вас, ни слышать мне невмочь.
(Уходит.)
ПЕРВЫЙ СТРАЖ:
Что, брат, не говори, он – человек достойный,
Могу его понять: ему за римлян больно.
ВТОРОЙ СТРАЖ:
Достойнее наш вождь, хотя бывает груб,
Незыблем, как утёс и величав, как дуб.
(Уходят.)