АМЕРИКАНКА
(картинка из босоногого детства)
Это было начало пятидесятых годов. Наш небольшой город Слуцк, в Белоруссии ещё не оправился от военной разрухи и был примечателен тем, что в нём размещались десятки воинских частей, где более половины жителей были военнослужащие и члены их семей.
Проживали все в казармах, в клубе, бараках по две-три семьи в одном помещении, перегороженном простынями на протянутых вдоль и поперёк верёвках, обуславливающих «жилплощадь» каждой семьи. Жили дружно и дети разного возраста ходили компаниями, не конфликтуя друг с другом.
Все эти воинские части на товарных поездах прибыли вместе с танками, пушками, автомобилями, другой техникой, с личным составом, с семьями военнослужащих в течение нескольких дней из Западной Белоруссии. Мы, дети, самая любознательная часть населения, естественно с первых дней прибытия знакомились с городом и искали для себя приключений.
Главная городская улица им. Ленина, тянулась через весь город, имея несколько десятков условно пригодных для жилья построек, густонаселённых людьми. По обе стороны улицы пустыри после пожаров, смотрели на такие же пустыри заросшие бурьяном, находящиеся напротив.
В самом центре города сохранились несколько старинных одноэтажных зданий из красного кирпича, простоявшие несколько веков со стенами метровой толщины и вросшие в землю так, что окна имели подоконники, расположенные по высоте ниже человеческого пояса, а дверные пороги находились ниже уровня дороги чуть ли не на полметра.
В этих зданиях размещались магазинчики, фотография, пивная и небольшое не то кафе, не то буфет, где продавались пирожки с ливером, пельмени, бутерброды, вино, водка, пиво на розлив – в больших массивных кружках.
Называлось это заведение почему-то «Американка». Торговал там пожилой еврей с помощницей. Мы с ребятами несколько раз туда заходили. Денег у нас не было, но по названию нам казалось, что там работал непременно американец и мы хотели посмотреть на него.
Каждый раз буфетчик, старый еврей, не похожий на американца у нас спрашивал:
- Дети, у вас есть капиталы? Почему молчите? Значится, нет. Тогда гуляйте сибе отсюда, пока они не появятся в кагмане.
У вас ещё всё впегеди – и деньги, и свобода и неволя… Ви живёте в стгане больших возможностей… О, зохун вей, что я несу, пгости Господи… и с улыбкой глядя на нас дядя беззлобно добавил:
- Киш, отсюда.
Потом «буфетчик» посмотрев на нашу компанию обращаяь ко мне, сказал:
- Мальчик! Ты, ты, худога госта, эта я к тибе обгащаюсь! - ткнув в меня пальцем, сказал буфетчик.
- Не кгути галавой, куда папала! Ты у них камандиг? Нет? А пачему тагда ггомче всех смеёшься? Веди сваю каманду пгочь! Создаёте толпу и люди подумают, что у нас не амегиканка, а детский утгенник с падагками. Читайте буквы в букваге и не шляйтесь, где ни папала.
- Дядя! Не переживайте! У нас нет такого, чтобы нам не попало. Нам везде попадает! – сказал я.
Буфетчик снял очки, протёр линзы и внимательно посмотрев на меня, и заметил:
- Слюшай сюда, пацан! Сильно умный? Так знай, у тибя всигда будит задница гогеть огнём! Ты всигда сибе на ниё загаботаешь пгиключений!
Мы со смехом уходили, передразнивали разговорную речь забавного буфетчика, а через некоторое время опять заходили в «Американку» и спрашивали:
- А где здесь американец?
- Ви, в этой дыге ищите амегиканец? А пгинцессу ни хатите посматгеть? Люба, вигляни, это к тибе… кавалеры интегесуются…
Из подсобки вышла грудастая, упитанная девушка с добродушным лицом и, увидев детей недовольно сказала:
- Дядя Сёма, оставьте ваши шуточки, надоело уже…
- Дети, ви мужчины не того калибга, чтобы на вам имела интэгэс наша пгекгасная, добгая душой и телом пгинцесса. Я забыл, что ей нужны только пгынцы, но сичас пгынцев уже давно нет.
Подойдут ей лётчики, ну, в кгайнем случае, танкисты - сказал дядя Сёма и запел:
«Мама, я лётчика люблю. Мама, я за лётчика пойду!
Лётчик висако летает, много денег получает -
вот за это я его люблю… тга-ля-ля!
- Дядя Сёма, я тоже вас подразню, когда придёт к вам устраивать глазки и просить взаймы без отдачи, ваша любимая Фирочка, а вы перед ней запрыгаете, как козлик, забывая, что ваш возраст старого козла ей годится только для выдуривания денег – сказала девушка.
- Дети! А ну, бгысь отсюда! Вам ни по ушам, что имеет на языке наша Люба. Это она сегчает, что офицегчики, пгисосутся к ней ни надолго, и отпадают, как «пьявки». А што им, да при своих «пинёнзах» да этай кгали? Они себе таких дам найдут, что многие будут удивляться!
- Дядя Сёма! Я свободный человек, а вы нет. Стыдно вам должно быть за своё поведение… И потом, не ваше дело рассуждать про меня. Вы изменщик, перед своей женой. Вот расскажу ей всё, и она вас загрызёт!
- Ой, Любушка, Любушка! Шо ты панимаешь в жизни. Если я заженатый, это не значит, что пгиговогённый к вечной неволе. Пгиходит вгемя, что супгуга стонет только от болячек, и что ей денег мало. А пгостонать за любовь не желает.
Настгоение она мине не поднимет, она последнее вгемя уже ничего не поднимет, как кгоме давления. Газве это жизнь? Отгава! Миня даже деньги уже не гадуют, а Фигочка – пегсик!
Для миня она пегсик, а для молодых – так сибе, ничего особого… кислое яблоко из ящика заготовителя райзага – Садовского.
И, опять тибе скажу: - Да, что ты, Любушка, понимаешь… Если стагый, таки иму не хатится? Ашибаисся галубушка. И тибя бы, пожмакал, но не обижайся, на габоте, са сваими - не положено, а на стогоне – никто не запгещает.
- Дядя Сёма! Стыдно вам такие разговоры разговаривать, уймитесь. Дети ваши глупости слушают и что подумают? Что дед сошёл с ума!
- Любушка! Не надо за детей, они больше тебя знают. Пускай слушают, им посмеяться над стагиком в удовольствие. Ты думаешь, зачем они сюда без денег ходют? Для газ-вле-че-ния! Пусть газвлекаются, в жизни им ещё хватит слёз… и больших и малых, будит што по щекам газмазывать.
- Пгавда гебята - жегебята? – спросил он у нас, подмигивая красными, слезящимися глазами.
Мы, высовываясь в торговый зал, топтались в небольшом коридорчике и хихикали, слушая картавый разговор пожилого мужчины с девушкой, пока дядя Сёма не выскочил и, замахнувшись мокрой тряпкой, не прогнал нас со словами:
- Такие клиенты тут не потгебны! Нашли спектакль без денег, только ггязи нанесли. Что б больше я вас не видел! Падшиванцы беспгизогные. И тут же увидев нескольких офицеров в лётной форме, приветливо сказал:
- Заходите, молодые люди, и накогмим и напоим. Сичас Любушка навагит вам пельменей, она вас давно ждёт. Такие кавалегы, такие кавалегы! И она, девица хоть куда! Берите иё замуж бистгей, не пожалеете… эта так смачна! – зачмокав губами сказал дядя Семён и бросился в работу, как в омут. Клиенты для него были важны.
Мы, стояли в стороне, смотрели на офицеров, топающих на деревянном крыльце начищенными до блеска сапогами и, услышав про пельмени, ощутили чувство голода, но нам пельмени были недоступны, и мы не могли тешить себя «вкусной надеждой».
Но кроме еды, в жизни имеется много интересного, и мы пошли далее по городу, останавливаясь возле каждого примечательного места…