25.01.2016.
/17:35/ Сегодняшнее, безотносительно.
1) Я раньше скептически и издевательски писала: «Славный Петербург». Теперь буду писать только прямо: ПОГАНЫЙ Петербург, гнилой Петербург, ненавистный Петербург, прОклятый Петербург и т.п. Сейчас, вероятно, не понимают ни скепсиса, ни черных метафор, так что писать буду только ПРЯМО, как думаю: долбанный Петербург и пр. Может, петербургские палачи-«кураторы» меня и заклинили на эту «метафору», чтобы врать, якобы я вижу для себя что-либо привлекательное в этом городе. Больше поводов для разночтений не будет.
2) Вчера дама, из очень милых людей, которые очень вкусно кормят, которые, видимо, являются искренне верующими (а «в чужой монастырь со своим уставом» я не хожу, особенно побираться, так что, веду себя прилично, «как положено»), вдруг «на выходе» подарила мне розу в упаковке со словами: «Пожалуйста, примиритесь с господом. СРОК УЖЕ ОЧЕНЬ БЛИЗКО, — пожалуйста, примиритесь».
Я не стала ничего говорить, хотя это «срок уже очень близко» восприняла, как угрозу. Не от нее лично, разумеется, а от Сети, которая в основном ни с кем ни о чем не «договаривается», а воздействует прямо на сознание-подсознание, так что люди, не склонные и не приученные к анализу, даже не задумываются ни на секунду, что мысли, слова и поступки могут быть не их, а навязанные, «продиктованные» «хозяевами» извне, так что только наблюдатель (я, например) разевает рот от удивления, что все они думают, говорят и делают одно и то же, одно и то же, десятилетиями, независимо от пола, возраста, социального статуса, места жительства, религиозной принадлежности и пр. … Она, правда, в этот раз не повторила кого-то, но даже сомнений быть не может, что в голову это пришло не «лично ей».
Вообще, управление сетью человеческих биокомпьютеров сейчас доведено до «совершенства». Что уже сейчас полностью обессмыслило саму человеческую жизнь...
Про себя я сразу подумала, что господа никакого, уж конечно, нет и не было никогда (а была сложнейшая система мощнейшей ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ психологии), но их «хозяева» очень хотят, чтобы я примирилась С НИМИ, — то есть, всё бы ИМ (под видом господа) простила и полностью признала их власть. Как бы не так, — вот тут-то они меня сразу и УБЕРУТ (псевдоестественным, разумеется, способом), — это будет означать — подписать себе смертный приговор. Я этих смертных приговоров себе, разумеется, наподписывала уже тысячу и один, но ВОТ ЭТОТ — НЕ ЖЕЛАЮ. Ни с ними, ни с «их господом», которого нет, — значит, опять — с ними же, я не примирюсь никогда. Понятно, что долго в живых держать меня они не собираются в любом случае, но и никакого примирения эти уголовники и фашисты от меня не дождутся.
Ещё она добавила: «Если вы не примиритесь, то господь просто не сможет вас спасти». На ТОМ СВЕТЕ, разумеется. Что-то у них господь — куда ни кинься, ничего не может… А Ремарк как-то раз риторически спросил себя о христианских обывателях: «Интересно, что они собираются делать, если их бог окажется шутником и просто не явится на страшный суд?..» Человек просто умрёт, его просто не станет вообще, и С НИХ никто не спросит (некому будет), почему его никто не спас...
Когда я вышла на свет, под фонарь, я увидела к тому же, что роза — подчёркнуто мёртвая, и концы её лепестков — уже некрасиво высохшие. Я воткнула её в первую попавшуюся продуктовую тележку с какими-то рваными картонками.
3) Когда я дошла до Курка, времени было уже в обрез, — можно было или попробовать прыгнуть в метро, чтобы успеть «к паровозу» (без гарантии), или оставаться здесь, поскольку я вспомнила (а, видимо, мне «шепнули»), что через час — другая кормёжка здесь, на которую в этом году я ходить не пробовала. Я осталась, хотя меня как будто кто-то «просил» попробовать поехать туда… Похоже, что зря я не поехала.
(На Курке сама ЭТА кормёжка, зимне-воскресная, вообще-то, лучше, разнообразнее, да и кое-что помимо еды можно получить, иногда — в изобилии, но она… раздёрганная, что-ли, — выдавать всё начинают вразнобой, и можно убегаться по разным очередям, практически всё и проворонив… Но не в этом суть.)
Потом я добралась «до паровоза», и… началось. («Исполнение пророчества»).
4) Сначала я испугалась, что закрыт проход. (Потом оказалось, что было ещё просто рано.) Кинулась обратно, думая, не успеть ли ещё добраться до ДРУГОЙ станции (а времени хватало), и увидела НАШИХ мужиков (из нормальных). Тоже потом сообразила, что они просто шли на более ранний «паровоз». Ограждение сняли, ворота открыли, но… мужики (и все, кто хотел) прошли, а ЛИЧНО МЕНЯ тормознули. Охранник сказал (дословно): «Ходила с пьяным дедом — теперь постой здесь». Я не стала с ним «общаться» и поехала на другую станцию. Уже по дороге соображая, что «пьяный дед» — это, видимо, «Персонаж», который старше меня года на три, отситлы — на пять. Это я выгляжу, с их точки зрения, 30-40-летней, или даже моложе, «только странная», — а мне — «просто» 50 и одета, «во что дадено».
Тем более, что «Персонаж» очень талантливо изображает из себя буквально чёрти что, — а я-то видала его в РАЗНЫХ видах (в каких сам показался), всё понимаю (за исключением того, на хрена), ВИЖУ весь этот его балаган (КАКОЙ-ТО, наверное, всё же, ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ), и внимания ни на что давно не обращаю. Кроме того, сама, действительно, хоть тресни, выгляжу гораздо моложе. Вон, «Тоже Грузин» выглядит старше меня лет на 20-30, а в действительности — МЛАДШЕ на год!.. Я ПРОСТО общаюсь со СВЕРСТНИКАМИ. А «внучку» я, может, и понравлюсь навскидку, но он довольно скоро разглядит все мои возрастные приметы (50 есть 50), и я, безо всяких психотехнологов, окажусь в ж. Тем более, что с этим — хотя бы прикольно, а с «внучком» (да с НЫНЕШНИМ!!!) — СМЕРТЕЛЬНО СКУЧНО.
А охраннику (старому, кстати), ля, есть до этого дело!.. Впрочем, ЗДЕСЬ НИКОГО НЕТ. Всё это — та самая Сеть. С кем ни «общайся» — «общаешься» с ИХ «Центром».
Кстати, то, что проход поначалу был закрыт, я восприняла как то, что меня «отправляют на рельсы». («Срок уже очень близко».) Равно как и разворот охранника.
И ещё кстати: я там прокатилась в лифте, — со мной немедленно «въехало» инвалидное кресло. (Ввезли. Пустое, «вакантное».)
5) В «ночлеге» ТУТ ЖЕ ЛИЧНО КО МНЕ подошёл полицейский и велел больше здесь не появляться, а пока идти на первый этаж. (Где могут быть какие-то воздействия, кстати, — но на один раз — обошлось, вроде.) Всё это вместе, и то, что я не приехала на ТУ кормёжку к паровозу, и что меня не пропустили в ТУ электричку, и то, что сейчас отправили вниз (а «Персонаж» ВСЕГДА спокойно дрыхнет на втором, правда, где-то «далеко в сторонке») я восприняла как то, что меня от него «прячут» (или как раз — его от меня, поскольку он там задействован в чём-то своём, занимается какими-то своими «делами», хотя и, якобы, бродяга бродягой, и на него, совершенно очевидно — СВОИ планы). Но поскольку там, на первом, ко мне был подсунут «разговорщик», я взвилась и много чего наговорила, то и «персонаж» оказался на этот раз там, вместе с теми, кого раньше я там, на первом, в «бомжатнике», никогда не видела.
«Разговорщик», разумеется, сразу попытался свести всё на «дела любовные», которых НЕТ (и вообще, я в принципе понятия не имею, кто такой «Персонаж», — это кто угодно! — только ЗДЕСЬ, на этом нынешнем ТОМ СВЕТЕ, который представляет из себя нынешняя «человеческая жизнь», да в ЭТОЙ стране, мне делать КАТАСТРОФИЧЕСКИ нехер… (Действительно здесь, что ли, миллионы готовятся на убой, что у них мозги отключены практически уже У ВСЕХ, а «жизнь» стала БУКВАЛЬНО никакой?..)
6) Но главное — даже не то всё. Не новая тема, что меня берегут, как «мешок органов» для тёти Нины или пр. Потому и ноги хотят отрезать, — не только удовольствие получить (других-то у них — НЕТ!!!), но и затем, чтобы на своих ногах не убежала её (тёти Нины) поджелудочная железа!..
Уж не знаю, что там в реанимации произошло с матерью, — все эти «соображения» и чьи-то «подсказки» были уже задним числом. Тогда я только говорила ночью по телефону с ОМЕРЗИТЕЛЬНЫМ реаниматологом, который очень гаденько уговаривал меня в третьем часу ночи приехать, и за этим СТОЯЛА какая-то грязная подстава. (Того, что утром матери уже не будет в живых, я и подумать тогда не могла. Правда, в состоянии я тогда была в каком-то «не том».)
Если правда то, что мне «наподсказывали», то, видимо, я бы там, наадреналиненая, кинулась бы кого-нибудь убивать, и наворотила бы ещё чёрти чего, что кончилось бы для меня конкретно дуркой. Зачем, наверное, и «вызывали». И почему «не пустили» помогальщики. (Только не сказали, что мама — умрёт.)
А потом её сестра ёрничала на похоронах, закатывала на поминках мерзкие скандалы моему отцу, и племянница, дочь её сестры, вообще не пришла, потому что её младший сын должен был в этот день в детском саду выступать в костюме Петрушки, и она не могла ему отказать.
С господом, говорите, примириться? Идите вы в п-ду с вашим господом вместе.
Ну, квартира — понятно, «родственничкам». Ну, мои органы — понятно, тёте Нине. Но и — вот ещё что. В 1 части «Вспышки» я описывала, как отцовский братец, дядя Валя, за неделю заявился «поздравлять» папу с 80-летием, притащил курицу и бутылку вина (с 80-летием!..), все минут 20, которые «поздравлял» (а на сам «юбилей» — «не смог») разглагольствовал о том, что жизнь состоит из взаимного пожирания. (В конце 1-й части «Вспышки» всё это было.)
Тогда я считала, что он имел в виду квартиру. И не подумала (В ГОЛОВУ ТАКОЕ ПРИДТИ НЕ МОГЛО!!!), что у дяди Вали было ОЧЕНЬ плохое сердце («метроном отсчитывал», вот-вот), а у папы, его старшего брата (на 2 года старше) — ОЧЕНЬ ХОРОШЕЕ, хотя врачи какое-то время и поразыгрывали «проблемы», — но последние ЭКГ были идеальными. И дед, его отец, жил до 96 (жил бы дольше, если бы не долгий, утомительный переезд из дома — в Ленинград после смерти бабушки в 80, приведший к инсульту, после которого он жил ещё год, — а что это был за инсульт — тоже ещё вопрос), и до 90 лет ЕЗДИЛ НА ВЕЛОСИПЕДЕ. В общем совершенно не исключено, что эта «жизнь, основанная на взаимном пожирании» означало то, что дядя Валя претендовал на здоровое сердце своего старшего брата, которое позволило бы ему не помереть сейчас, а пожить ещё 5-10 лет!.. Я понятия не имею на самом деле, жив ли он сейчас, и живы ли они там вообще все (скорее всего, как всякие подонки, живы-здоровы), и БЫЛА ЛИ У НЕГО ПЕРЕСАДКА СЕРДЦА после начала декабря 2010 года. Если была — я знаю, чьё это сердце.
Его дочь, тоже вышедшая замуж в Германию, «приезжала к маме» в СПб делать аборт, и что-то ей там, якобы, напортили, что якобы у неё нет детей. Но на самом деле, Я ЭТОГО НЕ ЗНАЮ. (Мы с ней не общались очень давно.) Не исключено, что она вышла замуж ещё раз за кого ей там надо, и детей просто скрыли от нас, чтобы никто не проклинал после того, что они там наворотят всей семейкой.
В общем, я давно прокляла всех этих «родственничков» со всем их потомством, — и нет им прощения, ни в жизни, ни в смерти, ни в моей, ни в их, — я умру— проклятие останется, — но если это правда про папино сердце, то этот дядя Валя проклят стократно (того «поздравления» и самого по себе хватит), и — вместе со всем его потомством, которое я знаю, или не знаю! И — нет им прощения, ни в жизни, ни в смерти, ни в моей, ни в их, — умру — проклятие останется!!!
А вот что, наверное, было запланированно (и ОСУЩЕСТВЛЕНО!) в период той немецкой оккупации в отношении той русской многодетной семьи!.. Очередной реванш за ту войну?.. Но они НА ЭТО ПОШЛИ. Человек не стоит вообще ломаного гроша, потому что, если с ним «грамотно поработать», способен ВООБЩЕ НА ВСЁ.
7) Сегодня я обещала не ездить никуда вообще, — ночевать на морозе от метро и до метро. Посмотрим. В «ночлег» не поеду после вчерашнего, на кругосветку — после позавчерашнего (хотя это мог быть тоже балаган).
Пора делать последний прыжок. (Но — с проклятием этому миру.) Честно говоря, это очень страшно: очень мощно работает инстинкт (хотя, казалось бы, это очень быстро, — и больше не будет ВООБЩЕ НИЧЕГО И НИКОГО!), — он очень мощно работал даже когда я в 15 лет ела таблетки (вообще «ничего страшного», — но это было на грани возможного), — а прыгать — ещё труднее… Хотя ловить и делать тут нечего вообще. И всем — пофиг, это уже понятно, — только интересно очень.
Что будет сегодня — посмотрю. Может, действительно, отгуляю ночь на морозе, и будь, что будет. (На морозе смерть лёгкая.) Здесь всё равно, всё погано, и будет ТОЛЬКО хуже. Ладно, посмотрю. /20:37/
(Сегодня, от начала даты и до времени ухода включительно:
слов — 1 968,
знаков без пробелов — 10 272,
знаков с пробелами — 12 495.)
...