(парафраз Дерсу Узала).
- I -
Тянуло легким дымом костра. Ветер теребил опавшие листья. Они безжизненно,
с шелестом взлетали и опускались вдали от полысевших крон деревьев.
На стволе большой берёзы ножом кто-то вырезал "мать твою..."
Дождя ещё не было, но он намекал на своё прибытие взлохмаченными, насупленными
бровями облаков сердитого неба. Поэтому никто не обратил внимания на моложавую женщину,
вышедшую из берёзы, в белом плаще, в модных сапожках и с зонтом.
Это была как бы сама душа умирающего на зиму дерева.
Береза стояла одна, среди тополей и клёнов, в небольшом городском парке.
Каждый год, по весне, галантные тополя, черные как африканцы, предлагали ей
свои ветви и сердцевину, бахвалились годичными кольцами, но она была грустна...
И каждый год, по весне, безжалостная детвора секла ножом её белое тело
и высасывала соки. Вот её душа, состарившись раньше времени, и решила выйти
к людям и рассказать, как им, деревьям, больно бывает, попросить людей не обижать их.
Женщина погладила шершавый ствол, немного ещё постояла и двинулась на заходящее солнце,
в сторону вокзала. Она ничему не удивлялась и принимала всё как есть.
В зале ожидания стояли, сидели, валялись и храпели столетние трухлявые пни,
колючие акации, развесистые ивы и молодые побеги всех видов кустов и деревьев.
Она прошли мимо них и встала к кассе. Берёзовый дух коснулся ноздрей старого
бомжа, пребывавшего в дремоте. Ему начала сниться деревенская баня, тело зачесалось
и попросило веника. Он перевернулся и нечаянно пнул грязным ботинком пожилую грушу.
Та беззубым ртом мусолила беляш, глядела на женщину в белом возле
кассы и ей жутко хотелось пожевать восковую медовую палочку. Ещё будучи маленькой,
Груня любила бегать к деду на пасеку, среди берёз, и жевать пчелиные соты, истекавшие
ароматным цветочным мёдом.
Женщина подошла к окошку кассы и попросила билет до ближайшей берёзовой рощи,
протянув для оплаты несколько зелёных листочков, чудом сохранившихся с лета.
Как то раз двое мужиков расположились под берёзой, и один другому сказал:
- возьми зелёненьких и купи на них белоголовую. Она запомнила и для себя сохранила
пару листочков.
Странно, что в расписании была станция "Берёзовая роща" и странно, что кассирша,
молодая приветливая липка дала ей билет. Электричка, с названием" ВРЕМЯ", отошла
в ту сторону через 25 минут. Она села рядом с пожилой берёзой, которая задумчиво
смотрела в окно. Напротив неё сидел молодой тополёк и маленький, беспомощный
древесный жучок грыз его мягкую кожицу. Рядом с ним, усталая осинка кормила ребёнка,
с нежностью поглядывала на его лысую головку и, к счастью, не знала о своей дальнейшей судьбе.
Берёза уснула, прильнув к боковой стенке. Ей и снилось, и вспоминалось, как с неё
осыпАлись серёжки. За всё время, только одна лозинка взошла с ней рядом.
Она как могла укрывала молодой росток, пока однажды проходящая лошадь в кожаном
пальто не сорвала его, чтобы отмахиваться от мух. Она уходила, цокая по асфальту и трясла
кучерявой головкой ростка. Потом с неба упал большой, горячий камень, покатился в овраг
и повредил её ствол, отчего он стал кривым, а она стала бессмертной.
Вот после этого у неё раньше времени и пропал сок.
- II -
Быстро ли сказ сказывается, да долго дело делается. Электричка, по имени "ВРЕМЯ", шла
своим маршрутом. Вокруг высыхали моря, гибли народы, распадались государства, пустыни
поглощали города, время текло, как песок сквозь пальцы, но как стояло одно кривобокое,
постаревшее дерево на окраине одного молодого леса, как лежал неподалёку здоровенный валун,
так и находятся они на одном и том же месте. От первобытных деревьев ничего не осталось,
кроме памяти о них, передаваемых из поколения в поколение. Только дерево не старилось и не умирало.
Когда положено - зеленело, когда наступали холода - скидывало листву, в общем прикидывалось.
Скоро молодой лес отступил от чужака на порядочное расстояние и он остался,
как говорится один в чистом поле. Вскоре к этому дереву из неглубокого оврага придвинулся
большой валун и они составили, для случайных прохожих, удобное для отдыха место. В тени дерева,
на мягкой травке, можно было полежать; на валуне, тёплом от солнца, можно было посидеть,
оглядывая днем окрестности, а ночью любуясь звёздным небом.
Только мало было прохожих, за всё это время только один. Да и тот был в глубокой древности,
да и то с ним случилась неприятность. Полежал, отдохнул, только сел на камень, взглянул на небо,
тут же сошел с ума и убежал куда глаза глядят.
И вот спустя несколько миллионолетий оказался вблизи неразлучной пары, дерева и валуна,
ещё один путник. Одетый пёстро, по современному значит, с рюкзаком на плечах, в ковбойской шляпе,
с бородкой и со свистом на губах, свистел значит что-то. Подойдя к дереву, раскинул палатку,
в овраге из ручья набрал воды. Из отпавших сухих веток организовал костёрчик, и вскоре над костром
закружились ароматные запахи, раздражая не привыкшее ко всему этому дерево. Ближе к вечеру
окружил путник колышками и палатку и дерево и камень, повесил на них леску с колокольцами,
завалился в палатку и уснул. Сорвалась ныне потеха у камня, не как в прошлый раз, напугать
чем-то этого человека. Решил дождаться завтра, а дереву приказал не отпускать прохожего до тех пор,
пока не усядется он на него, чтобы звездное небо поглядеть. Наступило завтра, путник оказался
очень скучным, собрал вещи, отцепился от ветвей дерева и ушел. Рассердился валун, да так,
что треснул посредине и пошел из него серный пар. Рассмеялось дерево, да так, что сломалось
напополам и верхушкой уткнулось в трещину валуна.
Вдали весело галдел лесной молодняк, не понимая, что произошло, но радовалось яркому солнцу,
чистому небу, свежему воздуху и пению пташек... А на самой высокой горе стоял скучный путник
и бесстрастно смотрел на яркую звезду, которая медленно приближалась к Земле.
END
P.S...