Гудериальди шёл по тёмной стороне канала, засунув мозолистые, чёрные от загара и волос руки в карманы, желая лишь как можно побыстрее отойти ко сну после напряжённого субботнего дня. Сегодня ему снова пришлось обо многом сказать и много пробыть в пабе с горожанами, поэтому в оставшиеся три часа ночи ему искренне не хотелось ни с кем больше разговаривать. И всё же, когда редкие прохожие, завидев его, вдруг снимали шляпу и кланялись, он смущённо кивал им, выдавливая из себя слабую, усталую, но всё же приятную щетинистую улыбку. «Вот он, Гудериальди,» - говорили они: «Гудериальди идёт.» И ведь был он с ними не так уж и вежлив – иного и оттолкнуть плечом было не впрок, если заграждал дорогу – но почему-то они продолжали обращать на него внимание, когда он шёл своей дорогой, надвинув капюшон балахона на лоб.
«Ах, тварь…»- прошипел он в сердцах, когда полудохлая собака, растянувшись у ступеней, не давала ему прохода к пристани. – «Как же теперь перешагнуть через тебя?»
Он смачно плюнул, вздохнул и всё же перешагнул через собаку. Та приподняла голову, словно провожая его последним взглядом – Гудериальди, остановившись, потрепал её за ухом.
Гондола, между тем, уже прибыла. Сирух – гребец в разноцветном костюме – опёрся на весло, приветствуя друга коротким вскриком.
- У-эй! Гудериальди! Приветствую твой тяжёлый взгляд! Что же ты скажешь нам завтра? – спросил он, когда Гудериальди перешагнул с помоста через бортик. – Все очень ждут твоей речи перед Слиянием! Скажи, выступишь ли ты против Магистра?
Гудериальди задумался.
- Посмотрим на карнизы, - произнёс он, разглядывая чудесные карнизы городских фасадов.
- Те, что под окном снаружи или над окном внутри? – уточнил Сирух.
- Увидим. В сущности, всё то, что выпячивается от стены, является карнизом, - произнёс Гудериальди.
Сирух охнул от неожиданности и, приподняв указательный палец вверх, прошептал: «Да… Вот оно…. Гудериальди…»
Они прибыли к причалу, и гондола стукнулась о камень. Гудериальди сошёл на берег и пожал паромщику руку.
- Никогда не забывай о шляпе, дорогой друг, - сказал он напоследок. – Она – единственное, что покрывает твою голову.
Сирух кивнул, провожая его взглядом, и лишь когда Гудериальди скрылся за углом, вспомнил, что под шляпой у него и вправду ничего нет – старина Сирух был лысым. Сирух усмехнулся остроумию своего друга: вот уж и вправду, ни с кем не спутать настоящего Гудериальди!
Наш герой заметно взбодрился: теперь по нему было заметно, что он, возможно, и не прочь был побыть с друзьями ещё немного. Впрочем, он итак был в окружении друзей: его дома, его аллеи и каналы смотрели на него с заядлым любопытством.
«Возможно, завтра следует сказать им, что мы просто ПОКА не готовы?..» - размышлял он. – «Я не знаю, сможет ли это убедить всех…»
В разгар этих размышлений он вдруг наткнулся на кол решётки и умер. Всё бы ничего, но справа от ощетинившегося острыми кольями железного плавника плескались воды канала, а наш друг налетел на кол недостаточно сильно, чтобы на него насадиться. Поэтому Гудериальди испустил последний вздох и, подкосив колени, обвалился в тёмную мерцающую пучину, чтобы навсегда пропасть для глаз и ушей горожан.
И никто в безмолвной тишине июльской ночи не видел и не слышал его смерти. Половина горожан ещё не ушла из пабов, стремясь забыться перед завтрашним днём, другая уже мирно спала, решив приберечь перед ним силы. И только юный подмастерье Пидрак, наблюдавший за каналом с чердака, заметил, как смерть настигла его друга.
- Боже, - прошептал он. – Неужели только что я увидел смерть Гудериальди?
***
Был пасмурный, прохладный полдень, и Магистр использовал последний шанс, чтобы собрать всех горожан вместе, прежде чем они разбредутся по своим мануфактурам, мастерским и усадьбам. Хотя на самом деле почти никто не надеялся, что сможет продолжить работать сегодня, поскольку слишком много было уже сказано о Бесконечном Слиянии и о конце, который постигнет их.
Взойдя на высокий деревянный помост, Магистр развёл ладони, привлекая внимание. Разношёрстная, грязная, гудящая толпа наконец замолкла, благоговея перед его величием. На нём был надет красно-оранжевый балахон, а голову покрывал красный колпак - чтобы его фигуру можно было видеть из всех концов площади.
- Дети мои! – возвещал Магистр. – Вы прошли через столько веков эпидемий, боли и унижения! Вы работали, не покладая рук, чтобы заслужить, наконец…
- Да, мы работали, не покладая рук! – перебивая, крикнул кто-то с площади. Магистр слегка отвлёкся и потерял мысль, но от этого никто не стал меньше бояться его – скорее наоборот.
- Вы построили лучший город на Земле, и вы доказали – не раз доказали – что готовы быть единым народом до самого Страшного Суда!
Толпа загудела – то ли от злости, то ли от одобрения – наверное, оба этих гула встречались в ней.
- Сегодня, - продолжал Магистр. – Я обращаюсь к вам с просьбой – за вами остаётся право выбора. Но сегодня вы сможете раз и навсегда слиться воедино в гигантском общегородском Бесконечном Слиянии! Вы все – знаете, что это такое, потому что Я рассказал вам об этом, и потому что вы не представляли об этом, пока я вам не рассказал. Так возлетим же на небо и, потеряв всякую материю, будем вечно ласкать друг друга, слившись в один бесконечный кисель из душ! Потеряем же наши тела, чтобы объединить наши сознанья! Да здравствует вечность! Да здравствует Чистота!
Он поднял руки и сжал их в кулак. Люди неохотно повторили это движение.
- Дети мои! – вещал Магистр. – Возьмите же свои смартфоны, протяните их к небу и включите единовременно, чтобы ритуал Бесконечного Слияния свершился благополучно!
- Достаём телефоны! Достаём и тянем! – рявкнул визирь Трейт, угрожая толпе копьём, когда стало ясно, что не все охотно протягивали вверх свои телефоны. Люди потихоньку начали Слияние. Из пасти магистра зажжужал мерный гул, заволакивавший всё вокруг.
- О, учитель! Можно я полечу рядом с вами?- воскликнул Лейт – министр наук, младший ученик магистра, стоявший по правую руку от него.
- О, да, ты полетишь близко ко мне! – ответил Магистр.
И когда уже почти все на площади протянули свои смартфоны вверх, и Бесконечное Слияние вот-вот должно было состояться, вдруг чей-то хриплый голос разнёсся над сотнями грязных меховых и эхо в их Иеговых шапок.
- Стойте! Надо спросить Гудериальди! Что он думает об этом?
И кто же был тот, кто решился выкрикнуть это? Может быть, великосветский кутила Сент-де-Вьюн, с которым так часто пересекался Гудериальди в пабе? Или мудрый святой Антуани, которому наш общий друг зимой спас ногу от обморожения, притащив на руках домой, когда тот заснул на морозе? Возможно, это был чудной плут Прол, которому Гудериальди так часто подавал милостыню? Может быть, бывалый помещик Брых, мануфактурщик Ангер или торговец медными украшениями Круповитц? Нет, это выкрикнул старина Сирух – обычный гандольер, угрюмый и недалёкий парень, которого многие недолюбливали.
- Да! Что бы сказал Гудериальди? Одобрит ли он это? – вторил ему торгаш Круповитц.
- Гудериальди точно сказать что-то правильное мог! Кстати, где он? – заинтересовался вор и пьяница Прол.
- Нам точно необходимо посоветоваться с Гудериальди! Не видел его кто-нибудь? – прокричал князь Сент-де-Вьюн.
Магистр постепенно прекратил издавать гул, и даже свечение вокруг него как-то померкло. Лейт и двенадцать министров за спиной магистра молча уставились в толпу со своего высокого помоста.
- Да почему вам так важно узнать мнение этого Гудериальди? – вознегодовал Магистр.
- Он – очень харизматичная личность, наш авторитет, - убеждённо сказал помещик Брых.
- Я уверен, у него бы точно нашлись сомнения насчёт этой идеи со Слиянием, - вставил святой Антуани.
- Да нет же, он – простой повеса и бездельник, он точно не знает о Слиянии ничего нового! – воскликнул человек в красном колпаке.
- Но когда на моей мануфактуре сократилось производство шкурок, Гудериальди первым подсказал, кто мутит воду, - впрягся вдруг Ангер. – Я послушал его, и дела пошли на лад!
- А на прошлой неделе он был в моём поместье, - заговорил Сент-де-Вьюн. – И лучше любого антикварщика рассказал мне про те сервизы, что стоят у нас в шкафу! Никто не обращал внимания, как тот чайник портил картину. Я думаю, он и со Слиянием справится.
На помосте зашептались. Вцепившись в перила, Магистр внимательно наблюдал за толпой.
- Ну где же он? – причитал Кайзер – лучший друг Гудериальди. – Обычно он всегда сразу появляется, стоит его упомянуть!
- «Сомнения»?!! - проорал Магистр. - Да вы что, совсем ума лишились? Вам же столько объясняли, что…
- Гудериальди не придёт!.. – воскликнул чей-то писклявый голос, и все разом затихли, поворачиваясь в его сторону.
Из тёмного переулка, грязный и оборванный, с длинными тощими соломинками рук, с плешивой и кишащей вшами игрушкой медведя в зажатой ладони вышел Пидрак – сирота-подмастерье, которого тут уж совсем никто не ожидал увидеть. Таким, как Пидрак, не было места в Слиянии – иначе бы эпидемии продолжились и на небесах.
- Гудериальди не придёт, - повторил Пидрак. – Он утонул.
Толпа зашепталась, недоверчиво переглядываясь. Лейт за спиной Магистра издал едкий смешок.
- Не может быть! – убеждённо крикнул Кайзер.
- Может! Я вчера сам видел! – запищал Пидрак. – Но он погиб за вас! Он погиб, чтобы никогда, никогда не участвовать в этом ужасном Слиянии!
Площадь зашумела, зашевелилась, как вода в закипающем чайнике. Мысль о том, что сам Гудериальди мог погибнуть только для того, чтобы не допустить события, ради которого они сами добровольно пришли сюда, полоснула по их душам раскалённым лезвием, и их уже было не остановить.
- Гудериальди погиб за нас! – закричал один.
- Гудериальди хотел, чтобы мы жили! – вторил второй.
- Гудериальди пожертвовал собой, чтобы мы остались жить на этой земле! – взвизгнул третий.
- Стойте! Стойте! Охрана! Копья! – заголосил Магистр, пытаясь удержаться на покачивающемся помосте. Трейт и его команда начали колоться своими копьями, но было уже поздно. Толпа снесла помост, растоптала их, а Магистра разорвала на части. Позже его кишки были вывешены на оградах каналов.
Так, не произнеся ни слова, Гудериальди устами и руками других людей спас город в тот день.