- Вы, пожалуйста, кушайте, тетя Лариса! - сказал Мальчик, протягивая пакетик с шоколадным печеньем. Печенье ему купили медработники в лагерном киоске. Это был подарок к освобождению.
- Да, что ты, сам кушай! Я этого печенья целый тазик съела! – обманула Лариса, но Мальчик поверил. Он послушно кивнул головой, продолжая жевать. Когда в кульке оставались только крошки, Мальчик высыпал их на ладонь и бережно собрал губами. Серебристый пакетик аккуратно сложил и спрятал за пазуху.
Зэку все может пригодиться. Мальчик об этом знал. Он сидел уже давно. Первый раз заехал случайно, а потом сел сознательно, утащив гроздь бананов с прилавка овощного ларька. На зоне парня прозвали Мальчик. Маленький, худой и вечно голодный в двадцать один год он выглядел как малолетка.
- Мне в тюрьме так нравится, тетя Лариса, так нравится!
Лариса понимающе кивнула. Отец ее служил прокурором по надзору за местами заключения Верхнеборского района, мать была учительницей русского и литературы в поселковой школе. После восьмилетки Лариса закончила медучилище в райцентре и с 18 лет пошла работать в лагерную больницу.
- А родители есть у тебя, пацан?
- Наверное есть, я не знаю. Меня мамка в избе закрыла, сама ушла. Соседи нашли, в детдом сдали - безучастно ответил Мальчик и закурил. Курил он со второго класса. Все дети и взрослые в коррекционном детдоме пос. Брусничный курили.
- Воспитатели добрые были, воровали мало - рассказывал Мальчик – Я вставал в пять утра, полы мыл, мне еды давали или немного денег. Я учился хорошо, в хоре пел, рисовал, в детдоме меня уважали! Но потом я вырос, а в детдоме взрослым жить нельзя…
Лариса тоже закурила, огонек сигареты хоть немного согревал. В кузове автозака было почти также холодно как за окном, а за окном мороз стоял под минус тридцать. Заключенного этапировали в хоспис деревни Студенцы. Больница для умирающих была в ста километрах от Верхнеборской исправительной колонии. Мальчика, лежащего на носилках, трясло от холода и подбрасывало на ухабистой дороге. Чтобы не скучно было в пути он рассказывал медсестре свою историю.
- Я после детдома поехал в родную деревню, но в нашем доме жили чужие люди. Они меня угощали водкой, а потом выгнали. Я вернулся в город. В детдоме меня учили паркет укладывать. Я два месяца искал работу, три месяца искал работу, но нигде не брали без опыта. На вокзале я познакомился с цыганами, они меня учили воровать, но я не фартовый. На притоне парни задвигались «большой дурью». Мне как сиротке, дали уколоться бесплатно, но я ничего такого не почувствовал. Жрать хотелось, как всегда. А шприц у нас был один на всех…
Мальчик тяжело вздохнул и закашлялся. Все его худенькое тело сотрясалось, как будто кто-то внутри хотел вырваться наружу, но не мог. Лариса дала болящему попить из бутылочки, зажгла сигарету и воткнула в рот. Мальчик благодарно улыбнулся. О том, что его освободили умирать, он знал. ВИЧ-инфекцию обнаружили во время планового медосмотра в лагерной «больничке». От местных зэков Мальчик умудрился подхватить еще и туберкулез. В жизни у него оставалась одна мечта.
- Вы знаете, Лариса Николавна, у меня в детдоме был друг - Колька. К нему приходил взрослый дяденька, бывший мент. Потом дяденьку арестовали за развратные действия, а друга перевели в другой интернат. Так вот, этот мент возил Кольку в «Макдональдс» кушать гамбургеры! Это, знаете, какая офигенная американская еда! Лариса Николавна, купите мне, пожалуйста, гамбургер!
- Где же я тебе в лесу возьму гамбургер?! - удивилась Лариса, пытаясь пальцем растеплить дырочку на замерзшем окне. Воронок двигался в полной темноте, не было видно ни огонька, ни транспорта, ни населённого пункта. Шофер Толик был водила опытный, не рисковал, ехал потихоньку, но все равно сбился с пути, автозак уткнулся в сугробы, да так и увяз. Толик матюгался, звал медичку толкать и откапывать, да что от девки толку! Хотели позвонить, но телефоны от холода разрядились. Прихватив гаечный ключ, чтобы отбиться от волчьей стаи, шофер ушел в темноту, искать подмоги. Лариса осталась одна с болящим зэком. От холода мальчик уснул, не выпуская из зубов потухшую сигарету.
-Этак, пожалуй, он помрет, и я вместе с ним! Найдут, б..ть, два трупа! – размышляла вслух Лара. Лагерная медсестра вспомнила, что северные народы согревают замерзающих собственным телом, и недолго думая, легла вместе с болящим зэка. Мальчик доверчиво потянулся к теплому. Ему снились гамбургеры. Американскую еду приносила улыбающаяся девушка в красном переднике. Он кушал один гамбургер за другим, но почему-то не наедался…
Ларисе снился осмотр заключенных на предмет наличия у «контингента» венерических заболеваний. Молодой веселый зэчара улыбался, расстегивая штаны, она осматривала его член, а тот распухал, поднимался, все увеличиваясь в размерах. Зэк смотрел похотливо и радостно, хватая ее за полы халата. Медсестра отталкивала его, звала на помощь, но на крик никто не отзывался…
- Вставай, сестричка! Вставай, мать твою! Неужели померла? - от резкого толчка в бок медсестра проснулась. Открывать глаза не хотелось, руки и ноги не двигались, но глоток водки привел организм в чувство. Вокруг суетились люди, шофер привел помощь. На рассвете приехал трактор, автозак пристегнули тросом и доволокли до деревни Студенцы. В хосписе мальчика отогрели, накормили, он уснул счастливый от укола аминазина. Медсестра сбегала в местный продмаг, хотела купить зэку гамбургер, но кроме хлеба в сельском магазине ничего не оказалось.
Мальчик пожил еще немножко. В больнице его любили. Он был тихим пациентом. Внимания от персонала не требовал, не скандалил и не жаловался. Смерть не была самым страшным событием в его жизни. Он ждал ее бестрепетно. Однажды ночью уснул и больше не проснулся.
"Вот и койка освободилась!" - удовлетворенно сказала старенькая санитарка во время утреннего осмотра. Легкое тело завернули в серое больничное одеяло и снесли на погост, который удобно располагался за забором больницы. Местные мужики сноровисто вырыли могилку, засыпали землей и помянули новопреставленного водочкой. На могилке поставили крест, хотя не знали, крещеный ли был зэк.