В помещении было свежо, тело покрылось мурашками и била легкая нервная дрожь.
Лёшка в одних трусах стоял перед столом, за которым расположились члены призывной комиссии. Женщина и один мужчина листали бумаги, другой разглядывал Лёшку.
- Не передумал? - после непродолжительного молчания спросил он. Остальные члены комиссии тоже оторвались от бумаг и посмотрели на Лёшку.
- Нет.
Все давно было решено. Тут и колебаться было нечего, тренер сделал из них фанатов воздушно-десантных сил.
Через неделю Лёшка в кузове крытого грузовика вместе с другими новобранцами, среди которых были и оба близнеца, въезжал в ворота воинской части, где ему предстояло служить.
Служба была трудной.
Трудной, как всякое первое долгое расставание с домом. Но было интересно, рядом были друзья, а к дисциплине он был подготовлен благодаря спортивным занятиям. Он значительно легче, чем другие, вписался в армейский быт и однообразие буден.
В армии в одиночку не выстоять. Пока другие это поняли и начали объединяться в группы, Лёшка уже был во главе довольно сильного коллектива. Близнецы, которые попали в один призыв вместе с ним, следовали за ним как тени. Сюрпризом и для Лёшки и для них оказалось то, что в их роте служил бывший противник, предводитель ватаги, напавшей на близнецов.
Он был призван на полгода раньше и уже успел обжиться и завести друзей. Они узнали друг друга, но благоразумно не упоминали о стычке. Между ними возникло состояние неустойчивого нейтралитета. Иногда это может длиться довольно долго, иногда нет, но всегда конец такого состояния непредсказуем.
И вновь судьба поступила по старому сценарию. В увольнение ребята всегда ходили вместе и однажды, как несколько лет назад Лёшка, стали перед выбором: или пройти мимо, или стать на сторону слабого. По иронии судьбы слабым оказался их давний противник, хотя так его назвать можно было с большой натяжкой.
Гражданские попробовали припугнуть десантника, задавив численным превосходством, но когда внезапно появились и стали рядом еще трое в военной форме, они тут же ретировались. Давний противник, ребята давно знали, что его зовут Игорем, пожал плечами и сказал:
- Не стоило. Сам бы справился.
Потом улыбнулся и продолжил более дружелюбным тоном:
- А, впрочем, спасибо, - и протянул Алексею руку.
Учеба, тренировки, марш-броски, материальная часть, прыжки, стрельбы и все снова и снова. Время летело стрелой, мышцы наливались крепостью, тело становилось ловким, техника послушной.
Прошло ещё полгода, рота заняла первое место в боевой подготовке и поэтому, когда пришел запрос на формирование подразделения миротворческих сил, личному составу было предложено выставлять свои кандидатуры.
Подобное предложение было и выгодно, и почетно, и интересно. Попавшие в этот контингент получали зеленую карту на карьеру, учебу и финансовое благополучие.
Везение ли, или результат упорного труда (а, скорее всего, и то, и другое), но Алексей стал командиром отделения 2-го взвода 1-ой роты российского батальона голубых касок. При этом, правда, пришлось перейти на профессиональную службу и подписать контракт на три года, но зато впереди открывались новые перспективы.
Быстро пролетели два месяца формирования части, притирки личного состава, налаживания взаимодействия, освоения техники. В хлопотах и делах Алексей перестал замечать бег времени и однажды с удивлением обнаружил себя сидящим в салоне самолета, держащего курс на противоположный край света.
- « -
Ему казалось, что без сознания он был вечность. Пришел в себя от боли в руках и назойливого голоса Лидии:
- «Идет четвертый час с выхода Жука на поверхность.
Он ни разу не отключил невидимость. Шеф решил группу не двигать, а стать открытым лагерем, развести костры и постараться привлечь внимание. Сверху «Омега» ничем не отличается от местных. Та же одежда, те же копья, тела выкрасили в черный цвет.
Вторая группа замаскировалась, даже мы их не видим. Все ждут. О вашей группе по-прежнему нет информации».
Алексей потерял сознание.
- « -
Рота расположилась в десяти километрах от берега океана. Оборудовала палаточный городок, наладила несение службы, расположила технику и хозяйства. Потекли однообразные будни.
Первую неделю ребят еще поддерживала новизна открывающихся экзотических картин буйной тропической растительности, но потом все стало привычным, и обнаружилось что это гораздо скучнее простой российской обыденности. Вскоре время потекло как густой сироп, а жара, ночная духота и высокая влажность стали просто убийственными.
Прошел месяц и Алексей понял, что может не выдержать до конца срока. А когда через неделю двоих отправили домой, этот вопрос стал самым важным.
Основным занятием личного состава было патрулирование и несение дежурства на блокпостах. Вернувшись из дозора, валились на кровать, а на блок посту вообще не утруждали себя движением. Это расхолаживало, и чем дальше шло дело, тем сильнее падала дисциплина.
Офицеры тоже расслабились. Страдая ничуть не меньше от духоты и зноя, они так же подверглись разрушительному влиянию благополучной жизни. В палатках часто можно было увидеть не заправленные койки. В офицерских палатках открыто появилось спиртное.
Вернувшись из наряда в очередной раз, Алексей не завалился на постель. Хоть казалось, что сил нет, он аккуратно разделся, привел форму в порядок, занялся собой, своими вещами, перетрусил постель, взбил матрас. Когда он посчитал, что навел достаточный порядок, вышел из палатки и сделал небольшую разминку. Так он не давал себе покоя до вечерней поверки. Казалось, что сил больше нет, но когда он заснул, спал лучше, чем в предыдущие ночи.
На следующий день он с утра загрузил себя делами. Вначале это вызвало не злые шутки сослуживцев, но потом к нему стали присоединяться другие - все-таки собрались неглупые ребята. Алексей оказался во главе небольшого деятельного коллектива.
Распорядок дня выполнялся формально, офицеры часто перепоручали дела прапорщикам, а те лишь имитировали деятельность, считая, что и так достаточно владеют техникой и телом - ведь они самые лучшие.
Самодеятельная бригада навела порядок вокруг своих палаток, и так вошла во вкус творчества, что начала сооружать спортплощадку и самодельные тренажеры. Алексей убежденно доказывал то, о чем большинство ребят и сами уже задумывались. Ему и не пришлось никого уговаривать.
- «Хотим мы того или нет, сидеть нам здесь два года. Можно тянуть лямку и коротать время, подсчитывая заработанные баксы и оставшиеся дни. А можно использовать это время с толком и готовиться к будущему», - слушатели согласно кивали головами.
- «Тяжело, но я знал куда шёл. И сейчас можно отказаться, замена найдется. Но буду ли я себя уважать, если не выдержу то, что другим под силу? Пусть лучше они ломаются, а я выстою. И не просто выстою, а извлеку из ситуации максимум пользы», - Алексей был готов спорить, но возражающих не было.
- «Во-первых, теория. Я собираюсь учиться дальше. Впереди много времени, можно начать что-нибудь изучать, хотя бы просто для тренировки мозгов, что бы, когда придет время учиться, они не отупели окончательно. Пусть для начала это будет английский язык. Тем более есть шанс попрактиковаться», - Алексей сделал паузу, обдумывая сказанное, план рождался экспромтом.
- «Во-вторых, я не собираюсь бросать борьбу. Напарников здесь более чем достаточно и мне есть чему у них поучиться.
А в третьих, мы в незнакомой стране. Здесь свои законы, свои обычаи. Вот и нужно разобраться в них, освоить местный язык, местность, природу. Задачу формулирую так - научиться выживать здесь, конкретно в этой местности».
Поскольку собравшиеся были одного склада характера, а именно непоседы, данная программа пришлась всем по вкусу, и обсуждались лишь конкретные детали плана.
После тянувшегося последнее время однообразия это было довольно интересно, тем более, что все увидели в этом свой шанс на спасение, так как проблема, волновавшая Лёшку, волновала всех. Лёшка стал застрельщиком, лишь потому, что первый сформулировал задачу и ее решение.
Взвод, а затем рота, медленно, но неуклонно разделились на два лагеря: последователей Лёшки и противников, которые считали, что первые маются дурью.
Офицеры тоже разделились.
Комвзвода, в котором служил Лёшка, не разделял этой идеи. Имея отличный взвод, он от праздной жизни сатанел, распечатанная бутылка водки стояла все время под кроватью, он постоянно к ней прикладывался, а когда трезвел, еще больше сатанел от буйства зелени и беспросветности всего окружающего и снова принимал дозу.
Командир же другого взвода, поддерживающий Лёшкину идею, натолкнулся на сопротивление личного состава. Как и любая идея, начинаемая внедряться сверху, она автоматически образовала оппозицию, которая бросилась в другую крайность, доводя всё до логического абсурда.
Он отчаялся и, поскольку разница в возрасте между ними была не так уж и велика, в свободное время неофициально присоединился к Лёшкиной команде, вместе с ними строил планы, загорался идеями и пытался как-то их воплотить.
В роте созревал дьявольский коктейль - два лагеря каждый, из членов которого, уважал чужого командира и не уважал своего. Неизвестно, чем бы все кончилось, но в дело вмешались высшие силы.
Командиры рот и комбат, наконец, справились с организационной текучкой, перестали часто исчезать по срочным делам и занялись вплотную личным составом. Люди они были постарше, особенно комбат, и знали пагубные последствия благополучия. Они приняли меры.
Вызывали поодиночке, беседовали, собрали собрание. Командира Лёшкиного взвода предупредили, что если он еще хоть раз приложится к спиртному, то поедет домой.
Потом было общее построение, комбат держал речь.
- «Ну что бойцы. Мне не в чем вас упрекнуть. Служба идет нормально. Замечаний нет… Пока. Но опыт мне подсказывает, что не все у нас благополучно», - он медленно оглядел застывших в строю ребят.
- «Пока не произошло ЧП, нужно что-то делать. Я знаю о ваших инициативах. Честно говоря, они мне нравятся, но заставлять им следовать всех не могу и не хочу», - он пристально посмотрел на командира Лёшкиного взвода, тот застыл и, не мигая, смотрел прямо перед собой.
- «Со своей стороны предлагаю следующее. Даю два дня на обсуждение, каждый комвзвода подбирает себе своих сторонников. Единственное условие - оба взвода должны быть укомплектованы. Допускаю разницу два человека. Даю еще два дня на обустройство и переселение. А потом посмотрим, чья система лучше».
Естественно, у комвзвода, сторонника Лёшкиной идеи, уже был сложившийся коллектив, второму достались все противники. И если первые с энтузиазмом взялись за воплощение своих идей, то последние вынуждены были не отставать от них, подгоняемые остервеневшим, вымещающим свою злость, командиром.
Но комбат добился поставленной цели. Бойцы уважали своих командиров.
- « -
Когда он вновь открыл глаза, было темно.
Лидия молчала, это позволило услышать звуки ночного леса. Крики птиц, далекий вой и рев диких животных. Алексей был удивлен, что их еще не привлек запах крови.
Он понимал, что жить осталось немного. Это не вызвало никаких эмоций, кроме печали - Мария будет ждать, не зная ничего о его судьбе.
Он услышал громкое сопение, угадал какую-то темную шевелящуюся массу и вновь потерял сознание.
Читать далее
http://www.proza.ru/2016/01/25/1886
Оглавление
http://www.proza.ru/2016/01/25/1769