Поющие пески
С днем рождения, дочурка!
Будь счастлива!
Нещадно жгло послеполуденное солнце, пытаясь спалить все живое на огромном участке практически безжизненного пространства. Сухой изнуряюще жаркий хамсин, частый гость периода весеннего равноденствия, был страшен. Ураган начался внезапно, черные тучи песка носились в воздухе и затмевали свет. Воздушные вихри, наполненные острыми зернами песка, с огромной силой ударяли во все выступающие предметы. Мелкие раскаленные песчинки, поднятые ветром, больно резали кожу и глаза, влезали во все щели, скрипели на зубах, забивали поры кожи.
Караван-баши Абделькерим раньше других уловил признаки приближающейся бури. Внезапно, как по мановению волшебной палочки, затихли все звуки, мир погрузился в напряженную тишину. В тот же миг пыльная дымка начала заволакивать небо. Абделькерим посмотрел на солнце, не прищуривая глаз. На горизонте появилось темное облако, несущееся с огромной скоростью и поднимающее песок все выше и выше. Бессмысленно обогнать бурю, когда она уже началась. Быстро и слаженно действуя, погонщики уложили верблюдов по кругу, а в самом центре расположились сами. Абделькерим прижал к себе самое ценное, что у него было – большой бурдюк...
Сын старого караван-баши не был обделен ни умом, ни красотой, ни богатством. На него заглядывались девушки, а их отцы почитали за честь видеть юношу своим зятем. Вот только не обращал Абделькерим внимания на местных красавиц. Больше всего на свете любил он свободу и песни! Часто седлал юноша преданного друга - арабского скакуна и летал на нем в ранние утренние часы по пустыне. Особенно завораживало его одно местечко, навевающее на местных жителей необъяснимый страх. Любил Абделькерим просторные поля движущихся песков, издающих песенные напевы. В одиночестве, часами он внимал загадочному пению пустыни, поющим пескам…
После смерти отца Абделькерим сам стал караван-баши. Отец всегда брал его в долгие изнуряющие походы, где научил юношу всем премудростям и тонкостям караванной жизни. В год, когда отец покинул земную юдоль, предстояло молодому караван-баши вести свой первый караван.
Мягко шелестел песок под ногами верблюдов, слышались редкие гортанные команды погонщиков, непередаваемо чистый и ароматный воздух пустыни кружил и дурманил голову. В лучах закатного солнца по барханам скользили причудливые длинные тени людей и верблюдов.
Ночь пролетела быстро, и белое раскаленное светило жарко приняло в свои объятия путешественников. До оазиса оставалось совсем чуть-чуть, усталые путники с вожделением представляли себе сладкие плоды финиковых пальм и хрустальную воду родника. Великое песчаное море, покачивающиеся спины верблюдов, шелест песка под ногами, гортанные команды погонщиков радовали Абделькерима, самого молодого и горячего караван-баши. Он знал, что очень скоро настанет желанный отдых, люди и животные получат пищу и воду…
Долгожданное место они достигли ближе к сумеркам, измотанные дальним переходом люди, в первую очередь напоили и накормили верблюдов, затем стали готовить пищу и кров для себя. Погонщики деловито сновали, разжигая костер, всем хотелось побыстрее устроиться на ночлег.
Абделькериму не спалось, широко открыв глаза юноша смотрел на чарующую пляску огня, яркие язычки пламени причудливо извивались, иногда вспыхивая и потрескивая яркими искорками. Ему не доставало песен его родной стороны, песен поющих песков. Караван-баши оседлал верного друга и полетел вдаль по ночной прохладе, только ветер засвистел в ушах.
Юноша не заметил, как очутился далеко в стороне от караванного пути, пролегающего от колодца к колодцу и не представлял в какую сторону теперь двигаться. Поднялся легкий ветерок, зазвучала дивная мелодия, словно кто-то играл на неведомом духовом инструменте. Зачарованный караван-баши немедленно поскакал на звук. Невидимым музыкантом оказался, ярко отливающий золотом в лучах восходящего солнца, неспешно перетекающий из бархана в бархан, певучий песок. Но его разноголосица разительным образом отличалась от пения песков родной земли. Никогда еще юноша не слышал такой ангельской и чистой красоты звучания. Быстро соскочив на землю, он жадными движениями стал загребать песок в большой бурдюк, дабы всегда иметь возможность слушать необыкновенную мелодию…
Абделькерим прижимал к себе самое ценное, что у него было – большой бурдюк с песком. Буря заканчивалась, стало возможно дышать и двигаться дальше. Вот уже на горизонте показались ворота родного города.
- Скорее, скорее! – спешил Абделькерим, погоняя верблюдов. Ворвавшись в дом, он не ополоснул рук и лица, быстро расстелил дорогую китайскую материю, привезенную из трудного похода и высыпал содержимое мешка на ткань. «Пленник» тихо зашуршал, струясь по тончайшему шелку, песчинки тускло и безжизненно мерцали в мертвом свете ночника… Не знал Абделькерим, что пески в «неволе» не поют.
25.01.2016